II. Источники развития и формирования Я-концепции

Источник: Журавлев А.Л., Соснин В.А., Красников М.А. Социальная психология: Учебное пособие. - М.: ФОРУМ: ИНФА-М, 2006.

 

Источники развития и формирования «Я-концепции». Из многочисленных источников формирования «Я-концепции» человека, по-видимому, наиболее важными являются следующие, хотя их значимость, как показывают исследования, меняется в различные периоды жизни человека:

•представление о своем теле (телесное «Я»);

•язык как развивающаяся способность выражать словами и формировать представления о себе и других людях;

•субъективная интерпретация обратной связи от значимых других о себе;

•идентификация с приемлемой моделью половой роли и усвоение связанных с этой ролью стереотипов (мужчина — женщина);

•практика воспитания детей в семье.

Телесное «Я» и образ тела. Рост, вес, телосложение, цвет глаз, пропорции тела тесно связаны с установками индивида к себе, самочувствием и переживаниями своей адекватности и принятия себя. Образ своего тела, подобно другим компонентам «Я-концепции», субъективен, но ни один другой элемент так не открыт для внешнего обозрения и социальных оценок, как тело человека.

Исследования дают исключительно убедительные свидетельства тому, как люди разного телосложения вызывают неодинаковые и одновременно согласованные реакции других лиц. Задайте себе несколько вопросов: как вы реагируете на невысокого полного человека? На высокого, стройного, атлетически сложенного, какие ассоциации у вас возникают, даже если вы незнакомы с этими людьми? Уверенно можно ответить: эти два типа человека будут вызывать у вас совершенно разные чувства, установки и ожидания по отношению к ним.

В целом исследования подобного плана выявляют общую тенденцию: общий уровень удовлетворенности своим телом пропорционально соизмерим с общим уровнем принятия себя. Таким образом, высокая самооценка личности сильно коррелирует с удовлетворенностью своим телом.

Другими словами, так же, как для каждого из нас существует идеальная «Я-концепция» себя, существует, по-видимому, и идеальный образ тела. Этот идеальный образ формируется на основе усвоения индивидом культурных норм и стереотипов. Чем ближе образ тела к идеалу, тем вероятнее наличие у индивида высокой «Я-концепции» в целом. Эти идеальные представления меняются со временем и между культурами. Отсюда следует и практический вывод: чтобы уменьшить отрицательные эффекты стереотипного восприятия людей, нельзя судить о них только по внешности.

Язык и развитие «Я-концепции». Значение языка для развития «Я-концепции» очевидно, поскольку развитие способности ребенка к символическому отражению мира помогает ему выделить себя из этого мира («Я», «мое», и т. д.) и дает первый толчок к развитию «Я-концепции».

Обратная связь от значимых других. Приобретение опыта принятия себя другими (в любви, уважении, привязанности, защите и т. п.) — другой важный источник формирования «Я-концепции». Чтобы переживать и осознавать это, ребенок (человек) Должен воспринимать лицо, жесты, вербальные высказывания и Другие знаки от значимых других, особенно родителей, которые сигнализировали бы ему о его принятии этими другими. Большинство теоретиков и исследователей по проблемам личности согласны с тем, что стандарты, устанавливаемые значимыми Другими (родителями, учителями, ближайшим социальным окружением) жизненно важны для развития «Я-концепции». С помощью этих стандартов индивид удостоверяется, в какой мере другие заинтересованы в нем, принимают его или отвергают.

Существует много исследований, посвященных этому вопросу, результаты которых позволяют выделить общую закономерность. Если другие люди принимают, одобряют, признают индивида, и он пользуется их уважением (т. е. получает положительные подкрепления) и осознает это, то у него, вероятнее всего, развивается положительная «Я-концепция». Если другие — родители, сверстники, учителя — отвергают ребенка или подростка, выставляют на посмешище, принижают, больше критикуют, чем поощряют (т. е. он получает больше негативных подкреплений), то, надо полагать, у него будет развиваться отрицательная «Я-концепция». Не подлежит сомнению, что первичная группа сверстников (школьные группы и др.) имеет огромное значение для «оформления» центральных «Я-установок» в подростковом возрасте.

Полоролевая идентификация. Принадлежность личности к мужскому или женскому полу является одним из краеугольных оснований «Я-концепции» человека — все другие функции и характеристики покоятся именно на этих представлениях: «Я» — существо мужского или женского пола.

Различают два процесса формирования половой принадлежности индивида: половая идентификация и половая типизация. Идентификация — это более ранний процесс (в основном бессознательный) отождествления себя с ролью другого человека (родителя или его заместителя) и подражание его поведению. Половая типизация, следующая за идентификацией, — более осознанный процесс овладения культурно одобряемыми нормами поведения, типичными для роли женщины или мужчины в данной культуре. Формирование представлений о половой роли и их освоение — важнейший и универсальный компонент «Я-концепции». Для описания процесса половой типизации исследователи ввели понятие «стандарта половой роли» или полоролевого стандарта в качестве приобретенных в процессе социального научения форм поведения и личностных характеристик, типичных для данного пола в данной конкретной культуре. И в каждом обществе (культуре) существуют социально одобряемые нормы, стандарты, формы поведения и психологические характеристики, приписываемые ролям мужчины и женщины.

Многочисленные исследования подтверждают, что, несмотря на формальное юридическое провозглашение равноправия, в большинстве культур больше свободы, власти и ценности приписывается мужскому стандарту.

И поскольку характеристики, связанные с традиционными представлениями о половых ролях (полоролевыми стандартами) в обществе, проявляют наибольшее сопротивление к изменениям, то не удивительно, что «Я-концепции» женщин имеют в целом тенденцию быть менее положительными, чем «Я-концепции» мужчин, так как женский стереотип содержит меньше социально одобряемых характеристик.

Воспитание детей в семье. Не подлежит сомнению, что практика воспитания детей в семье оказывает огромное и во многих семьях преобладающее влияние на развитие «Я-концепции» личности. Большинство психологов считают, что первые пять лет жизни являются периодом, когда закладывается базовая основа личности и «Я-концепции» человека. Первые человеческие отношения, которые ребенок познает в семье, выступают для него прототипом будущих отношений с другими людьми.

Психологи предпринимали многочисленные попытки категоризации различных типов воспитания с формированием различных типов личности. Но в реальной жизни воспитание трудно подогнать под чистые категории, в чем каждый из нас может убедиться на собственном опыте. Вместе с тем, как показали исследования, определенные корреляции и тенденции в формировании типов личности вполне очевидны в отношении таких установок воспитания, как авторитарность, безразличие, отвержение, вседозволенность и теплота, забота, уважение детей, разумный контроль со стороны родителей за их воспитанием.

Исследования этой проблемы весьма обширны и многочисленны, при этом большинство публикаций издано на английском языке. Сразу необходимо подчеркнуть, что выявленные в исследованиях тенденции исключительно репрезентативны, поскольку их согласованность у разных исследователей очень высока, и сводятся к следующему. Родители детей с высокими «Я-оценками» постоянно проявляют искреннюю заинтересованность в благополучии ребенка, теплоту и заботу о нем. Они менее снисходительны, исключают вседозволенность, опираются на высокие стандарты поведения и подкрепляют их соответствующими правилами. В практике воспитания больше применяются поощрения, чем наказания. Четко установлены границы дозволенного ребенку, что допускает применение родителями менее жестких форм наказания. Существование ограничений обеспечивает ребенку тот социальный мир, в котором он может проявлять инициативу и достигать успеха.

Наоборот, родители детей с низкими «Я-оценками», как правило, применяют жесткие наказания, требуют безусловного подчинения ребенка требованиям родителей, что сочетается с элементами вседозволенности. Они чаще бывают холодны, безразличны и малообщительны, противоречивы во взаимоотношениях с детьми. Несогласованные реакции родителей ребенок воспринимает как подтверждение отвержения, враждебности непринятия его со стороны родителей.

В целом результаты исследований позволяют утверждать, что нет общей модели воспитания, позволяющей ребенку развить высокую самооценку. Но в целом, по-видимому, следующие условия воспитания в семье способствуют развитию здоровой высокой самооценки личности:

•положительная расположенность к ребенку, сердечное, теплое, уважительное принятие родителями своих детей;

•четкое установление социальных норм, границ и правил поведения детей; целенаправленное и согласованное поддержание этих норм родителями;

•уважение со стороны родителей индивидуальной инициативы ребенка в установленных пределах;

•минимум агрессивности, отрицания, неуважения и неопределенности в общении с детьми.

 

III. Принципы формирования "Я-концепции";

Источник: Янчук В.А. Введение в современную социальную психологию: учеб. пособие для вузов. - Мн.:АСАР, 2005.

 

На сегодняшний день в рамках различных психологических традиций и школ накоплен огромный фактический материал, со всей очевидностью демонстрирующий зависимость самости и Я-концепций от социального окружения. Причем эти доказательства получены в области психологии развития (Stern, Trevarthen), зоопсихологии (Gallup), теории объектных отношений (Machler, Kernberg, Fairbairn) и др.

Формирование Я-концепции является сложным процессом, рассматриваемым с позиций различных теоретических подходов, выдвигающих в качестве базовых те или иные принципы. Все они как бы дополняют друг друга, высвечивая те или иные аспекты представлений человека о самом себе.

Зеркальное отражение. Откуда же появляются эти представления у человека? Стандартный ответ на этот вопрос предлагает символический интеракционизм — из реакций на себя со стороны других, точнее — из социально значимого окружения. С.-Н. Cooley описывал понятие зеркальной самости как следствие воображений или предположений одними людьми решений других людей в отношении их самости. Эта же идея была скрупулезно проработана и Дж. Мидом, рассматривающим процесс формирования представлений о самом себе как интернализацию мнений и оценок значимых других.

Появившись на белый свет, человек постепенно усваивает эти оценки и формирует на их основе свою собственную систему критериев и представлений. В многочисленных исследованиях показана зависимость Я-концепции от отношений с первичными воспитателями, ровесниками и иными значимыми другими. Особенно это влияние возрастает в отношении тех компонентов Я-концепции, для которых нет достаточных оснований для собственных выводов и заключений. Не трудно представить, что, если вам коллективно внушается мнение о бездарности, это может, как минимум, привести вас к вопросу об основаниях для подобного рода оценок. Чувствительность к ним вкупе с повышенной само-абсорбцией может привести к высокой изменчивости, которую М. Rosenberg (1986) назвал «барометрической Я-концепцией», флуктуирующей от ситуации к ситуации в зависимости от реальных или воображаемых оценок других людей.

Эта зависимость от других, от рефлексивного одобрения (неодобрения) во многом определяет поле будущих проблем человека. В частности, как свидетельствуют проведенные под нашим руководством исследования феномена стигматизации Ю. С. Смирновой (2004), ситуация человека в роли «козла отпущения» во многом определяется его повышенной чувствительностью к негативным оценкам других. Сталкиваясь с ними, он либо смиряется, либо озлобляется, неадекватно реагируя на происходящее. Формирование этой предустановленности к недоброжелательному отношению отрицательно проявляется и при смене социального окружения. Попадая в новую среду, человек со страхом ожидает той же враждебности, что приводит к неадекватной интерпретации нейтральных реакций со стороны людей, к формированию предубежденного отношения к ним. Еще несколько таких подтверждений собственной стигматизации может вызвать полную беспомощность со всеми вытекающими отсюда последствиями. Рефлексивное одобрение может привести к росту самоактуализации личности, неодобрение — к краху ее; именно оно лежит в основе социальной адаптации лиц с отклонениями. В частности, в технологии, применяемой анонимными алкоголиками, упор делается на применение рефлексивного одобрения со стороны «друзей по несчастью» на заседаниях групп. Сталкиваясь в обычной среде с косвенными подтверждениями собственной ущербности (предложение выпить, ирония, скепсис и т. п.), бывший алкоголик нуждается в поддержке, которую и получает со стороны таких же, как он. Во-первых, это круг общения, не связанный с необходимостью в алкоголе «для раскрепощения». Во-вторых, никто иной, как бывшие алкоголики, не может так оценить и эмпатироваться к ситуации реабилитируемого, так как хорошо понимают, к каким последствиям может привести возврат к пьянству.

Понятно, что возможности социального одобрения не безграничны, но по отношению к определенным проблемам они обладают высоким позитивным потенциалом. В исследованиях М. Rosenberg (1973) показано, что дети от 3 до 12 лет уже обладают потенциалом избирательности в отношении мнений значимых других. В частности, используя механизм дискредитации, Розенберг приходит к выводу, что мы склонны рассматривать себя подобно тому, как нам кажется, думают другие, являющиеся значимыми для нас и чьему мнению мы доверяем. Эти другие представляют своеобразную внутреннюю референтную группу для нас, которая может быть реальной, а может и гипотетической. Дж. Мид по этому поводу говорил, что мы рассматриваем себя не так, как нас рассматривают другие, а скорее как генерализованные другие (1934). В свете современных представлений мнение значимых других выступает в качестве, во-первых, «повестки дня», как бы формирующей круг вопросов, на который обращает внимание человек при оценке самого себя, во-вторых, интерпретационного фрейма, задающего характер и направленность интерпретации наблюдаемого и анализируемого.

Социальное сравнение. По мере формирования критериев самооценки человек начинает все больше сравнивать себя с другими. Этот процесс стал объектом серьезного психологического анализа в работах Джемса, затем Фестингера, разрабатывавших теорию социального сравнения. Определение самоуважения как результата деления успеха на уровень притязаний показывает, что чем он выше, тем сложнее его удовлетворить. Фестингер (1954) показал, что, сравнивая себя с другими, индивид получает возможность оценки собственных способностей, привлекательности, качеств личности и корректности поведения или взглядов. Автор выделяет две функции сравнения человека себя с другими: нормативную и сравнительную. В соответствии с первой он научается нормам, ценностям и аттитюдам, которые могут быть интернализованы и могут стать регулятором поведения; со второй — получает информацию о своих способностях, характеристиках и атрибутах. Фестингер считал первичной функцией социального сравнения точную оценку способностей и аттитюдов.

Опираясь на принцип социального сравнения, можно сделать следующее определение — человек, формируя представления о самом себе, сравнивает, во-первых, свое настоящее с прошлым, а притязания — с достижениями; во-вторых, сравнивает себя с другими не в абстрактной, а в конкретной системе координат. Лучший ученик в никудышной школе по самоощущению будет отличником, точно так же, как худший ученик элитного лицея, прошедший сложную процедуру отбора, по самоощущению будет середнячком. Понятно, что человек живет не в замкнутой системе. Пользуясь средствами массовой коммуникации, вроде бы предлагающей ему массу оценочных эталонов и идеалов, в реальной жизни он все равно выходит в конкретную аудиторию и соотносит себя непосредственно с ней, получая от этого удовлетворение или разочарование. Обладая высокой степенью свободы и активности, он может сам стать эталоном, используя все наличные ресурсы кумиризации и дискредитации. В ситуации конкуренции всегда есть возможность либо дискредитации, либо устранения конкурента, либо абсолютизации собственных достоинств в заведомо выигрышной системе координат.

Отмеченная Festinger склонность людей сравнивать себя с другими приводит порой к феномену своеобразного подыгрывания себе в верификации собственных выводов. К кому обращается человек, принимая решение по какому-либо значимому вопросу? К близким, забывая при этом, что близкие или придерживаются сходных с ним взглядов, или не хотят обидеть его вынесением отличных от косвенно навязываемых оценок спрашивающего. В то же время существует огромное количество людей, придерживающихся отличных, порой диаметрально противоположных, мнений и оценок.

Роль принципа социального сравнения в формировании Я-концепции была показана во многих исследованиях. G. S. Wood (1989) обозначает три функции социального сравнения: самооценку, саморазвитие и самовозвышение. В случае самооценки индивид сравнивает себя с другими для диагностирования и дифференциации информации о своих способностях. Получение такой информации создает основания для саморазвития, последнее в свою очередь создает предпосылки для самовозвышения.

Сравнение является необходимым условием саморазвития и самоизменения. По этой причине, прогнозируя коррекционную работу по развитию тех или иных свойств и качеств личности, надо включать создание среды сравнения, на которой человек может фиксировать позитивную динамику. Если такой среды нет, сложно убедить человека в позитивных последствиях осуществляемых им действий.

Самопрезентация и самоверификация. Формирование Я-концепции включает процессы самопрезентации и самоверификации. Формируя некоторый образ собственного Я, человек делает выверку адекватности представлений о самом себе — моделирует свой образ в воображении, затем — в презентации; здесь антиципирует возможные реакции на данное предъявление его со стороны других в качестве основного критерия адекватности-неадекватности; затем сравнивает антиципируемую реакцию с реальной и, в случае субъективной констатации совпадения, укрепляется в осознании адекватности, в случае несовпадения — предпринимает шаги по корректировке собственных представлений о самом себе.

Наиболее полно процесс самопрезентации представлен в работах W. В. Jr. Swann (1987) в рамках теории самоверификации.

Самоатрибуция. По мере накопления человеком некоторой суммы представлений о себе и об окружающем мире Я-концепция стабилизируется, и человек в большей степени начинает полагаться либо на собственное мнение, либо на устойчивые оценочные шаблоны, зафиксированные в опыте. Этот аспект, связанный с эмпирической констатацией полагания на свои, пусть даже неадекватные, оценочные суждения, стал предметом теории самовосприятия D. Bern (1972). Бем отмечает, что в определенных случаях люди приходят к постижению своих внутренних состояний из наблюдений за своим открытым поведением и/или из обстоятельств, в которых это поведение реализовывалось. В качестве примера он приводит ситуации, когда у людей нет необходимых оснований для объяснения тех или иных состояний, а испытывая их, например подавленность, они объясняют это тем, что пытаются найти этому внешние причины.

Это же имеет место и по отношению к ситуационным факторам. Оказываясь в тех или иных обстоятельствах и испытывая соответствующее состояние, человек приписывает его их влиянию, хотя все дело в самой ситуации. В частности, многим из нас известны примеры тенденциозных придирок к окружающим в состоянии раздражения. Причем человек искренне верит в то, что именно они являются первопричиной. Bern отмечает, что в зависимости от степени неопределенности, размытости и трудно интерпретируемости внутренних импульсов человек функционально может оказаться в том же состоянии, что и наблюдатель, полагающийся на внешние сигналы, делая выводы о внутреннем состоянии наблюдаемого.

В соответствии с принципом самоатрибуции, в процессе формирования представлений о самом себе и причинности совершаемых действий человек полагается на информацию из трех следующих источников: анализа внутренних импульсов; наблюдения за своим открытым поведением; анализа обстоятельств, в которых это поведение реализуется. Чем противоречивее и неопределеннее внутренние импульсы, тем в большей степени он полагается на свои поступки и обстоятельства, в которых они реализовывались. Причем этот принцип имеет место и на уровне общественного самосознания. Так, в 1960 —1970-е годы большинство жителей СССР легко «справлялись» с «происками» западной пропаганды в отношении недостатков социалистического строя, находя в качестве контраргументов многочисленные примеры «язв капитализма», подсовываемые отечественными средствами массовой информации. Когда же эта уверенность рухнула к концу 1980-х годов, они стали повышенно доверчивы к суждениям любого западного, да и отечественного шарлатана.

Иерархизация. По мере накопления представлений об особенностях формирования и проявления Я-концепции на первый план начали выходить исследования, связанные с выявлением ее структурной организации. М. Rosenberg (1986) предложил иерархическую структуру, в которой реализуется принцип соподчинения: вышестоящие элементы определяют нижестоящие и в конечном итоге — само- и мироотношение личности.

К ядру Я-концепции относятся те элементы, свойства, качества, социальные роли и т. п., которые оцениваются как субъективно значимые. Это своеобразные струны души человека, к которым он особенно чувствителен. В качестве таковых могут выступать внешний облик в целом или какая-то его деталь, интеллект, положение в обществе, материальные возможности и многое другое (курносый нос, веснушки, фирменная одежда и т. п.). Причем в тот или иной момент времени эта психологическая черта может быть доминантной, направлять все помыслы человека, например — стремление к косметической операции, встреча с кумиром и т. п.

Психологические центральности индивидуализированы и обладают возрастной спецификой. Если человек чувствителен к своей внешности, любое критическое замечание в ее адрес может вызвать весьма болезненную реакцию. Если моральное Я находится на периферии, любое взывание к совести обречено и т. д.

Смысловая интеграция. Вполне понятно, что все эти принципы не функционируют в отдельности, что они связаны друг с другом, и доминирование одного сказывается на других. Идею единства и смысловой интегрированности в формировании Я-концепции отмечал И. С. Кон, подчеркивавший, что «понятие смысловой интеграции — более емкое — подчеркивает не только системность, целостность «образа Я», но и его ценностно-смысловой характер, неразрывную связь когнитивных аспектов «самости» (что, насколько и благодаря чему осознается) с мотивационными» (1984, с. 240). Другое дело, что сама эта смысловая интегрированность далеко не всегда описывается в ее проявлениях рациональностью и целостностью; что человек в своих проявлениях часто демонстрирует диаметрально противоположные грани собственного Я, а это создает сложности в объяснении интегрированности его образа.

 

IV. Возрастная динамика "Я-концепции";

Источник: Янчук В.А. Введение в современную социальную психологию: учеб. пособие для вузов. - Мн.:АСАР, 2005.

 

Вопрос о том, как и когда возникает Я-концепция, довольно труден для рассмотрения прежде всего по причине сложности вычленения из самосознания взрослого человека своеобразия его эволюции, а у ребенка — освобождения интерпретации его проявлений опять-таки от теоретического интерпретационного фрейма самого исследователя, видящего в тех или иных проявлениях либо подтверждение, либо опровержение своей модели.

Тем не менее общепризнанной считается точка зрения о том, что образ собственного Я первоначально неотделим от образа первичного воспитателя (Bretherton, 1988; Stem, 1985). В возрасте 9 месяцев образ Я у ребенка выступает в виде небольших отдельных эпизодов жизненных переживаний. Повторяясь, эти эпизоды организуются и предстают как генерализованные репрезентации взаимодействий. Посредством различного рода комбинаций вербальных и невербальных реакций первичный воспитатель формирует реакции младенца, фиксируя их. Эти фиксации Стерн называет аффективными настройками, а сам тип этих взаимоотношений во многом сходен с «жестовым общением», посредством которого формируется и уточняется образ Я.

Большинство исследователей придерживаются точки зрения, что собственно о самости можно говорить лишь при появлении способности осознавать роль других, которая начинается после одного года. Именно эта модель определяет возрастающую способность ребенка управлять переживанием мира. В исследованиях последних лет она получила название схемы самости, организующей репрезентации прошлых жизненных переживаний и избирательно воздействуещей на переработку всего континуума информации, на кодирование, сохранение, воспроизведение, выведение, планирование и антиципацию, изменяясь и совершенствуясь по мере новых поступлений.

С обретением языка начинается процесс дифференциации самости. Некоторые аспекты ее обозначаются и, таким образом, объективируются. Этот новый канал предоставляет возможность очень эффективного разделения жизненных переживаний; взаимозависимость между самостью и другими становится все более вербальной. Появление языка создает предпосылки для обретения нового качества самости — личных жизненных переживаний, недоступных другим (Singer и Kolligian, 1987). Таким образом, субъективная самость отделяется от самости объективной, создавая основания для становления самости уникальной, осознания того, что наблюдаемое другими может отличаться от того, что есть на самом деле. С этого момента у ребенка начинает формироваться ряд схем самости. К 7-8 годам можно говорить о наличии у него стабильной, хорошо дифференцированной Я-концепции.

Damon и Hart (1988) в процессе становления самости выделяют ряд последовательных стадий самопонимания. В раннем детстве оно обычно сосредоточивается на характеристиках собственного состояния, предпочтениях и антипатиях. В отрочестве дети предпочтительнее используют социальное сравнение относительно значимых других, описывая себя в определенной системе координат. В юности акценты смещаются на межличностные характеристики, в старости — на мировоззрение, философию и мораль. М. Rosenberg (1986), подчеркивая полностью межличностный характер самости на протяжении ее становления и развития, отмечает в то же время возрастное изменение ее формы. У детей характерной особенностью является включение других в самоописания, взрослые более склонны к включению в описания самих себя межличностных чувств, взаимодействий с другими людьми.

В целом характеризуя возрастную динамику развития Я-концепции, можно отметить увеличение количества описательных категорий; гибкость и определенность в их использовании, повышение уровня избирательности, последовательности, сложности и интегрированности информации; использование все более тонких оценок и связей между ними, способностей анализировать и объяснять поведение людей, большее внимание к изложению материала, желание сделать его более убедительным.

В процессе взросления образы Я становятся:

· более дифференцированными и многокомпонентными;

· более обобщенными, переходя от фиксации случайных, внешних признаков к более широким поведенческим характеристикам и, наконец, к глубоким внутренним диспозициям;

· более индивидуальными и психологическими, подчеркивая скрытые детерминанты, мотивы поведения, свои отличия от других людей;

· собственное Я кажется более устойчивым;

· возникает и постепенно усиливается разграничение и противопоставление наличного и идеального (желаемого, должного) Я;

· меняется удельный вес и значимость осознаваемых компонентов и свойств самости (Кон, 1984, с. 189).

Динамический аспект самости не исключает интереса к аспекту статическому. Понимая, что аккумулируемая человеком информация должна создавать предпосылки для постоянного изменения его представлений о самом себе, нельзя не заметить существенного элемента стабильности этих представлений. Рассмотрим этот элемент функционирования самости ниже.