Сословия в России

Соседи

На верхнем этаже стеклянной башни сидел, поигрывая посохом, пожилой мужчина в синей робе, лёгких летних сандалиях и белоснежных перчатках, испещрённых причудливой рунической вязью. Из-под волос, стянутых магическим обручем с огромным сапфиром посередине, торчали длинные заострённые уши. Перед башней до самого горизонта растянулись невероятные, небесно красивые поля и леса. Было слышно, как щебечут птицы, сидящие на шпиле башни.

Мужчина был магистром небесного ордена и в данный момент ожидал высокопоставленного гостя, то и дело поглядывая на портал, из которого тот должен был появиться.

– Пора бы уже, – поцокал он, взглянув на небо. Его глаза долго не отрывались от бесконечной лазурной синевы, словно впитывая её в себя.

Магистр получил всю необходимую информацию и нехотя отвёл взгляд. Император только вошёл в свой дворец, а значит, есть ещё около десяти минут. Его взор упал на цветущую лужайку, расположенную прямо под ним. Среди сияющих всеми цветами радуги клумб легко порхали феи. Чуть дальше ломились от урожая сотни огромных деревьев. По их ветвям с места на место перескакивали белоснежные белки, забавно размахивая своими пушистыми хвостиками.

За деревьями начинались бесконечные цветущие пурпурно-изумрудно-оранжевые поля. Эльфийский взор выхватывал шмелей, летящих за нектаром и словно неестественно порхающих бабочек разных расцветок.

У самого горизонта снова начинался лес, отдельные деревья в котором были вдвое, а то и втрое выше стометровой стеклянной башни магистра.

Внезапно закаркали птицы, сидевшие на принимающем шпиле, и весь зал утонул в прозрачном сиянии. Из портала уверенно вышел император Рикс собственной персоной. Он был одет в парадные мифрильные доспехи, окропленные россыпью ослепительно сверкавших на солнце самоцветов, созданные лучшими среди эльфов и гномов мастерами. Впервые за долгие годы императором был гном, однако он ничуть не уступал ростом магистру Ними. За его спиной висел полутораметровый двуручник из метеоритной стали.

Ними создал ещё один стул, поприветствовал правителя и предложил сесть.

– Я к тебе по делу, – сообщил Рикс, вдоволь налюбовавшись открывшимся видом. Даже до верхнего этажа доносилось сладкое пение соловьёв. Вдалеке, в сотне вёрст отсюда, пролетел огромный красный дракон, поприветствовав императора пламенным росчерком.

– Слушаю, – откликнулся Ними, удобно улёгшись в кресле. Перед ним словно из ниоткуда возник столик из дымчатого горного хрусталя, весь уставленный вазами, полными плодов, ещё секунду назад мирно висевших на ветках. Чего тут только не было... В этом постоянном климате растения плодоносят круглый год, и потому клубника соседствовала с красной смородиной, на одном блюде лежали мандарины и кокосы, черешня и слива, боярышник и крыжовник. В центре столика красовался салат из яблок, ананасов и апельсинов, а бокалы были заполнены вином из одуванчиков и берёзовым соком.

– В пределах нашего мира всё спокойно, – произнёс Рикс, отхлёбывая сок и закусывая гранатом. – Но специалисты по параллельным мирам сильно встревожены.

Магистр попытался оттереть губы, испачканные шелковицей, шелковым полотенцем, но ему это быстро наскучило, и он очистил себя простым пассом. Император тем временем продолжал:

– Экспедиция, отправившаяся в соседний мир, установила, что за пятьсот лет средний интеллект жителей превысил порог Каана и продолжает расти. По прогнозам предсказателей, они откроют теорию параллельных миров в течение следующего года.

– Говорил же, нужно чаще устраивать экспедиции, – проворчал магистр.

– И только из-за этого ты пришёл сюда? Каждый год высвобождается не менее двух миров. У тебя что, забот мало? – пробубнил Ними, приканчивая третий бокал вина.

– Но этот случай исключительный! Жители восьмого мира, люди, как они себя называют, смогли всего за несколько десятков тысяч лет преодолеть порог Каана с населением шесть миллиардов, а это больше рассчитываемого в миллион раз! – взволнованно ответил император, дожёвывая кокос. – Их в шестьсот тысяч раз больше, чем нас, и при этом их мир меньше нашего в два раза, а температура воздуха половину года ниже порога замерзания воды. Я уже не говорю о том, что они появились на планете с полностью развившейся флорой и фауной и смогли всецело подчинить её себе!

Было заметно, что император сильно нервничает. Он ел с такой скоростью, что Ними едва успевал переносить новые продукты.

– Всё равно не вижу здесь ничего особенного, – легкомысленно высказался магистр. – Если всё так, как ты говоришь, то у них должна быть необычайно развита культура и полностью отсутствовать агрессия и нетерпимость. С такой плотностью населения им не обойтись без обнуления массы планеты и создания пригодного для жизни пространства от ядра до стратосферы. Если они преодолели порог Каана, то уже устранили атмосферные искажения, которые вызывают постоянные смены климата. Иначе из-за информационной перенасыщенности стихийные бедствия ежегодно уносили бы миллионы жизней, – разъяснял очевидные, на его взгляд, вещи магистр. – Ввиду нехватки природных ресурсов они уже обязательно изобрели бы как минимум псевдоматерию. Я бы на твоём месте только радовался. Сотрудничество с ними принесёт нам огромное количество новых технологий и пластов уникальной культуры, ведь каждый мир обладает невероятно специфичной культурной средой, – продолжал Ними, досадуя, что император столь молод и неопытен. – По нашей профильной науке – магистике – они вполне смогут плодотворно соперничать с нами, так как без развитой магии не добиться согласованности среди такого огромного населения. Вреда для нас даже в теории не будет никакого, ведь любой ребёнок знает, что активно развиваться оружейная наука может только при минимальной плотности населения и суммарном населении, не превышающем миллиона. Иначе каждые полвека мир будет тонуть в войнах, уносящих большую часть населения, – закончил магистр свою убедительную речь, допивая очередной бокал вина.

– Великое искусство – убедительно лгать, в первую очередь самому себе, – горько рассмеялся Рикс. – Искренняя убеждённость в сказанном только усиливает эффект. Но факты говорят совсем о другом, – сытым голосом произнёс император, запивая трапезу кружкой золотистого, только что собранного, цветочного мёда.

Столик исчез также незаметно, как и появился, а на его месте возник небесного цвета хрустальный шар на высоком постаменте. Ними положил на него руку и принялся за свои непосредственные обязанности (девятнадцатому миру понадобилась помощь небесного магистра), параллельно выслушивая императора.

– Их культура находится в зачаточном состоянии из-за критического уровня агрессии и терпимости. Они не в состоянии даже получить энергию материи, не говоря уже об обнулении массы планеты, – продолжал гном, а лицо Ними становилось всё более мрачным. – Жилое пространство на одного человека – минимальное по всем мирам – менее ста квадратных метров. Из-за ничем не ограниченной природной гравитации им приходится строить стоэтажные жилища, крайне неустойчивые и вредные для жизни. Изменение климата там считается нормальным явлением, а стихийные бедствия они вызывают сами, по собственной глупости максимально загрязняя окружающую среду. С нехваткой ресурсов они борются, всё больше вгрызаясь вглубь своего мира. Самое большее через сто лет он просто развалится на куски. Люди веками преследовали и уничтожали обладателей магического дара, и сейчас мы видим лишь шарлатанов-недоучек, зарабатывающих на хлеб своими «способностями», – всё более распалялся молодой император. Эльф отдёрнул руку от исчезающего шара, предоставляя просителей их судьбе.

– Самое страшное то, что уровень развития их оружейной науки в десять раз превышает принятый порог истребления! Это единственное, чем они могут гордиться, – едко закончил Рикс и начал глубоко дышать, тщетно, из-за набитого живота, пытаясь успокоиться.

Пожилой магистр побагровел от услышанного. Его глаза устремились в небо, просканировав доклады экспедиции, а мозг мигом просчитал все варианты развития событий. Результаты оказались весьма неутешительны.

– И мы – соседний с ними мир! – не унимался император, не желая осознавать, что нужно было предпринимать меры ещё полтысячелетия назад, когда опасность была минимальной, сразу после восхождения на трон. – Учитывая острую нехватку ресурсов и жизненного пространства... во что превратится наш мир?! В зловонную лужу, кишащую людьми, не считающимися ни с чем! А всеобщая индустриализация, которая обязательно настанет... Представь себе эльфов и гномов, собирающих на заводе орудия для убийств!

Нехорошая пауза затянулась. Рикс вышагивал по залу, дробя сапогами невесомый камень и уничтожая взглядом стеклянные стены. Ними едва успевал устранять разрушения за непослушным дитём, поставившим их мир на грань катастрофы. И не только их мир!

– Но у нас же есть магия! – воскликнул император. – Их оружие просто бессильно.

– Не забывай об уровне развития их военной науки! – резко ответил седеющий магистр. – Один наш маг, возможно, в случае открытого конфликта, одолеет десяток врагов, но их миллиарды и одна ракета убьёт в сотни раз больше. Высокоразвитое оружие высвобождает столько энергии, что ни один магический щит не выдержит! – злясь, проговорил Ними.

– Однако мы просто обязаны их остановить! – прокричал Рикс.

– Даже если устранить одного учёного, то открытие лишь отложится на пару месяцев. При таком огромном количестве учёных одинаковые исследования часто проводятся независимо друг от друга, – осадил императора магистр. – На поиск конкретных учёных уйдут годы, на устранение всех – десятилетия. Полный распад мира занимает от шестидесяти до трёхсот лет. Надёжное уничтожение населения – около сорока. А у нас счёт идёт на недели!

– Но если просто договориться? – умоляюще прорычал император.

– С теми, кого ты так красочно описывал десять минут назад, – скептически ответил Ними. – Даже если переубедить правительство, что абсолютно невероятно, то учёные всё равно сделают открытие, а пара миллиардов сторонников всегда найдутся...

Рикс обречённо откинулся на спинку стула. Он только сейчас осознал, что натворил.

– Что же делать? – тихо спросил он.

– Ну что делать, понятно, правда, успех всё равно маловероятен, – прямо сказал магистр. – В первую очередь – готовиться к противостоянию, собирать все наши войска, лучших магов. Я думаю, что в такой ситуации многие миры-союзники придут на помощь. Жизнь людей в сто раз короче нашей. Можно попытаться затянуть конфликт – они сами поумирают от старости. Не стоит также пренебрегать устранением учёных и фальсификацией экспериментов – необходимо срочно перебазировать все межмировые группы туда. Так можно выиграть совсем не лишние несколько месяцев. Если правильно провести переговоры с правительствами, то можно надеяться на небольшую внутреннюю войну, которая их ослабит, – давал указания Ними. – Следует на всякий случай перевести население в один из дальних обитаемых миров: толку, конечно, мало, но лучше, чем ничего. Ну и не стоит забывать, что у них отсутствует общая власть. Террористы, оккультисты и прочие радикальные группировки, если им помочь, могут попытаться сами уничтожить свой мир. В нашей войне нельзя пренебрегать ничем.

– А если стравить государства друг с другом? – подавленно произнёс Рикс.

– Ничего не выйдет, – отрезал Ними. – Страны, владеющие самым развитым вооружением, совместно уничтожат агрессора, но между собой воевать не станут – у них вековой опыт подобных войн и они прекрасно знают, что это может привести к уничтожению всей цивилизации, чего люди очень не хотят.

– А мы хотим... – тихо проговорил император.

***

За спиной молодого императора вставал, возможно, последний рассвет этого мира. На гноме был всё тот же парадный доспех, весь обвешанный отнюдь не парадным оружием и магическими амулетами. Рядом с ним стоял его лучший друг – небесный магистр. Эльф пришёл в своём повседневном небесном одеянии, в его правой руке возвышался грозный боевой посох, левая сжимала ярко-алый магический меч.

Они тонули в сиянии магической защиты. За их спинами, на значительном отдалении, полукругом выстроились лучшие маги тысячи миров, накладывая последние чары.

Позади, под пеленой невидимости, на изумрудного цвета траве, выстроилось от края до края, до самого горизонта, миллионное войско. Эльфийские лучники спешно натягивали тетивы луков, гномы-берсерки вытаскивали топоры и молоты, бойцы всех миров готовились к своему вероятно последнему бою.

В воздухе перед ними возникло огромное радужное свечение, из которого через мгновение повалили орды стальных монстров, превращая воздух в чёрные тучи, заливая траву едкой грязью, каждую секунду унося жизни тысяч лучших бойцов, неся просвещение и блага цивилизации в тёмные миры, застывшие в средневековье.

***

Командующий объединёнными войсками Земли радовался как младенец, паря в вертолёте над полем боя. Они не одни во вселенной! И даже агрессивность и недоразвитость аборигенов не уменьшала его радости. На земле под ним танки давили средневековых рыцарей, словно сошедших со страниц учебника, орудия отстреливали тех самых драконов, а командор обдумывал, с чего начать: с переселения людей в новые земли или полной индустриализации...

 

Антон Мальков

Сословия в России

 

Сословие, социальная группа докапиталистических обществ, обладающая закрепленными в обычае или законе и передаваемыми по наследству правами и обязанностями. Для сословной организации характерна иерархия нескольких сословий, выраженная в неравенстве их положения и привилегий.

Сословное деление общества находится в связи с его классовым составом. Но число сословий, как правило, превышало число классов, что в значительной мере определялось разнообразием форм и методов внеэкономического принуждения. Формирование сословий - длительный процесс, протекавший по-разному в различных обществах и связанный с закреплением и оформлением в праве имущественного неравенства и определённых социальных функций (военных, религиозных, профессиональных и др.).

Оформление сословий в России началось параллельно с объединением русских земель в единое государство, ослаблением удельной феодальной аристократии, ростом влияния дворянства и посадской верхушки. Именно в это время начинают созываться земские соборы, в которых наряду с боярско-дворянским сословием и высшим духовенством участвуют представители верхов посада, а на соборе 1613 - даже несколько представителей черносошного крестьянства. Сословное деление в этот период отличается большой пестротой и дробностью. Разрядные списки XVII в. и Бархатная книга (1687) послужили основой для постепенного превращения дворянства из служилой корпорации в наследственное сословие. Некоторое ослабление наследственною принципа сословной организации произошло при Петре I, когда введение Табели о рангах (1722) способствовало определённому смягчению сословных границ и пополнению привилегированных сословий. за счёт продвижения по службе и царских пожалований сословного статуса. Однако в целом утвердившееся сословное деление на дворян, духовенство, крестьянство, купечество и мещанство просуществовало вплоть до Февральской буржуазной революции 1917. При этом С. делились на неподатные (дворянство, духовенство) и податные (крестьяне, мещане).

Целью данной работы является рассмотрение особенностей становления и развития сословной системы в России в XV-XVII вв. Реализация поставленной цели подразумевает решение следующих задач:

- ознакомление с правовыми источниками данного периода и современными комментариями к ним;

- изучение соответствующих разделов учебной исторической и правовой литературы, а также специализированных работ.

Следует отметить, что рассматриваемой проблеме уделяется значительное внимание в учебной литературе. Здесь в первую очередь нужно отметить фундаментальный труд Черепнина Л.В. «Образование русского централизованного государства в XIV – XV веках.» ([4]). Характерно, что в новейшее время подходы к изучению этой темы по сравнению с советским периодом у отечественных историков практически не изменились.

1. Понятие о сословии. Периодизация сословий в России

На протяжении XV - XVII в. шел процесс формирования сословного строя, характерного для феодального общества. Процесс этот начался еще во времена Киевского государства и завершился во второй половине XVII в.

Что же представляют собой сословный строй и, в частности сословия? Каково отличие понятия сословия от понятия класс? Без уяснения этих категорий трудно понять сущность формирования сословного строя. Сословия - это такие большие социальные группы (или слои населения), которые отличаются от других социальных групп по своему передаваемому по наследству правовому статусу (т.е. совокупности прав и обязанностей). Что же касается общественных классов, то это тоже большие социальные группы, но они отличаются друг от друга по другим, не юридическим, а социально-экономическим критериям, а именно: по своему отношению к собственности, месту в общественном производстве и способам присвоения общественного прибавочного продукта. Сословие и класс могут совмещаться (совпадать). Так крестьянство выступает как сословие, но это одновременно и класс. А могут и не совпадать, к примеру, дворянство и духовенство по своим социально-экономическим характеристикам принадлежат к единому феодальному классу. И дворяне, и церковь владели землей и крепостными на феодальном праве. Но по своему правовому статусу это два разные сословия. Что же касается городского (посадского) сословия, то с течением времени уже в XIX веке из этого единого сословия вырастают и формируются два разных общественных класса - буржуазия и рабочий класс, а также разночинная интеллигенция.

По сравнению с кастами, где принцип наследования абсолютен, в сословии наследственный принцип соблюдается не столь жестко. Членство в нем может быть куплено за деньги, даровано верховной властью и т.д. Вместе с тем сословия отличаются от таких корпораций, принадлежность к которым является результатом личных достижений индивида (на экзаменах, военной службе и т.д.). Признаком сословия является также наличие у его членов определённых внешних символов их сословной принадлежности - особых украшений, знаков различия, предметов одежды, причёсок. Складывается также специфическая сословная мораль.

Формирование сословий, в конечном счете, было обусловлено разделением общественного труда. С течением времени каждое сословие "отгородилось" от других своими особыми правами, привилегиями повинностями и обязанностями.

Применительно к периодизации сословий в России в указанный период (XV-XVII вв.) можно отметить следующее. Большинство авторов не выделяют здесь жестко каких-либо периодов, считая, что изменения проистекали достаточно медленно. Тем не менее, указы конца XVI в., приведшие к окончательному закабалению крепостного крестьянства (царский указ от 24 ноября 1597 г., повелевавший разыскивать и возвращать прежним владельцам всех беглых и насильственно вывезенных крестьян, указ от 1 февраля 1597 г., лишавший кабальных холопов юридической возможности возвращать себе личную свободу до смерти господина и т.д.), позволяют условно выделять здесь ранний (XV – XVI вв.) и поздний (XVII в.) периоды.

2. Феодалы – господствующий класс общества

Среди всех классов и сословий господствующее место безусловно принадлежало феодалам. В их интересах государственная власть проводила меры по укреплению собственности бояр и дворян на землю и крестьян, по сплочению прослоек класса феодалов, его «одворянению».

В XVI - XVII вв. оно в документах именовалось служилыми людьми и состояло из целого ряда категорий (слоев). Верхний слой составляли бояре. Термин боярин стал обозначать звание (чин). Большинство среди них составляли бывшие удельные князья. Но некоторая часть происходила из родовитого старомосковского боярства, не имевшего княжеских титулов. Общая численность бояр была невелика. В 1564 г. их было 33, после опричного террора в 1572г. из них осталось 17. К концу XVII в. насчитывалось 42 боярина[1]. Следующими после бояр чинами были окольничие, думные дворяне. Они состояли в Боярской думе. Из их числа назначались воеводы во время войны, начальники приказов и другие высшие должностные лица. Основную массу составляло среднее и мелкое дворянство (дворяне московские, дети боярские, дворяне городовые и т.д.), служившее воинами в дворянском конном ополчении, а также в гарнизонах пограничных крепостей.

Поскольку в условиях натурального хозяйства земля, населенная крепостными крестьянами, была единственным средством обеспечения службы дворян, то царская власть активно раздавала дворянству землю. Однако земли для испомещения дворян не хватало, и они поставили вопрос о перераспределении земель и рабочих рук внутри класса феодалов. Особенно остро разгорелась борьба между боярством и дворянством из-за земли и крестьян в 60-70-х годах XVI в., когда правительство Ивана Грозного ввело опричнину и при ее помощи конфисковало у бояр и роздало дворянам огромные земли. В годы опричнины Иван Грозный впервые “испоместил” вокруг Москвы “избранную тысячу” своих наиболее преданных слуг, наделив их землей и крестьянами на возникшем тогда же поместном праве, т.е. за службу и на время службы без права распоряжения. В первой половине XVII в. уже преобладало дворянское поместное землевладение. Дворянство, организованное в поместное ополчение, было наиболее мощной политической и военной силой.

Дворяне претендовали также на участие в государственной власти. Боярство же, стремясь сохранить свои привилегии, защищало систему местничества, которая сложилась еще в XV в. При поддержке дворянства царизм проводит ряд ограничений местничества.

Однако, несмотря на то, что борьба между боярством и дворянством порой носила ожесточенный характер, все же это было столкновение внутри класса феодалов. Основным же было противоречие между классом феодалов и феодально зависимым крестьянством.

После опричнины, нанесшей сильнейший удар боярству, и отражения иностранной интервенции начала XVII в., во время которой немало бояр перешло на сторону врага, дворянство становится ведущей силой класса феодалов. Боярство теряет свои позиции и постепенно сливается с дворянством в единое сословие, составляя его верхушку.

В XVI- XVII вв. оформляется исключительное сословное право феодалов на землю и феодально зависимых крестьян. Уже первый общерусский законодательный акт-Судебник 1497 г. защищал границы феодальной поземельной собственности. Судебник 1550 г. и Соборное Уложение 1649 г. усиливают наказания за это. Кроме того, в Уложении прямо указано, что владеть землей могут только “служилые люди”.

Феодалы закрепляют свою привилегию занимать постыв государственном аппарате. По-прежнему они обладали правом вотчинной юстиции, то есть могли судить своих крестьян, правда, за исключением тяжких политических и уголовных дел. Такие дела подлежали разбору в государственных судах. Это еще больше ограничивало иммунитет феодальных владельцев. С 1550 г. выдача иммунитетных грамот была прекращена.

Сами феодалы имели право судиться в специальных судебных учреждениях. Указом Ивана IV от 28 февраля 1549 г. дворяне были освобождены от юрисдикции наместников и приравнены в этом отношении к боярам. Законодательство защищало жизнь, честь и имущество феодалов суровыми наказаниями.

Служилые люди по отечеству оформились в XVII веке в сложную и четкую иерархию чинов, обязанных государству службой по военному, гражданскому, придворному ведомствам в обмен на право владеть землей и крестьянами. Они делились на чины думные (бояре, окольничие, думные дворяне и думные дьяки), московские (стольники, стряпчие, дворяне московские и жильцы) и городовые (дворяне выборные, дворяне и дети боярские дворовые, дворяне и дети боярские городовые). По заслугам, по службе и знатности происхождения феодалы переходили из одного чина в другой. Не исключался доступ в служилые люди по отечеству выходцев из тяглых слоев и, наоборот, уход феодала в тяглецы. Постепенно эти переходы власти начинают ограничивать, например, из феодалов в холопы (указ 1642 года, Уложение 1649 года), потом — в феодалы из приборных служилых людей: стрельцов, пушкарей и прочих «мужиков»; из крестьян, холопов, посадских людей (указ 1675 года). Дворянство, таким образом, отмежевывалось от других слоев населения, превращалось в замкнутый класс — сословие.

Столь же строго и последовательно власти стремились сохранить в руках дворян их поместья и вотчины. Цель этих и других мер — придать классу феодалов строгое «чиновное» средневековое деление, сохранить в неприкосновенности уездные (городовые) корпорации служилых людей. Правительство проводило последовательно продворянскую политику.

Но этот курс в ряде моментов терпел неудачи. Прежде всего невозможно было «детей боярских испомещивать в одних городах, кто откуда служит»: на земли совершались сделки купли и продажи, и они непрерывно переходили из рук в руки. Этой перетасовке среди служилых людей способствовали внутренняя борьба между прослойками феодалов, замена поместного войска полками нового строя — солдатскими, рейтарскими и др.

Требования дворян и меры властей привели к тому, что к концу века свели разницу между поместьем и вотчиной к минимуму. Если в первой его половине в Замосковском крае, историческом центре государства, поместная форма землевладения сильно преобладала над вотчинной, то во второй половине они поменялись местами.

В течение всего столетия правительства, с одной стороны, раздавали феодалам огромные массивы земель; с другой — часть владений, более или менее значительную, перевели из поместья в вотчину. Причин для подобных пожалований находилось немало: то «за осадное сиденье» в Москве во время Смуты и самозванцев, то за подавление восстаний «черни», то в связи с заключением очередного мира или победами над неприятелем. Получали новые земли, прежде всего из дворцового фонда и черных волостей, бояре и другие столичные служилые люди, рядовые дворяне и казаки. Шли в раздачу земли Замосковного края, уездов к югу от Оки и в других местах.

Много досталось родственникам и фаворитам царствующих особ: Милославским и Морозовым, Нарышкиным и Лопухиным, Голицыным и Апраксиным, Салтыковым и Стрешневым; они и многие другие получили во второй половине века десятки тысяч крестьянских дворов. Их натиск в южных уездах, вызывал недовольство живших здесь служилых людей по прибору, осевших здесь же беглых крестьян и холопов. Власти до поры до времени сдерживали аппетиты столичных феодалов-крепостников, чтобы не нарушать оборону южного пограничья, которая держалась на приборных и беглых людях. Но с 70—80-х годов крепостническое землевладение быстрыми темпами захватывает здесь господствующие позиции.

Переписные книги 1678 года насчитали по стране 888 тысяч тяглых дворов, из них около 90 процентов находилось в крепостной зависимости. Дворцу принадлежало 83 тысячи дворов, или 9,3 процента; церкви — 118 тысяч, 13,3 процента; боярам—88 тысяч, 10 процентов; более же всего дворянам — 507 тысяч дворов, или 57 процентов[2].

В XVII веке замкнутость верхних и низших групп феодалов постепенно уходит в прошлое. Господствующий класс заметно «одворянивается». Верхи уездного дворянства проникают в среду столичных чинов. Например, провинциальные выборные дворяне становятся дворянами московскими, а столичные жильцы и московские дворяне, даже стряпчие и стольники, наоборот, оседают в уездных городах. Реорганизация поместного войска, создание полков нового строя нанесли еще один удар старому «чиновному» делению, которое во второй половине века становится анахронизмом.

Дворянство, среднее и мелкое, сплоченно отстаивает свои интересы в земельных делах – в борьбе с «мочными и сильными людьми» из московских вельмож, начальников. Добившись окончательного закрепощения крестьян, оно требует от властей помощи в сыске беглых. Столь же решительно ратует за «справедливый» (для себя, конечно) суд, за прекращение волокиты и мздоимства московских приказных людей.

Дворянство же сыграло решающую роль в провале «боярской попытки» (конец 1681 года) разделить государство на наместничества во главе с «вечными» (бессрочными) наместниками из «великородных людей». Не в интересах средних и мелких дворян было возвышение надменных столичных аристократов. И потому последние потерпели поражение. А недолгое время спустя — новый для них афронт: 12 января 1682 года Боярская дума под нажимом тех же дворян отменила местничество.

В XVII веке немалое число худородных дворян проникли в столичные сферы — по родству с царем, фавору, заслугам на бюрократическом поприще. Как тогда стали говорить люди незнатные, но удачливые, «всяк велик и мал живет государевым жалованьем». Дворяне входили в среду думских чинов и приказных судей, военных и посольских руководителей. Иные из них стали богатейшими людьми. Б. И. Морозов, имевший в начале карьеры, в 20-е годы, всего 151 крестьянский двор, к началу 60-х стал владельцем 9,1 тысячи дворов. Многие тысячи дворов получили в конце столетия Нарышкины.

Бурный и неспокойный XVII век во многом потеснил старую аристократию. Один из ее представителей, князь И. М. Воротынский, с тоской вспоминал (дело было при первом царе из Романовых):

«Бывали на нас опалы от прежних государей, но правительства с нас не снимали; во всем государстве справа всякая была на нас, а худыми людьми нас не бесчестили».

При том же Михаиле Федоровиче и сыне его Алексее около царского трона не было уже представителей многих старинных и знатных фамилий: князей Курбских и Холмских, Микулинских и Пенковых, а из некняжеских родов—Тучковых, Челядниных, Годуновых, Сабуровых и прочих. Вскоре сошли со сцены Мстиславские и Шуйские. А в XVI столетии они блистали на военном поприще, в государственном управлении, имели политический вес и навыки. Им на смену пришли худородные: помимо названных выше, Боборыкины и Языковы, Толстые и Хитрые, Чаадаевы и Чириковы, из князей — Долгорукие и Мосальские, Прозоровские и Урусовы. Они пробились вверх по чиновной лестнице, вплоть до Боярской думы; иные входили даже в ближнюю, или тайную, думу при «превысочайшей особе».

Уже тогда становятся влиятельными в государстве лица, которых в XVIII веке назовут фаворитами, людьми «в случае».

Духовенство, точнее церковь, поскольку юридически земля принадлежала патриархии, митрополичьим и архиерейским кафедрами монастырям, выступала как класс феодалов. Церкви принадлежало до '/з всех обработанных земель и феодально зависимых крестьян. Кроме того, монастыри вели обширную торговлю, занимались ростовщичеством. Их владения продолжали расти, что представляло уже угрозу для дворянства. В первой половине XVII в. был создан Монастырский приказ для управления церковными землями, и они, таким образом, были поставлены под контроль государства.

Духовенство оформилось в самостоятельное сословие. Оно было освобождено от несения государственной службы и повинностей и от налогов, а также имело свое сословное управление и суд. Духовенство делилось на белое (приходские попы - священнослужители и вспомогательный персонал: дьячки, пономари и т.д. - церковнослужители) и черное (монахи), жившее в монастырях. Белому духовенству разрешалось жениться, но только один раз в течение жизни. Черное духовенство (монахи) давали обет безбрачия. И дело здесь не только в проповеди аскетизма и отречении от мирских забот, но и в том, чтобы не дробились между наследниками-детьми церковные и монастырские земли. Ведущие церковные должности могли занимать только монахи.

Высшим органом церковного управления и суда является московский митрополит, который в 1589 г. был возведен в сан патриарха. Смысл этой акции состоял в том, что если митрополит, хотя бы формально подчинялся константинопольскому патриарху, то с учреждением московской патриархии ее глава - патриарх по своему сану стал равен константинопольскому патриарху. Иными словами, Русская православная церковь становилась полностью независимой (автокефальной) и ее центром и в формально-юридическом смысле становилась Москва. Патриарх, хотя и избирался Поместным собором, состоявшим из высших церковных иерархов, но по традиции восточного православия, шедшей еще с византийских времен, утверждался в своей должности царем. Поэтому учреждение Московской патриархии являлось как бы завершающим актом, утверждавшим суверенитет Русского централизованного государства. Поместный собор и патриарх являлись не только высшими органами духовного суда, но их акты были источниками церковного (канонического) законодательства. Церковному суду подлежало все духовенство и зависимое от церкви население, кроме дел об измене, “душегубстве, татьбе и разбое с поличным”. По ряду дел (например, преступления против нравственности, разводы и т.п.) церковному суду подлежали и все светские люди.

Православная церковь фактически осуществляла идеологическую функцию государства, являлась носителем государственной идеологии, поэтому государство всячески поддерживало церковь и материально, и политически, и законодательно. Не случайно во всех судебниках. Соборном Уложении 1649 г. преступления против церкви стояли на первом месте, а уклонения от официальных церковных догм (“ереси” - своеобразное диссидентство тех времен), совращение в иную религию государство сурово наказывало. Но в то же время цари ревниво оберегали свою власть от вмешательства церкви.

В XVII веке власти продолжали курс своих предшественников на ограничение церковного землевладения. Уложение 1649 года, например, запретило духовенству приобретать новые земли. «Посадское строение» середины столетия лишило его многих белых слобод и дворов в Москве и других городах, приносивших немалые доходы. Ограничивались привилегии церкви в делах суда и управления. Сохранил их только патриарх. По тому же Уложению суд и управление в церковных и монастырских владениях передали специально созданному учреждению — Монастырскому приказу во главе с царскими (не патриаршими!) окольничими и дьяками.

Но церковь не сдавала свои позиции — в 60-е и 70-е годы она добилась лишения Монастырского приказа судебных функций, а затем его упразднения.

3. Феодально-зависимое население

Крестьянство в XV-XVI вв. постепенно консолидировалось в единое сословие. Так как крестьяне составляли подавляющее большинство населения, то их чаще всего называли “христианами” (отсюда - крестьяне). Крестьяне, жившие на государственных землях, назывались “черными” или “черносошными”.

Черные крестьяне жили общинами (“мир” или “волость”) и несли повинности в пользу государства. Дела общины управлялись сходом и выборным старостой. С середины XVI в. в связи с развитием барщинного хозяйства и товарно-денежных отношений происходит общее увеличение повинностей. Именно в это время появляется денежная рента. Феодалы усиливают и внеэкономическое принуждение, стремятся закабалить, закрепостить крестьян.

Переходы крестьян являлись формой классового протеста. Они превращались в массовые побеги. Феодалы требовали от правительства их ограничения. Тяготы многолетней Ливонской войны, ломка боярского землевладения и насаждение дворянских поместий, набеги татар, эпидемии привели к массовому разорению крестьян.

В отличие от феодалов, особенно дворянства, положение крестьян и холопов в XVII столетии существенно ухудшилось.

В 1581 г. был издан указ о “заповедных летах”, который запрещал крестьянские переходы и в “Юрьев день”. В 1592 г. проведена была перепись земли и живущих на ней крестьян. “Писцовые книги” стали считаться основанием для прикрепления крестьян к земле. В 1597 году правительство Бориса Годунова издало указ о розыске беглых в течение пятилетнего срока и возвращении их бывшим владельцам. Позже срок исковой давности для розыска беглых, или “урочные годы”, правительством царя Василия Шуйского был увеличен до 15 лет. Наконец, Соборное Уложение 1649 года удовлетворило требования дворянства и полностью оформ