Проблема биологического и социального. Данная проблема является одной из сложнейших методологических проблем психологии

Данная проблема является одной из сложнейших методологических проблем психологии. Она имеет очень обширное проблемное поле и тесно связана с некоторыми другими методологическими проблема­ми, которые мы рассматриваем в других разделах данного пособия. Проблема биологического и соци­ального — междисциплинарная, поэтому она конк­ретизируется по-разному в зависимости от того, в какой обрасти психологии она ставится. На стыке психологии и физиологии она конкретизируется как психофизиологическая проблема (см. § 5.2 на­стоящей главы). На пересечении общей психологии и психологии развития она рассматривается в плане со­отношения между условиями, источниками и движу­щими силами развития (см. гл. 7, § 7.2).

В общей психологии проблема рассматривается в нескольких аспектах:

- как проблема соотношения между природными за­датками и прижизненно формирующимися способ­ностями;

- как проблема соотношения между биологическим и социальным в природе человека.

Рассмотрим эти варианты постановки проблемы и подходы к ее решению. Следует отметить, что проб­лема соотношения между природными задатками и прижизненно формирующимися способностями на­ходится на пересечении общей и дифференциальной психологии. Изучение наиболее общих закономер­ностей формирования способностей — задача общей психологии. В общей психологии данная проблема рассматривается в нескольких аспектах. Во-первых, изучается качественное своеобразие человеческих спо­собностей. Во-вторых, исследуется соотношение между генетической и средовой обусловленностью челове­ческих способностей.

Качественное своеобразие человеческих способ­ностей изучалось А. Н. Леонтьевым и его сотрудника­ми в рамках деятельностного подхода (Леонтьев, 1972) на примере формирования звуковысотного слуха. Ис­пытуемым нужно было различать по высоте два звука, которые предъявлялись им попарно. Эксперименты А. Н. Леонтьева, Ю. Б. Гиппенрейтер и О. В. Овчин­никовой показали, что в том случае, когда испытуе­мые пытались просто различать два звука по высоте, пороги различения оставались высокими и не происходило заметных изменений звуковысотного слуха. При включении испытуемым своей деятельности в процесс звукоразличения пороги различительной чувствительности значительно падают и формирует­ся звуковысотный слух. Другими словами, когда испытуемые пропевали звуки, которые нужно было различить по высоте, их тональная чувствительность повышалась и благодаря вокальной деятельности формировался новый функциональный орган.

Эксперименты А. Н. Леонтьева, Ю. Б. Гиппен­рейтер и О. В. Овчинниковой позволили сделать вы­воды о том, что «специфически человеческие спо­собности и функции складываются в процессе овладения индивидом миром человеческих предметов и
явлений и что их материальный субстрат составляют прижизненно формирующиеся устойчивые системы рефлексов» (Леонтьев, 1972. С. 60). По выражению
А. Н. Леонтьева, виртуально мозг заключает в себе не те или иные специфически человеческие способности, а лишь способность к формированию этих
способностей. Исследование А. Н. Леонтьева и кол­лег позволило конкретизировать принцип, сформу­лированный С. Л. Рубинштейном: психическое раз­витие человека обусловлено общими закономерно­стями общественно-исторического развития; при этом значение биологических природных законо­мерностей не упраздняется, но «снимается», т. е. лось либидо, в более поздних работах Фрейда — эрос и танатос как влечение к жизни и противоположно направленное влечение к разрушению и смерти. Уже после Фрейда к числу природных инстинктов в пси­хоанализе прибавились избегание страха и голода, но суть от этого не менялась: базовые побуждения человека унаследованы от природы. Любопытно, что не только в психоанализе, но и в гуманистиче­ской психологии признавалось, что значительней­шие потребности человека обусловлены биологи­чески. Так, С. Rogers (1951) признавал, что человеку, как и любому живому существу, свойственна потреб­ность в укреплении себя как средоточия собственного опыта.

Противоположная точка зрения на человеческую мотивацию сводится к тому, что биологических по­требностей как таковых у человека вообще нет. Мож­но говорить лишь о том, чтсгчеловек испытывает не­которые потребности, как и любой живой организм, но его потребности отделены как от способа их удов­летворения, так и от объектов, при помощи которых они удовлетворяются (С. Л. Рубинштейн, А. Н. Ле­онтьев, П. Я. Гальперин). В основе этой точки зре­ния — марксистское положение о качественном своеобразии удовлетворения потребностей у чело­века, которое конкретизируется применительно к психологии. Так, по словам А. Н. Леонтьева (1975), в человеческом обществе предметы потребностей про­изводятся, а благодаря этому производятся и сами потребности. П. Я. Гальперин (1998) взамен традици­онной формулировки проблемы как соотношения биологического и социального предлагал другую. Био­логическое П. Я. Гальперин понимал как связанное с инстинктивными формами реагирования у животных, в отличие от этого органическое свободно от такой связи. По отношению к человеку методологически корректна, по мнению П. Я. Гальперина, постановка проблемы как соотношения органического и социального. При этом ор­ганические потребности у человека удовлетворяются специфически человеческими способами.

Между тем механизмы мотивации человека дейст­вительно представляют собой отчасти развитие тех механизмов, что встречаются у животных. Примера­ми могут быть мотивационные явления, аналогич­ные импринтингу¹, т. е. фиксация человека на объектах, о которых, пользуясь метафорой А. Н. Леонтьева, можно сказать, что потребность встретилась с ними в первую очередь. Наряду с такими у человека имеются
и другие механизмы мотивации, не имеющие аналогов в природе («сдвиг мотива на цель», смыслообразование и пр.). Наличие биологических механизмов мотивации у человека не может быть доказательством того, что нет качественных различий в психической организации человека и животных.

Таким образом, ученые пытаются решить данную проблему разными путями — как через дальнейшие эмпирические исследования, так и через переформу­лирование самой проблемы в более корректную с ме­тодологической точки зрения.