Глава I. Вопрос о месте и времени зарождения сатанизма пока остается без ответа

Там, где заходит Солнце…

 

Вопрос о месте и времени зарождения сатанизма пока остается без ответа. Большинство наших оппонентов-белосветников считает это учение всего лишь перевертышем христианства и, как следствие, зародившимся в недрах христианского мира, как вариант - в недрах иудаизма (эта гипотеза особенно по душе всяким безумным славянофилам-жидоедам). Мнения же самих сатанистов о происхождении их мировоззрения сильно разнятся. Самый распространенный вариант - это непривязанность к конкретному времени и месту, в предшественники же сатанизма записываются все культы темных божеств, какие только можно припомнить - от скандинавских до южноамериканских. Самым размытым в географическом и хронологическом планах является, пожалуй, определение, данное Олегерном и Варраксом в “Princeps Omnium”: “Сатанизм - это не конкретная историческая религия (и не религия вообще). Это следование определенному архетипу сквозь все религиозные и философские системы”. Короче и яснее не скажешь.

 

Другие сатанисты считают, что их учение имеет корни в доисторических, а то и дочеловеческих культах (уж у кого, на что фантазии хватит). Иные возводят свои истоки к шумерам, египтянам, друидам и т.д.

 

Безусловно, почитание темных богов и духов было везде и всегда, у любых народов и цивилизаций. Но с другой стороны само понятие “сатанизм” по своему смысловому значению не тождественно “почитанию темных богов”. Приверженцы Кали, Эрлика, Тецкатлипоки исповедуют темные демонические культы, но не являются сатанистами. Отличие тут, естественно, не в самом объекте (или объектах) почитания и даже не в тех способах, которыми они пытаются достигнуть единения с темным божеством - во многом они являются схожими. Речь идет скорее о конкретно-исторических условиях, способствовавших появлению сатанизма, и о той специфике, которую они наложили на эту религию.

 

Сатанизм как совокупность определенных вероучений и форм культовой практики сформировался в рамках вполне конкретной традиции и цивилизации, а именно - западной. Он прошел длинную и запутанную эволюцию от демонических культов язычества, через дуалистические ереси средневековья, “черные мессы” Нового времени к учению Кроули, “Церкви Сатаны” и ОНА. Впрочем, и сейчас эта эволюция далеко не закончена. Речь идет не о преемственности, каких бы то ни было институтов или организаций, которых на протяжении всей истории сатанизма, скорее всего и не существовало. Скорее это некая преемственность идей, а также ритуальной практики, логически вытекающей из этих самых идей.

 

Но прежде чем говорить о сатанизме, не помешает рассмотреть ту “среду”, в которой он, собственно говоря, и возник: то есть западную, или, как сейчас модно говорить, евроатлантическую цивилизацию. Главный апологет теории “столкновения цивилизации”, директор Института стратегических исследований при Гарвардском университете Сэмюэл Хантингтон выделяет следующие характерные черты Запада:

 

1. Античное классическое наследие. Запад унаследовал от античной цивилизации многое, включая греческую философию и рационализм, римское право, латынь и христианство. Конечно, Запад не является единственным наследником античности - исламская и православная цивилизация также восприняли оттуда определенные идеи, но в значительно меньшей степени, чем Запад.

 

2. Католицизм и протестантство. Западное христианство является, пожалуй, самой важной отличительной особенностью европейской цивилизации. Все Средневековье и значительную часть Нового времени именно самоидентификация себя как католика (а позже протестанта) определяла принадлежность человека к Западной цивилизации.

 

3. Языковое многообразие. В отличие от других цивилизаций, где имеются свои стержневые языки (китайский, арабский, русский), Запад включает в себя множество народов, говорящих на германских, романских, славянских, балтских и финно-угорских языках.

 

4. Разделение духовной и светской власти. Хантингтон пишет: “Бог и кесарь, церковь и государство, духовные и светские власти - таков был преобладающий дуализм в западной культуре. Только в индусской цивилизации было столь четкое разделение на религию и политику. В исламе Бог - это кесарь, в Японии и Китае кесарь - это Бог, в православии кесарь - младший партнер Бога. Это разделение и неоднократные столкновения между церковью и государством, столь типичные для западной цивилизации, никогда не приобретали такого широкого масштаба в других регионах мира”.

 

5. Господство закона. Эта концепция была унаследована от римлян. Средневековые мыслители развили идею о природном законе, согласно которой монархи должны были применять свою власть, и в Англии появилась традиция общего права. Во время фазы абсолютизма (XVI-XVII века) торжество права наблюдалось скорее в нарушении закона, чем в соблюдении его, но продолжала существовать идея о подчинении человеческой власти неким внешним ограничениям: “Non sub homine sed sub Deo et lege” (лат.) - “Не под человеком, а под Богом и законом”.

 

6. Социальный плюрализм. Запад отличался тем, что там всегда существовали различные автономные группы, не основанные на кровном родстве или узах брака. Начиная с VII-VIII веков, эти группы сначала включали в себя монастыри, монашеские ордена и гильдии, затем они расширились, и к ним во множестве регионов Европы присоединилось множество союзов и сообществ. Помимо этого, существовал и плюрализм классовый: в большинстве европейских стран в обществе была относительно сильная и автономная аристократия, крепкое крестьянство и небольшой, но значимый класс купцов и торговцев. Сила феодальной аристократии была особо значима в сдерживании тех пределов, в которых среди европейских народов мог прочно укорениться абсолютизм.

 

7. Представительные органы. Социальный плюрализм, в свою очередь, дал начало сословиям, парламентам и другим институтам, призванным выражать интересы аристократов, духовенства и других групп. Эти органы обеспечили формы представительства, которые во время модернизации развились в институты западной демократии.

 

8. Многие из вышеперечисленных факторов предопределили, в свою очередь, появление еще одной характерной черты Западной цивилизации - чувства индивидуализма и традиции, индивидуальных прав и свобод, не имеющих равных среди прочих цивилизованных обществ. Индивидуализм и по сей день остается отличительной чертой Запада среди прочих цивилизаций.

 

Хантингтон подчеркивал, что приведенные характеристики не присутствовали всегда и повсеместно в западном обществе: многие деспоты в западной истории регулярно игнорировали господство закона и распускали представительные органы. Не утверждал он и того, что ни одна из этих черт не проявлялась в других цивилизациях.

 

“По отдельности ни один из этих факторов не был уникален для Запада. Однако их сочетание было уникально, и это дало Западу его отличительные особенности. Эти концепции, принятые практики и общественные институты просто были шире распространены на западе, чем в других цивилизациях. Они - то, что сделало Запад Западом, причем уже давно. И они же во многом стали факторами, которые позволили Западу занять ведущее место в модернизации самого себя и всего мира”.

 

Именно эти характерные черты западного общества и предопределили специфику становления культа Темного божества на Западе. Сатанизм в Западной Европе был вынужден существовать в условиях общества, пронизанного белосветной идеологией - западным христианством, присутствовавшим во всех сферах общественной, политической и культурной жизни. Отношение к любому проявлению культа-противника верховного божества здесь могло быть только одно - полное и безоговорочное отрицание. Соответственно любой, кто, так или иначе, пытался вступить в некое взаимодействие с демоническими существами, автоматически противопоставлял себя белосветной религии. Более того - все, что, так или иначе, порицалось церковью, почти неизбежно ассоциировалось с Дьяволом. Это же породило и такое, к сожалению, до сих пор еще неизжитое явление в сатанизме, как поставленное во главу угла антихристианство. Впрочем, здесь западное общество как раз и не было чем-то особо выдающимся - такое же отношение предопределялось и господствующей идеологией стран исламской и православных цивилизаций.

 

Другая особенность западной цивилизации - господство закона - сама по себе не противоречила культу Дьявола, до тех пор, пока приверженцы этого самого культа не нарушали светское законодательство. К сожалению, это было только в теории - на практике давление белосветной идеологии в Европе было настолько сильно, что преступления против религии де-факто, а часто и де-юре становились уголовным преступлением. А существование кроме светского еще и церковного суда и наличие собственной карательной организации у католической церкви предопределили размах и жестокость преследования действительных либо мнимых поклонников Дьявола. Справедливости ради стоит отметить, что ритуальная практика сатанистов и впрямь могла нарушать светское законодательство.

 

В то же время господство закона внесло и очень важный момент в развитие сатанизма - идею договора с Дьяволом. Универсальная страшилка белосветных пропагандистов, осмеянная большинством неосатанистов, эта идея, тем не менее, несет в себе огромный потенциал: с Дьяволом можно договориться и вообще сотрудничать. В этом его отличие от белосветного бога, с которым никакие договоры немыслимы по причине непостижимого величия этого самого бога. Что, может быть, и возвышенно, и прекрасно, но как-то… неудобно. Поэтому церковники во всех своих пропагандистских творениях на эту тему неизменно добавляли, что ЛЮБОЕ соглашение с Дьяволом ведет к погибели души и ее вечным мучениям. Понятно, что больше ничего им говорить не оставалось, однако народный фольклор это объяснение не устраивало. Идея договора с нечистой силой оказалась живучей и породила массу занятных и не очень легенд о том, как обмануть Дьявола (пообещать душу, когда догорит свеча, и задуть ее (а иногда - съесть), пока она горит, пообещать душу кого-то, кто первый пройдет через некое место, и пустить туда животное и т.д.). Впрочем, подобным надувательством дело не ограничивалось: существовали и более честные практики, о которых я напишу в главах, посвященных средневековью. Пока же ограничусь выводом: идея договора с Дьяволом означает, среди прочего, и одну из главных идей Традиционного Сатанизма - идею сотрудничества с Темным Божеством.

 

Фольклорные сюжеты подводят нас еще к одному фактору, способствовавшему смягчению общего неприятия сатанизма - языковому и этническому многообразию Европы. По мере того как западная цивилизация охватывала путем крещения все больше народов и государств, они привносили в нее все больше своих традиций, политических институтов и самое главное - неизжитых до конца языческих представлений. Язычество же, как я покажу ниже, стало фундаментом сатанизма.

 

Разделение светской и духовной властей тоже сыграло свою роль в создании благоприятной обстановки для становлении культа Дьявола. Духовные и светские феодалы соперничали друг с другом за власть над людьми - чего стоит знаменитый спор между римским папами и германским императорами за инвеституру - право назначать священство на имперских землях. Негативное отношение к духовенству у аристократов частично переносилось и на саму религию: достаточно вспомнить германского императора Фридриха II Гогенштауфена, говорившего о Христе, Магомете и Моисее как о трех величайших обманщиках в человеческой истории. Все это накладывалось на понятие дворянской чести, что логично совмещалось с таким противным истинному христианину понятием, как гордость. Поэтому неудивительно, что кое-кто из феодалов мог приглашать колдунов и в тиши собственных замков приносить жертвы Дьяволу. Это облегчалось и классовым плюрализмом средневекового общества: аристократ имел свои неотъемлемые права, и привлечь его к ответственности за всевозможные богопротивные действия становилась гораздо труднее, чем, к примеру, русского боярина, целиком и полностью зависимого от “младшего партнера Бога на земле”. Для того чтобы попасть в лапы инквизиции, аристократ должен был или совсем зарваться, либо чем-то сильно провиниться еще и перед светской властью.

 

О взаимосвязи сатанизма и индивидуализма говорилось достаточно и без меня. Об античном наследии в сатанизме я поговорю в следующей главе, здесь же я хочу отметить вот что. Многие исследователи выделяют еще и такую черту западной цивилизации, как неудержимую склонность к экспансии. Особенно это любят подчеркивать отечественные патриотические исследователи, на разные лады перетолковывающие старые страшилки советского агитпропа, помноженные теперь на православное мракобесие. Однако это стремление к экспансии европейской цивилизации отмечают и западные мыслители.

 

Об этом писал, в частности, и такой выдающийся мыслитель, как Освальд Шпенглер. Кстати, западную культуру он называет “фаустовской”, что лишний раз подчеркивает тесную взаимосвязь сатанизма с европейской цивилизацией.

 

“Фаустовская культура была в сильнейшей степени направлена на расширение политического, хозяйственного или духовного характера, она преодолевала все географически-материальные преграды, она стремилась без какой-либо практической цели, лишь ради самого символа, достичь Северного и Южного полюсов, наконец, она превратила земную поверхность в одну колониальную область и хозяйственную систему. …Преодоление сопротивлений есть смысл фаустовской души… Все фаустовское стремится к господству…”.

 

Примерно то же самое пишет и Хантингтон:

 

“Запад отличается от всех прочих цивилизаций тем, что он имеет преобладающее влияние на все другие цивилизации, которые существуют в мире…”

 

На сатанизм эта определяющая черта Запада оказывает двоякое влияние. Как идеология, находящаяся в жесткой оппозиции к христианским ценностям евроатлантической цивилизации, сатанизм неизбежно будет усваивать элементы традиций других народов, особенно те, которые касаются темных культов и вообще религиозных практик. Это необходимо, прежде всего, для того, чтобы избавиться от антихристианства как основного побудительного мотива в становлении культа Темного божества. Но, с другой стороны, сатанизм, будучи сам плоть от плоти западной цивилизации, будет претендовать (хотя бы в теории) на роль учения, объединяющего все эти разношерстные темные культы в единую синкретическую религию.

 

И, наконец, есть еще сакральное измерение этого вопроса. Во всех традиционных представлениях Запад - это та сторона, где заходит солнце, это “злая” сторона света (как, впрочем, и север). И это совпадение из той области, где “совпадений не бывает”.