ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ - СУПЕРАГЕНТ КГБ 6 страница

Отметим, что одним из завсегдатаев бриковского салона был писатель Константин Симонов - большой друг не только Лили Брик, но и Луи Арагона с Эльзе Триоле, с которыми он встречался в Париже, выезжая туда в качестве сотрудника Всемирного Совета мира. Именно Симонов весной 1964 года был одним из тех, кто “пробивал” в верхах создание любимовской “Таганки”.

Но вернемся к Высоцкому и Влади. После репетиции один из друзей Влади приглашает ее поужинать с актерами, исполнявшими главные роли в спектакле. Они едут в ресторан ВТО на улице Горького, где, собственно, и происходит очное знакомство Высоцкого и Влади. По ее словам выглядело это так: «Краешком глаза я замечаю, что к нам направляется невысокий, плохо одетый молодой человек. Я мельком смотрю на него, и только светло-серые глаза на миг привлекают мое внимание. Он подходит, молча берет, мою руку и долго не выпускает, потом целует ее, садится напротив и уже больше не сводит с меня глаз. Его молчание не стесняет меня, мы смотрим друг на друга, как будто всегда были знакомы... Ты не ешь, не пьешь — ты смотришь на меня.

— Наконец-то я встретил вас...».

Прервем мемуаристку и напомним, что на тот момент у Высоцкого была не только жена (Людмила Абрамова) и двое малолетних детей (5-летний Аркадий и почти трехлетний Никита), но еще вдобавок и 26-летняя любовница – актриса «Таганки» Татьяна Иваненко. Но любителю острых ощущений Высоцкому неймется – в его наполеоновских планах стоит еще и покорение сердца французской кинодивы. Но вернемся к мемуарам последней:

«Эти первые произнесенные тобой слова смущают меня, я отвечаю тебе дежурными комплиментами по поводу спектакля, но видно, что ты меня не слушаешь. Ты говоришь, что хотел бы уйти отсюда и петь для меня. Мы решаем провести остаток вечера у Макса Леона, корреспондента «Юманите». Он живет недалеко от центра. В машине мы продолжаем молча смотреть друг на друга... Я вижу твои глаза — сияющие и нежные, коротко остриженный затылок, двухдневную щетину, ввалившиеся от усталости щеки. Ты некрасив, у тебя ничем не примечательная внешность, но взгляд у тебя необыкновенный. Как только мы приезжаем к Максу, ты берешь гитару. Меня поражает твой голос, твои сила, твой крик. И еще то, что ты сидишь у моих ног и поешь для меня одной... И тут же, безо всякого перехода говоришь, что давно любишь меня. Как и любой актрисе, мне приходилось слышать подобные неуместные признания. Но твоими словами я по-настоящему взволнована. Я соглашаюсь встретиться с тобой на следующий день вечером в баре гостиницы «Москва», в которой живут участники кинофестиваля...».

Короче, по словам Влади, это было красивое и романтическое знакомство. Однако есть еще одно воспоминание об этом событии, изложенное… той же Мариной Влади, но в пересказе друга Высоцкого Давида Карапетяна. И вот там это знакомство уже не несет в себе столь ярко выраженного романтического флера:

«Сама Марина так рассказывала нам с Мишель (Мишель Кан – французская жена Д. Карапетяна. – Ф. Р.) о своих первых впечатлениях о Высоцком: «Чтобы снова увидеть меня, Володя приехал к моему приятелю Максу Леону – московскому корреспонденту «Юманите». Во-первых, Володя чисто внешне был вовсе не в моем вкусе. Мне нравятся мужчины латинского типа, а Володя – небольшого роста, ничего выдающегося, кроме глаз. Он тут же подсел ко мне, стал уверять, что давно меня любит. Больше всего меня поразило, что за каких-нибудь 10-15 минут любовных излияний он незаметно успел прикончить целую бутылку коньяка. И не опьянеть! Я тогда еще многого не понимала, только удивлялась: думала, может, в России они все так пьют. Когда я попыталась пройти в туалетную комнату, он настиг меня в коридоре, схватил бесцеремонно за руку и стал довольно неуклюже обнимать. Меня это, конечно, шокировало, ведь такой стиль ухаживания у нас не принят… Но когда он стал петь, я забыла обо всем на свете. Видела и слышала только его, чудесным образом моментально преобразившегося из простоватого парня в незаурядного творца…».

И все же дальнейшие события ясно указывали на то, что Влади не была сильно очарована Высоцким и его певческий талант забылся, едва она вернулась к себе на родину. Съемки фильма «Сюжет для небольшого рассказа» в 1967 году не состоялись из-за болезни Юткевича, поэтому в следующий раз Влади должна была приехать в СССР лишь на следующий год ранней весной. Достаточное время для того, чтобы забыть о Высоцком. Однако сам он о ней забывать не собирался и с момента их расставания (это произошло сразу после окончания кинофестиваля – 20 июля), стал искать повод продолжить знакомство. Правда, вряд ли он сам тогда мог всерьез рассчитывать на то, что на этом поприще его мог ожидать успех. Ведь он прекрасно понимал, кто такой он – нищий и малообеспеченный артист, и кто такая она – французская кинодива. Шанс заполучить Влади у Высоцкого был только в одном случае – если он бы совершил некий невероятный шаг и заручился поддержкой такой влиятельной силы, которая имела бы влияние и на Влади. И такая сила была – КГБ. Организация, которая за своей внешней чрезмерной идеологизацией, на самом деле была достаточно гибкой инстанцией, чтобы не зацикливаться на каких-то моральных или идеологических нюансах своих агентов ради своего оперативного интереса. То есть, если бы Высоцкий, к примеру, согласился с ней сотрудничать, то она вряд ли бы посмотрела на то, что за ним тянулся шлейф певца с сомнительной репутацией. Если на кону стояла возможность внедрить своего человека в окружение французской кинозвезды, близкой к политическим кругам Франции, КГБ мог пойти на многое, в том числе и закрыть глаза на грехи в биографии Высоцкого.

Фактически наш герой летом 1967 года созрел для того, чтобы сделать шаг, который перевернет всю его жизнь - предложить КГБ свои услуги. Тем более, что это сотрудничество сулило ему не только хорошие перспективы в любовной авантюре с Влади, но могло помочь решить и попутные, не менее важные, задачи: попытаться стать выездным и сделать решительную заявку на всесоюзную славу и официальное признание. Ведь сколько можно ходить нищим оборванцем, бренчащим на гитаре? По своей натуре Высоцкий был завоевателем (успеха, женщин), так почему бы не завоевать еще и КГБ, а с его помощью и весь мир? Как верно заметил уже упоминавшийся выше французский спецслужбист К. Мельник:

«В Советском Союзе жить было скучно, и сфера применения талантов для людей неординарных была очень ограниченна. Бизнесменом стать было невозможно, журналистом – неинтересно, потому что нужно было писать коммунистические глупости. И одной из самых привлекательных сфер приложения человеческих способностей был КГБ, который к тому же давал возможность выехать за границу. КГБ активно искал способных людей в советском чиновничестве, в МИДе, в науке и культуре...».

Самое интересное, что КГБ был готов помочь Высоцкому в его желании добиться расположения Влади, поскольку, как уже говорилось выше, давно имел на нее виды как на агента влияния. Однако задачи «подложить» под нее советского мужчину (своего агента) КГБ долгое время не рассматривал, поскольку Влади была замужем: сначала за Робером Оссейном (1955-1959), а потом за Жаном-Клодом Бруйе (1963-1966). Но после того как брак с последним распался, у КГБ появилась возможность выступить в роли сводни. Тем более, что такие возможности у Лубянки были, благодаря франкоязычной агентурной сети, раскинутой в Москве (тот же салон Лили Брик).

Марина Влади входила (через своего приятеля Макса Леона) в орбиту деятельности упоминавшихся выше посетителей бриковского салона. Поэтому дело было за малым: найти для нее подходящую кандидатуру «жениха». В тот приезд Влади в СССР в июле 1967 года вокруг нее крутилось много мужчин, некоторые из которых оказывали ей недвусмысленные знаки внимания. Но Влади была сдержана в своих предпочтениях и никаких интрижек себе не позволяла. Вот и с Высоцким она была всего лишь любезна, но не более того. И вряд ли КГБ стал брать его в расчет, если бы он сам не проявил в этом деле инициативу. Впрочем, не будем забегать вперед.

Практически всю вторую половину 1967 года Высоцкий снимался в фильме «Интервенция», где играл весьма символическую, в свете сказанного выше, роль (главную) большевика с оперативным псевдонимом «Евгений Бродский», который агентурит в среде французского (!) экспедиционного корпуса в белогвардейской Одессе. Так что на стезю агентурной деятельности наш герой вступит тогда фактически в два захода: сначала на съемочной площадке, а потом и в реальной жизни. Причем в кино подобная роль окажется для него не последней. Спустя год Высоцкий исполнит еще одну роль из разряда «агентурных»: большевика-подпольщика Николая Коваленко, который под видом артиста варьете Жоржа Бенгальского ловко водит за нос царскую охранку, помогая РСПДП (б) распространять агитационную литературу. Помогает Коваленко-Бенгальскому в этом деле его возлюбленная – актриса по имени Софи, а литература, кстати, прибывает в Россию опять же из Франции. Вот сколько сразу возникает параллелей с реальной дествительностью, где Высоцкий будет агентурить опять же не в одиночку, а с французской актрисой, членом ФКП. Но и это еще не
все.
Параллельно с «Опасными гастролями» (после того, как Высоцкий станет агентом КГБ, для него каждая гастроль станет действительно опасной) наш герой должен был агентурить и в другом фильме – «Один из нас», где ему предназначалась роль лихого красного кавалериста, которому волею судьбы предстояло перевоплотиться в секретного агента НКВД и вступить в смертельную схватку с фашистским подпольем в предвоенной Москве. Однако с этой ролью у Высоцкого случится «облом»: сам начальник 5-го Управления КГБ Филипп Бобков восстал против того, чтобы, дословно: «пьяница Высоцкий сыграл славного чекиста». Хотя, может потому и восстал, что такое обилие «агентурных» ролей, да еще идущих одна за другой, могло невольно зародить у людей подозрение в том, что дело тут, может быть, нечисто: дескать, как это получилось, что полудиссидент Высоцкий вдруг стал штатным исполнителем ролей с агентурным уклоном? А не «продался» ли он и на самом деле?

 

Бобков Ф. Д., генерал-майор,

начальник 5-го Управления КГБ СССР

 

Раз уж речь у нас вновь зашла о Филиппе Бобкове, то самое время рассказать о том, каким образом он встал у руля такого важного Управления КГБ, как идеологическое. Тем более, что в предыдущем повествовании мы оставили его всего лишь в должности заместителя начальника 5-го отдела 2-го Управления КГБ СССР, который теперь вырос до размеров начальника Управления. И вырос не случайно.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

В мае 1967 года председателем КГБ стал Юрий Андропов. Человек, который хоть и не был профессиональным чекистом, однако долгое время (со второй половины 50-х) имел тесные контакты с внешней разведкой, работая сначала послом в Венгрии, а затем став заведующим Отделом ЦК КПСС по взаимодействию с социалистическими странами. Вот почему «коньком» Андропова на новом месте станет внешняя разведка, хотя не менее пристальное внимание он станет уделять и агентурной работе внутри страны. Едва переехав со Старой площади на Лубянку, Андропов тут же пробил в «верхах» решение о возвращении 2-му отделу 2-го Главного управления КГБ СССР функций управления, в результате чего на свет в июле того же года и появилось 5-е управление КГБ по противодействию идеологическим диверсиям.

Заметим, что начальником его тогда стал не кадровый чекист Ф. Бобков, а кадровый партиец - бывший секретарь Ставропольского крайкома КПСС А. Кадашев, в роли протеже которого выступил главный идеолог партии Михаил Суслов (не только главный “ставрополец” в верхах, но и один из членов Политбюро, симпатизировавших “русской партии”). Однако Кадашев продержится на своем посту чуть больше года, после чего его сменит профессионал агентурной работы Филипп Бобков.

В составе 5-го Управления на момент его создания действовало 7 отделов:

1-й - контрразведывательная работа на каналах культурного обмена, разработка иностранцев, работа по линии творческих союзов, научно-исследовательских институтов, учреждений культуры и медицинских учреждений;

2-й - планирование и осуществление контрразведывательных мероприятий совместно с ПГУ (Первое управление) против центров идеологических диверсий империалистических государств, пресечение деятельности НТС, националистических и шовинистических элементов;

3-й - контрразведывательная работа на канале студенческого обмена, пресечение враждебной деятельности студенческой молодежи и профессорско-преподавательского состава;

4-й - контрразведывательная работа в среде религиозных, сионистских и сектантских элементов и против зарубежных религиозных центров.

Отметим, что представители “русской партии” предлагали создать в “пятке” отдельный отдел по борьбе с сионизмом, который был бы весьма полезен в свете недавней шестидневной арабо-израильской войны и разрыва дипломатических отношений между СССР и Израилем, последовавших 12 июня, однако к их мнению не прислушались. Сионистский отдел создадут только летом 73-го после очередной арабо-израильской войны, то есть упущено будет целых шесть лет.

5-й - практическая помощь местным органам КГБ по предотвращению массовых антиобщественных проявлений. Розыск авторов антисоветских анонимных документов, листовок. Проверка сигналов по террору.

6-й - обобщение и анализ данных о деятельности противника по осуществлению идеологической диверсии. Разработка мероприятий по перспективному планированию и информационной работе.

7-я группа (на правах отдела) - координация работы Управления с органами безопасности социалистических стран.

На момент создания “пятки” в его центральном аппарате числился 201 сотрудник (в среднем - по 25 человек в каждом отделе). Если прибавить сюда около 800 человек в союзных республиках, то получится - 1 тысяча сотрудников. Скажем прямо, не слишком много для почти 300 миллионной страны. Однако с каждым годом пребывания Андропова на посту шефа КГБ штаты "пятки" будут расти.

С приходом Андропова на Лубянку в руководстве КГБ произошли изменения. 18 октября 1967 года был снят с должности начальник столичного КГБ Михаил Светличный (он не только расстался с должностью, но и был выведен из Коллегии КГБ), а на его место пришел С. Лялин, а 1 ноября дошла очередь и до С. Банникова: он был освобожден от обязанностей члена Коллегии и заместителя председателя КГБ (с поста начальника контрразведывательного Главка его сняли еще раньше - в конце июля) и главным контрразведчиком страны стал Г. Цинев.

Принято считать, что работу 5-го Управления лично вел Ю. Андропов. Но это не совсем так: шеф КГБ, конечно же, был в курсе того, чем занималась “пятка”, однако непосредственным куратором этого направления был его 1-й заместитель Семен Цвигун - большой специалист по контрразведывательной работе (им он стал еще в войну, когда занимался партизанской деятельностью), а также близкий приятель Брежнева.

После того, как Влади в июле 1967 года покинула СССР, она фактически забыла о Высоцком. И это закономерно, учитывая, что это был не ее тип мужчины. Зато в ее вкусе был другой актер – румын Кристя Аврам, с которым она познакомилась в 1966 году во время совместных съемок во франко-румынском фильме «Мона, безымянная звезда» (режиссер Анри Кольни). Именно с ним она и предполагала связать свою дальнейшую судьбу, о чем в КГБ, кстати, были прекрасно осведомлены. Как и том, что при таком раскладе Влади могла “уплыть”, пусть и в союзные, но все же чужие руки - к румынской госбезопасности “Секуритате”.

Дело в том, что одной из самых активных восточноевропейских стран, как легально, так и нелегально “окучивавших” Францию, была именно Румыния. Связано это было с тем, что первая всегда была близка последней: вот почему столицу Румынии город Бухарест называли “маленьким Парижем”, многие румыны говорили по-французски, а румынская община Парижа была весьма многочисленна и влиятельна. Поэтому культурные связи двух стран развивались наиболее активно, в отличие от связей Франции с другими восточноевропейскими странами. Достаточно сказать, что в области кинематографии французы кооперировались исключительно с румынами (в советском прокате эти фильмы пользовались большим успехом: например, дилогия про индейцев “Приключения на берегах Онтарио” и “Прерия”).

В итоге в одном из таких франко-румынских фильмов - той самой “Моне, безымянной звезде” - согласилась сниматься Марина Влади. Ее роман с Аврамом был “под колпаком” у “Секуритате”. Так что, если бы он закончился свадьбой, то надзор за французской звездой перешел бы в компетенцию румынской госбезопасности. Учитывая сложные отношения СССР и Румынии (а именно в этой стране КГБ не имел своих советников в недрах тамошних спецслужб), можно предположить, что такой расклад Лубянку не устраивал. Поэтому, собственно, и была предпринята попытка «привязать» Влади к советскому кинематографу посредством фильма С. Юткевича «Сюжет для небольшого рассказа».

Правда, на пути у КГБ стоял все тот же К. Аврам, который весьма активно ухаживал за Влади и не собирался от нее отказываться. Более того, Влади поспособствовала тому, чтобы он оказался с ней в новом фильме – «Время жить», съемки которого шли параллельно съемкам «Сюжета» в первой половине 1968 года. В этой ленте Влади играла замужнюю женщину, которая крутит роман с неким доктором, роль которого и исполнял К. Аврам. Однако именно в разгар этих съемок роман Влади и Авраама закончился. Почему?

По словам самой Влади, все дело было в ее маме. Дескать, когда она познакомилась с молодым румыном, тот ей категорически не понравился (она нашла его никчемным красавцем-фанфароном) и она посоветовала дочери порвать с ним всяческие отношения. А мнением своей матери Влади дорожила. Так Аврам получил «от ворот поворот».

М. Крыжановский: «Аврам был агентом Директората контрразведки «Секуритате» - Департамента госбезопасности Румынии, иначе он никуда бы не выезжал из этого сверхтоталитарного государства, единственной соцстраны, где каждый гражданин был обязан сообщить о своем контакте с иностранцем в течение суток. У румын не было денег на разведку, поэтому возможность получить за бесплатно Влади, а через нее и выход на французскую элиту было просто подарком. Мать Влади там была ни при чем - Аврам расшифровался перед Влади и она просто сбежала и от него, и от нищей Румынии, и от «Секуритате». Ей гораздо больше приглянулось сотрудничество с КГБ, который никогда не жалел денег на разведку…».

Заметим, что во второй половине 60-х Влади переживала творческий застой – работы в кино у нее было немного. Например, если в первой половине того десятилетия она снялась в 13 фильмах, то во второй половине записала на свой счет всего пять картин. На волне этого застоя на нее и выходит КГБ со своим предложением о негласном сотрудничестве. В случае согласия актрисе обещаются хорошие бонусы как у нее на родине, так и в СССР. Например, именно тогда, весной 1968 года, ФКП субсидирует (а деньги для этой партии, подчеркнем, шли из Москвы – 1 млн. франков в год) открытие кинокооператива, куда входит Влади, режиссер левой ориентации Бернар Поль и несколько десятков других сотрудников (актеры, техперсонал). Именно в стенах этого кооператива и был снят фильм «Время жить», который будет заявлен в программу Московского международного кинофестиваля в 1969 году (а чуть позже выйдет и в советский прокат).

В разгар этих съемок (в июне 68-го) Влади вступает во Французскую компартию, а также становится активисткой Общества дружбы «Франция – СССР» (чуть позже она станет его вице-президентом). Эта организация была фактическим филиалом КГБ, играя главную роль в распространении советского влияния во Франции. Достаточно сказать, что прежние руководители этого Общества хотя и не являлись членами ФКП, но симпатии к ее идеям должны были иметь обязательно. Среди первых руководителей «Франция-СССР» (оно было основано сразу после войны) значились: знаменитый физик Фредерик Жюлио Кюри, коммунист Поль Ланжевен, генералы-голлисты Эрнест Пети и Пьер Пуйяд, дипломат Луи Жокс.

Последний был президентом “СССР-Франция” в первой половине 60-х, а в 1952-1955 годах являлся послом Франции в СССР, считался левым голлистом и симпатизировал ФКП. Чуть позже его даже подозревали в сотрудничестве с КГБ, но эти подозрения так и не были официально доказаны. Так что Влади, соглашаясь на этот пост, прекрасно понимала, что она делает и какие перспективы открывает перед нею ее новая должность.

В конце 60-х общество “Франция-СССР” возглавлял видный французский коммунист, член Политбюро ФКП Андрэ Ланглуа. Влади станет одним из его заместителей (вице-президентом), курируя в основном кинематографическую линию (общество было поделено на секции).

М. Крыжановский: «Вербовать всех видных членов ФКП не было смысла исходя из главного принципа вербовочной работы КГБ - агентов должно быть немного, но связи у них должны быть обширними. Дело в том что с увеличением числа агентуры возрастет риск расшифровки и предательства агентуры, а контрразведке противника облегчают операции по внедрению своих источников в агентурный аппарат КГБ. Все общества дружбы с кап. и соц. странами контролировались КГБ через агентуру. Сам факт любовных отношений Влади с Высоцким, а затем и создание семьи с ним говорит о том, что ей был свойственен авантюризм - хорошая черта для агентессы. Будучи вице-президентом «Франция –СССР», она прекрасно знала, что работает на КГБ, при этом надо учитывать, что зачастую устанавливались не агентурные, а доверительные отношения - без подписки и агентурных сообщений, но суть была та же - выполнение заданий КГБ».

Как кульминация - Влади решает связать свою дальнейшую жизнь с Владимиром Высоцким. Хотя до этого всячески его игнорировала, что весьма болезненно воспринималось актером, вплоть до попытки суицида.

 

Глава вторая

"Но остались ни с чем егеря...", или Инициативник Высоцкий

Когда в марте 1968 года Влади приехала в Москву, чтобы сниматься в фильме «Сюжет для небольшого рассказа» (16 марта в «Правде» об этом был фоторепортаж), Высоцкий попытался возобновить их отношения, но из этого ничего не вышло. После этого актер впал в депрессию, а 20 марта даже явился нетрезвым на спектакль “Десять дней, которые потрясли мир”, из-за чего директор театра Николай Дупак запретил ему выходить на сцену. Вместо него Любимов назначил другого исполнителя – Валерия Золотухина. А того будто черт дернул за язык сказать: “Буду играть только за 100 рублей”. Это была шутка, но многие расценили это как предательство. Высоцкий стал срывать с себя костюм Керенского: “Я ухожу... Отстаньте от меня...”. Золотухин бросился за другом, а тот у самого выхода его буквально ошарашил: показал ему записку, где черным по белому было написано: “В моей смерти прошу никого не винить!..”. Однако до суицида дело так и не дошло. На следующий день, протрезвев, Высоцкий улетел с концертами сначала в Куйбышев, а потом аж в Магадан.

В театре его отъезд был расценен как издевательство. Вместо того чтобы прийти и покаяться за вчерашнее, он, видите ли, вздумал концерты давать. 22 марта в театре был вывешен приказ об увольнении Высоцкого по статье 47 КЗОТ. Перед его вывеской Золотухин ходил к Дупаку, чуть ли не в коленях у него валялся, умоляя не вешать приказ до появления Высоцкого, но директор и слышать ничего об этом не хотел. “Вот он у меня уже где! - резанул себя ладонью по горлу Дупак. - Хватит с ним нянькаться, хватит!”.

Обо всех этих «чудачествах» Высоцкого знала Влади, что, естественно, не прибавило ей желания продолжить отношения с ним. А тому между тем предстояло испытать очередные болезненные удары судьбы. Во-первых, в актерский штат «Таганки» был принят новый актер - выпускник Щукинского училища Виталий Шаповалов. Фактурно он выглядел как копия Высоцкого, поэтому Любимов решил начать его вводить на роли последнего (начали с Маяковского в «Послушайте!»). Во-вторых, в центральной прессе вышли сразу три зубодробительные статьи о песенном творчестве Высоцкого.

Первая публикация появилась на свет 31 мая в «Советской России». В заголовок ее была вынесена строчка из его песни - “Если друг оказался вдруг...”. Авторы публикации - Потапенко и Черняев - комментировали недавние гастроли Высоцкого в Куйбышеве и при этом оскорбительных эпитетов не жалели. Например, писали, что вместо горячо любимых народом песен из фильма “Вертикаль”, Высоцкий исполнял песни, которые обычно крутят на магнитофоне во время разного рода пьянок и вечеринок.

Вторая статья (от 9 июня) в той же «Советской России» была куда более обширной и хлесткой. Она носила название «О чем поет Высоцкий» и авторов опять было двое: преподаватель консультационного пункта Госинститута культуры г. Саратова Галина Мушта и журналист А. Бондарюк. Авторы выносили Высоцкому безжалостный приговор: «Во имя чего поет Высоцкий? Он сам отвечает на этот вопрос: «ради справедливости и только». Но на поверку оказывается, что эта справедливость — клевета на нашу действительность. У него, например, не находится добрых слов о миллионах советских людей, отдавших свои жизни за Родину... Высоцкому приятна такая слава, которая «грустной собакой плетется за ним». И в погоне за этой сомнительной славой он не останавливается перед издевкой над советскими людьми, их патриотической гордостью...».

Наконец, 16 июня по Высоцкому “ударила” еще одна центральная газета – «Комсомольская правда», где была опубликована статья «Что за песней». Там певцу опять ставились в вину песни «блатного цикла». Отметим, что в заметке не упоминалось его имя (хотя большинство читателей прекрасно поняли о ком идет речь, поскольку песни Высоцкого у многих были на слуху) - видимо, такое указание поступило «сверху», дабы не слишком травмировать певца, который тогда чувствовал себя не слишком хорошо (даже в больнице лежал).

Буквально оглушенной такой атакой в прессе, Высоцкий какое-то время выжидал, после чего 23 июня взялся за перо – написал письмо в ЦК КПСС, в котором попытался защитить свое честное имя, так беззастенчиво оболганное, как он считал, со страниц сразу двух влиятельных печатных изданий. Однако надежды на то, что в ЦК его защитят у Высоцкого было мало. Вот тогда-то (в конце июня) у него и созрела окончательная идея выйти на прямой контакт с КГБ. Уж эта организация могла прикрыть тылы артиста, как никто другой.

М. Крыжановский: «О принадлежности Высоцкого к агентуре КГБ 5-го Управления КГБ с 1968 года мне сообщил в 1987 году генерал-майор В.М. Владимиров - бывший начальник отдела «В» (убийства и диверсии) ПГУ КГБ в 1967-1968 гг, впоследствии - начальник Управления «РТ» ПГУ КГБ. Первичный оперативный контакт КГБ с Высоцким случился летом 1968 года. Артист инициативно обратился с письмом к Председателю КГБ Ю.В. Андропову, где выразил готовность сотрудничать с КГБ, написав на Лубянку - это было гораздо проще, чем выяснять, к кому надо обращаться на самом деле (к нач. УКГБ С. Лялину).

 

В.М. Владимиров

 

Председателю КГБ СССР Андропову Ю.В.

г. Москва, Лубянская площадь, дом 2

 

Уважаемый Юрий Владимирович!

Обращается к вам артист Московского Театра драмы и комедии на Таганке Высоцкий Владимир Семенович.

Мне 30 лет и я, как артист, стараюсь служить своей стране своим творчеством, своими песнями, которые вы, возможно, знаете по кинофильму «Вертикаль», снятому в 1967 г. Но я также чувствую ответственность за свою страну, как гражданин СССР. Возможно, я мог быть полезен в деле защиты нашей страны, обеспечения государственной безопасности и борьбе с врагами Советской власти.

Я проживаю в г. Москве, ул. Телевидения, д. 11 кор. 4 кв. 41. Мой телефон ___________

Буду ждать вашего ответа.

 

1 июля 1968 г

Высоцкий В.С.

 

Андропову доложили о письме и с резолюцией «Прошу рассмотреть» оно ушло к начальнику 5-го управления А. Кадашеву, а оттуда – начальнику УКГБ С. Лялину, который расписал его на 5 отдел УКГБ по Москве.

Изучение и определение возможности «в» (вербовка) Высоцкого было поручено опытному ст.о/уп. (старшему оперуполномоченному) майору… назовем его В.И. Петровым. Петров проверил Высоцкого и его родственников по учетам агентуры КГБ и МВД, наличие судимостей, родственников за границей, переписки. После этого он написал рапорт на установление первичного оперативного контакта с кандидатом на «в» Владимира Семеновича Высоцкого, начальник отдела его утвердил и Петров встретился с Высоцким на явочномм пункте «Восточный». Убедившись, что перед ним не псих, а человек волевой, авантюрный и деловой, Петров, возвратившись в УКГБ написал уже рапорт об установлении оперативного контакта.

 

Сов. секретно

экз. ед

 

УТВЕРЖДАЮ

Начальник 5-го отдела УКГБ по г.Москве и Московской области

полковник Иванов В.И.

5 июля 1968 г.

 

РАПОРТ

об установлении личного оперативного контакта с кандидатом на "в" В.С.В.

 

Мною, ст.о/уп 1-го отделения 5-го отдела УКГБ, майором Петровым К. С., 4 июля 1968 г на я/п «Восточный», установлен личный оперативный контакт с кандидатом на вербовку В. С. В -

 

Высоцким Владимиром Семеновичем, 1938 г.р.,

ур. г.Москвы, русским, с высшим образованием,

беспартийным, женатым, несудимым,

актером Театра драмы и комедии на Таганке,

проживающим по адресу г.Москва, ул. Телевидения, д. 11 корпус 4, кв. 41

 

1 июля 1968 г. Высоцкий В.С. обратился с письмом к Председателю КГБ СССР Ю. В. Андропову, в котором он выразил готовность оказывать помощь органам КГБ в обеспечении госбезопасности страны. В связи с этим кандидату была высказана благодарность за его инициативу и отмечено, что это нелегкая и ответственная работа.

В начале беседы выяснялось отношение кандидата к политике КПСС и советского государства и Высоцкий отметил, что считает себя патриотом своего государства и хотел бы проявить себя и в своей работе, и в сотрудничестве с органами госбезопасности. Однако, чиновники от культуры не всегда понимают его творчество.