ДВАЖДЫ ПРЕМЬЕР» ВИЛЬСОН

Возвращаясь к преемнику Гейтскелла на посту лидера лейбористской партии — Вильсону, хочу сказать, что он на протяжении длительного периода занимал видное место в политической

жизни Англии и оставил значительный след в истории этой страны. Еще в первом послевоенном правительстве лейбористов Вильсон стал министром торговли. Правда, в 1951 году он вместе с лидером «левых» лейбористов Бивеном вышел из состава правительства Эттли в знак протеста против сокращения расходов на социальные нужды.

В 1964—1970 гг. Вильсон стоял во главе правительства лейбористов, вновь пришедших — после тринадцатилетнего перерыва — к власти. Деятельность этого правительства в области внутренней политики состояла в проведении известных реформ в экономической и социальной жизни, заигрывании с профсоюзами и призывах к широкому сотрудничеству с крупнейшими монополиями. В области внешней политики оно выступало за активное участие Англии в НАТО и сотрудничество с США по ряду важных международных вопросов (Вьетнам, Ближний Восток, европейская безопасность, разоружение и других).

Что касается подхода правительства Вильсона к советско-английским отношениям, то он характеризовался непоследовательностью. Поначалу наблюдался некоторый прогресс в сфере экономических и культурных связей, а также в развитии политических контактов. Движение в этом направлении затормозилось. А потом английская сторона включилась в развернутую на Западе антисоветскую кампанию в связи с провалом в 1968 году контрреволюционных замыслов империалистических кругов в отношении Чехословакии и, по сути, блокировала все связи с Советским Союзом.

Растущее недовольство политикой лейбористов обернулось для них поражением на парламентских выборах 1970 года. В течение четырех последующих лет лейбористская партия вынуждена была довольствоваться положением оппозиционной партии.

Во второй раз Вильсон стал премьер-министром Великобритании в 1974 году. В феврале следующего года он прибыл с визитом в Советский Союз. Состоявшиеся тогда советско-английские переговоры на высшем уровне имели важное значение для налаживания взаимовыгодного сотрудничества, развития отношений между СССР и Англией. Они закончились подписанием советско-английского протокола о консультациях, в котором предусматривалось углубление политических консультаций по международным проблемам, а также по вопросам двусторонних отношений. Помимо того, состоялось подписание совместной декларации о нераспространении ядерного оружия и двух долгосрочных программ — о развитии экономического и промышленного сотрудничества и о сотрудничестве в области науки и техники.

В советско-английском заявлении по итогам этой встречи на высшем уровне стороны подтвердили свое намерение содействовать распространению разрядки на все районы мира.

В марте 1976 года я прибыл с официальным визитом в Лондон, где имел встречи с Вильсоном и тогдашним министром иностранных дел Каллагэном. С удовлетворением был отмечен прогресс в осуществлении московских договоренностей. Мною от имени Советского Союза подчеркивалось, что наша страна неуклонно выступает за продвижение вперед отношений с Великобританией.

С Вильсоном я встречался и раньше, в частности во время визита в Англию в марте 1965 года. Тогда шел первый период его пребывания на посту премьер-министра. Встреча в 1976 году была моей последней встречей с ним. К тому времени уже не составлял секрета тот факт, что он принял решение уйти вскоре в отставку с постов премьер-министра и лидера лейбористской партии. Бразды правления передавались Каллагэну.

В поведении Вильсона в Лондоне во время нашей последней встречи ощущалось, что он не без сожаления воспринимает свой отход от активной политической деятельности. И хотя по этой причине атмосфера встречи для самого Вильсона окрашивалась в грустные тона, однако он сделал все, чтобы наша встреча прошла в непринужденной и дружественной обстановке.

В Англии, да и за ее пределами Вильсон пользовался репутацией мастера политического маневрирования, опытного и расчетливого политика, умеющего использовать сложившуюся обстановку. В этом имеется немалая доля истины, что я полностью подтверждаю.

Если 5ы у меня спросили: «Как вы все-таки оцениваете политическую фигуру Гарольда Вильсона в истории послевоенной Англии?» — не задумываясь, я ответил бы: «Он уже оставил заметный след в жизни страны, особенно в лейбористской партии».

Конечно, все крупные личности в этой партии, с которыми я встречался при разных обстоятельствах за последние сорок пять лет, имеют много общего. Их политическое кредо как в делах внутренних, так и во внешних почти одно и то же. То, что сказано мною о Вильсоне, во многом можно отнести и к Каллагэну, и к лидерам первого послевоенного правительства Англии — Эттли и Бевину.

Но все же Вильсон — и я об этом заявляю решительно — был благожелательно настроен в отношении Советского Союза. Конечно, вовсе не в плане фундаментальных ценностей социализма и нашей философии. А в том, что он, может быть, глубже, чем другие, понимал, что Англии и Советскому Союзу надо обязательно научиться

жить в мире и сотрудничать в целях предотвращения новой воины. Его неоднократные визиты в Москву свидетельствовали об этом.

Характерно, что, после того как он покинул пост главы английского правительства, Вильсон стал почетным президентом ассоциации «Великобритания — СССР».

В заключение я бы сказал так: Вильсон вложил немало кирпичей в здание советско-английских отношений, и советские люди это ценят.

Новый лидер лейбористской партии Джеймс Каллагэн тяготел по своим политическим убеждениям к правому ее крылу. Он же стал премьер-министром и был сторонником поддержания Англией тесных связей с США. Каллагэн считал, что Великобритания, «твердо оставаясь на почве» НАТО и ЕЭС, должна выступать в роли «строителя моста», связующего звена между государствами Содружества и США, а также между США и странами «Общего рынка».

По крайней мере в первый период деятельности правительства Каллагэна в советско-английских отношениях сохранялась тенденция к положительному их развитию. Заметно вырос товарооборот. Активизировалось научно-техническое и культурное сотрудничество.

В октябре 1977 года в СССР побывал с визитом министр иностранных дел Англии Дэвид Оуэн. В ходе состоявшихся в Москве переговоров мы обменялись мнениями по широкому кругу вопросов как двусторонних отношений, так и международной жизни. Несомненно, важным событием явилось подписание советско-английского соглашения о предотвращении случайного возникновения ядерной войны.

И все же чем дальше, тем больше правительство Каллагэна стало уступать давлению со стороны тех кругов на Британских островах, которые, раздувая миф «о советской угрозе», стремились к тому, чтобы расстроить нормальное течение сотрудничества между Англией и СССР, возродить дух «холодной войны». Это не могло не сказаться на состоянии советско-английских отношений, которые все еще находились как будто на качелях.

И в середине 80-х годов нашего века Каллагэн оставался видной фигурой в руководстве лейбористов. К его голосу прислушивались те, кто хотел знать, как выглядел лабиринт политической жизни Англии в недавнем прошлом.

Каллагэна я знаю на протяжении нескольких десятков лет, и он с точки зрения манеры держаться не меняется. У него никогда не замечается наигранности или натянутости. Он, кажется, готов похлопать любого говорящего с ним по плечу, если тот не посылает в его адрес какие-то недружелюбные флюиды...

Вильсон и Каллагэн — интересная пара деятелей. Они, думалось, как будто были рождены сотрудничать друг с другом. Да, пожалуй, и сделали они немало на благо английской короны.

Разумеется, оба по своим поступкам проявили себя как истые приверженцы английской лейбористской партии. Только я поставил бы их нисколько не ниже, а, возможно, даже и чуть выше, чем Гейтскелла. Не в смысле умения вести полемику в вопросах политики или идеологии, а имея в виду понимание ими тех задач, которые приходится решать двум государствам, если они хотят жить в условиях сотрудничества, а тем более дружбы между собой.

Наверное, будет правильно заметить, что Вильсон обладал богатым опытом в умении отстаивать взгляды своей партии в вопросах советско-английских отношений. Каллагэн такого опыта не имел, да и по характеру он был не так словоохотлив, как Вильсон, даже несколько медлителен. Прежде чем сказать тому, с кем беседовал, прямо: «А я с вами не согласен...» — он предпочитал более осторожное выражение: «А можно ведь рассуждать и так...»

И тут же излагал свой вариант.

Неважно, относилось ли такое замечание к области политики разоружения, либо речь шла об экономических связях между странами, либо затрагивалась еще какая-нибудь обсуждавшаяся проблема.

Вполне возможно, результат беседы останется неизменным, но вариант Каллагэна как бы заставлял подольше задержаться на обсуждаемой теме. А часто оказывался и полезным.

Мой личный опыт много раз подтверждал, что даже тонкая необорванная в разговоре нить, если она может быть использована для продолжения этого разговора, лучше, нежели разрыв такой нити. Если этот тезис по отношению к двум деятелям одного направления верен, то тем более он верен, когда речь идет о деятелях разных направлений в политике.

То, о чем говорится чуть выше, возможно, кое-кому может показаться малозначащей тонкостью. Но если бы никто такому опыту не следовал, то, право же, дипломатия сильно пострадала бы. Наводить вновь мосты на оборванных нитях намного труднее.

Возвращаясь к Каллагэну, я должен сказать, что сохранил к нему определенную долю симпатии. Чувствовал, что хотя он человек немногословный, но зато сказанное всегда взвешивал. А когда замечал, что его собеседник это не только видит, но даже ценит, то соответственно и реагировал.

И сейчас придерживаюсь мнения, что Каллагэн, который еще здравствует — я встречался с ним в Москве в мае 1988 года,— заслуживает того, чтобы ему подражали соотечественники.

К написанному, пожалуй, следует добавить, что от Каллагэна веяло умеренностью. Конечно, можно намекнуть, что, мол, от каждого политического деятеля веет тем же. В общем это правильно, а в частности — все дело в степени: одно — когда на первый план выдвигаются старые варианты, соображения, хотя и облекаемые в изящные формы, совсем другое — когда вам человек говорит:

— Знаете, назовите меня, как хотите, но я бы выдвинул вот какую мысль... Подумайте над ней. Я не обижусь, если вы ее забракуете.

Конечно, он, как правило, обговаривал эту мысль с главой правительства, если в данный момент он был министром, но как-то на первый план выдвигалась не казенная, сухая сторона, а более гибкая, допускающая корректировки, дополнения. Для амортизации сказанного он еще добавлял:

— С удовольствием выслушаю то, что вы хотели бы высказать со своей стороны.

Да присовокуплял:

— Не будем спешить. Ведь Советский Союз и Англия существуют сегодня и будут существовать завтра и послезавтра.

Нравилось мне иметь подобные беседы с Каллагэном и с другими собеседниками, похожими в этом смысле на него. Кстати, определенный слой английских лейбористских деятелей был воспитан именно в таком духе. К ним принадлежал и Вильсон.