ГЕЙТСКЕЛЛ — ИДЕОЛОГ, НО ЧЕГО?

С предшественником Вильсона на посту лидера лейбористов Хью Гейтскеллом у меня установился контакт в тот период, когда мне довелось быть послом в Англии — в 1952—1953 годах. Он представлял собой влиятельную фигуру, и не только в рядах правящей партии.

Запомнилась беседа с Гейтскеллом — гостем советского посольства. Беседа по желанию собеседника происходила один на один. По общим вопросам политики его рассуждения не блистали оригинальностью: дозированная критика США, столь же умеренное подчеркивание необходимости улучшения отношений между Англией и Советским Союзом.

Гейтскелл высказывался так:

— Я — за то, чтобы найти взаимопонимание между Востоком и Западом по основным вопросам международной жизни. Такое взаимопонимание, по-моему, должно быть основано на признании того, что есть законные интересы у СССР в европейском и глобальном плане, но есть свои законные интересы и у Запада.

Далее Гейтскелл заявил:

— Кроме того, ведь закончившаяся война против гитлеровского фашизма и победа союзников чему-то учат государства. Прежде всего, вероятно, тому, что и у Советского Союза, и у стран Запада могут быть и общие противники. В будущем этого тоже нельзя исключать.

Однако в рассуждениях на эту тему он старался не слишком углублять свои формулировки о возможности сотрудничества между Востоком и Западом. Чувствовалась некоторая сдержанность в выражениях. Свою же собственную мысль о возможных общих противниках он свернул, как будто ее испугался.

Руководство лейбористов и лично Гейтскелл, высказываясь за мирное сосуществование государств с различным общественным строем, вместе с тем довольно настойчиво проводили линию на поддержку блока НАТО и на союзнические отношения с Вашингтоном. Для приличия Гейтскелл не прочь был критикнуть Вашингтон, но когда заходила речь о реальной политике, то весь его запал остывал.

Лейбористы несут немалую долю ответственности за то, что со времени окончания второй мировой войны внешняя политика Англии все больше попадала в зависимость от курса США на международной арене. Зависимость особенно усилилась, когда западноевропейские участники НАТО распахнули свои двери перед американским ракетно-ядерным оружием. История мстит лейбористской партии за солидарность с Вашингтоном и аморфность, с которой она вела внешнеполитические дела, когда находилась у власти. И поделом мстит.

В ходе той беседы Гейтскелл, как лидер партии, подчеркнул:

— Лейбористская партия заинтересована в развитии отношений между СССР и Англией.

Он даже встал, чтобы его заявление выглядело более внушительно. Я шутя заметил:

— Я готов тоже встать, чтобы помочь подкрепить значение ваших слов.

Он протянул мне руку, а я — ему. Оба мы тотчас рассмеялись над своими спонтанными жестами. Но сразу же поняли, что хотя все это и выглядело шуткой, однако она была все же не из стандартных.

Гейтскелл добавил:

— В конце концов, лейбористы — партия социализма. Не так ли?

— Вам, конечно, виднее,— заявил я. Тут мы оба опять рассмеялись.

В связи с последним замечанием собеседника я задал вопрос:

— Не можете ли вы, мистер Гейтскелл, как лидер лейбористской партии, изложить свои взгляды насчет того, в каком же направ-

лении эта партия готова вести Англию? Ведь до сих пор партия и не пыталась что-либо сделать в направлении преобразования экономики и социальной структуры общества. Правда, лейбористы попробовали, например, национализировать некоторые виды транспорта. Однако никто серьезно не рассматривал декреты о национализации как шаги, подрывающие частнособственническую, монополистическую структуру английской экономики и структуру английского общества.

Гейтскелл прямо заявил:

— Лейбористская партия, конечно, не придерживается учения Маркса и считает, что оно для Англии не совсем подходит.

Я слушал внимательно, а он продолжал:

— Лейбористы стоят за социальные преобразования. Но не такие радикальные, которые диктует марксизм.

В высказывании Гейтскелла отчетливо предстала главная из причин, по которым лейбористское руководство, особенно его правое крыло, выступает против сотрудничества с Коммунистической партией Великобритании.

Со своей стороны я заметил:

— Если лейбористскую партию не устраивает учение Маркса, то какой же теорией руководствуются английские лейбористы? Ведь не бывает серьезной партии без основополагающих принципов. Какие они у вас? Должна же практическая деятельность и вашей партии опираться на какую-то теорию?

В ответ Гейтскелл сказал:

— Лейбористская партия руководствуется фабианским учением, наиболее крупными выразителями которого являются Сидней и Беатриса Вебб. Именно их больше всего чтят английские лейбористы. Это относится и ко мне лично.

Гейтскелл при этом избегал каких-либо выражений, которые можно было истолковать таким образом, что внутри лейбористской партии есть разные течения. Это и понятно, так как сам он принадлежал к правому крылу партии, теоретическим кредо которого считался некий «демократический социализм», о котором никто из лейбористских лидеров никогда ничего толком сказать не мог.

Мучительно подбирал Гейтскелл слова, чтобы объяснить, какова же та идеология, которая является основой политической платформы лейбористов. Ему очень хотелось доказать, что идеологические основы политики лейбористов и консерваторов совершенно различны. Однако он решительно ничего не мог объяснить по поводу того, в чем же все-таки заключается эта разница?

Понятия «классовая идеология» Гейтскелл не воспринимал, а когда вдавался в рассуждения, то получалось, что кроме отдельных

пропагандистских приемов, используемых в ходе парламентских дебатов, подготовки к парламентским выборам, у лейбористской партии ничего оригинального нет. Другими словами, идеологическим фундаментом ее политической деятельности является идеология правящего класса — буржуазии, содержащая известную дозу мелкобуржуазной эклектики. Отсюда и популярность Веббов, Прудона, Геда, о которых мой собеседник говорил с убежденностью.

Хотя высказывания Гейтскелла для меня не были новостью, все же они в высшей степени выпукло показали суть теоретических и идеологических основ лейбористской партии.

Да, английская буржуазия так построила всю систему образования в стране, что ей удалось прочно поставить социальные науки на службу своим интересам. Это касается философии, политической экономии, истории во всех ее ответвлениях. Программы учебных заведений, в том числе университетов самого высокого ранга — Оксфордского и Кембриджского, учебники для студентов проходят систему контроля, чтобы оградить очаги образования от «крамольных» влияний, прежде всего марксизма. А если иногда встречается профессор, который не прочь сказать доброе слово о тех или иных положениях марксизма-ленинизма, то это похоже скорее на кокетничанье с марксистско-ленинской наукой. А тому, кто серьезно станет отзываться о марксизме-ленинизме, просто не поздоровится. Примеров этому немало.

Однажды, уже в другой беседе, у того же Гейтскелла я спросил:

— Как вы относитесь к предшественникам Маркса и Энгельса по экономической науке — Адаму Смиту и Давиду Рикардо?

Оказалось, что первый ему известен, хотя Гейтскелл его основных трудов не читал. А о Рикардо он, похоже, только слышал.

Следует добавить, что государственные деятели Англии, будь то лейбористы или консерваторы, министры, члены парламента, общественные деятели, дипломаты, служители религиозных культов, имеют какое-то лоскутное образование в области гуманитарных наук. По существу, это эклектика, прагматизм, а то и берклианство чистейшей воды. Сам Беркли, очевидно, поставил бы им высший балл за усвоение его концепций субъективного идеализма.

Разумеется, в англосаксонских странах, в том числе в США и Англии, есть люди образованные, в теоретическом отношении стоящие на голову выше тех, о которых здесь только что говорилось. Но это в большинстве своем люди (в том числе коммунисты), знания которых добыты упорным трудом вне стен патентованных учебных заведений.