Действие 7 Две стороны одной луны
- Странно. Я всегда считал вас сильным, а сейчас вы боитесь посмотреть мне прямо в глаза. Смешно. - Тварь! – Лебослав более не мог скрывать своих эмоций: - Зачем? Что мы вам сделали? - Всего шесть слов, а какое облегчение, правда? - Издеваетесь? - Нисколько. Я просто хочу понять. - Что? - Всё. И я уже на вершине. Остался только один текст… - Вы его не получите! - Правда? Жаль. Очень жаль. А ведь я считал вас сильным. - Вам меня не раздавить… - У сильных людей не бывает принципов. Они их побеждают легко и безмятежно, словно ураган – крохотные тучки. А ведь занимательная штука – жизнь. Кто был всем, тот мгновенно может стать никем. И наоборот. Вечный насос. Вы боитесь моих глаз? Или того, что вы в них увидите: отражения себя слабого и беспомощного? Эх, уж эти метаморфозы. Стоит лишь у царя отобрать власть, как он станет одним из многих. Забрав силу, вы превратите человека в раба. Забрав разум – в юродивого, жизнь – в труп. А труп – это конец. Душа улетела, а что осталось? Я! Великий да ужасный… - Я тебя не боюсь! - Что? Ах, да, вы перебороли свой страх, как только привыкли. Это хорошо: больной выздоравливает и врачи, то есть я, могут вздохнуть с облегчением. - Свинья… - Здравствуй, труп моего врага. Сколько тебе лет? И сколько из них ты жил, а не существовал? Нисколько! Ноль! И после этого ты называешь меня свиньёй, тварью? Какой же ты неблагодарный, мой милый друг. А мне казалось, что ты воспитан. Метаморфозы моего отношения к тебе просто глобальны. Смешно. И уже не странно. Ты перестал быть интересен ввиду своей простоты, лист фанеры. И слабости. Хорошо, что я не принципиальный руководитель. Императору опасно быть предсказуемым. Знаете? Во-во. М-да… Разговорились мы тут с вами, а у меня дел по горло. До свидания. И покойтесь с миром…
Иван проснулся в холодном поту. Ему было непривычно душно. Он задыхался. Вспомнил сон. Он стоит среди поля. Вдруг, со всех сторон на него что-то падает: вставные челюсти, табуретки, даже пианино. Но ему не больно. Ему весело. Внезапно, из-под земли вырастает низенький черноволосый парень. Он говорит: «Вы адекватно мыслите… Вы нам подходите». На этом сон и оборвался. Его что-то разбудило. Но что? Он осмотрелся: было темно, но рассвет должен был наступить совсем скоро. Он встал и перевёл дыхание. Подошёл ближе к окну, и вгляделся в предрассветную тишину. Мир замер перед пробуждением, оставив всё шумное во власть будущему. Прошлое уже прошло. Но что дальше? Что? Нет, так не бывает. Жизнь не способна так быстро и загадочно измениться в пользу безумия! Может, он сошёл с ума? Но он должен был точно помнить тот момент. Момент крайности. Или же он сам не заметил, как утратил рассудок? Бывает ли так? Вполне возможно: многие нездоровые люди считают себя абсолютно здоровыми. Рассвет всё не наступал. Тишина была просто божественной, и он снова лёг в кровать. Та невольно поглотала его разум в свои манящие сети, усыпила тишиной звуков поздней ночи, даровала безвинное и столь нужное ему спокойствие.
Люди хохотали, смеялись, изливали своё презрение на его амбиции. Ему было больно. Он был подавлен. - Что-то случилось? – сей вопрос унижал его нутро. Он не был предрасположен к долгим разговорам. «Никогда не решай, когда ты зол». И что? Что? Ему ничего не хотелось. Он гнил изнутри, ненавидел свою беспомощность, зверел от своей внутренней слабости – просто устал. А мир спокойно лицезрел несостоятельность его намерений. Издевался своим невмешательством! Мир был на их стороне. И это удручало. «Вы ещё увидите, на что я способен», - заверил он себя, дабы приобрести хоть тень будущего спокойствия. Ему определённо не нравился этот мир с ортодоксальными законами морали. Он его ненавидел. Причём, это чувство, казалось, было взаимным… - Просыпайтесь, ваше господство, - уже было около десяти часов утра. Иван вскочил с кровати, удивлённо смотря в сторону кота, имевшего большое желание застелить ему кровать. - Я и сам могу, - заявил он, смело ставая между слугой и кроватью. - Да не стоит, что же вы… - слуга явно не желал уступать. Иван вконец рассердился, отчаянно топнул ногой, и позволил коту довершить начатое. Тот обрадовался, словно бы хозяин спас ему жизнь. - Вас хотел видеть у себя господин Альберт, - сказал он, занимаясь столь обожаемым им делом. Следует заметить, что застилать кровати у него получалось просто превосходно. - Благодарствую. Он не был бы против, если бы я отправился к нему прямо сейчас? – спросил Иван. - Нет, напротив, он был бы очень рад, - заявил слуга: - Я проведу вас к нему прямо сейчас.
Уже было светло. Утро возрождало былое величие дня, открывая новую главу в истории мира: такую особенную и неповторимую, но, разом с тем, такую предсказуемую! Цикл ли это? Или, быть может, пологая дуга? Мелок человек наряду с подобными процессами, словно муравей пред наводнением. Мелок, но только не в том его смысл, дабы вычурным при полном параде стоять да Солнце собой заслонять. А в чём? Почём душа грешная? Есть ли смысл у неё? Странные напевы манипулируют их сознанием, плетут грустную летопись миросоздания, служат неясному смыслу, рождаются и умирают, навевают серую бездну в человеческие души, наказывают сильных и унижают слабых, блуждают искренними волнами, не встречая на пути стойких препятствий. Вечность. Она соткана из всего, но также кичится своей чистотой. Она превыше грузной грязи мелких миров и даже славных властителей. Те же наивно восхваляют иллюзию, не владея истинной властью. Они – никто. Смейтесь же, свиньи, радуйтесь восходу, но скор закат; танцуйте, заходитесь в пляс – в этом ваша сила, и в этом же ваша слабость…
|
