Действие 9 Нервный вечер

 

Сначала раздался непривычный треск сухих веток. Потом все услышали звонкий возглас Мюркиэля. Долговязый чёрный кот, похожий на пантеру, смог, во многом благодаря своей фигуре, задержаться на краю остроумной туземной ловушки: заточенные колья из местной древесины были скрыты от любопытных глаз умело положенным нагромождением веток не первой (но и не последней) свежести.

Солдаты поспешили вытащить товарища. Альберт образумил в слова уже давно ставшее понятным:

- Похоже, здесь его нет.

- Само собой разумеется, - заявил один из котов. – Как можно поймать или, хотя бы, найти повелителя времени и пространства? Он же везде!

- Человек способен на всё, - ответил Альберт. Он держался вполне уверенно, хотя и пребывал в растерянности: шансов практически не осталось.

Влажный воздух и непривычный для большинства климат усилили давно уже возникший в походе раскол. Лидер пытался спасти затею любой ценой, говоря о святости идеи, но теперь ситуация развивалась слишком стремительно и явно не в его пользу.

Уже близилась ночь. Фиолетовое небо всё ещё хранило в себе остаток Солнца, но даже оно не могло быть бесконечным. Фиолетовый, пурпурный, даже красный – цвета крайности, а не вечного покоя. Им всем суждено сгинуть, чтобы возродится, и только воображение может уловить покой в беспокойстве.

Отряд хрестоматийно разложил палатки для ночлега.

- Как прекрасна эта ночь! – сонно потянулся Минк, наверное, самый ленивый кот на свете.

- Я слишком многое повидал, чтобы с вами не согласится, - ответил ему с ним в палатке лежавший Иван. Он вяло почёсывал бороду, имея на уме что-то своё.

- По мне, в плохих чертах нашего мира есть его совершенство, - продолжал Минк.

Иван промолчал, и лёг на левый бок. Было слышно, как слабый ветерок, раз за разом, пытается перейти в порыв, но, то ли от доброжелательности, то ли от внутренней слабости, он всё никак не мог собраться со своими призрачными силами.

Минк замотал головой, сонно перебирая лапами невпопад в попытке сбросить с себя муравья. Этим он ничего не добился – насекомое продолжало беспокоить этакого лентяя, норовя заползти ему в самое ухо.

Иван не видел всей беспомощности своего соседа и оставался чересчур хмурым. Ему не спалось – едкое предчувствие терзало душу, заставляя думать.

Холодная луна, должно быть, не шла на поводу своего ложного света, а цинично созерцала всё величие нервной летней ночи, когда человек как никогда настроен на опасность – сие уставлено природой. Но что даст чувство одного из многих? Лишь тень, маленькую, глупую и совсем голую тень предчувствия…

Божественная тишина была безжалостно нарушена (или даже разрушена) выстрелом. Непривычно громкий звук раздался в самую ночь, чем обескуражил спящих и засыпающих. Даже бодрствующие были, мягко говоря, удивлены.

Но далее до всех и каждого дошла страшная суть происходящего, и экспедиционисты бросились к ружьям и казнозарядным винтовкам. Лишь у Альберта был именной пистолет.

Ситуация утратила ясность в самом начале и множество легионеров ударилось в панику, не в силах более терпеть непредсказуемую тяжесть странного похода, походящего на бесцельные скитания за инородный предмет вожделения. Сим было понятно также то, что те, кто решил сопротивляться до конца, осознав всю бесполезность своего решения, бросились наутёк, подобно остальным.

В хаосе шанс убежать был и у Ивана, но тот успел крепко привязаться к Альберту и не мог бросить яростно дерущегося друга в полном одиночестве. В его винтовке состояло всего три патрона, так что он поспешил раздобыть огромный мясной нож, имевшийся среди его вещей, и затем поспешил опробовать его на одном из врагов, загнав оружие тому в спину чуть ли не по рукоять, словно бы речь шла о масле.

Однако ему потребовалось слишком много времени на то, чтобы вытянуть нож из спины свежего покойника, так что далее он выбрал себе другую тактику, и стал размахивать холодным оружием на манер ятагана. От его горячих рук пало ещё трое, но потом он был вынужден сдаться, оказавшись в совсем уж безнадёжном окружении.

Его определили к прочим пленным. После этого в палатках был проведён тщательный обыск. Затем временные места жительства участников похода были цинично спалены.

- Они сами нас нашли, - смеялся Минк, походя на кота, ставшего порознь со своим благоразумием. – И что же делали часовые?

Иван был удивлён обнаружить своего экс–соседа подле себя. Он тоже засмеялся:

- А ночь была так прекрасна…

Смех вызывал у прочих пленных ощущение нереальности происходящего, словно корабль идёт ко дну, а на верхней палубе кто-то возбуждённо танцует фокстрот.

- Смехом горю не поможешь, - грустно заявил один «бывалый».

- Отлично, - промычал Иван, с трудом сдерживая очередной приступ смеха.

Ему, как никогда, хотелось долго и громко смеяться. И в этом он чувствовал своё спасение. За счёт этого хотел он выжить. Лишь смех – и только.