Вітаю вас всіх і пропоную зняти із себе ролі один по одному. Отже, я починаю: «Я не штурман, я— психолог».
Всі учасники по черзі проходять деролинг.
• Шеринг
Ведучий.А тепер я хочу, щоб усе по черзі сказали про свої відчуття й почуття двома-трьома словами. Що ви відчуваєте в цей момент?
Далі обговорюється: самий емоційно значимий момент тренінгу, що сподобалося й що не сподобалося. Ті, хто бажають висловитися, по черзі відповідають: чи були зроблені для себе якісь відкриття, чи хочеться чимсь поділитися. Далі ведучий пояснює метафору гри:
Так само, як на кораблі, ми з вами одна команда. Тільки від нас залежить, чи буде успішним наше плавання, приємним чи ні. Я дякую всім за участь, за терпіння.
Морской царь и Василиса Премудрая
За тридевять земель, в тридесятом государстве жил-был царь с царицею; детей у них не было. Поехал царь по чужим землям, по дальним сторонам; долгое время дома не бывал; на ту пору родила ему царица сына, Ивана-царевича, а царь про то и не ведает.
Стал он держать путь в свое государство, стал подъезжать к своей земле, а день-то был жаркий-жаркий, солнце так и пекло! И напала на него жажда великая; что ни дать, только бы воды испить! Осмотрелся кругом и видит невдалеке большое озеро; подъехал к озеру, слез с коня, прилег на брюхо и давай глотать студеную воду. Пьет и не чует беды; а царь морской ухватил его за бороду.
Пусти! — просит царь. —
Не пущу, не смей пить без моего ведома! —
Какой хочешь возьми откуп — только отпусти! —
Давай то, чего дома не знаешь. —
Царь подумал-подумал — чего он дома не знает? Кажись, все знает, все ему ведомо, — и согласился. Попробовал — бороду никто не держит; встал с земли, сел на коня и поехал восвояси.
Вот приезжает домой, царица встречает его с царевичем, такая радостная; а он как узнал про свое милое детище, так и залился горькими слезами. Рассказал царице, как и что с ним было, поплакали вместе, да ведь делать-то нечего, слезами дела не поправишь.
Стали они жить по-старому; а царевич растет себе да растет, словно тесто на опаре — не по дням, а по часам, и вырос большой.
«Сколько ни держать при себе, — думает царь, — а отдавать надобно: дело неминучее!» Взял Ивана-царевича за руку, привел прямо к озеру.
Поищи здесь, — говорит, — мой перстень; я ненароком вчера — обронил.
Оставил одного царевича, а сам повернул домой.
Стал царевич искать перстень, идет по берегу, и попадается ему навстречу старушка.
Куда идешь, Иван-царевич? —
Отвяжись, не докучай, старая ведьма! И без тебя досадно. —
Ну, оставайся с богом! —
И пошла старушка в сторону.
А Иван-царевич пораздумался: «За что обругал я старуху? Дай ворочу ее; старые люди хитры и догадливы! Авось что и доброе скажет». И стал ворочать старушку:
Воротись, бабушка, да прости мое слово глупое! Ведь я с досады — вымолвил: заставил меня отец перстень искать, хожу-высматриваю, а перстня нет как нет!
Не за перстнем ты здесь; отдал тебя отец морскому царю: выйдет — морской царь и возьмет тебя с собою в подводное царство.
Горько заплакал царевич.
Не тужи, Иван-царевич! Будет и на твоей улице праздник; только — слушайся меня, старуху. Спрячься вон за тот куст смородины и притаись тихохонько. Прилетят сюда двенадцать голубиц — всё красных девиц, а вслед за ними и тринадцатая; станут в озере купаться; а ты тем временем унеси у последней сорочку и до тех пор не отдавай, пока не подарит она тебе своего колечка. Если не сумеешь этого сделать, ты погиб навеки; у морского царя кругом всего дворца стоит частокол высокий, на целые на десять верст, и на каждой спице по голове воткнуто; только одна порожняя, не угоди на нее попасть!
Иван-царевич поблагодарил старушку, спрятался за смородиновый куст и ждет поры-времени.
Вдруг прилетают двенадцать голубиц; ударились о сыру землю и обернулись красными девицами, все до единой красоты несказанной: ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать! Поскидали платья и пустились в озеро: играют, плещутся, смеются, песни поют.
Вслед за ними прилетела и тринадцатая голубица; ударилась о сыру землю, обернулась красной девицей, сбросила с белого тела сорочку и пошла купаться; и была она всех пригожее, всех красивее!
Долго Иван-царевич не мог отвести очей своих, долго на нее заглядывался да припомнил, что говорила ему старуха, подкрался и унес сорочку.
Вышла из воды красная девица, хватилась — нет сорочки, унес кто-то; бросились все искать, искали, искали — не видать нигде.
Не ищите, милые сестрицы! Улетайте домой; я сама виновата — — недосмотрела, сама и отвечать буду.
Сестрицы — красные девицы ударились о сыру землю, сделались голубицами, взмахнули крыльями и полетели прочь. Осталась одна девица, осмотрелась кругом и промолвила:
Кто бы ни был таков, у кого моя сорочка, выходи сюда; коли — старый человек — будешь мне родной батюшка, коли средних лет — будешь братец любимый, коли ровня мне — будешь милый друг!
Только сказала последнее слово, показался Иван-царевич. Подала она ему золотое колечко и говорит:
Ах, Иван-царевич! Что давно не приходил? Морской царь на тебя — гневается. Вот дорога, что ведет в подводное царство; ступай по ней смело! Там и меня найдешь; ведь я дочь морского царя, Василиса Премудрая.
Обернулась Василиса Премудрая голубкою и улетела от царевича.
А Иван-царевич отправился в подводное царство; видит — и там свет такой же, как у нас, и там поля, и луга, и рощи зеленые, и солнышко греет.
Приходит он к морскому царю. Закричал на него морской царь:
Что так долго не бывал? За вину твою вот тебе служба: есть у — меня пустошь на тридцать верст и в длину и поперек — одни рвы, буераки да каменье острое! Чтоб к завтрему было там как ладонь гладко, и была бы рожь посеяна, и выросла б к раннему утру так высока, чтобы в ней галка могла схорониться. Если того не сделаешь — голова твоя с плеч долой!
Идет Иван-царевич от морского царя, сам слезами обливается. Увидала его в окно из своего терема высокого Василиса Премудрая и спрашивает:
Здравствуй, Иван-царевич! Что слезами обливаешься? —
Как же мне не плакать? — отвечает царевич. — Заставил меня царь — морской за одну ночь сровнять рвы, буераки и каменье острое и засеять рожью, чтоб к утру выросла и могла в ней галка спрятаться.
Это не беда, беда впереди будет. Ложись с богом спать; утро — вечера мудренее, все будет готово!
Лег спать Иван-царевич, а Василиса Премудрая вышла на крылечко и крикнула громким голосом:
Гей вы, слуги мои верные! Ровняйте-ка рвы глубокие, сносите — каменье острое, засевайте рожью колосистою, чтоб к утру поспело.
Проснулся на заре Иван-царевич, глянул — все готово: нет ни рвов, ни буераков, стоит поле как ладонь гладкое, и красуется на нем рожь — столь высока, что галка схоронится.
Пошел к морскому царю с докладом.
Спасибо тебе, — говорит морской царь, — что сумел службу — сослужить. Вот тебе другая работа: есть у меня триста скирдов, в каждом скирду по триста копен — все пшеница белоярая; обмолоти мне к завтрему всю пшеницу чисто-начисто, до единого зернышка, а скирдов не ломай и снопов не разбивай. Если не сделаешь — голова твоя с плеч долой!
Слушаю, ваше величество! — сказал Иван-царевич; опять идет по — двору да слезами обливается.
О чем горько плачешь? — спрашивает его Василиса — Премудрая.
Как же мне не плакать? Приказал мне царь морской за одну ночь — все скирды обмолотить, зерна не обронить, а скирдов не ломать и снопов не разбивать.
Это не беда, беда впереди будет! Ложись спать с богом, утро — вечера мудрее.
Царевич лег спать, а Василиса Премудрая вышла на крылечко и закричала громким голосом:
Гей вы, муравьи ползучие! Сколько вас на белом свете ни есть — — все ползите сюда и повыберите зерно из батюшкиных скирдов чисто-начисто.
Поутру зовет морской царь Ивана-царевича:
Сослужил ли службу? —
Сослужил, ваше величество! —
Пойдем посмотрим. —
Пришли на гумно — все скирды стоят нетронуты, пришли в житницы — все закрома полнехоньки зерном.
Спасибо тебе, брат! — сказал морской царь. — Сделай мне еще — церковь из чистого воску, чтобы к рассвету была готова: это будет твоя последняя служба.
Опять идет Иван-царевич по двору, слезами умывается.
О чем горько плачешь? — спрашивает его из высокого терема — Василиса Премудрая.
Как мне не плакать, доброму молодцу? Приказал мне царь морской — за одну ночь сделать церковь из чистого воску.
Ну, это не беда, беда впереди будет! Ложись-ка спать, утро — вечера мудрее.
Царевич улегся спать, а Василиса Премудрая вышла на крылечко и закричала громким голосом:
Гей вы, пчелы работящие! Сколько вас на белом свете ни есть — — все летите сюда и слепите из чистого воску церковь божию, чтоб к утру была готова!
Поутру встал Иван-царевич, глянул — стоит церковь из чистого воску, и пошел к морскому царю с докладом.
Спасибо тебе, Иван-царевич! Каких слуг у меня ни было, никто не — сумел так угодить, как ты. Будь же за то моим наследником, всего царства оберегателем; выбирай себе любую из тринадцати дочерей моих в жены.
Иван-царевич выбрал Василису Премудрую; тотчас их обвенчали и на радостях пировали целых три дня.
Ни много ни мало прошло времени, стосковался Иван-царевич по своим родителям, захотелось ему на святую Русь.
Что так грустен, Иван-царевич? —
Ах, Василиса Премудрая, сгрустнулось по отцу, по матери, — захотелось на святую Русь.
Вот это беда пришла! Если уйдем мы, будет за нами погоня — великая; царь морской разгневается и предаст нас смерти. Надо ухитрятся!
Плюнула Василиса Премудрая в трех углах, заперла двери в своем тереме и побежала с Иваном-царевичем на святую Русь.
На другой день ранехонько приходят посланные от морского царя — молодых подымать, во дворец к царю звать. Стучатся в двери:
Проснитеся, пробудитеся! Вас батюшка зовет. —
Еще рано, мы не выспались, приходите после! — отвечает одна — слюнка.
Вот посланные ушли, обождали час-другой и опять стучатся:
Не пора-время спать, пора-время вставать! —
Погодите немного: встанем, оденемся! — отвечает вторая — слюнка.
В третий раз приходят посланные: царь-де морской гневается, зачем так долго они прохлаждаются.
Сейчас будем! — отвечает третья слюнка. —
Подождали-подождали посланные и давай опять стучаться: нет отклика, нет отзыва! Выломали двери, а в тереме пусто.
Доложили царю, что молодые убежали; озлобился он и послал за ними погоню великую.
А Василиса Премудрая с Иваном-царевичем уже далеко-далеко! Скачут на борзых конях без остановки, без роздыху.
Ну-ка, Иван-царевич, припади к сырой земле да послушай, нет ли — погони от морского царя?
Иван-царевич соскочил с коня, припал ухом к сырой земле и говорит:
Слышу я людскую молвь и конский топ! —
Это за нами гонят! — сказала Василиса Премудрая и тотчас — обратила коней зеленым лугом, Ивана-царевича — старым пастухом, а сама сделалась смирною овечкою.
Наезжает погоня:
Эй, старичок! Не видал ли ты — не проскакал ли здесь добрый — молодец с красной девицей?
Нет, люди добрые, не видал, — отвечает Иван-царевич. — Сорок — лет, как пасу на этом месте — ни одна птица мимо не пролетывала, ни один зверь мимо не прорыскивал!
Воротилась погоня назад:
Ваше царское величество! Никого в пути не наехали, видали — только: пастух овечку пасет.
Что ж не хватали? Ведь это они были! — закричал морской царь и — послал новую погоню.
А Иван-царевич с Василисою Премудрою давным-давно скачут на борзых конях.
Ну, Иван-царевич, припади к сырой земле да послушай, нет ли — погони от морского царя?
Иван-царевич слез с коня, припал ухом к сырой земле и говорит:
Слышу я людскую молвь и конский топ! —
Это за нами гонят! — сказала Василиса Премудрая; сама сделалась — церковью, Ивана-царевича обратила стареньким попом, а лошадей — деревьями.
Наезжает погоня:
Эй, батюшка! Не видал ли ты, не проходил ли здесь, пастух с — овечкою?
Нет, люди добрые, не видал. Сорок лет тружусь в этой церкви — — ни одна птица мимо не пролетывала, ни один зверь мимо не прорыскивал!
Повернула погоня назад:
Ваше царское величество! Нигде не нашли пастуха с овечкою; — только в пути и видели, что церковь да попа-старика.
Что же вы церковь не разломали, попа не захватили? Ведь это они — самые были! — закричал морской царь и сам поскакал вдогонь за Иваном-царевичем и Василисою Премудрою.
А они далеко уехали.
Опять говорит Василиса Премудрая:
Иван-царевич! Припади к сырой земле — не слыхать ли — погони?
Слез Иван-царевич с коня, припал ухом к сырой земле и говорит:
Слышу я людскую молвь и конский топ пуще прежнего! —
Это сам царь скачет. —
Оборотила Василиса Премудрая коней озером, Ивана-царевича — селезнем, а сама сделалась уткою.
Прискакал царь морской к озеру, тотчас догадался, кто таковы утка и селезень, ударился о сыру землю и обернулся орлом. Хочет орел убить их до смерти, да не тут-то было: что ни разлетится сверху... вот-вот ударит селезня, а селезень в воду нырнет; вот-вот ударит утку, а утка в воду нырнет! Бился, бился, так ничего и не смог сделать. Поскакал царь морской в свое подводное царство, а Василиса Премудрая с Иваном-царевичем выждали доброе время и поехал на святую Русь.
Долго ли, коротко ли, приехали они в тридесятое царство.
Подожди меня в этом лесочке, — говорит Иван-царевич Василисе — Премудрой, — я пойду доложусь наперед отцу, матери.
Ты меня забудешь, Иван-царевич! —
Нет, не забуду. —
Нет, Иван-царевич, не говори, позабудешь! Вспомни обо мне хоть — тогда, когда станут два голубка в окна биться!
Пришел Иван-царевич во дворец; увидали его родители, бросились ему на шею и стали целовать-миловать его. На радостях позабыл Иван-царевич про Василису Премудрую.
Живет день и другой с отцом, с матерью, а на третий задумал свататься к какой-то королевне.
Василиса Премудрая пошла в город и нанялась к просвирне в работницы. Стали просвиры готовить, она взяла два кусочка теста, слепила пару голубков и посадила в печь.
Разгадай, хозяюшка, что будет из этих голубков! —
А что будет? Съедим их — вот и все! —
Нет, не угадала! —
Открыла Василиса Премудрая печь, отворила окно — и в ту же минуту голуби встрепенулися, полетели прямо во дворец и начали биться в окна; сколько прислуга царская ни старалась, ничем не могла отогнать их прочь.
Тут только Иван-царевич вспомнил про Василису Премудрую, послал гонцов во все концы расспрашивать да разыскивать и нашел ее у просвирни; взял за руки белые, целовал в уста сахарные, привел к отцу, к матери, и стали все вместе жить да поживать да добра наживать.
Из сборника А.Н. Афанасьева «Народные русские сказки».
Кардиналистский и ординалистский подходы Кардиналистский (количественный подход) к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в условных единицах полезности...
Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...
Реформы П.А.Столыпина Сегодня уже никто не сомневается в том, что экономическая политика П...
Виды нарушений опорно-двигательного аппарата у детей В общеупотребительном значении нарушение опорно-двигательного аппарата (ОДА) идентифицируется с нарушениями двигательных функций и определенными органическими поражениями (дефектами)...
ФАКТОРЫ, ВЛИЯЮЩИЕ НА ИЗНОС ДЕТАЛЕЙ, И МЕТОДЫ СНИЖЕНИИ СКОРОСТИ ИЗНАШИВАНИЯ Кроме названных причин разрушений и износов, знание которых можно использовать в системе технического обслуживания и ремонта машин для повышения их долговечности, немаловажное значение имеют знания о причинах разрушения деталей в результате старения...
