Эксклюзия от возможности понимания происходящего

Общества переживают переход от социальных отношений, организованных на основе труда, к социальным отношениям, организованным на основе информации. Отсутствие доступа к компьютеру становится формой эксклюзии. Для одних такая ситуация означает беспрецедентно широкий диапазон выбора разнообразных жизненных стилей. Для других это – беспрецедентно широкий диапазон разнообразных стратегий выживания, каждая из которых оказывается перед непредвиденным риском разрушения. Остальные же удовлетворены сообщениями о спортивных событиях, частной жизни знаменитостей и т.п. при практическом исключении более тревожной информации.»

Текст 2 Шуламит Рамон «Социальная эксклюзия и социальная инклюзия» (статья опубликована в журнале Управление здравоохранением, 1999, №2)

 

…Именно хронические заболевания и инвалидность чреваты разными формами социального исключения – как явными, так и завуалированными. …Физическое истребление таких людей в фашистской Германии под предлогом оздоровления нации – это крайний пример того, как далеко может заходить политика исключения (Perske, 1972).

Таким образом, люди с отклонениями в состоянии здоровья испытывают разные формы дискриминации как на бытовом уровне, так и в случае обращения за профессиональной помощью.

Социальная модель инвалидности утверждает, что проблемы нормальной жизнедеятельности у этих людей в большинстве случаев связаны не столько с наличием у них определенных дефектов как таковых, сколько с тем отношением к данной категории людей, которое сложилось в обществе (Swain et al, 1992). Поэтому именно общество должно изменить свое отношение к этой группе населения, разработать и провести в жизнь специальные мероприятия по их социальной интеграции. Данный подход утверждает, что любой человек, будь он здоровый или больной всегда имеет свои сильные и слабые стороны. Каждый имеет право на уважение и достойное обращение с ним. Если современное общество еще не созрело до понимания и принятия этого факта, то сами инвалиды должны объединить свои усилия и заставить относиться к себе как к полноценным членам общества. …

Сам факт осознания своей непохожести на других остается. Всё дело в том, как эта непохожесть воспринимается и переживается. Каждый человек знает, что он в чём-то отличается от других людей. Но осознание личного своеобразия может иметь позитивный смысл, выступать инструментом самоутверждения. Плохо, когда непохожесть воспринимается как ущербность. Это имеет место в том случае, если общество рассматривает некоторую характеристику как нежелательную, как признак социальной неадекватности. …

Закономерность формирования самооценки и представления о собственной личности состоит в том, что при этом важную роль играет ориентация на мнение окружающих, хотя отношения здесь достаточно сложные и вовсе не однозначные. Чувствуют ли себя люди с какими-то явными недостатками лучше в обществе себе подобных? Эмпирические данные на этот счет довольно противоречивы. Одни исследователи приходят к выводу, что инвалиды, в том числе и дети, предпочитают компанию здоровых людей (Gibbons, 1985; Oliver, 1986). В других исследованиях обнаруживается, что детям-инвалидам комфортнее находиться в коллективе, где имеются другие дети с такими же проблемами (Coleman, 1983). Между прочим, когда опрашивались матери этих детей, то они, как правило, считали, что их детям будет лучше учиться вместе с нормальными сверстниками. Таким образом, общая картина оказывается сложной и неоднозначной. В нынешних условиях и полная интеграция, и полная сегрегация не являются решениями, которые однозначно можно принять за оптимальные. Путь к интеграции лежит через создание такого климата в обществе, когда различия, пусть и значительные, не воспринимаются как угрожающие.

Признание того факта, что в большинстве случаев (хотя и не во всех) сравнение больных и здоровых будет не в пользу первых, является необходимым элементом построения любой эффективной стратегии интеграции (Atherton, Brandon and Brandon, 1996). Вторым существенным моментом оказывается то обстоятельство, что у многих инвалидов (детей и взрослых) под влиянием отношения окружающих формируется комплекс неполноценности. Поэтому мероприятия по формированию позитивной самооценки должны стать важной составной частью подготовки к жизни в интегрированном сообществе.

 

Текст 3 Б. Персон «Общество и девиации с философской точки зрения» /Интегрированное обучение: политика, контекст и сравнительный анализ, Ред.-сост. Ф. Армстронг, Д. Армстронг и Л. Бартон, выдержки из Гл. 8

 

Идеи интеграции, нормализации и включения очень характерны для современного Западного общества. Им соответствуют различные практики, способствующие внутреннему объединению людей как на институциональном, так и на индивидуальном уровне. Но попытки интегрировать людей с ограниченными возможностями в существующую социальную среду еще и сегодня нередко наталкиваются на разного рода препятствия, хотя тут уже достигнут значительный прогресс по сравнением с той ситуацией, которая существовала несколько десятилетий тому назад. Одним из первых исследователей, обратившихся к анализу проблемы отклонений от того, что называют "социальной нормой", был французский философ Мишель Фуко. В своей докторской диссертации "Помешательство и цивилизация" (1967) он рассмотрел оппозицию разума и безумия, показав как это противопоставление проявляет себя в существовании различных теорий, профессий и социальных институтов.

Исходным пунктом рассуждений М. Фуко явилась идея, что девиации обычно рассматриваются как сравнительно редкие явления, а потому подавляющее большинство "нормальных" людей в силу самого этого факта имеет право вмешиваться в жизнь "девиантов", определять их судьбу. Четко разделяя всех людей на больных и здоровых, приписывая психическую патологию другим, мы стремимся полностью исключить безумие из своей жизни, хотя известно, что на самом деле грань между психических здоровьем и болезнью очень относительна и условна.

Затем Фуко дает исторический анализ эволюции отношения к психическим заболеваниям в различных культурах, начиная с середины XV в. и до наших дней. Этот анализ он назвал "Рождение клиники". Согласно его интерпретации, психиатрическая клиника – это место, где лица, характеризующиеся девиантным поведением, содержатся как больные, которых лечат врачи и другие специалисты. Помещение в клинику означает изоляцию от общества, от других людей ("нормальных"). Фуко отмечает, что девианты – это люди, которых сторонятся и опасаются. Для социальной системы в целом девиантные группы выполняют функцию негативного образца и в этом смысле они образуются часть системы отсчета, которую общество используется для целей самоидентификации. Именно по отношению к некой патологии, понимаемой в качестве таковой, общество формулирует понятие "социальная норма". Выделяя какие-то явления, которые требуются к себе особого отношения, мы тем самым косвенно очерчиваем круг тех явлений, которые образуют сферу нормального поведения. Взятые в подобном контексте, отношения между больным и врачом перестают быть просто отношениями двух людей, но приобретают особый характер – характер социального контроля. Уже в своих ранних работах, опубликованных в 50-х годах, Фуко убедительно показал, что болезнь, и в частности психическая, не может быть до конца понята изнутри как явление чисто биологические, а должна рассматриваться как результат социального конструирования.

Какое же отношение идеи Фуко, его представления о природе психических расстройств и девиациях, имеют к проблемам образования конце ХХ века? Ответ напрашивается почти что сам собой. В рамках большинства образовательных систем сложилось положение, когда учителя массовой школы имеют дело только с теми индивидами, которые хорошо обучаемы. Лица же, испытывающие определенные трудности в обучении, помещаются в особую категорию и тем самым рассматриваются как отклоняющиеся от нормы.

 

Текст 4 Г. Стангвик «Политика интегрированного обучения в Норвегии» /Интегрированное обучение: мировой опыт, Под ред. С. Пейла, К. Мейера и С. Хегарти. Лондон, 1997

 

В последние годы понятие интеграции приобрело в Норвегии большую популярность. Если вначале оно рассматривалось просто как один из способов решения проблем учащихся с ограниченными возможностями, то в наши дни оно стало ведущим принципом воспитания из этих людей активных и полноценных членов общества. Интеграция рассматривается не как самоцель, а как способ достижения глобальных социальных целей образования.

В этой связи возникает целый ряд важных вопросов:

1. Какое содержание следует вкладывать в понятие интеграции? Является оно лишь новым конструктом, относящимся к школьному обучению, или же оно свидетельствует об изменении всей социальной политики в отношении лиц с ограниченными возможностями? Этот вопрос является важным, поскольку от решения его зависит и объем самого понятия, и тактика решения проблем, которая из него следует.

2. Какова цель интеграции? Этот вопрос связан с предыдущим. Но здесь речь идет о том, касается ли интеграция только условий обучения и воспитания в школе, или же мы имеем в виду социальную интеграцию в целом.

3. Какую роль призвано играть специальное образование? Как сделать так, чтобы оно было частью интеграции, а не выпадающим из него звеном и соперником?

4. Какая профессиональная компетенция требуется в этой связи от учителей и воспитателей? При этом компетенция понимается как комплекс умений и ценностей, неразрывно связанных между собой. Речь идет о тех новых профессиональных установках, которые должны быть усвоены педагогами для того, чтобы активно участвовать в этом процессе?

5. Каковы наиболее существенные требования интеграции? Понятно, что для реализации этой новой политики требуется радикальное изменение ряда привычных установок и методов работы, которые долгое время были составной частью традиционной школьной педагогики.