ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Паскуале был в Нью-Йорке, и жизнь Зуки, казалось бы, должна была стать менее напряженной.

 

 

Паскуале был в Нью-Йорке, и жизнь Зуки, казалось бы, должна была стать менее напряженной.

Это в теории, а в действительности была совершенно другой.

Зуки поняла, что скучает по нему. А если быть честной, то жестокая и болезненная правда заключалась в том, что она очень скучала.

У нее было два съемочных дня для “Формидабль”, но она постоянно ловила себя на том, что надеялась увидеть Паскуале в студии.

Она потеряла аппетит, ее покинули чувство юмора и желание заниматься живописью. На четвертый день солнечным утром она решила позвонить своей невестке и попросить разрешения провести день с племянником. Керсти смогла бы отдохнуть, а Тоби такой забавный, что заставит ее забыть о Паскуале.

Но на звонок никто не ответил, и Зуки решила позвонить в офис Пьера, чтобы узнать, где его жена и сын.

Она набрала номер прямого телефона, и чуть было не выронила трубку, услышав знакомый низкий голос, ответивший:

- Да?

Так, значит, он вернулся из Нью-Йорка, подумала Зуки, почувствовав боль в сердце. Приехал и не позвонил ей. Глупо, но такова была ее реакция…

- Алло? - несколько нетерпеливо переспросил он.

- Алло, - наконец отозвалась Зуки, убедив себя, что будет выглядеть по-детски, если она просто положит трубку.

- Зуки? - тут же спросил Паскуале. - Это ты?

- Да, я. А Пьер на месте?

- Ага, он здесь.

- Можно мне с ним поговорить?

- Сейчас. Как ты себя чувствуешь?

Ей показалось, что ему это действительно интересно. Может быть, он тоже по ней соскучился?

Ох, Зуки, подумала она, у него в Нью-Йорке наверняка было с кем развлечься.

- Все в порядке, - несколько сдержанно ответила она. - Как ты?

Он рассмеялся, очевидно находя забавным ее официальный тон.

- Устал. Даже очень. Полно было дел. - Понизив голос, он спросил: - Ты по мне соскучилась? - Как ему удается облечь в слова именно то, о чем она думает?

- Ну конечно. Мне тебя не хватало, как дырки в голове. Знаешь поговорку?

Он лишь радостно засмеялся.

- Я слышал от Ломас, что съемки прошли успешно.

- Да, говорят.

- Поужинаем сегодня вечером? - внезапно спросил он.

Здравый смысл вдруг улетучился, и она чуть было не согласилась, но тут же очнулась и решила ни за что не поддаваться искушению. К тому же сейчас не надо было смотреть в эти дьявольские черные глаза, так что отказываться было не так уж и трудно.

- Я не могу.

- Свидание? - коротко спросил Паскуале.

- Я занята, - попробовала она увильнуть от ответа.

- Настолько, что не можешь отменить встречу? - произнес он с прежним высокомерием.

- Тебе еще никогда не отказывала ни одна женщина?

- Спрашиваешь, а сама вряд ли хочешь услышать ответ на этот вопрос, не так ли, Зуки?

- Почему меня должен волновать твой ответ? - холодно возразила она. - Меня нисколько не интересует твоя личная жизнь.

- Неужели? - мягко рассмеялся он.

- Представь себе. Что касается твоего предложения отменить мою встречу, то и не подумаю. Тебе не кажется, что это было бы невежливо?

- Ты абсолютно права, - согласился он. - Я и не думал, что ты согласишься, и был бы весьма разочарован, если бы случилось обратное. Я могу и подождать.

- А ведь ты говорил, что ты человек нетерпеливый, - напомнила она ему, удивившись, что в его устах явная угроза звучала как обещание. - Или забыл?

- Нет, не забыл. Но, возможно, я ошибся. В последнее время я открываю в себе массу интересных черт. Например, меня возбуждают наши с тобой стычки.

- Правда? - сдержанно отозвалась она. - А теперь, если не возражаешь, я хотела бы поговорить с братом.

- Конечно. - Зуки уловила иронию в его голосе и даже представила себе, как его надменный рот скривился в усмешке. - Передаю ему трубку. Увидимся завтра на открытии. - Помедлив, он добавил: - Желаю приятно провести сегодняшний вечер.

- Зуки?

Это был голос Пьера.

- Здравствуй, Пьер. Как дела?

- Прекрасно. - Но в голосе звучало напряжение. Брат продолжал: - Честно говоря, я чертовски устал. Не беспокойся - он вышел из комнаты. Этот Калиандро считает нормальным начинать работу в восемь утра…

- Большинство людей, живут именно так, - заметила Зуки.

- Но ведь я руководитель, детка. Я же, черт возьми, управляющий.

- Все эти должности ничего не значат, если у тебя нет жизнеспособной компании, - с нетерпением в голосе ответила Зуки.

- Знаю! Знаю, - вздохнул Пьер. - Не пили меня, Зуки. Просто мне нужно время, чтобы привыкнуть. Почему ты позвонила?

- Ты не знаешь, где Керсти? У вас дома никто не отвечает.

- С утра она поехала с Тоби в Центр здоровья…

- Он что, заболел?

- Нет, с ним все в порядке. Обычный осмотр. Они должны вернуться к десяти. А о чем ты хочешь поговорить с Керсти? - подозрительно спросил он.

- Уж конечно, не о тебе! Я хотела повести Тоби в зоопарк.

- Здорово! Он будет счастлив, Зуки. И Керсти тоже.

- А про меня и говорить нечего, - рассмеялась Зуки. - Обожаю зоопарки, но мне редко удается доставить себе такое удовольствие. Для этого надо идти туда с ребенком.

- А если вы к тому же поедете на настоящем лондонском двухэтажном автобусе, он будет тебе другом по гроб жизни. Мы давно обещаем ему такую поездку, но все как-то не получается. - Пьер сказал еще что-то, чего Зуки не поняла.

- Что ты сказал?

- Нет, ничего. Только что вошел Паскуале. Его заинтересовал наш разговор.

Зуки почувствовала укол ревности. Неужели из-за того, что ее брат имеет возможность общаться с человеком, которого она якобы ненавидит?

Да что же это такое?!

- Оказывается, и Паскуале никогда не ездил на двухэтажном автобусе, - сказал Пьер.

- Да ну? - саркастически произнесла Зуки, надеясь, что она сказала это достаточно громко, чтобы быть услышанной и Паскуале.

Дождавшись десяти часов, она позвонила невестке, которая с радостью приняла предложение Зуки. Надев старые джинсы и белую с оборками блузку, Зуки отправилась за Тоби.

- Тетя Зуки! - завопил Тоби, со скоростью и энергией ракеты бросившийся к Зуки.

Она подхватила его на руки и прижала к себе.

- Хочешь пойти со мной в зоопарк?

- Где большие львы?

- Львы и тигры, слоны и белые медведи!

- И змеи? - с надеждой в голосе спросил Тоби.

- К сожалению, и змеи, Тоби.

Мальчик освободился из объятий Зуки и в полном восторге принялся стучать в барабан.

- С каждым днем он все больше становится похожим на Пьера, - сказала Зуки, обращаясь к Керсти.

- А Пьер говорит, что у него такой же нос, как у вашей матери.

Зуки на минуту задумалась, и мимолетная печаль омрачила ее красивое лицо.

- Не правда ли странно, что фамильное сходство передается из поколения в поколение? А может, и не странно, - задумчиво сказала она. - Это как бы небольшое свидетельство нашего бессмертия.

- Прозвучало довольно грустно, Зуки. О чем это ты стала задумываться?

Перед глазами Зуки вдруг снова всплыл фантастический образ: Паскуале - отец ее ребенка, и она заставила себя засмеяться.

- Да нет, Тоби вроде и мой ребенок, но по доверенности, и мне этого вполне достаточно!

- Здесь на всякий случай штанишки, книжка и бутылочка, - сказала Керсти, протягивая Зуки сумку. - Возьмешь складную коляску?

- Пожалуй, возьму.

Но уже через сто метров племянник решил, что пойдет ножками, так что Зуки пришлось сложить коляску и нести ее под мышкой, а другой рукой крепко держать малыша за руку.

Однако вскоре она совсем замедлила шаги, потому что в конце улицы неожиданно замаячила знакомая высокая фигура.

Паскуале шел прямо к ним, не спуская с нее глаз. Сердце Зуки екало с каждым шагом, приближавшим их друг к другу.

На нем была белая футболка, заправленная в черные обтягивающие джинсы, и в этом простом наряде он выглядел молодым и беззаботным. Футболка обтягивала его торс, совершенно нахально выставляя напоказ мускулатуру, и Зуки моментально почувствовала неизбежные признаки пробуждающегося в ней физического влечения.

Она остановилась как вкопанная, глядя на Паскуале с таким восхищением, будто видела его в первый раз. Оказывается, четыре дня могут показаться вечностью.

- Привет, - тихо сказал он.

Она решила, что сердце ее остановилось. Краска залила ей щеки.

- Мне кажется, я еще не встречал женщины, которая бы так легко краснела, как ты.

- Внешность обманчива, не так ли? - съязвила она.

- Разве? - сверкнул он глазами. - Так ты скучала по мне?

- А ты как думаешь?

- Подозреваю, что скучала. И даже очень. Возможно, и ночами не могла уснуть, думая обо мне. Я прав? - вкрадчиво спросил он. - Потому что я скучал.

На лбу Зуки выступили крошечные капельки пота. Она хотела возразить, что это все неправда, но от лжи ее спас Тоби, которому надоело не быть центром внимания. Он вызывающе воззрился на Паскуале и заявил:

- Это папин человек!

Трудно было вообразить, что Паскуале мог быть чьим-то человеком, и Зуки испугалась, как бы слова Тоби не задели его монументальное эго, но Паскуале сел на корточки перед Тоби и улыбнулся.

- Совершенно верно, - серьезно сказал он. - Как твоя деревянная железная дорога?

- Она едет “чу-чу”, - ответил Тоби и пришел в восторг от того, как Паскуале очень похоже изобразил гудок паровоза. Неужели нет ничего такого, в чем бы он не преуспел? - подумала Зуки. Конечно, есть - такт и дипломатичность! - Куда ты идешь? - спросил Тоби.

- Я слышал, как твой папа говорил, что ты собираешься в зоопарк, и я подумал, может, ты позволишь мне пойти с тобой? Можно?

- Да, - просиял Тоби.

Паскуале встал.

- Это нечестно, - возразила Зуки протестующе.

Он пожал плечами и усмехнулся. Его мужественное лицо вдруг стало совершенно мальчишеским.

- При чем тут честно или нечестно? Я умираю от желания прокатиться на двухэтажном автобусе. - Он улыбнулся ей неотразимой улыбкой. - Ты ведь не против, Зуки?

- А если бы была, разве это тебя остановит?

Покачав головой, Паскуале забрал у нее коляску и сунул себе под мышку.

- Никогда, - весело ответил он.

В зоопарке он ездил с Тоби на ослике, катался на старинной карусели. После того как они съели по печенью, он стал помогать служителю бросать рыбу морским львам, а потом они пошли смотреть на диких кошек. А когда Зуки отказалась зайти с ними в серпентарий, он стал ее поддразнивать. Зуки вдруг подумала, что еще никогда так хорошо не проводила время.

А Паскуале никогда не выглядел таким раскованным. Она с удивлением наблюдала за ним, когда он покупал Тоби какое-то особенное мороженое.

- Полагаю, ты скоро попросишь разрешения поменять ему штанишки? - спросила она, не скрывая своего удивления.

- Если ты меня об этом попросишь, то готов, - с улыбкой ответил он, не дрогнув.

- Нет, - поспешно возразила она. - Я пошутила. - И она стала так внимательно изучать раскраску перьев у попугая, как будто от этого зависела ее жизнь.

Но ее поражало не его отношение к ней, а то, как он обращался с Тоби. И это понемногу разбивало ее защитную броню, грозя полностью ее разрушить. Было невероятно трудно не почувствовать расположение к человеку, с такой нежностью обращающемуся с ребенком.

Не в силах больше сдерживать свое любопытство, она заметила:

- Ты умеешь обращаться с детьми.

Оторвав взгляд от попугая, и обернувшись к Паскуале, она побледнела от внезапно осенившей ее мысли.

- У тебя нет своих детей? - ляпнула она, не успев подумать.

- Я не женат, - нахмурился он.

- Ну и что?

- А то, что в душе я человек старомодный, Зуки, и считаю невозможным иметь детей вне брака. - Улыбнувшись, он отказался от предложения Тоби лизнуть его мороженое. - Я всему научился у своей племянницы. Дочка Франчески Клаудиа немного старше Тоби.

- У Франчески есть дочь? - воскликнула Зуки.

- А что в этом особенного? - искоса посмотрел на нее Паскуале.

- Ты ведь на днях сказал мне, что Франческа - видный адвокат…

- Ты считаешь, что это несовместимо? - саркастически заметил он. - Вообще-то в случае с Франческой это действительно так. Она продолжает работать полный рабочий день, а воспитанием Клаудии занимаются разные няни, многие из которых, по моему мнению, совершенно для этого не подходят.

Господи, ну и диктатор же он!

- Похоже, ты не одобряешь работающих матерей.

- Боюсь, это именно так.

- Боишься? - Странный выбор слова, подумала она.

Глаза Паскуале под густыми ресницами сверкнули темным блеском.

- Знаю, это не современный взгляд на вещи, но я считаю, что дети должны воспитываться главным образом родителями.

- В основном матерью, разумеется?

- Правильно.

Честно говоря, в глубине души она была с ним согласна, но это было ее личное эмоциональное ощущение, а сейчас нужно было защитить Франческу.

- Значит, только потому, что так распорядилась природа, женщина должна оставить карьеру, которой с таким трудом добилась?

- Думаю, ты упрощаешь. Можно временно прекратить работу…

- Не такую, как моя, - возразила Зуки. - Она зависит от возраста.

- Нет, твою нельзя. Но другую - можно…

- Но для женщины это не то же самое, что для мужчины, - упрямо отрезала Зуки.

- Конечно, нет. - Он внимательно посмотрел на нее. - Но так уж распорядилась природа, и тут мы бессильны что-либо изменить. Детей рожают женщины, а не мужчины.

- Значит, по-твоему, не может быть равенства полов? - вызывающе спросила она.

Он стер с джинсов мороженое, которое уронил Тоби, и облизнул палец.

- Я предпочитаю принцип компромиссов между полами, признание существующей между ними разницы и учет этой разницы в жизни.

Вынув из сумки бумажную салфетку, Зуки вытерла подбородок Тоби, прежде чем ответить.

- Поэтому ты не женился? - спросила она. Ей хотелось узнать, ей необходимо было узнать это, но и страшно было услышать его ответ. - Тебе не встретилась женщина, которая бы захотела пойти на компромисс и согласиться с твоими устаревшими взглядами?

Он долго смотрел на группу розовых фламинго, сверкавших оперением в золотых лучах заходящего солнца.

- Ты имеешь в виду конфликт между карьерой и материнством? По правде говоря, меня больше притягивают женщины, занятые своей карьерой, и особенно те, как ни странно, которые меньше всего склонны от нее отказаться. Не считая моей собственной работы, несовместимой с семейной жизнью, я до сих пор не женился потому, что не встретил никого, с кем бы мне хотелось вместе провести остаток дней.

Зуки наклонилась к Тоби, чтобы еще раз вытереть ему подбородок, хотя в этом не было необходимости, - она просто боялась встретиться взглядом с Паскуале, который только что прозрачно намекнул ей, на что она может надеяться. В сущности, Паскуале очертил границы взаимоотношений, которые могли бы возникнуть между ними. Это было честно с его стороны. Но ей стало больно, и она еще больше укрепилась в своей решимости не связываться с ним.

- Уже поздно, - сказала она. - Нам пора возвращаться.

По дороге обратно он настоял на том, чтобы проводить их до самого дома. Увидев Паскуале, Керсти заулыбалась.

- Я пришел незваным, - с улыбкой заявил Паскуале.

- Пьер сказал мне по телефону, что такое может случиться. Заходите, - пригласила Керсти, и, к досаде Зуки, он согласился.

Его мощная фигура сразу заполнила собой комнату, и Зуки показалась себе маленьким зверьком, случайно попавшим в ловушку.

Но тут она заметила, что Тоби трет кулачками глаза, и увидела путь к своему спасению.

- Можно мне искупать Тоби? - спросила она.

- Хорошо, - согласилась Керсти и направилась к бару.

Зуки постаралась, чтобы купание было долгим. Сначала они с Тоби поиграли резиновой уткой, потом она вымыла ему голову и почистила зубы. Потом, уложив мальчика в кровать, прочла ему три истории про Дональда Дака. Но когда малыш уснул, у нее больше не оставалось предлога не возвращаться в гостиную. Паскуале наверняка уже ушел, подумала она, ставя книжку на полку.

Оказалось, нет.

Паскуале сидел в кресле со стаканом шерри в руках и выглядел так, будто он член семьи. Керсти показывала ему фотографии, сделанные во время крещения Тоби. Среди них была фотография Зуки в ужасной шляпе, которую ее заставили надеть, как она ни сопротивлялась.

- Все в порядке? - улыбаясь, спросила Керсти.

- Крепко спит. Я вымыла ему голову.

- Неужели? - изумилась Керсти. - Как тебе это удалось? Он орет как резаный, когда это делаю я. Садись и выпей шерри - ты заслужила.

Упорно стараясь не глядеть в искрящиеся насмешкой глаза Паскуале, Зуки промямлила:

- Не хочется, спасибо…

- Глупости! - заявила Керсти. - По-моему, это пойдет тебе на пользу.

Они пили и болтали о разных пустяках, точнее говоря, болтали Керсти и Паскуале, а Зуки лишь слушала, пребывая в мрачном настроении. Он уверен, что может выжать кровь даже из камня, если захочет, с горечью думала она.

Даже в умиротворяющей обстановке гостиной Керсти она не могла не ощущать мужского обаяния Паскуале, скрывавшегося, подобно сжатой пружине, за его спокойной внешностью. Она все время ловила себя на том, что с жадностью смотрит на него.

Наконец, не выдержав, она решила, что пора уходить. И тут Паскуале вновь удивил ее, уже не в первый раз за этот день. Он поставил пустой стакан на столик и поднялся.

- Мне пора, Керсти. - Он взглянул на Зуки. - Тебя куда-нибудь подвезти?

- Спасибо. Я еще немного побуду.

- Правда? - В голосе звучала издевка. - Только не засиживайся, а то опоздаешь на свидание.

Свидание? Зуки недоуменно посмотрела на него и встретилась с его насмешливым взглядом. Она не сразу вспомнила, что солгала ему, будто у нее на вечер назначена встреча.

- У тебя свидание, - холодно напомнил он ей. - Ты разве забыла, Зуки?

- Н-нет, конечно же, нет.

Керсти проводила его, а, вернувшись, сказала с улыбкой:

- Он мне нравится. Я его видела всего раз, но он показался мне совершенно очаровательным, - призналась Керсти, вздохнув. - Он пригласил нас в прекрасный ресторан окнами на Гайд-парк - всех, включая Тоби. Он так с ним возился. Говорят, итальянцы вообще обожают детей. Я знаю, что он итальянец, но у него такой акцент, что не поймешь…

- Да, - согласилась Зуки, надеясь, что на этом высказывания закончатся.

Керсти вопросительно взглянула на Зуки. Но та вряд ли смогла бы вынести допрос, не говоря уж о том, чтобы лгать своей невестке.

- Как твои успехи? - весело спросила Зуки. - Вообще.

- Вообще? - Керсти многозначительно взглянула на Зуки. - Прекрасно. А в частности - просто замечательно. Готова расцеловать этого Паскуале Калиандро. С тех пор как к нему перешла компания, Пьер стал другим человеком. Стонет иногда - не без этого, - но работает вовсю, и вернул себе самоуважение. Более того, после работы идет домой, а не в какой-нибудь бар, где собираются все эти служащие!

Керсти неожиданно покраснела до самых корней своих льняных волос и стала жутко молодой и хорошенькой.

- У нас теперь такие отношения, каких уже очень давно не было. Послушай, тебе удалось переменить тему, но признайся - у тебя сегодня действительно свидание?

- Нет, - покачала головой Зуки.

- Так почему же ты не приняла предложение Паскуале подвезти тебя домой?

- Потому что не хотела.

- И чем тебе не нравится синьор Калиандро?

- Он не в моем вкусе.

- Да будет тебе! Он нравится всем. А по тебе он просто сходит с ума!

- Вовсе нет, - мрачно произнесла Зуки, - он просто хочет затащить меня к себе в постель.

- Ну и что в этом плохого? - хихикнула Керсти. - В конце концов, все мужчины этого хотят, а большинство женщин с удовольствием соглашаются.

- В том-то и дело, - со вздохом ответила Зуки. - А я не хочу быть “большинством”.

Керсти кивнула и понимающе взглянула на Зуки своими ярко-голубыми глазами.

- Ясно, - протянула она. - У нас откровенный разговор, да, Зуки? Единственный мужчина и единственная женщина?

Именно так. В двух словах Керсти удалось выразить то, о чем Зуки мечтала с тех пор, как встретила Паскуале Калиандро. Именно единственный мужчина и единственная женщина. И для этого понятия даже существовало одно слово. Замужество.

Зуки тупо кивнула.

- А откуда ты знаешь, что он не хочет именно этого? - настаивала Керсти.

Зуки вспомнила, о чем Паскуале говорил в зоопарке. О типе женщин, который его привлекает. О том, что пока не встретил той, с кем хотел бы провести остаток дней. Яснее выразить свои чувства и мысли было просто невозможно!

- Он мне сам признался, - ответила она прямо.

Каким-то образом ей удалось вырваться от Керсти, не расплакавшись, но, вернувшись домой, она решила доставить себе удовольствие и весь вечер попеременно то обзывала Паскуале Калиандро всеми мыслимыми ругательствами, то пыталась не разрыдаться, чувствуя себя жутко несчастной. А плакать ей было никак нельзя, потому что на утро была назначена съемка в отеле “Гранчестер” и Боже упаси, чтобы у нее распухли глаза.

Впервые за последнее время она заснула с мыслью о том, какое это безумие - делать свою карьеру на таком зыбком материале, как красота.