Основная задача революции

По Ленину, задача пролетарской революции чисто отрицательная - насильственное уничтожение буржуазного государства и буржуазного общества. И, как прямо пишет Ленин: «Полное уничтожение буржуазии», уничтожение огромного класса. Как ни странно, но в книге о государстве в канун революционного переворота отсутствует план создания будущей государственности, ее структур. Правда, справедливости ради, следует отметить, что Ленин собирался продолжить труд «Государство и революция», но так и не сделал этого. В представлении Ленина, единственной творческой страстью является страсть к разрушению. Но и здесь дается общий ответ. На смену уничтоженной государственности должна прийти диктатура пролетариата.

Предпринимая написание «Государства и революции», Ленин исходил из того, что накануне социалистического переворота и в условиях «искажения» марксистского учения о государстве вопрос об отношении пролетарской революции к государству приобрел самое злободневное, практически-политическое значение «как вопрос о разъяснении массам того, что они должны будут делать для своего освобождения от ига капитала в ближайшем будущем». Но этот вопрос явно прагматического толка так и остался без ответа, если не считать довольно абстрактной рекомендации сломать старую государственную машину.

На самом деле Ленин хотел в своей работе о государстве «до сознания народных масс довести неизвращенный марксизм», который «искажали» его многочисленные враги. Среди них Ленин выделял не столько буржуазию, сколько оппортунистов. В начале книги он писал: «На... «обработке» марксизма сходятся сейчас буржуазия и оппортунисты внутри рабочего движения. Забывают, оттирают, искажают революционную сторону учения, его революционную душу. Выдвигают на первый план, прославляют то, что приемлемо, или что кажется приемлемым для буржуазии». Ленин часто говорил, что учение Маркса всесильно, ибо оно верно. В статье «Три источника и три составных части марксизма» Ленин писал: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно. Оно полно и стройно, давая людям цельное миросозерцание, непримиримое ни с каким суеверием, ни с какой реакцией, ни с какой защитой буржуазного гнета». Но почему оно верно? Кто это доказал, каким способом? Это просто фраза, на базе которой ученики и последователи Ленина впоследствии писали толстые и тонкие книги, статьи, защищали кандидатские и докторские диссертации. Но из приведенного положения прямо вытекало, что все, что не согласно с этим «верным учением», должно быть подвергнуто беспощадной и разносной критике. Розин Э. Ленинская мифология государства. М.: Юристъ, 1996. С. 29

Ленин беспощаден к малейшему несовпадению с ортодоксальным, как он его понимал, марксизмом. Известно, что стиль - это человек. Стиль Ленина в адрес оппонентов бранчлив, нетерпим и груб. При этом он не останавливается перед прямым искажением своих пророков. Так, он писал в «Государстве и революции»: «Критика проекта Эрфуртской программы, посланная Энгельсом Каутскому. 29 июня 1891 г. и опубликованная только десять лет спустя в «Neue Zeit», не может быть обойдена при разборе учения марксизма о государстве, потому что она посвящена, главным образом, именно критике оппортунистических воззрений социал-демократии в вопросах государственного устройства». Это противоречит истине. У Энгельса нет ни слова об оппортунистических воззрениях составителей Эрфуртской программы. На самом деле Энгельс писал: «Политические требования проекта страдают большим недостатком. В нем нет того, что собственно следовало сказать». «Касаться этой темы опасно», - добавляет Энгельс, прекрасно знающий, что легально выставлять в программе требование республики в Германии нельзя». Следовательно, сам Ленин знал, что касаться темы республики в то время в Германии в легальном документе нельзя. Но ему всюду мерещится оппортунизм и его призраки.

Вся книжка «Государство и революция» наполнена бранью в адрес эсеров и меньшевиков, Плеханова и Бернштейна, Каутского и анархистов. При этом для Ленина достаточно простой уклончивости оппонентов. Он пишет в этой работе: «В общем и целом можно сказать, что из уклончивости по вопросу об отношении пролетарской революции к государству, уклончивости, выгодной для оппортунизма и питавшей его, проистекло извращение марксизма и полное опошление его».

Глава VI «Государства и революции», озаглавленная «Опошление марксизма оппортунистами», заполнена банальными фразами, вроде тех, которые Ленин приписывал своим оппонентам: лошади кушают овес, Волга впадает в Каспийское море. Никакой фактической аргументированной критики немарксистских учений о государстве ни в VI главе, ни во всей работе «Государство и революция» нет. Это просто пустая, наполненная фразами, глава.

В первых своих работах Ленин еще не выступает как гонитель инакомыслящих. Он еще дискутирует, доказывает, но не «клеймит», «не бичует», хотя отдельные наметки этого проскальзывают в его «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?», «Экономическое содержание народничества и критика его в книге господина Струве», «По поводу так называемого вопроса о рынках» и др. Как правило, критика ведется в умеренной тональности, спокойно, без грубых выпадов. Если в статье «От какого наследства мы отказываемся?» Ленин спокойно и доброжелательно пишет о буржуазном просвещении, то в последующем он нетерпим не только к любым проявлениям буржуазных взглядов, но и к инакомыслию в социал-демократической идеологии, отличной от его идей. Агрессивность начинает нарастать в эмиграции и принимает характер крайней резкости, доходящей до оскорблений, злости и абсолютной нетерпимости. Теперь он исходит из того, что партийная дисциплина требует беспощадной идейной борьбы против «оппортунистов», ибо, по его мнению, беспристрастной общественной науки не может быть в обществе, построенном на классовой борьбе.

В «Государстве и революции» Ленин писал: «Мелкобуржуазные демократы, эти якобы социалисты, заменявшие классовую борьбу мечтаниями о соглашении классов, представляли себе и социалистическое преобразование мечтательным образом, не в виде свержения господства эксплуататорского класса, а в виде мирного подчинения меньшинства понявшему свои задачи большинству. Эта мелкобуржуазная утопия, неразрывно связанная с признанием надклассового государства, приводила на практике к предательству интересов трудящихся классов».

Заключение

Ленин, безусловно, противоречивая фигура, как и противоречивы его идеи. Но он всегда тверд, решителен и однозначен по отношению к инакомыслящим и обоснованию террора. При этом он не стесняется в выражениях. Так, в «Тетрадях по империализму», конспектируя книгу д-ра Г. фон Шульце-Гевернице «Британский империализм», Ленин написал об авторе: «Величайший мерзавец, пошляк, кантианец, за религию, шовинист...». В тех же «Тетрадях» по поводу работы д-ра Р. Лифмана «Общества участия и финансирования» Ленин писал: «Автор - махровый дурак». В «Философских тетрадях» в конспекте книги Гегеля «Наука логики» Ленин писал: «Материалист возвышает знание материи, природы, отсылая бога и защищающую его философскую сволочь в помойную яму». И уж совсем откровенно в связи с конспектом книги Гегеля «Лекции по истории философии» в тех же «Философских тетрадях» Ленин на полях написал: «Бога жалко!! Сволочь идеалистическая». Таков стиль Ленина, доведенный до предела в работе «Государство и революция».

Вот образцы ленинской критики: «Пошляк Бернштейн все свел на «муниципии» и местное самоуправление. Идиот!!!». «Как же поступил Каутский в своем подробнейшем опровержении бернштейниады? Он уклонился от разбора всей глубины извращения марксизма оппортунизмом в этом пункте». «Каутский поступает совершенно мошеннически, обходя прекрасно известные рассуждения Маркса и Энгельса о Коммуне...». В письме А.Г. Шляпникову 27.Х.1914 г. Ленин писал: «Каутского ненавижу и презираю сейчас хуже всех: поганенькое, дрянненькое и самодовольное лицемерие». Или в письме A.M. Горькому: «И это очищение - вовсе не одна только «идейная задача», вовсе не одна только «литературщина», как думает болван (или жулик) Потресов». В «Заметках публициста» от 14.11.1920 г. об Отто Бауэре написано: «...Ясно, что этот лучший из социал-предателей - в лучшем случае ученый дурак, который совершенно безнадежен».

Ленин все время пишет о непримиримой борьбе с реформизмом и оппортунизмом во II Интернационале, о бичевании ликвидаторов и отзовистов. Он грубо ругает своих идейных противников, обвиняя их в предательстве, отступничестве, ренегатстве, подлости и т.п. В отношении Каутского целый набор эпитетов: «буржуазный сикофант», «мещанин», «убогий тупица», «литературный мошенник», «негодяй», которому место в «помойной яме ренегатов». Не случайны его характеристики Каутского в подготовительной работе к «Государству и революции»: «подлый К. Каутский», «жулик и подлец», «перл идиотизма». Аналогичны обвинения в оппортунизме жоресистов и Вандервельде во Франции и Бельгии, Турати и других в Италии, немецких, английских и других социалистов.

Ленин рассуждал, исходя из постулата: кто не с нами, тот против нас. Еще в статье «Наши задачи и Совет рабочих депутатов», написанной 2-4 ноября 1905 г., Ленин сказал: «Кто не за революцию, тот против революции. Кто не революционер, тот черносотенец». Его максимализм проявлялся во всем и постоянно. Инакомыслящие заслуживали, по Ленину, самой суровой кары. В статье «О тактике оппортунизма», написанной 23 февраля (8 марта) 1904 г., Ленин писал: «Плеханов сравнил себя в шутку с римским полководцем, который казнил сына за преждевременный бой. Шутка остроумная. Ну, если бы я был «сыном» в момент решительного боя, когда «силы революции уже переросли силы правительства», я бы, ни секунды не колеблясь, застрелил (или, по-римски, заколол) «папашу», дающего лозунг сделки с реакцией, и спокойно предоставил бы будущим Моммзенам разбираться в том, был ли мой поступок убийством изменника, казнью его или преступлением против чинопочитания».

Ленин требует физического уничтожения того, кто, по его мнению, дает «лозунг сделки с реакцией». И еще последний пример. В письме А.А. Богданову и С.И Гусеву от 11.11.1905 г. Ленин писал: «Нужны молодые силы. Я бы советовал прямо расстреливать на месте тех, кто позволяет себе говорить, что людей нет. В России людей тьма, надо только шире и смелее, смелее и шире, еще раз шире и еще раз смелее вербовать молодежь...». Расстрел только за инакомыслие, не за конкретные поступки, не за определенное поведение, а за образ мыслей, за мнение. Надо ли поэтому удивляться той нетерпимости, которая многократно проявляется в труде «Государство и революция» по отношению к инакомыслящим. В этой книге постоянно присутствует образ врага в лице всех инакомыслящих, оппонентов, начиная с эсеров и меньшевиков и кончая Плехановым, Бернштейном, Каутским и анархистами. Надо ли говорить о том, сколько вреда приносили создаваемые Лениным Конфликты и напряжения не только по отношению к его противникам, но и к соратникам. Н.В. Валентинов, хорошо знавший Ленина в эмиграции, приводит слова Троцкого о ленинизме: «Все здание ленинизма, - писал в 1913 г. Троцкий, - в настоящее время построено на лжи и фатьсификации и несет в себе ядовитое начало собственного разложения. Каким-то бессмысленным наваждением кажется дрянная склока, которую разжигает сих дел мастер Ленин, этот профессиональный эксплуататор всякой отстатости в русском рабочем движении». (Валентинов Н.В. Троцкистская оппозиция и борьба с ней. // Наследники Ленина. М., 1991. С. 52--53).

Ленин заканчивает труд «Государство и революция» словами: «Извращение и замалчивание вопроса об отношении пролетарской революции к государству не могло не сыграть громадной роли тогда, когда государства с усиленным, вследствие империалистского соревнования, военным аппаратом превратились в военные чудовища, истребляющие миллионы людей ради того, чтобы решить спор, Англии или Германии, тому или другому финансовому капиталу господствовать над миром».