Разнузданность палачейДля того, чтобы отчетливeе представить себe сущность «краснаго террора», мы должны воспринять циничность форм, в которыя он вылился -- не только {215} то, что людей виновных и невинных, политических противников и безразличных разстрeливали, но и как их разстрeливали. Эта внeшняя оболочка, быть может, важнeе даже для пониманiя так называемаго «краснаго террора».
Перед нами прошел уже садист в полном смыслe слова – харьковскiй Саенко. Нeсколько слов о его помощникe -- матросe Эдуардe, разсказывает Карелин: знаменит был тeм, что, дружески разговаривая с заключенным, смeясь беззаботным смeхом, умeл артистически «кончить» своего собесeдника выстрeлом в затылок.
Таким же звeрем изображает освeдомленный в одесских дeлах Авербух предсeдателя мeстной чеки Калинченко. О его «причудах» и диких расправах разсказывали цeлыя легенды: однажды во время празднованiя своих именин К. приказал доставить из тюрьмы «трех самых толстых буржуев». Его приказ был выполнен, и он в каком то пьяном экстазe тут же убивает их из револьвера.
«Мнe как то раз пришлось посeтить кафе «Астра» по Преображенской улицe, посeщаемое исключительно большевицкими служащими» – пишет Авербух.60 -- «И здeсь мнe совершенно неожиданно пришлось выслушать разсказ извeстнаго палача «Васьки» о том, как он раз расправился с двумя буржуями, как они корчились и метались в предсмертных судорогах, как они цeловали у него руки и ноги и как он все-таки исполнил свой революцiонный долг». Среди одесских палачей был негр Джонстон, спецiально выписанный из Москвы. «Джонстон был синонимом зла и изувeрств»... «Сдирать кожу с живого человeка перед казнью, отрeзать конечности при пытках и т. п. – на это способен был один палач – негр Джонстон». Он ли один? В Москвe на выставкe, устроенной большевиками в 1920-1921 гг., демонстрировались «перчатки», снятыя с {216} человeческой руки. Большевики писали о том, что это образец звeрств «бeлых». Но... об этих перчатках, снимаемых в Харьковe Саенко, доходили давно в Москву слухи. Говорили, что нeсколько «перчаток» было найдено в подвалe Ч.К. Харьковскiе анархисты, привезенные в Бутырскую тюрьму, единогласно свидeтельствовали об этих харьковских «перчатках», содранных с рук пытаемых.
«Нас упрекают в готтентотской морали», -- говорил Луначарскiй в засeданiи московскаго совeта 4 декабря 1918 г. «Мы принимаем этот упрек»...
И Саенковскiя «перчатки» могли фигурировать на московской выставкe, как доказательство жестокости противников...61
С Джонстоном могла конкурировать в Одессe лишь женщина-палач, молодая дeвушка Вeра Гребеннюкова («Дора»). О ея тиранствах также ходили цeлыя легенды. Она «буквально терзала» свои жертвы: вырывала волосы, отрубала конечности, отрeзала уши, выворачивала скулы и т. д. Чтобы судить о ея дeятельности, достаточно привести тот факт, что в теченiе двух с половиной мeсяцев ея службы в чрезвычайкe ею одной было разстрeлено 700 слишком человeк, т. е. почти треть разстрeленных в Ч.К. всeми остальными палачами.62
В Кiевe разстрeливаемых заставляли ложиться ничком в кровавую массу, покрывавшую пол, и стрeляли в затылок и размозжали череп. Заставляли ложиться одного на другого еще только что пристрeленнаго. Выпускали намeченных к разстрeлу в сад и устраивали там охоту на людей. И отчет кiевских сестер милосердiя тоже регистрирует такiе факты. В «лунныя, ясныя лeтнiя ночи», «холеный, франтоватый» комендант губ. Ч.К. Михайлов {217} любил непосредственно сам охотиться с револьвером в руках, за арестованными, выпущенными в голом видe в сад.63 Французская писательница Одетта КЈн, считающая себя коммунисткой и побывавшая по случайным обстоятельствам64 в тюрьмах Ч.К. в Севастополe, Симферополe, Харьковe и Москвe, разсказывает в своих воспоминанiях со слов одной из заключенных о такой охотe за женщинами даже в Петроградe (она относит этот, казалось бы, маловeроятный факт к 1920 г.!!). В той же камерe, что и эта женщина, было заключено еще 20 женщин контр-революцiонерок. Ночью за ними пришли солдаты. Вскорe послышались нечеловeческiе крики, и заключенные увидали в окно, выходящее на двор, всeх этих 20 женщин, посаженных голыми на дроги. Их отвезли в поле и приказали бeжать, гарантируя тeм, кто прибeжит первыми, что онe не будут разстрeлены. Затeм онe были всe перебиты...
В Брянскe, как свидeтельствует С. М. Волконскiй в своих воспоминанiях65, существовал «обычай» пускать пулю в спину послe допроса. В Сибири разбивали головы «желeзной колотушкой»... В Одессe – свидeтельствует одна простая женщина в своих показанiях –«во дворe Ч. К. под моим окном поставили бывшаго агента сыскной полицiи. Убивали дубиной или прикладом. Убивали больше часа. И он умолял все пощадить».
В Екатеринославe нeкiй Валявка, разстрeлявшiй сотни «контр-революцiонеров», имeл обыкновенiе выпускать «по десять-пятнадцать человeк в небольшой, спецiальным {218} забором огроженный двор». Затeм Валявка с двумя-тремя товарищами выходил на середину двора и открывал стрeльбу.66
В том же Екатеринославe предсeдатель Ч.К., «тов. Трепалов», ставил против фамилiй, наиболeе ему непонравившихся, сокращенную подпись толстым красным карандашем «рас», что означало – расход, т. е. разстрeл; ставил свои помeтки так, что трудно было в отдeльных случаях установить, к какой собственно фамилiи относятся буквы «рас». Исполнители, чтобы не «копаться» (шла эвакуацiя тюрьмы), разстрeляли весь список в 50 человeк по принципу: «вали всeх».67
Петроградскiй орган «Революцiонное Дeло»68 сообщал такiя подробности о разстрeлe 60 по Таганцевскому дeлу.
«Разстрeл был произведен на одной из станцiй Ириновской ж. д. Арестованных привезли на разсвeтe и заставили рыть яму. Когда яма была наполовину готова, приказано было всeм раздeться. Начались крики, вопли о помощи. Часть обреченных была насильно столкнута в яму и по ямe была открыта стрeльба. На кучу тeл была загнана и остальная часть и убита тeм же манером. Послe чего яма, гдe стонали живые и раненые, была засыпана землей».
Вот палачи московскiе, которые творят в спецiально приспособленных подвалах с асфальтовым полом с желобом и стоками для крови свое ежедневное кровавое дeло.69 Их образ запечатлeн в очеркe {219} «Корабль смерти», посвященном в сборникe «Чека» описанiю казней уголовных, так называемых бандитов. Здeсь три палача: Емельянов, Панкратов, Жуков, все члены россiйской коммунистической партiи, живущiе в довольствe, сытости и богатствe. Они, как и всe вообще палачи, получают плату поштучно: им идет одежда разстрeленных и тe золотыя и пр. вещи, которыя остались на заключенных; они «выламывают у своих жертв золотые зубы», собирают «золотые кресты» и пр.
С. О. Маслов разсказывает о женщинe-палачe, которую он сам видeл. «Через 2-3 дня она регулярно появлялась в Центральной Тюремной больницe Москвы (в 1919 г.) с папироской в зубах, с хлыстом в рукe и револьвером без кобуры за поясом. В палаты, из которых заключенные брались на разстрeл, она всегда являлась сама. Когда больные, пораженные ужасом, медленно собирали свои вещи, прощались с товарищами или принимались плакать каким-то страшным воем, она грубо кричала на них, а иногда, как собак, била хлыстом... «Это была молоденькая женщина... лeт 20-22». Были и другiя женщины-палачи в Москвe. О. С. Маслов, «как старый дeятель вологодской кооперацiи и член Учредительнаго Собранiя от Вологодской губ., хорошо освeдомленный о вологодских дeлах, разсказывает о мeстном палачe (далеко не профессiоналe) Ревеккe Пластининой (Майзель), бывшей когда то скромной фельдшерицей в одном из маленьких городков Тверской губ., разстрeлявшей собственноручно свыше 100 человeк. В Вологдe чета Кедровых -- добавляет Е. Д. Кускова, бывшая в это время там в ссылкe70 -- жила в вагонe около станцiи... В вагонах происходили допросы, а около них разстрeлы. При допросах Ревекка била по щекам обвиняемых, орала, стучала кулаками, изступленно и кратко отдавала приказы: «к разстрeлу, {220} к разстрeлу, к стeнкe!» «Я знаю до десяти случаев, -- говорит Маслов -- когда женщины добровольно «дырявили затылки».
О дeятельности в Архангельской губ. весной и лeтом 1920 г. этой Пластининой-Майзель, бывшей женой знаменитаго Кедрова, корреспондент «Голоса Россiи»71, сообщает: «Послe торжественных похорон пустых, красных гробов началась расправа Ревекки Пластининой со старыми партiйными врагами. Она была большевичка. Эта безумная женщина, на голову которой сотни обездоленных матерей и жен шлют свое проклятье, в своей злобe превзошла всeх мужчин Всероссiйской Чрезвычайной Комиссiи. Она вспомнила всe маленькiя обиды семьи мужа и буквально распяла эту семью, а кто остался не убитым, тот убит морально. Жестокая, истеричная, безумная, она придумала, что ее бeлые офицеры хотeли привязать к хвосту кобылы и пустить лошадь вскачь, увeровала в свой вымысел, eдет в Соловецкiй монастырь и там руководит расправой вмeстe со своим новым мужем Кедровым. Дальше она настаивает на возвращенiи всeх арестованных комиссiей Эйдука из Москвы, и их по частям увозят на пароходe в Холмогоры, усыпальницу русской молодежи, гдe, раздeвши, убивают их на баржах и топят в морe. Цeлое лeто город стонал под гнетом террора».
Другое сообщенiе той же газеты добавляет: В Архангельскe Майзель-Кедрова разстрeляла собственноручно 87 офицеров, 33 обывателя, потопила баржу с 500 бeженцами и солдатами армiи Миллера и т. д.
А вот другая, одесская, «героиня», о которой разсказывает очевидец 52 разстрeлов в один вечер.72 Главным палачем была женщина-латышка с звeроподобным лицом; заключенные ее звали «мопсом». {221} Носила эта женщина-садистка короткiе брюки и за поясом обязательно два ногана. С ней может конкурировать «товарищ Люба» из Баку, кажется, разстрeленная за свои хищенiя73, или предстательница Унечской Ч.К. «звeрь, а не человeк», являвшаяся всегда с двумя револьверами, массой патронов за широким кожаным поясом вокруг талiи и шашкою в рукe. Так описывает ее в своих воспоминанiях одна из невольных бeглянок из Россiи. «Унечане говорили о ней шопотом и с затаенным ужасом». Сохранит ли исторiя ея имя для потомства? В Рыбинскe есть свой «звeрь» в обликe женщины -- нeкая «Зина». Есть такая же в Екатеринославe, Севастополe и т. д.
Как ни обычна «работа» палачей – наконец, человeческая нервная система не может выдержать. И казнь совершают палачи преимущественно в опьяненном состоянiи – нужно состоянiе «невмeняемости», особенно в дни, когда идет дeйствительно своего рода бойня людей. Я наблюдал в Бутырской тюрьмe, что даже привычная уже к разстрeлам администрацiя, начиная с коменданта тюрьмы, всегда обращалась к наркотикам (кокаин и пр.), когда прieзжал так называемый «комиссар смерти» за своими жертвами и надо было вызывать обреченных из камер.
«Почти в каждом шкапу -- разсказывает Нилостонскiй про Кiевскiя чрезвычайки74 -- почти в каждом ящикe нашли мы пустые флаконы из-под кокаина, кое-гдe даже цeлыя кучи флаконов».
В состоянiи невмeняемости палач терял человeческiй образ.
«Один из крупных чекистов разсказывал -- передает авторитетный свидeтель75 -- что главный; (московскiй) {222} палач Мага, разстрeлявшiй на своем вeку не одну тысячу людей (чекист, разсказывавшiй нам, назвал невeроятную цифру в 11 тысяч разстрeленных рукой Мага), как-то закончив «операцiи» над 15-20 человeками, набросился с криками «раздeвайся, такой сякой» на коменданта тюрьмы Особаго Отдeла В.Ч.К. Попова, из любви к искусству присутствовавшаго при этом разстрeлe. «Глаза, налитые кровью, весь ужасный, обрызганный кровью и кусочками мозга, Мага был совсeм невмeняем и ужасен» -- говорил разсказчик. «Попов струсил, бросился бeжать, поднялась свалка и только счастье, что своевременно подбeжали другiе чекисты и окрутили Мага»...
И все-таки психика палача не всегда выдерживала. В упомянутом отчетe сестер милосердiя Кiевскаго Краснаго Креста разсказывается, как иногда комендант Ч.К. Авдохин не выдерживал и исповeдывался сестрам. «Сестры, мнe дурно, голова горит... Я не могу спать... меня всю ночь мучают мертвецы»... «Когда я вспоминаю лица членов Чека: Авдохина, Терехова, Асмолова, Никифорова, Угарова, Абнавера или Гусига, я увeрена, -- пишет одна из сестер, -- что это были люди ненормальные, садисты, кокаинисты -- люди, лишенные образа человeческаго». В Россiи в послeднее время в психiатрических лечебницах зарегистрирована как бы особая «болeзнь палачей», она прiобрeтает массовый характер – мучающая совeсть и давящiе психику кошмары захватывают десятки виновных в пролитiи крови. Наблюдатели отмeчают нерeдкiя сцены таких припадков у матросов и др., которыя можно видeть, напр., в вокзальных помeщенiях на желeзных дорогах. Корреспондент «Дней»76 из Москвы утверждает, что «одно время Г.П.У. пыталось избавиться от этих сумасшедших путем разстрeла их и что нeсколько человeк таким способом были {223} избавлены от кошмара душивших их галлюцинацiй».
Среди палачей мы найдем не мало субъектов с опредeленно выраженными уже рeзкими чертами вырожденiя. Я помню одного палача 14 лeт, заключеннаго в Бутырской тюрьмe: этот полуидiот не понимал, конечно, что творил, и эпически разсказывал о совершенных дeянiях. В Кiевe в январe 1922 года была арестована слeдовательница-чекистка, венгерка Ремовер. Она обвинялась в самовольном разстрeлe 80 арестованных, преимущественно молодых людей. Р. признана была душевно-больной на почвe половой психопатiи. Слeдствiе установило, что Р. лично разстрeливала не только подозрeваемых, но и свидeтелей, вызванных в Ч.К. и имeвших несчастье возбудить ея больную чувственность... Один врач разсказывает о встрeченной им в госпиталe «Комиссаршe Нестеренко», которая, между прочим, заставляла красноармейцев насиловать в своем присутствiи беззащитных женщин, дeвушек, подчас малолeтних».77
Просмотрите протоколы Деникинской комиссiи и вы увидите, как высшiе чины Ч.К., не палачи по должности, в десятках случаев производят убiйство своими руками. Одесскiй Вихман разстрeливает в самих камерах по собственному желанiю, хотя в его распоряженiи было 6 спецiальных палачей (один из них фигурировал под названiем «амур»). Атарбеков в Пятигорскe употребляет при казни кинжал. Ровер в Одессe в присутствiи свидeтеля убивает нeкоего Григорьева и его 12-тняго сына... Другой чекист в Одессe «любил ставить свою жертву перед собой на колeни, сжимать голову приговореннаго колeнями и в таком положенiи убивать выстрeлом в затылок»а78. Таким примeрам нeсть числа... {224}
Смерть стала слишком привычной. Мы говорили уже о тeх циничных эпитетах, которыми сопровождают обычно большевицкiя газеты сообщенiя о тeх или иных разстрeлах. Такой упрощенно-циничной становится вся вообще терминологiя смерти79: «пустить в расход», «размeнять» (Одесса), «идите искать отца в Могилевскую губернiю», «отправить в штаб Духонина», Буль «сыграл на гитарe» (Москва), «больше 38 я не мог запечатать» т. е. собственноручно разстрeлять (Екатеринослав), или еще грубeе: «нацокал» (Одесса), «отправить на Машук -- фiалки нюхать» (Пятигорск); комендант петроградской Чека громко говорит по телефону женe: «Сегодня я везу рябчиков в Кронштадт».80
Также упрощенно и цинично совершается, как мы много раз уже отмeчали, и самая казнь. В Одессe объявляют о приговорe, раздeвают и вeшают на смертника дощечку с нумером. Так по No.No. по очереди и вызывают.81 Заставляют еще расписываться в объявленiи приговора. В Одессe нерeдко послe постановленiя о разстрeлe обходили камеры и собирали бiографическiя данныя для газетных сообщенiй.82 Эта «законность» казни соблюдается и в Петроградe, гдe о приговорах объявляется в особой «комнатe для прieзжающих». Орган центральнаго комитета коммунистической партiи «Правда»83 высмeивал сообщенiя англiйской печати о том, что во время казни играет оркестр военной {225} музыки. Так было в дни террора в сентябрe 1918 г. Так разстрeливали в Москвe «царских министров», да не их одних. Тогда казнили на Ходынском полe и разстрeливали красноармейцы. Красноармейцев смeнили китайцы. Позже появился спецiальный как-бы институт наемных палачей -- профессiоналов, к которым от времени до времени присоединялись любители гастролеры.
Ряд свидeтелей в Деникинской комиссiи разсказывает о разстрeлах в Николаевe в 1919 г. под звуки духовной музыки. В Саратовe разстрeливают сами заключенные (уголовные) и тeм покупают себe жизнь. В Туркестанe сами судьи. Утверждают свидeтели уже теперешних дней, что такой же обычай существует в Одессe в губернском судe – даже не в Ч.К. Я не умeю дать отвeта на вопрос, хорошо или плохо, когда приводит казнь в исполненiе тот, кто к ней присудил... К 1923 г. относится сообщенiе о том, как судья В. непосредственно сам убивает осужденнаго: в сосeдней комнатe раздeвают и тут же убивают... Утверждают, что в Одессe в Ч.К. в 1923 г. введен новый, усовершенствованный способ разстрeла. Сдeлан узкiй, темный корридор с ямой в серединe. С боков имeются двe бойницы. Идущiй падает в яму и из бойниц его разстрeливают, при чем стрeляющiе не видят лица разстрeливаемаго.
Не могу не привести еще одного описанiя разстрeлов в московской Ч. К., помeщеннаго в No. 4 нелегальнаго бюллетеня лeвых с.-р..84 Относится это описанiе к тому времени, когда «велись пренiя о правах и прерогативах Ч.К. и Рев. Трибуналов», т. е. о правe Ч.К. выносить смертные приговоры. Тeм характернeе картина, нарисованная пером очевидцев: «Каждую ночь, рeдко когда с перерывом, водили и водят смертников «отправлять в Иркутск». Это {226} ходкое словечко у современной опричнины. Везли их прежде на Ходынку. Теперь ведут сначала в No. 11, а потом из него в No. 7 по Варсонофьевскому переулку. Там вводят осужденных -- 30 -- 12 -- 8 -- 4 человeка (как придется) -- на 4-й этаж. Есть спецiальная комната, гдe раздeвают до нижняго бeлья, и потом раздeтых ведут вниз по лeстницам. Раздeтых ведут по снeжному двору, в заднiй конец, к штабелям дров и там убивают в затылок из ногана.
Иногда стрeльба неудачна. С одного выстрeла человeк падает, но не умирает. Тогда выпускают в него ряд пуль; наступая на лежащаго, бьют в упор в голову или грудь.
10-11 марта Р. Олеховскую, приговоренную к смерти за пустяковый поступок, который смeшно карать даже тюрьмой, никак не могли убить. 7 пуль попало в нее, в голову и грудь. Тeло трепетало. Тогда Кудрявцев (чрезвычайник из прапорщиков, очень усердствовавшiй, недавно ставшiй «коммунистом») взял ее за горло, разорвал кофточку и стал крутить и мять шейные хрящи. Дeвушкe не было 19 лeт.
Снeг на дворe весь красный и бурый. Все забрызгано кругом кровью. Устроили снeготаялку, благо -- дров много, жгут их на дворe и улицe в кострах полсаженями. Снeготаялка дала жуткiе кровавые ручьи. Ручей крови перелился через двор и пошел на улицу, перетек в сосeднiя мeста. Спeшно стали закрывать слeды. Открыли какой-то люк и туда спускают этот темный страшный снeг, живую кровь только что живших людей!...»
Большевики гордо заявляют: «у нас гильотины нeт». Не знаю что лучше: казнь явная или казнь в тайниках, в подвалах, казнь под звук моторов, чтобы заглушить выстрeлы... Пусть отвeтят на это другiе... Но мы отмeчали уже и казни публичныя.
Не вездe разстрeливают ночью... В Архангельскe {227} разстрeливали днем на площадкe завода Клафтона и на разстрeл «смотрeть собиралась масса окрестной дeтворы».85 Днем подчас убивали и в Одессe. Почти на глазах у родственников разстрeливают и в Могилевe. «К ревтрибуналу 16 армiи – разсказывает очевидец86 -- около 5-7 час. вечера подается грузовик, на который молодцевато вскакивает десяток вооруженных палачей, вооруженных до зубов и с двумя лопатами! На грузовик усаживают смертников и уeзжают. Ровно через час грузовик возвращается. Палачи также молодцевато соскакивают, волоча мeшки с оставшимися от смертников сапогами, гимнастерками, фуражками и пр... Вся эта процедура происходит днем (часовая стрeлка передвинута на 3 часа вперед) на глазах родных и близких, женщин и дeтей».
Только человeк, находящейся во власти совершенно исключительнаго политическаго изувeрства, потерявшiй всe человeческiя чувства, может не отвернуться с отвращенiем от тeх форм, при которых произошло убiйство царской семьи в Екатеринбургe. Родители и дeти были сведены ночью в одну комнату и всe перебиты на глазах друг у друга. Как описывает красноармеец Медвeдев, один из очевидцев «казни», в своих показанiях, данных слeдствiю в февралe 1919 г., приготовленiя к казни шли медленно и «видимо всe догадывались о предстоящей им участи». Исторiя не знает другой картины убiйства, подобной той, которой ознаменовалась екатеринбургская ночь с 16 на 17 iюля 1918 г.87
|
