Георгий Васильевич Чичерин 14 страница

самым подрывалось ее значение, Племенные союзы, вместе с теократическим началом,

были еще слишком крепки, чтобы поддаться произволу властителя. Поэтому, все

эти монархии пали, уступая место республике.

Из совершенно иных элементов образовалась ограниченная монархия, возникшая

из средневекового быта. Она приняла форму монархии с сословным представительством.

Монархическое начало выработалось здесь не из патриархии, а из вотчинного

устройства. Вотчинник был владельцем земли, но живущие на ней вольные люди

не были его подданными, обязанными безусловным повиновением государству. Они

имели свои частные права, независимые от общественной власти, и весьма ограниченные

обязанности, определяемые договором. Вотчинник не мог распоряжаться ими по

произволу; но в случае общего дела он должен был взывать к добровольному их

содействию, если собственных частных средств было недостаточно. Это содействие

было различно, смотря по призванию и положению лиц. Группы вольных людей,

связанных общими занятиями, а потому и общими интересами, образовали отдельные

сословия с особенными правами. Каждое из них принимало участие в общем деле,

на сколько оно его касалось. Оно собственными силами отстаивало свои права

и интересы и добровольно помогало вотчиннику.

Этот порядок сохранился, когда из вотчины образовалось государство. Политическое

единство придало единство и сословным собраниям; с расширением государственных

потребностей умножилось и число дел, требующих содействия сословий. Отсюда

участие последних в государственной власти.

Однако это участие могло быть различно, смотря по тому, какого рода монархия

образовалась из вотчины. В неограниченной монархии сословные собрания становятся

чисто совещательными учреждениями. Монарх собирает сословных представителей

для помощи и совета (aide et conseil). Таковы были в значительной степени

французские генеральные штаты; таковы же были вполне наши земские соборы.

Но там, Где сословия сохранили свои вольности. там сословные собрания не только

давали помощь и совет, но и оберегали свои права. Тут произошло действительное

ограничение монархической власти. Главное право сословий состояло в согласии

на уплату податей, без которых монарх не мог обойтись. Подать в средние века

не считалась государственною обязанностью. Местные владельцы и города обязаны

были весьма незначительною денежною платою в пользу верховного вотчинника;

все, что требовалось сверх того, могло взиматься не иначе, как по добровольному

их согласию. Вследствие этого, с умножением государственных потребностей,

государственные доходы стали в зависимость от сословий. Это было самое сильное

средство ограничивать власть королей. Во Франции монархия сделалась неограниченною,

когда высшие сословия уступили королю право произвольно облагать податями

низшие. В Англии, напротив, право согласия на подати сделалось источником

всех остальных прав. Кроме того, так как сословия имели свои неотъемлемые

вольности, то изменять и стеснять.их также нельзя было иначе, как с их согласия.

Поэтому всякий закон, который касался сословных привилегий, требовал их согласия.

Отсюда развилось участие сословных представителей в законодательной власти.

Таким образом, из сословного представительства выработалось. конституционное

устройство нового времени. Однако последнее существенно отличается от первого.

Одно основано на частных, корпоративных началах, другое на началах государственных.

Главные отличительные признаки следующие:

1. Право участия в сословных собраниях было привилегиею, то" есть, частным

правом каждого отдельного сословия или корпорации, а не установлением общего

государственного закона во имя общественной пользы.

2. Каждое сословие представляло только себя и действовало за себя. Отдельные

сословные собрания могли постановлять частные решения и входить в частные

соглашения с королем по касавшимся до их сословия делам.

3. Так как в основании лежало частное право корпораций, та нередко последние

представлялись своими властями. При чисто" совещательных собраниях ничего

большего не требовалось. Если же в собрание посылались выборные, то они были

не настоящие представители, могущие действовать по собственному усмотрению,

без всякой юридической ответственности, а уполномоченные, действующие по обязательному

полномочию от своих избирателей, получающие от них. содержание и ответственные

перед ними.

4. Сословные собрания сзывались по мере нужды, без всяких. определенных

правил.

5. Права собраний существенно состояли в защите вольностей,. то есть,

частных прав своего сословия. Поэтому и участие их в законодательстве и финансовых

делах ограничивалось частными вопросами и решениями, насколько они касались

сословных прав. Но здесь оно было полное. Иногда сословие само управляло кассою,.

составлявшеюся из взносов его членов, так что для общих расходов, кроме королевской

казны, существовала еще казна сословная.

6. Отношения к королевской власти были договорные. Сословия давали королю

деньги и помощь, а король подтверждал их вольности. Нередко свое согласие

на взносы. они соединяли с известными условиями.

7. Всякий кто считал свои права нарушенными, имел право сопротивления.

В Великой Хартии, которую английские бароны вымогли у Иоанна Безземельного,

сказано, что бароны и народ, в случае отказа в удовлетворении их требований,

могут захватить земли и имущество короля, оставляя неприкосновенными только

его лицо и семейство. Для надзора за исполнением условий был установлен комитет

из двадцати пяти баронов, которые принимали прошения от обиженных и прибегали

ко всем нужным мерам для восстановления нарушенного права. Все жители королевства

должны были присягать, что они будут слушать их приказания. Подобные постановления

заключала в себе и Венгерская Золотая Булла.

Сословные собрания могли обнимать все сословия или только некоторые.

Средневековые сословия были дворянство, духовенство, горожане и сельчане.

Последние редко принимали отдельное участие в собраниях, хотя встречаются

тому примеры, в Виртемберге, в Тироле, в Фрисландии, в Швеции. Во Франции

сельское сословие юридически сливалось с городским под именем третьего (tiers-etat);

но сельские общины имели ничтожное представительство. Города также далеко

не все участвовали в собраниях; на это требовались королевские привилегии,

которые давались не только важнейшим, но иногда совершенно неважным, по особой

милости. Дворянство разделялось на высшее и низшее; эти два разряда могли

заседать или вместе или раздельно.

Но встречаются формы ограниченной монархии, в которых в собраниях участвовали

только дворянство и высшее духовенство. В таком случае происходит смешение

монархии с аристократией. При этом может быть перевес или того или другого

начала. Пример монархии, ограниченной аристократиею, представляет Венгрия

до 1849 года. Пример аристократии с монархией во главе представляет Польша

до ее разделения.

В Венгрии монархия, некоторое время избирательная, сделалась наследственною

в Австрийском доме. Сословное собрание, Диэта, состояло из двух палат (tabulae):

верхней, где заседали члены высшего дворянства, или магнаты, к которым присоединялись

государственные сановники и епископы, и нижней, где заседали выборные от остального

дворянства. В последней присутствовали и представители некоторых городов,

но без права голоса. Выборные получали инструкции от своих избирателей и могли

быть ими сменяемы. Сами избиратели имели право присутствовать в заседаниях

и выражать одобрение или неодобрение. Всякий закон должен был исходить от

нижней палаты; верхняя имела только право согласия или несогласия. Но в случае

несогласия, обе палаты соединялись и постановляли совокупное решение. При

этом и король имел право издавать указы без согласия Диэты. Так издан был

урбариумъ Марии Терезии, определявший отношения помещиков к поселенным на

земле их крепостным крестьянам. Король мог собственною властью взимать и косвенные

налоги. Но для прямых податей требовалось согласие Диэты, и составлявшее ее

дворянство пользовалось своими преимуществами, чтоб избавиться от всяких тяжестей

и все свалить на низшие сословия, которые именовались misera plebs contribuens.

Весь гнет падал главным образом на подвластные национальности. Немудрено,

что при революции 1848 года австрийское правительство нашло поддержку в притесненных

Славянах. Это движение, освободившее низшие классы и подчиненные народности?

положило вместе с тем конец старой венгерской конституции.

В Польше, в отличие от Венгрии, монархия из наследственной сделалась

избирательною, что окончательно ее ослабило и лишило государство всякой твердой

точки опоры. Избрание принадлежало дворянству, которое посылало нунциев в

Сейм. Уполномоченные избирались в местных сеймиках; но и сами избиратели присутствовали

на общем Сейме и принимали участие в выборе короля. Таким образом, на большой

равнине Воля собиралось иногда до двух сот тысяч человек, и весьма часто избрание

решалось силою или помощью чужого войска. При избрании, монарху ставились

условия, на основании которых он должен был править. Правительство состояло

из короля, Сената и Палаты Нунциев. Последняя избиралась так же, как и избирательный

Сейм. Она имела власть законодательную. Сенаторы назначались королем пожизненно;

с ними заседали также епископы и десять высших должностных лиц государства,

которые также назначались королем и не могли быть им сменяемы. Кроме участия

в законодательной власти, Сенат участвовал и в правительственных действиях.

Характеристическая особенность польской конституции состояла в том, что

для выборов и решений Сейма требовалось единогласие. Мы видели, что это начало

вытекало из средневековых понятий о свободе. Вольный человек повиновался не

иначе, как по собственному согласию; обязанность меньшинства повиноваться

большинству не признавалась. Общее решение было делом взаимного договора.

Поэтому каждый польский депутат мог остановить решение Сейма. Это право называлось

liberum veto, свободным запретом. Оно простиралось до того, что несогласие

одного лица не только останавливало тот закон, о котором шел спор, но делало

недействительным все. остальные постановления Сейма. Разумеется, при таких

условиях, решение большею частью становилось невозможным. А так как. иногда

оно было необходимо, то в этих случаях Сейм обращался в конфедерацию, с согласия

или даже без согласия короля. Конфедерация была ничто иное как насильственное

решение большинства: так как законным путем идти было невозможно, то надобно

было употребить силу против непокорного меньшинства. Если последнее было малочисленно,

оно не смело противиться; но если оно было достаточно сильно, оно составляло

антиконфедерацию, и тогда возгоралась междоусобная война.

Эта конституция, представлявшая в сущности только узаконенную анархию.

ярко характеризует средневековые начала, от которых Польша не умела освободиться.

Она пала вследствие неспособности установить у себя настоящую верховную власть.

История монархии с сословными собраниями, вообще, представляет картину

непрестанных внутренних раздоров и борьбы королевской власти преимущественно

с дворянством, которое имело наиболее силы и веса, а иногда и с горожанами,

когда последние, как во Франции, являлись революционным элементом. Но подобное

устройство несогласно с государственным порядком, который требует единства

воли и направления. Поэтому, с развитием государственных начал, сословные

собрания постепенно падают и вымирают. Однако, в некоторых государствах, как

то в Швеции, в Мекленбурге, следы их сохранились до нашего времени. В Германии,

после 1813 года, было даже стремление устроить все государственное представительство

на средневековых началах. Образовалась целая школа (Галлер, Ярке и другие),

которая выдавала это устройство за нормальное, низводя государственное начало

на степень частного. Но в стране, которая служит образцом представительного

правления в Англии, сословные собрания рано потеряли свой средневековой характер.

Они преобразовались в народное представительство.

Монархия с народным представительством, или конституционная монархия,

отличается от монархии с сословными собраниями тем, что ограничения монархической

власти истекают не из частных привилегий отдельных сословий, а из понятия

о народе, как совокупном целом, участвующем в верховной власти. Здесь представительство

не сословное, а народное; только здесь существует истинное представительное

начало.

Из этого вытекают следующие отличительные черты народного представительства

от сословного:

1. Каждый выборный считается представителем целого народа, а не какой

либо части, хотя бы он был выбран только отдельным округом. Причина та, что

он представляет не одни только сословные или местные права и интересы, но

является носителем известной доли верховной власти; последняя же принадлежит

целому, а не частям.

2. Как носители верховной власти, выборные люди суть настоящие представители,

а не уполномоченные от избирателей. Поэтому они не могут быть связаны инструкциями,

но действуют по своему усмотрению и не ответствуют за свои действия.

3. Права их состоят не в защите вольностей, а в отправлении известной

функции государственного организма; им вверяется известная отрасль верховной

власти.

4. Как постоянные органы государственной власти, собрания сзываются постоянно

и правильно.

5. Собрания действуют как органы верховной власти. Поэтому, здесь не

может быть договорных отношений между королем и палатами, не может быть и

частных гарантий, какие установлялись средневековыми хартиями. Верховная воля

государства выражается в совокупном решении различных органов власти, на основании

взаимных прав, определяемых основным государственным законом.

Таким образом, устройство конституционной монархии основано на распределении

верховной власти между монархом и народом. Цель ее состоит в соглашении свободы

с порядком и властью.

Однако это начало признается не всеми. Некоторые немецкие публицисты

вовсе его отрицают. По их учению, вся верховная власть нераздельно сосредоточивается

в лице монарха, а народ призывается только к содействию и участию в законодательстве.

Эта теория вошла даже, как общее правило, в Венский Заключительный Акт 1820

года. Цель этого постановления заключалась в возможно большем стеснении прав

народного представительства в германских государствах. Но такой взгляд противоречит

самому существу конституционной монархии. Полнота государственной власти не

может сосредоточиваться в лице, которого власть ограничена. Участвующие в

решении, исходящем от верховной власти, суть участники самой власти; следовательно,

верховная власть здесь очевидно разделена. Как скоро представительство входит

в государственное устройство, как постоянный орган, так необходимо систематическое

распределение верховной власти между всеми участниками верховной воли.

В совершенно противоположную односторонность впадают новейшие демократические

толкователи английской конституции, которые, как Дайси, различают юридическое

полновластие и политическое. Первое, по этому учению, бесспорно принадлежит

парламенту, то есть, королю и двум палатам; второе же всецело принадлежит

народу, или большинству избирателей, которых воля всегда является преобладающею.

Эта теория, опирающаяся на практику парламентского правления, которая будет

выяснена ниже, лишена серьезных оснований. Понятие о верховной власти есть

понятие юридическое, относящееся к политической области. Оно является юридическим

выражением государственных отношений. Поэтому политическое понятие не отличается

от юридического. Можно отличить только фактическое влияние от юридической

власти; но влияние не есть право. В самодержавной монархии может господствовать

всесильный министр или даже фаворитка; но из этого не следует, что они облечены

верховною властью. Между тем, из этой теории делаются совершенно ложные выводы,

значение которых выясняется из рассмотрения устройства конституционной монархии.

Обыкновенно верховная власть в конституционной монархии состоит из короля

и двух палат. Только в небольших государствах существует одна палата. Две

палаты необходимы не только для большей зрелости решений, но и для предупреждения

столкновений между монархом и представительством. Посредствующее тело, с аристократическим

положением, умеряет страсти и дает большую силу решениям той или другой стороны.

Две палаты представляют собою и всю полноту общественных элементов. Мы видели,

что во всяком обществе необходимо существуют элементы аристократические и

демократические. Первые находят место в верхней палате, из вторых образуется

нижняя.

Каков же состав обеих палат?

Нижняя палата основана на начале народного представительства Поэтому

депутаты должны являться представителями целого народа, а не сословий, интересов

или местностей. Мы видели, что сословные собрания несовместны с истинным представительством.

В. настоящее время за них более не стоят. Но некоторые немецкие публицисты

продолжают отстаивать представительство интересов, утверждая, что каждый отдельный

интерес должен находить своих защитников в собрании. Между тем, отдельный

интерес не составляет политического элемента, а потому не может быть источником

государственной власти. Частные интересы приобретают значение настолько, насколько

они входят в состав общих интересов государства. Как лицо, облеченное властью,

каждый выборный представляет общий интерес, а не частный. Тоже должно сказать

и о представительстве собственности. Мы видели, что собственность может служить

признаком политической способности; но представительство собственности, как

интереса, есть мысль, заимствованная из средневекового быта, когда подати

могли взиматься не иначе, как с согласия владельцев. Сама по себе, собственность

принадлежит к области гражданской, а не государственной, а потому, также как

интерес, не может быть основанием власти. Оба эти начала сохраняют свое значение

в административной сфере; но в политической области могут иметь значение только

те элементы. которые представляют политическое начало, то есть, свободные

лица. Мы видели, что основанием политического права служит свобода, под условием

способности, а свобода и способность составляют принадлежность лиц. Это и

есть истинное основание народного представительства. Выбор распределяется

по округам, для того чтобы различные части государства могли иметь своих представителей;

но выборные являются представителями этих местностей, не как самостоятельных

корпораций, а как органических членов целого. Поэтому каждая местность должна

иметь столько представителей, сколько она имеет значения в целом, то есть

большая больше, меньшая меньше. А так как основной элемент представительства

есть свободное лицо, то выборное право должно распределяться по округам сообразно

с количеством народонаселения. Таково нормальное правило в устройстве народного

представительства.

Это не значит однако, что всегда и везде должны вводиться эти начала.

Кроме чисто рациональных требований, есть условия исторические и практические,

с которыми должно соображаться каждое законодательство. Сословия и корпорации

составляют продукт истории и могут сохранять более или менее силы в настоящем.

Где все общество зиждется на сословном начале, нельзя устроить политическое

представительство помимо его. Оно будет лишено настоящей почвы, а потому не

будет иметь силы. В Англии политические права корпораций идут с древнейших

времен. Билль о Реформе изменил их сообразно с новыми потребностями, но не

уничтожил. Старое право всегда крепче нового, и здесь менее всего уместна

ломка во имя рациональных начал.

Признавая основанием политического права свободу, ограниченную способностью,

надобно определить последнюю. Это составляет самый существенный вопрос в конституционной

монархии. Здесь нет, как в демократии, прирожденного права каждого гражданина

на участие в правлении, ибо здесь не признается полновластие народа. Свобода

должна быть согласована с другими элементами; поэтому необходимо определение

способности. Всеобщее право голоса, свойственное демократии, не отвечает существу

конституционной монархии. Оно существовало во Франции во времена второй империи,

потому что самая империя носила более характер демократической диктатуры;

но при иных условиях, введение этого начала представляет всегда опасный эксперимент.

Внешним признаком способности обыкновенно служит известное имущество.

Через это власть вручается зажиточным классам, более образованным и преданным

умственной работе. Самый обыкновенный способ состоит в установлении одного

общего ценза, по количеству платимых податей. Но иногда избиратели разделяются

по разрядам, как в указанной выше прусской системе. Здесь начало способности

сочетается с началом свободы и может даже получить перевес над последним.

Могут быть установлены и разные категории лиц, с различным количеством голосов.

Иногда к имущественному цензу присоединяется ценз образования, самостоятельно

или в дополнение к первому. Нередко требуется также оседлость. Вообще, постановления

могут быть весьма разнообразны. Выбор их зависит от соображений чисто политического

свойства. Представители должны отличаться еще большею способностью, нежели

избиратели, ибо они имеют непосредственное влияние на правление. Поэтому,

часто для них требуется особый ценз избираемости, а также и более зрелые лета.

Но иногда доверие избирателей считается уже достаточным ручательством за способность

лица. Установление ценза заменяется также безвозмездным отправлением должности.

Отсутствие жалованья представителям делает эту должность доступною только

людям достаточным; напротив, при жалованье даже бедные получают возможность

заседать в палате. Первое начало - аристократическое, второе - демократическое.

Выбор того или другого зависит, как от характера правления, так и от количества

находящихся в обществе способных людей, принадлежащих к тому или другому разряду.

Кроме того, представители должны быть еще более независимы в своем положении,

нежели избиратели. О частной зависимости здесь нет речи, но тем возможнее

зависимость политическая. Поэтому, обыкновенно исключаются из палаты чиновники,

получающие жалованье от правительства или состоящие к нему в подчиненных отношениях.

В Англии, при занятии политических должностей, соединенных с званием членов

палаты, производятся новые выборы. Но в Германии, где служащие пользуются

значительною независимостью, они допускаются в представительное собрание.

Таков состав нижней палаты. Что касается до верхней, то состав ее может

быть различен, смотря по различию существующих в народе аристократических

элементов.

1. Члены верхней палаты могут быть наследственные. Это-положение самое

независимое и самое аристократическое. Но оно предполагает существование в

народе наследственной аристократии. Таковы английские лорды. Во Франции, во

времена Реставрации, была учреждена наследственная палата пэров, из обломков

старой и членов новой аристократии; но она просуществовала только до 1831

года. Наследственные пэры обыкновенно заседают по личному праву, но они могут

быть и выборные. Так в Англии, кроме собственно английских пэров, имеющих

личное право, в верхней палате заседают выборные от шотландских и ирландских

пэров. Последние избираются пожизненно, первые для каждой сессии. Назначение

новых пэров всегда предоставляется королю, и это право присваивается ему безгранично.

Это мешает палате превратиться в замкнутое сословие.

2. Члены верхней палаты могут быть назначаемы королем пожизненно. Срочное

назначение несовместно с независимостью, требующеюся от верхней палаты. Этот

способ служит самым надежным обеспечением высшей способности. Иногда установляются

известные категории, из которых должно совершаться назначение, как-то: высшие

сановники, судьи, богатые землевладельцы и фабриканты, ученые и т. п.

3. Высшие должностные лица могут становиться членами верхней палаты по

самому званию. Так, в Англии, епископы и лорд-канцлер суть непременные члены

верхней палаты. Во Франции, во времена второй империи, в Сенате заседали кардиналы

и маршалы.

4. Члены верхней палаты могут быть выборные от разных сословий и корпораций.

Такого рода права даются дворянству, городам,. университетам. Выбор, разумеется,

производится на известный срок.

5. Члены верхней палаты могут быть выборные от народа. Обыкновенно при

этом требуется высший ценз и большие условия способности. По бельгийской конституции,

сенаторы должны иметь ценз в тысячу гульденов прямых податей и сорок лет от

роду. Они выбираются на восемь лет и через каждые четыре года возобновляются

на половину.

6. В Норвегии само представительное собрание выбирает из себя членов

верхней палаты. Последняя не имеет здесь аристократического характера, а установлена

единственно в видах более зрелого обсуждения законов.

О составе верхней палаты в сложных государствах будет речь ниже.

Все эти различные способы, особенно первые четыре, могут сочетаться,

вследствие чего верхняя палата получает сложную организацию. Такова верхняя

палата в Пруссии.

Палаты сзываются и заседают в одно время. Это называется сессией. Срок

созыва может быть назначенный законом или обычаем, или же он может быть предоставлен

усмотрению правительства, которому всегда дается в этом отношении известная

ширина. Королю же принадлежит право отстрочивать заседания и распускать выборные

палаты.

Верховная воля выражается совокупным решением этих трех элементов. Поэтому,

здесь существенно важно определение их взаимных прав и обязанностей. Основными

факторами являются два начала: 1) разделение властей и 2) единство управления.

Первым определяется главным образом юридическая, вторым фактическая сторона

отношений.

Мы видели, что отрасли верховной власти суть власть законодательная,

правительственная и судебная. Соединение их в одних руках, уничтожая всякие

сдержки, ведет к неограниченному владычеству одного элемента; разделение их,

напротив, обеспечивает свободу граждан и способствует установлению законного

порядка. Каждая власть воздерживает другие; таким образом установляется между

ними равновесие, а с тем вместе рождается необходимость действовать совокупными

силами, посредством общих совещаний. Смешанный образ правления основан именно

на стремлении сочетать порядок и свободу. Поэтому, разделение властей составляет

коренное его свойство.

Из трех означенных властей, судебная редко принимает непосредственное

участие в политических делах. Она имеет в виду не общие. интересы государства,

а разрешение частных споров, составляющих собственное ее ведомство. Однако

и в этих пределах она имеет весьма важное политическое значение. Охраняя права

граждан, она тем самым ограждает их от произвола и притеснений, следовательно,

она дает в области приложения законов те же гарантии, какие законодательное

собрание дает в установлении законов. Поэтому, независимый суд составляет

первую потребность конституционной монархии. Бирк говорил, что вся английская

конституция существует для того, чтобы посадит двенадцать беспристрастных

людей на скамью присяжных. Но иногда судебной власти предоставляется и высшая

политическая роль, именно, когда она судит нарушения конституции. Этим обеспечивается

начало ответственности правительственной власти перед законом. Однако, суждение

о нарушении конституции высшими правительственными властями далеко не всегда