СЕНСОРНО-ПСИХОЛОГИческого ВЛИЯНИЯ на человека

 

 

Сущность сенсорно-психологического влияния состоит в использовании сенсорных раздражителей для формирования соответствующих психологических установок. Объяснить сущность формирования психологических установок суггестивной окраски можно на основе концепции функциональной асимметрии деятельности полушарий главного мозга человека. Как известно, подсознательная сфера человеческой психики связанная с функционированием правой, а ее сознание – с работой левого полушария [Херсонский, 1991; Спрингер, Дейч, 1983]. Имеются доказательства того, что в состоянии транса, в частности гипнотического, активно преимущественно правое полушарие [Каструбин, 1995], соотносящееся с подсознательной сферой психической активности человека [Херсонский, 1991; Спрингер, Дейч, 1983]. Именно влияние на “правополушарную” психику формирует определенные психологические установки, остающиеся вне контроля со стороны сознания человека.

Можно констатировать, что любая информация, которая воспринимается и при этом не осознается человеком, может выступать в роли суггестора определенного типа. Тонкие неуловимые раздражители способные выступать в качестве суггестивного фактора. Информация, обращенная к нашему сознанию (левому полушарию), может дублироваться влиянием на правое полушарие, что превращает эту информацию в средство суггестии, способное формировать определенную психологическую установку. Сказанное хорошо иллюстрируется общеизвестным примером 25-го кадра кинофильма (“кадра-невидимки”), который “вкрапляется” среди других 24 кадров и не осознается зрителями, влияя на их подсознание, а потому и на поведение.

Здесь можно привести пример использования метода обучение иностранных языков И. Давыдовой. Он использует информацию, записанную на магнитофонной пленке и подается слушателям. Данная информация распределяется среди двух каналов: вербального (частота звука здесь оптимальна для восприятия) и экстравербального (частота звука здесь выше порога вербального восприятия – свыше 20 тыс. герц). В границах вербального канала подаваемая информация воспринимается на уровне нормального сенсорного порога слухового анализатора. В границах экстравербального канала подаваемая информация воспринимается на уровне, близком к надпороговым ощущениям и выступает в связи с этим в виде фактора, который способствует включению механизмов суггестии. Мы полагаем, что здесь действует правило: то, что воспринимается критически, на уровне левополушарной рефлексии, как правило, не может выступать как внушение. То же, что воспринимается некритически, на уровне правого полушария мозга человека, может выступать суггестивным фактором. Не является секретом, что звук, подаваемый на экстравербальной частоте, а также звук, который лишен вербальной “конфигурации”, и который не может нести вербальной (левополушарной) информации, оказывает суггестивное влияние на человека. В связи с этим можно привести данные, которые доказывают, что инверсированная речь (то есть речь, записанная на магнитофонную пленку в обратном порядке) может восприниматься людьми на подсознательном уровне и оказывать на них суггестивное влияние, оказывая некоторые неожиданные, но заведомо программированные реакции. Существует мнение, что ряд известных поп-групп использует этот феномен, призывая своих фанов к сатанизму, потребление наркотиков и т.п. [Морозов, 1992].

Таким образом, суть метода И. Давыдовой состоит в том, что человеку предъявляется информация на двух уровнях: на вербальном, где она воспринимается левым, преимущественно вербальным полушарием [Брагина, Доброхотова, 1988], и на уровне экстравербальном, подсознательном, где информация воспринимается, главным образом, правым полушарием, функции которого связанные со сферой подсознательного [Херсонский, 1991; Спрингер, Дейч, 1983] (где эта информация выступает как суггестивний фактор, как “руководство к действию”). Вот почему специальный высокочастотный сигнал ("sublіmіnal message"), подаваемый по экстравербальному каналу, может выступать в качестве активизатора механизмов подсознательного отображения и освоения действительности. При этом данный высокочастотный сигнал, как мы считаем, “отражает”, модулирует вербальный сигнал, который подается на вербальном уровне и который, таким образом, может восприниматься некритически, что благоприятсвует его усвоению.

Несмотря на то, что метод И. Давыдовой “адресуется” нашему подсознанию, он не всегда является эффективным способом обучения, в особенности тогда, когда используется при обучении детей. Дело в том, что дети, в особенности младшие школьники, отличаются состоянием неразвитости функциональной асимметрии полушарий главного мозга, то есть у них асимметрия сознания и подсознания слабо выражена. Вот почему метод И. Давыдовой, который активизирует ресурсы подсознания, оказывается неэффективным (и даже опасным), когда применяется при обучении детей. Но, с другой стороны, этот метод можно эффективно использовать для обучения взрослых людей – существ с высоким индексом полушарной асимметрии. Нужно сказать, что существуют много методов, подобных вышеупомянутым, например “ метод Іntell ” [см: Sрeed-іnfo, № 3, 1998].

В связи с исследованием теории влияния интерес представляет анализ феномена “ вызванных потенциалов ” головного мозга, деятельность которого сопровождается биоэлектрической активностью, которая характеризуется определенными частотными параметрами (наиболее известные из которых – ритмы мозга от одного до нескольких десятков колебаний за секунду). Феномен “вызванных потенциалов” (биоэлектрических колебаний, которые возникают в нервных структурах мозга в ответ на раздражение рецепторов или эффекторных путей) может использоваться в технологиях суггестивного влияния на человека по принципу образной связи. Суть данного влияния заключается в том, что те или иные психические состояния сопровождаются биоэлектрической активностью мозга, описываемой определенными частотными характеристиками. Они могут быть реконструированы с суггестивной целью при помощи специфических информационных носителей, воспринимаемых любым анализатором чувств.

Нужно сказать, что 25-й “кадр-невидимка” может быть лишен зрительной информации, то есть быть абсолютно черным. Таким способом может имитироваться световое мигание на дискотеке, или когда в съемку врезываются черные кадры на белом сюжетном фоне. Частота колебаний светового сигнала при этом может совпадать с ритмами нейронной активности головного мозга человека, влияя на него определенным образом. Так в 1997 году в Японии после просмотра невинного с точки зрения сюжета мультфильма около 700 детей и немало взрослых были доставлены в больницы с эпилептическими припадками.

Известна и другая суггестивная видиотехнология: на стандартный телевизионный сигнал может быть наложено новое изображение, например геометрическая фигура, которая бежит по экрану и описует концентрические круги настолько быстро, что человек на сознательном уровне ее не замечает. Если человек успевает неосознанно схватить взглядом эту геометрическую фигуру, то игра концентрических кругов может его заворожить. Здесь наблюдается эффект соединения сигналов на сознательном и подсознательном уровнях восприятия, что может “суггестирвать” информацию, которая воспринимается на сознательном уровне.

Для того, чтобы углубить понимания феноменов, которые нами рассматривались, следует привлечь концепцию функциональной асимметрии полушарий главного мозга человека, которые выступают своеобразным психосоматичним фокусом ее организма [Голубева, 1980, с. 44–53, 138]. Как мы уже отмечали, правое полушарие есть субстратом подсознательной, а левое – сознательной психических сфер человека [Спрингер, Дейч, 1983]. Кроме того, некоторые исследователи считают, что в состоянии гипнотического транса активной есть преимущественно правое полушарие, имеющего большую генетическую обусловленность в отличие от левого и есть более древним в фило- и онтогенетичном развитии. Все это свидетельствует о том, что влияние на правополушарную психику способный формировать определенные психологические установки.

Особенности функционирования полушарий мозга проявляют довольно простую сенсорно-когнитивную схему восприятия мира, когда все “континуальное” воспринимается преимущественно правым, а все “дискретное” – левым полушарием. При этом в поле анализа могут попадать практически все элементы окружающей действительности, такая как идея, звук, запах, цвет, форма, движение и т.п..

Итак, если правопополушарная информация воспринимается в качестве суггестии (принцип положительной обратной связи), то левополушарная информация, в особенности если она репрезентируется как вербально-логическая, оказывается критико-аналитической, рефлексивной (принцип отрицательной обратной связи) в том понимании, что она существует в виде субъект-объектых оппозиций, то есть базируется на законах логики, таких как закон исключенного третьего (“или – или”). Поэтому любое утверждение чего-нибудь здесь в скрытом виде несет в себе отрицание чего-то другого. Принцип отрицания, в свою очередь, обнаруживает избирательность поведения и актуализацию воли, которая действует по правилу отрицательной обратной связи, “от противного” (П. В. Симонов). То есть воля есть ни чем иным, как “демоном противоречия”, отрицания, что служит когнитивной основой для формирования границы между положительными и отрицательными моментами действительности, а это, в свою очередь, позволяет человеку отделить внутреннее от внешнего, Я от не-Я и сформировать личностный принцип эгоцентризма, который кристаллизуется, как видим, именно на базе абстрактно-вербального, знакового левополушарного аспекта человека.

Левополушарная информация тем более будет вызывать отрицательно-критический отклик у человека, чем больше у него развита левополушарное (шизотимное) начало психики. Поэтому сугубо левополушарная (устная или письменная) информация имеет тенденцию встречать сопротивление у значительной части взрослого населения. Вот почему некоторые рекламные щиты прямо не призывают к покупке определенного товара знаково-вербальным образом. Они содержат изображения товара, который рекламируется, на фоне утверждений или призывов, которые прямо не связаны с изображенным товаром. Например, на щите, которой рекламирует сигареты, помещается изображение молодых людей в соседстве с большой сигаретной пачкой и фразой “лови момент”, смысл которой прямо не связан с рекламируемым товаром. А традиционная фраза, которая здесь дается “Минздрав предупреждает: курение опасно для вашего здоровья” обнаруживается такой, которая несет левополушарное, критико-аналитическое значение и вызовет сопротивление (!), то есть не выполняет свого назначения.

В целом, восприятие мира человеком осуществляется в рамках двух каналов: 1) через правополушарное восприятие обеспечивается целостно-континуальное отражение действительности, которое некоторые философы называют мышлением “всем телом”; 2) через канал левополушарного восприятия обеспечивается дифференцированно-избрательное, дискретное отражение действительности. Можно констатировать, что человек является полифункциональной системой, работающей как в режиме целостного, так и в режиме дискретного отражения и освоения мира. Данные два режима могут соприкасаться и переходить друг во друга. В этом случае конкретный раздражитель (стимул) внешней среды может “перекодироваться” и получить физиологическую проекцию, ему не присущую. Эта перекодировка обнаруживает феномен синестезии, при котором один, например слуховой раздражитель, реализуется не только на уровне слухового, но и зрительного, иногда тактильного анализатора чувств, создавая эффект, когда “звуки светят, а краски поют, и запахи влюбляются” [Галеев, 1987, с. 16].

Итак, информация, которая поступает к нам извне, тем лучшее будет усваиваться (а потому и влиять на нас), чем шире канал ее восприятия, чем больше анализаторов чувств включаются в процесс ее переработки, что поясняется фактором синестезии [там же], при которой органы чувств функционируют совместно, проявляя явление синергии. Синергизм здесь, в известном смысле, есть феномен синхронного, совместного, сопряженного функционирования тех или иных систем организма, что обнаруживает синестезичний эффект, специфические характеристики которого принципиально иные чем характеристики отдельного функционирования этих систем.

Если синхронная работа органов чувств обнаруживает эффект синергизма, то возникает вопрос об “алгоритмах” этой синхронности. Мы считаем, что они выводятся из особенностей функционирования полушарий головного мозга человека. Известно, что правое полушарие отдает предпочтение горячим, а левое – холодным цветам [Николаенко, 1985]. Данное обстоятельство используется в известном тесте цветных выборов М. Люшера.

Кроме этого, слова, которые относятся к различным грамматико-языковым категориям, по-разному воспринимаются полушариями [Балонов, 1985]. Отмечается, что глаголы жаргонного типа (“клюнуть”, “тяпнуть”, “вякнуть”) лучше воспринимаются левым полушарием. Глагола телесных восприятии (“зябнуть”, “глохнуть”, “нюхать”) – правым полушарием. Глаголы, которые отражают действия (“глотать”, “ехать”, “мыть”) – воспринимаются одинаково обоими полушариями. Пространственно-временные прилагательные (“долгий”, “задний”, “протяжный”) лучше воспринимаются правой, а относительные (“водный”, “рыбный”, “конный”) – левым полушарием. Доминирование левого полушария обнаруживается при узнавании лексем, которое играют важную роль в синтаксическом оформлении высказываний, при узнавании абстрактных слов, которые характеризуются малой степенью образности и широкой полисемией. Преимущество правого полушария оказывается в случаях узнавания полнозначных слов вследствие их большей конкретности, образности и узким набором значений, которые стоят за ими [там же].

Кроме этого, правое полушарие лучше воспринимает левое, а левое – правое зрительное поле человека [Charman, 1981]. При этом числа, буквы, слова, символы лучше воспринимаются при их предъявлении в правое поле зрения [Симерицкая и др., 1978], в то время как предметы, образная информация – при их предъявлении в левое поле зрения. Следует отметить еще одну закономерность: правое полушарие направлено на восприятие мелодического аспекта музыкальной и вербальной информации, а левое – на восприятие ее ритмического рисунка [Музыка...].

Таким образом, слова и вообще вся информация, которая предъявляется для усвоения, может быть проанализирована с позиции ее принадлежности к “правополушарной” или “левополушарной” информации. Если при этом в наличии оказывается правополушарная информация, то ее целесообразно дублировать раздражителями правополушарного ряда: мелодичной музыкой, горячей цветной гаммой, а ее графическое изображение следует размещать в левом пространстве зрения (на левой стороне классной доски). Если мы имеем левополушаную информацию, то ее следует дублировать ритмической музыкой, барабанной дробью, холодной цветной гаммой и т. д.

Нужно прибавить, что новая парадигма образования, нами разрабатываемая, предусматривает использование эффекта полушарного синтеза, когда информация “правого” и “левого” рядов предъявляется одновременно и синхронизируется. В этом случае мы способствуем развитию условий для синестезии и медитативного состояния, которое характеризуется функциональной синхронизацией полушарий, что дает возможность запоминать большие массивы информации.

Особой роли звука уделяли внимание много лингвистов [Гумбольдт, 1984, с. 90]. Одно из направлений лингвистики, звуковой символизм, который был предметом изучения еще Платона и Ломоносова, показывает, что каждый звук несет самостоятельное значение. Звуковым символизмом утверждает, что отдельный звук несет смысловой мотивации [Журавлев, 1981]. Это было доказано в результате опроса большого количества людей. Выяснилось, что каждый звук выражает определенную гамму качеств - определенную глубину, силу, цвет, динамику и тому подобное. Изучая характер употребления разных звуков в поэзии народов мира, ученые обнаружили, что согласные “м”, “н” меньше встречаются в “агрессивной” поэзии, чем в “нежной”, что звуки “к”, “т”, “р”, благодаря характеру их артикуляции, превалируют в “агрессивной” поэзии, в отличии от “нежной” [Гальперин, 1974]. Но “символика звуков не осознается носителями языка в полной мере и поэтому имеет достаточно произвольный и расплывчатый характер” [Журавлев, 1974]. То есть звуковое чувство связано с активностью правого полушария, подсознательно-коммуникативных механизмов человеческой психики.

Связь материальной оболочки слова с содержанием древнегреческой школой стоиков пояснялась принципом наследования звуков. Платон в “ Кратиле ” писал, что языковой коллектив может избирать имя предмета, но при этом свобода выбора ограничивается свойствами предмета и свойствами звуков языка. Здесь можно говорить о том, что “быстрые” предметы называются именами, которые содержат “быстрые” звуки, “тонкие” предметы – именами, в которых имеются “тонкие” звуки и т.д. М. В. Ломоносов в “ Кратком руководстве к красноречию ” отмечал, что частое повторение звука (буквы) “а” оказывает содействие изображению величия, простора, глубины и высоты. Звуки же “е”, “и”, “ю” надают изображению нежности и ласковости. Следует сказать, что символическими свойствами владеют разнообразные феномены внешнего мира: рисунки, скульптура, цвета, движения человеческого тела, звуки. Наши голосовые органы вырабатывают те же символические движения, которые и части нашего тела. Так мы увеличиваем степень открытости рта для того, чтобы показать что-то большое, и уменьшаем ее ради показа маленьких размеров чего-нибудь [ Левицкий, 1873; Saріr, 1929 ].

А. П. Журавлев, и вместе с ним другие авторы [ Журавлев, 1974, 1981; Воронин, 1982, 1990] убедительно демонстрируют мотивированность языковых знаков. Целый ряд ученых посвятили свои исследования звуко-цветовым соответствиям [Иванова-Лукьянова, 1966; Журавлев, 1974, 1981]. О. А. Шулепова сопоставила восприятие английских звуков англичанами и россиянами. Она пришла к выводу, что большинство звуков оцененные англо- и русскоязычными информантами идентично [см. Черепанова, 1999, с. 64]. Принципы символической лингвистики использует суггестивная лингвистика, изучающая особенности суггестивного влияния языка на человека [там же]. Понимание конкретной сенсорно-смысловой погрузки звуков языка открывает широкую перспективу для создания информации суггестивного типа.

Итак, можно говорить о наличии скрытой семантики в сфере вербальных и невербальных звуков [Бессер-Зигмунд, 1996]. Изображения также имеют подобную характеристику, поскольку люди, как свидетельствуют исследования, дают похожие наборы качеств при характеристике изображений, когда геометрические фигуры выявляются наделенными жестко сцепленными комплексами свойств, которые реализуются как эмоционально-оценивающие свойства [Артемова, 1980, с. 108]. Интересно, что гештальтпсихология считает: смысл и значение вещей воспринимаются так же непосредственно, как их цвет. Значение предмета “написано на его лице” [там же, с. 204].

Рассмотрим метод болгарского суггестолога Г. Лозанова, который был весьма популярным у нас и за границей. Однако этот метод не получил широкого распространения. В прессе даже появились сообщения, о том, что метод Г. Лозанова дискредитировал себя. Оказалось, что многие люди, которые участвовали в экспериментах Г. Лозанова, через 5–10 лет начали страдать от различных физиологических нарушений. Высказывались мысли, что метод суггесто-релаксационного “погружения” нарушает механизмы психофизиологической регуляции и гомеостаза. Попробуем разобраться в этой проблеме.

Психологическая основа метода Г. Лозанова вытекает из эффекта сенсорной депривации (сенсорного “голода”), достаточно изученного психологической наукой. Известно, что сенсорная депривация сопровождается эмоциональной лабильностью, “открытостью” [Психологические...], наблюдается активизация процессов воображения [Лебедев, 1989], появляется потребность в афферентации, в зрительных стимулах (что подобно чувству голода), а их удовлетворение подобно чувству насыщения [Физиология...]. Таким образом, можно констатировать, что сенсорный “голод” приводит к снижению порогов чувств, при этом информация внешней среды начинает быть весьма желанной для организма. Тем более, что важнейшим условием его функционирования является сенсорная инервация, которая активизирует его функции и обеспечивает процессы гомеостаза [Ильин, 1978]. Основной прием, используемый Г. Лозановым [Лозанов, 1977], заключается в достижении состояния мышечной и ментальной релаксации, что создает физиологические условия для сенсорного “голода”, что, в свою очередь, расширяет канал восприятия и усвоения вербальной информации. Ясно, что механизм саморегуляции организма непосредственно связан с влиянием на него сенсорно-вербальной информации внешней среды, к которой организм оказывается особенно восприимчивым именно в условиях сенсорной депривации, то есть в состоянии релаксации. Понятно и то, что использование метода Г. Лозанова таит в себе возможность нарушения механизмов саморегуляци человеческого организма. Однако данный факт не должен дискредитировать сам метод. По-видимому, необходимо разработать методику восстановления и поддержки организменного гомеостаза во время и после использования метода релаксационного “погружения”, имеющего много общего с методом обучения в состоянии гипноза.

Другой метод влияния связан с измененными состояниями человеческой психики, в частности, с гипнотическим состоянием. Психофиологическая сущность гипноза полностью не раскрыта [Шерток, 1992, с. 24–63], тем не менее можно однозначно констатировать, что гипнотический транс в значительной мере понижает волевой потенциал личности, приводит к состоянию суженного сознания. Но именно фактор волеизъявления и связанный с ним фактор целеполагания составляют основу функционирования личностного начала человека. С другой стороны, человек как личность формируется на базе аналитико-вербального, абстрактно-логического мышления, отражение и освоения действительности. Таким образом, гипнотический транс понижает вербально-логичный, языковой потенциал человека. Вот почему гипнотическое состояние едва ли может стимулировать развитие вербально-логичного, сознательного компонента языковой коммуникации. Оно может быть использованным для внушения тех или иных психологических установок, что однако подрывает статус сознания как волеизъявляющего и целеполагающегочого начала человека. Кроме этого, использование гипноза тормозит развитие детей как личностей, которое (развитие) идет по пути расширения сознательно-левополушарных механизмов, подрываемых состояниями гипнотического погружения, приводящего к “сужению” сознания. Хотя и нужно добавить, что при интенсивном “коммуникативном” изучении, например, иностранного языка активизируется как раз правое полушарие мозга человека [Кабардов, Арцишевская, 1996; Быкова, Смирнова, 1991], которое активно в гипнотическом трансе [Каструбин, 1995].

Отметим и феномен искажений зрительных восприятий и действенность фактора внушения. Если человек будет некоторое время носить очки, которые переворачивают изображение, то через 1–2 недели у него наблюдается адаптация к этому зрительному искажению и изображение, воспринимавшееся как перевернутое, станет с “головы на ноги”, то есть зрительное искажение исчезнет. Таким образом, наш глаз, а значит и мозг, может находиться в плену колоссальных зрительных иллюзий, что заставляет задуматься о проблеме адекватности зрительного восприятия, а также восприятия в сфере иных сенсорных модальностей. В соответствующих условиях человеку можно внушить любую зрительную иллюзию. А в состоянии гипноза он сам творит свое зрительное пространство. Факт данного творчества как будто бы был экспериментально доказан при помощи фотографирования галлюцинаций психически больных людей, которые (галлюцинации) фиксировались на радужной оболочке глаза, как если бы они были отражением реальных образов внешнего мира. Кроме того, некоторые люди в состоянии гипнотического погружения, в котором снижаются пороги чувствительности, приобретают способность к кожному зрению – восприятию цвета кожей.

Мы живем в мире форм и цветов. Данное обстоятельство, связанное с семантикой цвета, выступает мощным фактором влияния. Мы уже писали, что правое полушарие отдает предпочтение континуальным, непрерывным, плавным формам и горячей цветовой гамме, образам, конкретным предметам и осваивает левое зрительное поле окружающего пространства. Левое полушарие, напротив, воспринимает дискретно-прерывный, ломаные формы и холодную цветовую гамму, абстрактную информацию (символы, слова, цифры), осваивает правое зрительное поле окружающего пространства.

Существуют тесты цветовых выборов М. Люшера [Собчик, 1991], которые позволяют сделать вывод о психологическом статусе человека, исходя их сделанных предпочтений. В тесте Люшера используются либо 73 цвета, либо 8-цветовой ряд (1. темно-синий, 2. сине-зеленый, 3. оранжево-красный, 4. желтый, 5. фиолетовый, 6. коричневый, 7. черный, 8. серый). При этом предлагается выбрать наиболее приятный по нисходящей – сначала из восьми, потом из остальных семи, пока все цвета не будут отобраны. Рассмотрим цветовую символику.

Синий – потребность в удовлетворении и привязанности. Означает спокойствие, вызывает умирот­ворение, выявляет чувствительность и ранимость.

Зеленый – потребность в самоутверждении. Цвет упругой напряженности, целеустремленности, сопро­тив­ляемости, постоянство воззрений.

Красный – потребность “действовать и добиваться успеха”. Состояние, связанное с расходом энергии. Вы­ражение жизненной силы, нервной и гормональной активности, стремление к успеху, жадное желание всех жизненных благ.

Желтый – потребность “смотреть вперед и надеяться”. Несдержанность, экспансивность, раскован­ность, релаксация, изменчивость при отсутствии последовательности и планомерности.

Серый – потребность в успокоении, отдыхе, тенденция к пассивности.

Черный – потребность к независимости, протесту, негативизму по отношению к любым авторитетам, давлению извне. Это “нет” в противоположность “да” белого цвета. Отказ, отречение.

Коричневый – потребность в снижении тревоги, стремление к психологическому и физическому ком­форту.

Фиолетовый – потребность в уходе от реальной действительности, тенденция к иррациональности притязаний, нереальные требования к жизни, индивидуалистичность, эмоциональная незрелость. Высокая чувствительность, ведущая к полному слиянию субъекта и объекта, стремление восхищать других, вол­шебство, магия, зачарованность, нереальность желаний и безответственность.

Цветовая символика здесь базируется на общепринятых в культурологическом отношении сим­волах. Ночь – синий цвет (покой, сон, расслабление). Действительно, холодный синий цвет выбирает левое полушарие, которое соотносится с нервными процессами торможения (правое полушарие – возбуж­дения). Солнце – желтый цвет (вызывает надежду, побуждает к активности). Окраска крови, спелых плодов – красный цвет (охотничьи инстинкты, эротические влечения, стремление к овладению благами окружающей среды). Трава, растительность – зеленый цвет (символ защиты, маскировки, затаенности). Серый цвет – как отсутствие цвета, трактуется как разделяющий, отгораживающий. Черный цвет – отри­цание ярких красок жизни и самого бытия. Коричневый – смешение оранжевого и черного. Фиолетовый – смешение красного и синего.

Однако тест Люшера имеет ряд недоработок, одна из которых связана с проблемой компенсации. Дело в том, что если правое полушарие в норме предпочитает горячие тона, то гиперактивность правого полушария, говорящая об высоком уровне невротизма, вызывает стремление компенсировать, нейтрали­зовать активность правого полушария левым полушарием, которое стремится выбирать холодные цвета. Поэтому человек, стремящийся к компенсации, в данном случае может выбирать холодные цвета, и даже черный цвет, который, как известно, выбирают шизофреники.

Таким образом, прежде, чем проводить тест цветовых выборов, следует сначала определить психоло­гический статус индивида – его тяготение к компенсаторной (гармонизирующей) или застревающей (на уровне одного из полушарий) модели поведения.

Все вышеизложенное дает нам элементарные представления об алгоритмах создания произведений искусства суггестивно-гармонизирующей направленности. Прежде всего замечено, что континуальные, расплывчатые, нечеткие, неконтраст­ные цвета оказывают воздействие на правое полушарие, которое активно в состоянии гипнотического транса и которое тяготеет к восприятию целостных форм (а именно неконтрастная цветовая гамма спо­собствует слиянию изобразительных форм в нечто целое), то есть нечеткие тона оказывают суггес­тивное действие. Кроме того, на правое полушарие оказывает воздействие горячая цветовая гамма, поэтому полотна, насыщенные горячей гаммой, способны обращаться к нашему подсознанию.

Для того, чтобы картина оказывала действие на целостного человека, то есть на два полушария головного мозга, гармонизуя их работу (исследования ЭЭГ мозга показывают, что два полушария фун­кционально гармонизированы в состоянии медитации, в то время как в обычном состоянии индекс их гармонизации невысок, особенно в состояниях стресса, фрустрации; состояние полушарной гармони­зации можно считать психофизиологической целью развития индивида), необходимо гармонично сочетать лево- и правополушарную информацию таким образом, чтобы две полушарные стратегии взаимно погашали, компенсировали друг друга. Один из алгоритмов такого погашения состоит в том, чтобы информацию, которую воспринимает, например, правое полушарие, размещать в левополу­шарном зрительном поле и т. д. Другой алгоритм полушарной гармонизации заключается в том, чтобы на полотне передавать одновременно право- и левополушарные ряды информации, сочетая и гармо­низируя их.

Функциональная синхронизация полушарий открывает дверь в сферу творчества и сверхвозмож­ностей. Известно, что если научиться писать или рисовать двумя руками одновременно (правое полушарие курирует левую, а левое – правую руку), то человек начинает чувствовать необычайный прилив сил.

Взаимное погашение информационных рядов достигается, например, когда мы правополушарную информацию размещаем на заднем поле картины, вместо переднего (обратная перспектива), ибо правое полушарие, как известно, стремится приблизить окружающую среду к наблюдателю, а левое – дистан­цировать. При этом близкие предметы подаются с позиции левого полушария, а не правого, то есть пода­ются в обратной перспективе, как удаленные, в то время как дальние предметы подаются как увели­ченные, то есть приближенные к наблюдателю. На картине можно достичь не только простран­ственного, но и хронального (временного) погашения. Известно, что правое полушарие устремляется к прошлому, а левое – будущему. Поэтому передача на картине сразу два среза действительности – в прошедшем и будущем, приведет к их гармонизации.

Рассмотрим еще один аспект визуальной информации, связанный и ее влияние на человека в плане феноменазапечатления. Один художник, страдающий тяжелой головной болью, написал картину, при созерцании которой у большинства зри­телей также начинала болеть голова. Можно сказать, что художник заключил свою боль в темницу худо­жественного образа, избавившись от недуга. При этом художнику следовало бы сжечь картину. Известно, что многие навязчивые страхи детей исчезают, если дети практикуются в рисовании предметов или явлений, вызывающих данные страхи. То есть творчество, в процессе которого приобретается способ­ность расщепленного, самоотстраненного видения мира, избавляет от страхов, волнений, являю­щихся результатом сверхактивности правого полушария. Известны случае исцеления психических больных после того, как они вылепят себя из глины в натуральную величину. Если правое полушарие является более древним, чем левое, и если активность правого полушария связана с гипнотическим трансом чело­века, а также с фазой сна со сновидениями, в которой активизируется функция половых органов, то раз­витие левпополушарной психики освобождает человека от пут гипноза и сексуальности, страха и невро­тизма. Данный вывод есть ни что иное, как интерпретация психоаналитического метода.

Важно, что движение является неотъемлемым атрибутом материи. В наиболее общей форме любое движение реализуется в виде волны (вибрации, пульсации), что обнаруживает такие коренные явления Вселенной, как ритм, взаимодействие, повторяемость событий. Именно повторяемость событий дает возможность гово­рить о законах и закономерностях мира, что, в свою очередь, предполагает развитие рационального знания, нацеленного на обнаружение целесообразных смыслов.

Волна есть сущность, общая как для звука, так и для света. Можно сказать, что звук есть продолжение света, именно поэтому свет и звук выступают в виде фундаментальных символов, выражающих инфор­ма­цию о фундаментальном источнике мира. Речь идет о свете как символе светлых провиден­циальных сил, о свете как Боге (в рамках Христианства, например), а также о звуке – первичной вибрации ОУМ, которая породила мир (в рамках Ведизма, например). Звук как продолжение света есть движение, волна, а любая волна характеризуется общими чертами – восходящей и нисходящей ветвями, точками максимума и минимума и т. д.

Итак, мы видим, что мир един в своей существеннейшей характеристике – движении. Алгоритмы этого един­ства издревле интересовали творческие умы, которые пытались свести воедино многочисленные факты и идеи, накопленные человечеством. Одно из таких смысловых единств воплощено в феномене “музыки небесных сфер”. Как оказалось, метрические характеристики движения планет солнечной сис­темы близки законам построения музыки. Исходя из этого, можно транскрибировать движение в музы­кальные звуки, что и было сделано в отношении вращающихся планет, которые зазвучали торжественной музыкой сфер, поразившей специалистов.

Универсальность движения позволила связать звук и свет (цвет), что вылилось в явление цветомузыки, явля­ю­­щейся одним из свидетельств существования единого психофизиологического пространства орга­нов чувств, открытого благодаря эффекту синестезии, при котором раздражитель, например, звуковой, может получать несвой­ственную ему физиологическую проекцию в сфере иных органов чувств, когда, по образ­ному выра­жению поэта, “звуки могут светить, краски петь, а запахи влюбляться”.

Музыкальный аспект влияния можно проанализировать с позиции феномена полушарной асимметрии. Известно, что правое полушарие направлено на отражение мелодического, интонационного, а левое – ритмического аспектов музыкальной и вербальной информации. Интонационно-мелодический аспект информации несет в себе мотивационно-синтетических элемент коммуникации. “Ученые уже давно ус­та­нови­ли тот факт, что понимание письменного текста возможно только тогда, когда читающий правильно опреде­лил ту интонацию, которая скрыта в написанном предложении” [Минаева и др., 1980]. Только в системе интонации слово или фраза обре­тает конкретный смысл, адекватный данному моменту и данным обстоятельствам. А работа правого полуша­рия связана со звуковой, мелодической, просодической сто­роной речи. При этом правопо­луш