Риск, идентичность и любовь в век СПИДа

[В] общинах, наиболее подверженных риску... более безопасный секс стал средством вести переговоры о сексе и любви, построения уважения к самому себе и к другим в климате риска и страха.... Более безопасный секс... можно понять как символ более широкой потребности в чувстве заботливой ответственности, распространяющейся от сексуального поведения на все аспекты общественной жизни.
Джефри Уикс, "Изобретенные морали" (1995 год)

"Но как насчет СПИДа?"; Этот вопрос возникает немедленно, почти каждый раз, когда я осмеливаюсь высказать мнение, что секс не вреден для несовершеннолетних. Часто это даже и не вопрос вовсе, а своего рода упреждающее заявление: пока существует СПИД, не может быть подросткового секса. В 1981 году, когда только гомосексуальные мужчины и их друзья знали о надвигающейся эпидемии, "воспитание целомудрия" было посмешищем. Но стоило только слову "ВИЧ" попасть на обложку "Ньюсуик", как очень скоро возник замечательный народный консенсус, что "никакого секса" - самое лучшее, что следует преподавать, и самое лучшее, что подросткам следует практиковать. Именно тогда, когда массовое общественное образование о путях передачи инфекций, презервативах и непенетративных формах секса было в высшей степени жизненно важным, СПИД стал оправданием для того, почему не надо говорить о сексе. "Требование правых "учить" воздержанию создало парадокс следующего поколения, - пишет Синди Пэттон в своей полной испепеляющей критики книге "Фатальные советы: как преподавание безопасного секса пошло не туда". - [П]риравнивание "никакого секса" к безопасному сексу внушает, что безопасного секса не бывает".

Этот парадокс не имел своим результатом массовое воздержание. Секс более или менее продолжался как ни в чем не бывало, но, вместо того чтобы заниматься им безопасно, многие юные "делали это", не ведая о различии между теми актами, которые способствуют передаче ВИЧ, теми, которые являются относительно более безопасными, и теми, которые практически исключают заражение. И, в точности как об этом предупреждала воинственная группа активистов борьбы против СПИДа "ACT-UP", молчание стало равносильно смерти. К середине 1990-х годов один молодой человек или девушка заражались ВИЧ каждый час каждого дня. И, в то время как смертность от СПИДа снизилась среди населения США в целом, эта болезнь стала лидирующей причиной смертей в возрастной группе от двадцати пяти до сорока четырех лет, многие представители которой, вероятно, заразились вирусом, еще будучи подростками.

Если воздержание не является ключом, тогда что им является? Специалисты по общественному здравоохранению давно отмечают, что популяции, наиболее тяжко пораженные СПИДом, предсказуемым образом в значительной мере совпадают с популяциями, в иных отношениях пораженными неудовлетворительным состоянием здоровья, образования или жилья - и плохим положением в социальных иерархиях Америки. Частота заражений резко упала среди мужчин, занимающихся сексом с мужчинами, особенно среди белых открытых геев из среднего класса. Тем не менее, согласно оценкам 1990-х годов, от 20 до 30 процентов молодых геев заражались до своего тридцатилетия. В 1998 году из всех молодых американцев, зараженных ВИЧ, 63 процента были чернокожие. А исследование молодых цветных геев, проведенное в шести больших городах Национальными центрами контроля заболеваний с 1998 по 2000 год, выявило еще более шокирующую цифру: почти треть черных геев в возрасте от двадцати до тридцати лет ВИЧ-положительны.

Люди, находящиеся в экстремальных ситуациях, как обычно, подвержены и более экстремальному риску. Среди подростков-беглецов доля зараженных доходит до 10 процентов. В 1990-х годах половина из жителей города Нью-Йорка с ВИЧ были лицами, внутривенно употребляющими наркотики, многие из которых были молодыми людьми и не имели или почти не имели жилья или работы.

Эти закономерности еще более резко бросаются в глаза в глобальном масштабе. Например, в то время как эта болезнь уже опустошила Африку и медленно, но верно подминает под себя Южную Азию, согласно докладу ООН, почти тотальное сексуальное, социальное и экономическое унижение женщин в этих регионах выливается в катастрофические проценты зараженных ВИЧ и умирающих от СПИДа среди них. На Международной конференции по СПИДу 1997 года это ужасающее развитие событий было предсказано. "Социальные нормы и структурные факторы" оказывают важнейшее влияние на распространение и сдерживание этой эпидемии, заключили участники конференции и порекомендовали политическим деятелям начать уделять больше внимания таким факторам.

Риск, иными словами, подобен самому сексу: он формируется из актов, которым их значение и относительный вес придает социальный контекст. Без фундаментальных перемен в самых всеобъемлющих из этих контекстов (в тех самых "структурных факторах", как например в экономическом, расовом и гендерном неравенстве) чума СПИДа не прекратится. Застоявшиеся социальные структуры объясняют то, почему относительно зажиточные городские белые мужские популяции геев из среднего класса США смогли остановить распространение этой болезни относительно быстро в 1980-х годах и почему сегодня многие ВИЧ-положительные мужчины из этих общин проживают более долгие, более здоровые жизни с помощью дорогих лекарств и медицинских услуг. Они также объясняют и почему то же самое не произошло среди бедных цветных людей, женщин и наркоманов в Америке и Восточной Европе. В Африке страны, и без того опустошенные войнами и голодом, теперь наблюдают, как их народы сокрушает очередной удар, в то время как международные юристы ведут споры по поводу их "прав" покупать более дешевые непатентованные (generic) версии запредельно дорогих лекарств от СПИДа, запатентованных на глобальном Севере.

Хорошая новость состоит в том, что социальные нормы даже внутри этих неподатливых структур могут меняться - если люди ощущают, что перемены - в их интересах и если то, на что они переходят, не сильно более обременительно, чем то, к чему они привыкли. Провал "обучения воздержанию", вероятно, служит доказательством не столько упрямства нравов юных (эти нравы могут меняться на 180 градусов по прихоти рекламщиков), сколько того простого факта, что секс более привлекателен, чем воздержание. Воздержание обещает верное отрицание (ты не занимаешься сексом - и ты не забеременеешь и не заболеешь) в противовес положительному утверждению, связанному лишь с вероятностью отрицания (ты занимаешься сексом - и ты можешь не забеременеть и не заболеть).

Норма безопасного секса укоренилась наиболее прочно там, где она представляет собой не полный разворот уже установившихся норм, а некую вариацию на тему этих норм. Некоторые ранние геи-активисты борьбы против СПИДа, такие как Лэрри Крамер и Микеланджело Синьорелли, с тех пор раскаялись в своем былом сексуальном либертарианстве и предъявили обвинение "промискуитету" геев как виновнику их собственной гибели. Но другие активисты-интеллектуалы, как например Даглас Кримп и Джефри Уикс, более убедительно доказывают, что изобретательная публичная сексуальная культура, определившая гейское освободительное сообщество, также предоставила и ту "золотую жилу" техник, из которой был "добыт" безопасный секс, и те сексуальную откровенность и интимные "сети", которые позволили широко распространить эту идею. Подобно им люди, занимающиеся профилактикой СПИДа в неблагополучных общинах, приняли стратегию "уменьшения вреда": они не пытаются заставлять наркоманов перестать употреблять наркотики, прежде чем получить помощь, например (хотя и предлагают лечение, когда возможно). Вместо этого они продвигают программы стерилизации игл и обмена грязных игл на чистые, чтобы употребляющие наркотики внутривенно не пользовались одной иглой на несколько человек, что является одним из главных путей распространения ВИЧ.

Успешная профилактика СПИДа, следовательно, должна быть основана как минимум на двух принципах: она должна признавать остроту проблемы ВИЧ и нужд - как личных, так и структурных - тех людей, на которых она нацелена. И она должна уважать их социальные нормы: их идентичности, ценности и вожделения, выражаемые в отношениях между индивидуумами и в рамках общин.

Чтобы воочию понаблюдать за сексуальным образованием и профилактикой ВИЧ, в которых эти принципы принимаются близко к сердцу - с умом, творчески и страстно, весной 1998 года я отправилась в Миннеаполис и Сент-Пол, штат Миннесота, где находящиеся в опасности, тем не менее цветущие общины гомосексуальных, лесбийских, бисексуальных и бездомных юношей и девушек являются получателями необычайной взрослой заботы и внимания.

По сравнению с другими городами, Двойной город (г. Миннеаполис и г. Сент-Пол, расположенные по обоим берегам реки Миссисипи напротив друг друга - прим. перев.) - далеко не самое худшее место для того, чтобы быть юным, гомосексуальным, бездомным или подверженным риску бросить школу, родить ребенка, заразиться ВИЧ или каким-либо иным образом "сбиться с пути". Неспешный, зеленый мегаполис управляемых размеров с историей прогрессивной политики и филантропии, с хорошо финансируемой сетью организаций социального обслуживания, с университетом, известным своими новаторскими исследованиями по сексуальности и СПИДу, и с целой стихийной индустрией заведений для "восстановления" - Двойному городу также посчастливилось иметь и верные кадры гейских и лесбийских работников общественного здравоохранения и молодежных работников. Эти люди полны решимости сделать взросление гомосексуальных мальчиков и девочек более счастливым и безопасным для нынешнего поколения, чем оно было для их собственного.

Не все идеально в Двойном городе, разумеется. Для бездомных ребят не хватает коек, например. Как и везде, некоторые из самых нуждающихся потенциальных подопечных "выскальзывают из системы": подростки-беглецы и уличные подростки - по определению "ночные пташки". Большинство профессионалов, работающих в Двойном городе с подростками и по профилактике СПИДа, - белые мужчины, образованные, здоровые, красивые, в то время как многие их подопечные удовлетворяют мало каким из перечисленных характеристик. Те, кто формирует политику штата, по всей видимости, не всегда находятся в русле того, что делают работники "на земле". Например, во время обеденного перерыва на занятиях по профилактике ВИЧ, проводимых студентами и организованных центром непосредственной помощи бездомным подросткам "Project Offstreets", молодая штатная сотрудница сказала мне, что ее программа вскоре потеряет свое финансирование. Почему? Потому что количество случаев СПИДа среди подростков в Двойном городе пошло на убыль. "Ну, само собой, - с печальной иронией прокомментировала сотрудница. - Может быть, профилактика работает".

Если профилактика работает, почему работает? Как стратегии, разработанные в течение двадцати лет прогрессивными самодеятельными гейскими и лесбийскими организаторами и педагогами общественного здравоохранения, применяются на практике? Какие уроки мы можем извлечь из секса и обучения безопасному сексу в жизни юных Двойного города?