Тот способ, которым законы наши стараются ограничить безумные и суетныетраты на стол и одежду, на мой взгляд, ведет к совершенно противоположнойцели. Правильнее было бы внушить людям презрение к золоту и шелкам, каквещам суетным и бесполезным. Мы же вместо этого увеличиваем их ценность изаманчивость, а это самый нелепый способ вызвать к ним отвращение. Ибообъявить, что только особы царской крови могут есть палтуса или носитьбархат и золотую тесьму, и запретить это простым людям, разве не означаетповысить ценность этих вещей и вызвать в каждом желание пользоваться ими?Пусть короли смело откажутся от таких знаков величия - у них довольнодругих; подобные же излишества извинительны кому другому, только негосударю. Взяв пример с других народов, мы можем научиться гораздо лучшимспособом внешне отличать людей по рангу (что, по-моему, в государстведействительно необходимо), не насаждая столь явной испорченности иизнеженности нравов. Удивительно, как в этих, по существу безразличных,вещах легко и быстро сказывается власть привычки. И года не прошло с техпор, как мы, следуя примеру двора, стали носить сукно в знак траура покороле Генрихе II1, а шелка настолько упали во всеобщем мнении, что,встречая кого-либо в шелковой одежде, вы тотчас же решали, что это недворянин, а горожанин. Шелковые ткани достались в удел врачам и хирургам. Ихотя все были одеты более или менее одинаково, оставалось достаточно внешнихразличий в положении людей. Как быстро в наших войсках входят в честь засаленные куртки из замши ихолста, а чистая и богатая одежда вызывает упреки и презрение! Пусть короли прекратят это мотовство, и все будет сделано в один месяц,без постановлений и указов: мы сразу же последуем за ними. Наоборот, закон должен бы объявлять, что красный цвет и ювелирныеукрашения запрещены людям всех состояний, за исключением комедиантов икуртизанок. Такими законами Залевк [2] исправил развращенные нравы локрийцев.Его указы были таковы: "Женщине свободного состояния запрещается выходить всопровождении более чем одной служанки, разве что она пьяна. Запрещается ейтакже выходить из города по ночам, носить золотые драгоценности на своейособе и украшенные вышивкой одежды, если она не девка и не блудница. Ниодному мужчине, кроме распутников, не разрешается носить на пальцах золотыеперстни и одеваться в тонкие одежды, как, например, сшитые из шерсти,вытканной в городе Милете". Благодаря таким постыдным исключениям онискусным образом отвратил граждан от излишеств и гибельной изнеженности. Это было очень разумное средство - привлечь людей к выполнению долга иповиновению, соблазняя их почетом, и удовлетворением честолюбивыхстремлений. Короли наши всемогущи в области таких внешних преобразований.Quidquid principes faciunt, praecipere videntur. {Что бы ни делали государи,кажется, будто они это предписывают и всем остальным [3] (лат.)} Вся Францияпринимает за правило то, что является правилом при дворе. Пусть ониоткажутся от этих безобразных панталон, которые выставляют напоказ нашиобычно скрываемые части тела; от камзолов на толстой подкладке, придающихнам вид, какого на самом деле мы не имеем, и очень неудобных для ношенияоружия; от длинных, как у женщин, кудрей; от обычая целовать предметы,которые мы передаем своим друзьям, или наши пальцы, перед тем, как сделатьприветственный жест,- в старину эта церемония была в ходу лишь в отношениипринцев; от требования, чтобы дворянин находился в местах, в которых емуподобает держать себя достойно, без шпаги на боку, в расстегнутом камзоле,словно он только что вышел из нужника; от того, чтобы вопреки обычаю нашихотцов и особым вольностям дворян нашего королевства, мы снимали головныеуборы, даже стоя очень далеко от королевской особы, где бы она ненаходилась, и даже не только в ее окружении, но и вблизи сотен других, ибосейчас у нас развелось множество королей на одну треть или даже не однучетверть. Так обстоит и с другими подобными вредными нововведениями: онисразу потеряли бы всякую привлекательность и исчезли бы. Все это заблужденияповерхностные, но не предвещающие ничего доброго; ведь хорошо известно, чтосамая основа стен повергается порче, когда начинают трескаться краска иштукатурка. Платон в своих "Законах" считает, что нет более гибельной длягосударства чумы, чем предоставление молодым людям свободы постояннопереходить - и в манере одеваться, и в жестах, и в танцах, и вгимнастических упражнениях, и в песнях - от одной формы к другой, колебатьсяв своих мнениях то в одну сторону, то в другую, стремиться ко всяческимновшествам и почитать их изобретателей; ибо таким путем происходит порчанравов, и все древние установления начинают презираться и забываться [4]. Вовсем, что не является явно плохим, перемен следует опасаться: это относитсяи к временам года, и к ветрам, и к пище, и к настроениям. И только те законызаслуживают истинного почитания, которым бог обеспечил существованиенастолько длительное, что никто уже того не знает, когда они возникли и былили до них какие-либо другие.
