Фильтрация. Когда Верховный суд США отверг Закон о приличии в коммуникациях (CDA), поборники гражданских свобод вздохнули с облегчением по поводу прав взрослых

Когда Верховный суд США отверг Закон о приличии в коммуникациях (CDA), поборники гражданских свобод вздохнули с облегчением по поводу прав взрослых, гарантированных Первой поправкой, и поднялись "всем миром", вместе с журналами для родителей и киберколумнистами, чтобы поддержать "шеренгу" новых компьютерных программ, призванных встать у пограничных застав, дабы "отфильтровывать" грязь, которую мутные воды Сети несут на наших детей. Эти программы носили названия, символизирующие заботу ("Сетевая Няня", "Киберситтер") и защиту ("Киберпатруль"). Билль о телекоммуникациях, к которому CDA должен был стать дополнением, впервые предусматривал также внедрение так называемого V-чипа - устройства, встраиваемого в телевизор, которое могло бы "отсеивать" передачи по рейтингам в соответствии с содержанием в них секса, непристойностей, насилия и т.п. Примерно в то же время в "Нью-Йоркере" была напечатана карикатура, на которой некая компьютерщица говорила своему коллеге: "У меня есть мысль, как встроить V-чип прямо в детей".

Шутка намекала на то, что облегчение было преждевременным. Конечно, родители могут как-то влиять на то, какие фильмы их дети смотрят, какие книги читают, какие сайты посещают. Но они не могут отфильтровать весь "грязный" секс, как бы они того ни хотели. И технология была не способна решить эту проблему, какой бы умной ее ни сделали программисты. Во-первых, компьютерно продвинутые дети каждый раз оказывались умнее. Один предприимчивый двенадцатилетний отличник запрограммировал компьютер так, чтобы тот записывал нажатия клавиш, при помощи которых отец мальчика устанавливал фильтр, что позволило ему отключать фильтр, скачивать порнографию и продавать ее приятелям.

Кроме того, технология оказалась не более разборчивой, чем сенатор-демократ Джеймс Эксон от штата Небраска, который спонсировал CDA. "Киберситтер" мог отличить грязное слово "penis" от чистого не лучше, чем это мог сделать человек. Поэтому и программы, и люди, нанятые для того, чтобы прочесывать списки веб-сайтов в поисках потенциальных нарушителей, считали, что "лучше перебдеть, чем недобдеть". "Америка Онлайн" блокировала слово "грудь", пока раковые больные не пожаловались, что не могут попасть на сайты своих групп поддержки и информационно-медицинские сайты. В сверхсекретном списке "Киберпатруля" в качестве запретных значились сайты организации "Планирование семьи", феминистские, молодежные и гейские сайты, сайты, посвященные вопросам свободы слова и Второй поправки к Конституции (о праве на владение оружием - прим. перев.), а также такого рода "насильственная" информация, которую город Хиросима предоставлял о своем мирном мемориале (посвященном последствиям ядерной бомбардировки - прим. перев.). "Киберситтер" заблокировал сайт Национальной женской организации. Поэтесса Энн Секстон и ярмарка графства Сассекс блокировались всеми программами подряд из-за написания имен собственных, как и христианские сайты, предлагавшие видео на тему сексуальности. Даже якобы более чувствительная система PICS - программное обеспечение, использующее систему рейтингов и рекомендованное для школ и публичных библиотек, как и для дома - могла сделать "мир исследований [ребенка] более узким, чем даже его школьная библиотека, - указывает Марджори Хайнс, - потому что в Энциклопедии Британника есть статья о контрацепции", которая для PICS означала эквивалент рейтинга R или X. Тем не менее к 1999 году почти на трети домашних компьютеров была установлена та или иная система фильтрации. А в декабре 2000 года, незамеченный во время долгой эпопеи пересчета голосов после президентских выборов, Билл Клинтон подписал Закон о защите детей в Интернете (CIPA), требующий от публичных библиотек установить фильтры на свои компьютеры или потерять федеральное финансирование; Джордж Буш, сменив его на посту президента, подтвердил свою приверженность цензуре в Интернете. На момент написания данной книги Американская библиотечная ассоциация и ACLU подали иски в суды, требуя признать CIPA неконституционным.

Противники государственного регулирования Сети обычно настаивают на том, что не государство, а родители должны решать, что видеть и читать их детям. Однако есть взрослые, которые считают, что дети могут принимать самостоятельные решения. В журнале "Wired" журналист Джон Кац написал, что, приняв технологических "заменителей" государственной цензуры, предусмотренной CDA, либералы продали свободу слова своих детей. Кац говорит, что ему и его жене не безразлична безопасность их четырнадцатилетней дочери, но что они также обучили ее сетевой грамотности и внушили ей моральный разум, иначе называемый совестью. В двух словах, они ей доверяют. Так что девушка путешествует по Сети без надзирателей, а то, что встречает в ней, обсуждает так же, как обсуждает просмотренные фильмы или события в школе. Что делать в случае неприятной или угрожающей ситуации, ее обучили еще в дошкольном возрасте: этот тактический прием называется "пользуйся языком". Для "интернетных подонков", говорит Кац, самая подходящая фраза: "Проваливай".

"Слишком рано";

Трудно сказать, чему детей "учит" порнография или любые другие сексуальные образы или слова, которые они встречают в СМИ. Тем не менее показания, заслушанные Комиссией Локхарта, говорят о том, что многие сексологи полагают, что сексуальная информация, поступающая до того, как человек становится способен ее понять, либо наводит скуку, либо "проходит мимо", либо, возможно, вызывает отвращение, но не вредит. Мать десятилетнего мальчика из Нью-Джерси рассказала мне, как ее сынишка спросил ее ни с того ни с сего, что такое "rim job". Когда она ответила ему недвусмысленно, объясняя все как есть, "он посмотрел на меня, типа, "ты шутишь?", потом сказал "ох", вылез из машины и пошел играть в футбол. Он, кажется, был в полном порядке после этого".

Подобно дочери Каца, ребенок, которому взрослые позволили пролистать заветную "контрабанду" и предложили совет и помощь, может быть способен критиковать или даже отвергать сексуальные образы, к которым он не готов. Крэйг Лонг, отец мальчика, с которым (отцом) я познакомилась в Чикаго, вел со своим сыном Генри откровенный и непрекращающийся диалог о сексе с самого раннего возраста. На свой одиннадцатый день рождения мальчик робко попросил подарить ему журнал "Плейбой". Обсудив вопрос с матерью Генри, Крэйг дал ему журнал, сопроводив подарок маленькой лекцией. "Я сказал ему, что реальные женщины не выглядят, как модели "Плейбоя", и обычно не распластаны для немедленного употребления". Несколько недель спустя Крэйг справился у сына о результатах. "Ну как, посмотрел журнал?" "Хмм, не особо". "Понравилось?" "Хмм, не особо". "Почему?" "Не знаю, па, - в конце концов ответил мальчик, - наверно, я слишком мал для всего этого".

Учитывая постепенную и идиосинкратическую природу созревания детей, отсчет времени в сексуальном образовании, вероятно, более напоминает солнечные часы, нежели олимпийский секундомер. Тем не менее отсчет времени, или "соответствие возрасту", обычно представляют как вопрос крайне чувствительный, просчеты в котором чреваты серьезнейшими, возможно, необратимыми последствиями. "Хотя секретность способствует опасному невежеству, слишком большая открытость может включить то, что предназначено оставаться выключенным до более позднего времени", - зловеще предупреждает своих читателей специалист по воспитанию детей Пенелопа Лич в книге "Redbook".

В 1990-х годах озабоченность проблемой отсчета времени привела к созданию двух стратегий ограничения. Производители кинофильмов, а позже и их коллеги на телевидении, поделили несовершеннолетнюю публику на точно определенные возрастные категории: этот фильм подходит для тринадцатилетних, но не для двенадцатилетних, тот - для семнадцатилетних в сопровождении взрослых (которым может быть восемнадцать), но не без сопровождения. Закон о приличии в коммуникациях взял другой курс: в нем понятие "несовершеннолетний" охватывало территорию, обширную, как Сибирь. С точки зрения этого закона, изображение пениса, входящего в вагину, травмировало семнадцатилетнего сексуально активного ученика выпускного класса точно так же, как трехлетнего дошкольника, с трудом выговаривающего слово "багина".

Все эти классификации обнажают глубокую тревогу по поводу того, что есть детство, и по поводу все убывающей возможности отделять мальчиков и девочек от мужчин и женщин. Либеральный педагог Нил Постман определил как момент "исчезновения детства" изобретение телеграфа в середине девятнадцатого века, которое со временем привело к расцвету СМИ, в результате чего люди всех возрастов узнали все сексуальные секреты. "А без секретов, - писал он, - детства не существует". Хотя оно было основано на географии, а не на возрасте, постановление судьи Гарта против Закона о защите детей в онлайне в 2000 году намекало на что-то подобное и в отношении возраста. Суды издавна определяли, какие кирпичи в стене, возведенной законом между несовершеннолетними и взрослым сексуальным миром, неоправданно ограничивали (бы) передвижения взрослых. Теперь судья, похоже на то, признал, что стена безвозвратно разрушена, а разрушившие ее вандалы - не порнографы и не сетевые педофилы, а сама технология. Точно так же, как глобальный капитализм и современные методы ведения войны диктуют участие многих детей мира в занятиях, долгое время считавшихся исключительно взрослыми - в коммерции и в криминале, в рождении и воспитании детей, в боевых действиях - современные СМИ дают даже "укрытым" детям знания об этих в прошлом взрослых сферах. Десятилетние в двадцать первом веке знают о процентных ставках и IPO.com'ов, о полицейской жестокости и озоновой дыре. И они знают о взрослой сексуальности, от абортов до садомазохизма.

Маловероятно, что концентрация информации или секса в воздухе уменьшится. Никакие законы, ни фильтры, ни бдительные родители не смогут отслеживать каждую страницу и каждый пиксель, проходящие перед глазами ребенка, начиная с возраста старше лет двух. В изысканном подростковом тоне саркастической жалости ученица восьмого класса средней школы Лора Мегиверн обратилась к родителям, которые вообразили себе, что должны и могут "защищать" своих детей подобным образом. "У меня есть что-то другое, что, возможно, вас заинтересует, - писала она в своей местной вермонтской газете. - Шкаф с замком" - куда детей положить и запереть.

Взрослые, возможно, имеют больше влияния на то, какую информацию потребляют их дети, чем думает Лора. Но она права в том, что цензура не есть защита. Наоборот, для того чтобы дети имели равный шанс на выживание в сексуальном мире, взрослым следует наполнить его точной, реалистичной информацией и обильными, разнообразными образами и историями любви и секса.