Царево государево послание во все его Росийское царство на крестопреступников его, на князя Андрея Курбсково с товарищи о их измене. 3 страница

А еже писал еси: почто есмя сильных (П сильных нет.) во Израили побили и воевод, от Бога данных нам на враги наша, различными смертьми разторгли есмя, и победоносную их святую кровь в церквах Божинх пролияли есмя, и мученическими кровьми праги церковныя обагрили есмя, и на доброхотных своих и душу за нас полагающих, неслыханный муки, смерти и гонения умыслили есмя, изменами и чяродействы их и иными неподобными облыгая православных (А еже писал еси: почто есмя сильных во Израили побили... православных. - Царь приводит большую цитату из письма Курбского (выше, стр. 534) и дальше на протяжении многих страниц дает на нее развернутый ответ.), - и то еси писал и глаголал ложно, яко же отец твой дьявол научил тя есть; понеже рече Христос: «Вы отца вашего дьявола естя и похоти отца вашего хощете творити, яко же бо он, дьявол, человекоубийца бе искони, и во истинне не стоит, яко несть истинны в нем, егда же ложь глаголет, от своих глаголет: ложь бо есть и отець его». А сильных есмя во Израили не побили, и не вемы, хто есть сильнейши во Израили, понеже Росийская земля правитца Божиим милосердием, и пречистые Богородицы милостию, и всех святых молитвами, и родителей наших благословением, и последи нами, своими государи, а не судьями и воеводы, неже ипаты и стратиги. Неже воевод своих различными смертьми расторгли есмя, - аз Божиею помощшо имеем у собя воевод множество, и опричь вас, изменников. А жаловати есмя своих холопей вольны, а и казнити вольны же.

Крови же во церквах Божиих никакие не проливали есмя. Победоносные н святыя крови во своей земли в нынешнее время несть ея явленно, не вемы. «Праги же церковныя», - елика наша сила и разум осязает, яко же подовластные наши к нам службу свою являют, сице украшенна всячески церкви Божия светитца, всякими благостинями, елико после вашия бесовския державы сотворихом, не токмо праги и помост, преддверия, елика всеми видима есть и иноплеменным украшения. Кровию же никакою праги церковныя не обагряем; мучеников же в сие время за веру у нас нет; доброхотных же своих и душу свою за нас полагающих истинно, а не лестно, не языком глаголющи благая, а сердцем злая собирающи, не пред очима собирающе и похваляюще, а вне - расточяюще и укаряюще (подобно зерцалу, егда смотрят и тогда видитца каков бе, и егда же отъидет, и абие забыв, каков бе), и егда кого обрящем всех сих злых свобоженна, а к нам прямую свою-службу содевающе, не забывающе порученный ему службы (яко в зерцале), и мы того жалуем своим великим и всяким жалованьем; а иже обрящется в сопротивных, еже выше рехом, тот по своей вине и казнь приемлет. А в ыных землях сам узриши, елика содеваетца злым злая: тамо не по здешнему! То вы своим злобесным обычяем утвердили изменников любити, а в ыных землях изратец не любят: казнят их да тем и утвержаютца.

А мук и гонения и смертей многообразных ни на кого не умышливали есмя; а еже о измене и чяродействе воспомянул еси, - ино, таких собак везде казнят. А еже нечто мы облыгаем православных, - и понеже убо уподобился еси аспиду глухому, по пророку глаголющему: «яко аспид глухий затыкая уши свои, иже не слышит гласа обавающаго, обаче обаваем обаваетца от премудра, понеже зубы их во устех их сокрушил есть Господь, и членовныя лвом сокрушил есть»; и аще аз облыгаю, о ином же истинна о ком явится? Ино что, изменниче, ни сотворяют, а обличения несть им, по твоему злобесному умышлению? Чесо ради нам сих облыгати? Власте ли своих работных желая, или рубища их худая, или коли бы их насыщатися? Како убо не смеху подлежит твой разум? На заецев потреба множество псов, на враги ж множество вой: како убо безлепа казнити подвласных, имущее ((Так К, ХСУ; П имущих.) разум!

Яко же и выше рех, какова злая пострадах от юности моея даже и доселе, пространнейше изобличити. Се убо являет (аще убо и юн еси сих лет, но обаче ведети можеши (П можеши переправлено из подобает.)): егда Божиими судьбами отец наш, великий государь Василей, пременив порфиру ангельским пременением, тленное все и мимотекущее земное царство оставил, прииде на небесная во онь век нескончаемый, предстояти царю царем и господину государем, мне же оставшуся со единородным братом, святопочившим Георгием, мне убо трею лет суще, брату же моему лета единаго, родительнице же нашей, благочестивой царице Елене-сицевых бедне во вдовстве оставше, яко же во пламени отовсюду пребывающи, ово убо от иноплеменных язык от круг преседящих, брани непременительныя приемлюще ото всяких язык, Литаонских, и Поляков, и Перекопи, Надчитархана, и от Нагаи, и от Казани, овоже от вас изменников беды и скорби разными виды приемлюще, яко же подобен тебе, бешеной собаке, князь Семен Бельской да Иван Лядкой оттекоша в Литву и камо не скакаша бесящеся? И во Царьград, и в Крым, и в Нагаи, и отвеюду на православия рати воздвизающе; и ничто же успеша: Богу заступающу, и пречистые Богородицы, и великим чюдотворцом, и родителей наших молитвами и благословением, вся сия яко же Ахитофель совет разсыпася. Тако же потом дяду нашего, князя Ондрея Ивановича изменники на (П на нет.) нас подъята, и с теми изменники пошел было к Новугороду (и которых хвалиши! доброхотных нам и душу за нас полагающих называешь!), и те в те поры от нас были и отступили, а к дяде нашему ко князю Андрею приложилися, а в головах твой брат, князь Иван

Первое послание Курбскому. Л. 20 из. Погодинского списка

княжь Семенов сын, княжь Петрова Лвова Романовичи и иные многие. И тако з Божиею помощию тот совет не совершися. Ино то ли их доброхотство (Так К, ХСУ; П доброхотво.), которых ты хвалишь? Тако ли душу свою за нас полагают, еже нас хотели погубити, а дяду нашего водарити? Потом же, изменным обычяем, недругу нашему Литовскому почяли отчину нашу отдавати, грады Радогощ, Стародуб, Гомей: и тако ли доброхотствуют? Егда несть во своей земли, кем погубити от земля и славу в прелесть вселити, тогда ко иноплеменным примешаются любовию, точию да погубят безпамятно! (Яко же и выше рех, какова злая пострадах от юности моея даже и доселе... да погубят безпамятно! - Иван начинает пространное изложение своей биографии (и одновременно истории боярских измен) от смерти своего отца Василия III в 1533 г. Правительницей государства стала после смерти Василия его жена Елена Васильевна (Глинская); кроме Ивана, у Василия оставался еще один сын, глухонемой и «простой умом» (поэтому «святопочивший») Юрий. Крымские (перекопские) ханы несколько раз нападали на Русь в правление Елены (напр, в 1535 г.), но внутренние смуты (борьба двух ханов) не давали возможности крымцам начать большую войну. В 1535 г. произошел заговор в Казани и вместо московского ставленника ханом стал там крымский ставленник (Сафа-Гирей). Елене пришлось признать этого нового казанского хана. Бегство кн. Семена Бельского и окольничего И. В. Ляцкого к польскому королю Сигизмунду I относится к 1534 г. В 1535 г. Сигизмунд начал военные действия против Руси; ему удалось сжечь город Радогощь (ПСРЛ, XIII, 86), взять Гомель (по известию одного из списков летописи «наместник же градка того князь Димитрий Щепин Оболенский не храбр и страшлив, видев люди многий и убоялся», - ПСРЛ, XIII, 98) и Стародуб (после сильного сопротивления, - там же). Больше Сигизмунду ничего завоевать не удалось, и в 1536 - 1537 гг. было заключено перемирие. Не удовлетворенный таким исходом войны, С. Бельский отправился в Стамбул, вступил в переговоры с султаном, и в 1536 г. ходил с крымско-турецкими войсками на Русь (ПСРЛ, XIII, 100 - 101). Заговор кн. Андрея Старицкого (брата Василия III) относится к 1537 г.: Андрей пытался поднять против Елены новгородских помещиков («послужильцев»), но не достиг успеха и был принужден сдаться. Об участии в этом заговоре кн. Ивана Семеновича Ярославского (Грозный называет имена предков И. С. Ярославского, чтобы подчеркнуть его родство с Курбским) других известий (кроме комментируемого послания) нет. Что имеет в виду царь, упоминая среди других врагов Руси, выступивших в эти годы, «Надчитархана», - не вполне ясно. Штелин (ук. соч., прим. 40) предполагает, что «Читархан» (так читается в ряде списков) - это «Хаджи-тархан», т. е. Астрахань (по-татарски «Хаджи-тархан»). В Астрахани, действительно, незадолго до смерти Елены Васильевны произошел государственный переворот, и ханом, вместо дружественного Руси Абд-эль-Рахмана, стал Дербыш-Али (ПСРЛ, XIII, 120).)

Тако же изволися судьбами Божиими быти, родительницы нашей благочестивей царицы Елене прейти от земнаго царьствия на небесное; намь же со святоопочившым братом Георгием сиротствующим родителей своих и ни откуда же промышления человеческого приемлюще, токмо на Божье милосердие уповающе и пречистыя Богородицы (Так К, ХСУ; П пречистую Богородицу.) на милость, и на всех святых молитвы и на родителей своих благословение упование положихом. Мне же осмому лету от рожения тогда преходящу и тако подвластным нашим хотение свое улучившим, еже царьство безо владетеля обретоша, нас убо, государей своих, никоего промышления доброхотнаго не сподобиша, сами же ринушася богатству и славе, и тако наскочиша друг на друга. И елико тогда сотвориша! Колико боляр, и доброхотных отца нашего и воевод избиша! И дворы, и села, и имения дядь наших восхитиша и водворишася в них! И казну матери нашея перенесли в Большую казну и неистова ногами пихающе и осны колюще; а иное же и себе разделиша. А дед твой Михаиле Тучков то и творил. И тако князь Василей и князь Иван Шуйские

Нападение бояр во главе с князем Андреем Шуйским на Федора Воронцова. Миниатюра из Царственной книги

самовольством у меня в бережение учинилися, и тако воцаришася; а тех всех, которые отцу нашему и матери нашей главные изменники, и с поимания новыпускали и к себе их примирили. А князь Василей Шуйской на дяди нашего княж Андрееве дворе, Ивановичя учял жити, и на том дворе, сонмищем июдейским, отца нашего да и нашего дьяка ближняго, Федора Мишурина изымав, позоровав, убили; и князя Ивана Федоровичи Бельского и иных многих в розная места заточиша, и на церковь вооружишася (Так К; П вооружися.), и Данила митрополита, сведши с митрополии, в заточение послаша; и тако свое хотение во всем улучиша, и сами убо царьствовати начяша (Так К, П начя.). Нас же, со единородным братом, святопочившам Георгием, питати начяша как иностранных, или убо яко убожайшую чядь. Таковая же тогда пострадах во одеянии и в алчбе! Во всем воли несть; но вся не по своей воли и не по (П по не.) времени юности. Едино воспомянути: нам бо во юности детская играющим, а князь Иван Василевич Шуйской седит на лавке, локтем опершися об отца нашего постелю, ногу положа на стул ((Так К; П ногу положа на стул нет; ХСУ ногу положив на стол.); к нам же не приклоняйся не токмо яко родительски, но ниж (Так К; П понеже; ХСУ еже) владетельски, рабское же ниже начяло обретеся. И таковая гордения хто может понести? Како же исчести таковая многая бедне страдания, еже во юности пострадах? Многажды поздо ядох не по своей воли. Что же убо о казнах родительского ми достояния? Вся восхитиша лукавым умышлением, будто детем боярским жалованье, а все себе у них поимаша во мъздоимание; а их не по делу жалуючи, верстая не по достоинству; а казну деда и отца нашего безчисленну себе поимаша; и тако в той нашей казне исковаша (Так К; ХСУ; П основаша.)себе сосуды златые и сребрянные и имя на них родителей своих возложиша, будто их родительское стяжание; всем людем ведомо: при матери нашей у князя Ивана Шуйсково шуба была мухояр зелен на куницах, да и те ветхи; и коли бы то их была старина, и чем было сосуды ковати, ино лутче шуба переменити, да в ысходке суды ковати. А о казнах наших дядей глаголати, но все себе восхитиша. По сем же на грады и на села наскочиша, и тако горчяйшим мучением многоразличными виды имения ту живущих без милости пограбиша. Соседствующим же от них напасти хто может исчести? Подовласных же всех аки рабы себе сотворпша, рабы же свои аки вельможа сотвориша; правити же мнящеся и строити, и, вместо сего, неправды и неустроения многая устроиша, мъзду же безмерную ото всяких собирающе, и вся по мзде творяще и глаголющее (Тако же изволися судьбами Божиими быти, родительницы нашей...прейти от земного царьствия на небесное... по мзде творяще и глаголюще. - Грозный описывает период так называемого «боярского правления», наступивший после смерти его матери Елены Глинской (апрель 1538 г.). После смерти Елены погиб ее фаворит Овчина-Телепнев-Оболенский; были выпущены «из нятства» (заточения) князь Андрей Шуйский (арестованный в связи с заговором кн. Андрея) и кн. И. Ф. Бельский (ИСРЛ, XIII, 123), и «сведен с митрополии» ненавистный боярам митрополит Даниил. Следует отметить, что рассказ царя об этих событиях в комментируемом послании сходен (иногда дословно) с аналогичным рассказом в официальных летописных сводах - Никоновской летописи (Синодальный список) и «Царственной книге» и в особенности в приписках к этим сводам, сделанных каким-то официальным редактором (приписки к Синодальному списку были введены в основной текст более поздней «Царственной книги», но редактор, очевидно, не удовлетворился ими и дополнил «Царственную книгу» новой группой приписок). Историки предполагают, что редактором этим был какой-то близкий к царю человек, если не сам царь (ср. напр.: С. В. Бахрушин. «Избранная рада» Ивана Грозного. Ист. зап., т. XV, стр. 33; С. Б. Веселовский. Последние уделы в сев.т-вост. Руси. Ист. зап., т. XXII, стр. 106, и др.). В тексте «Царственной книги», как и в письме царя, дед Курбского Михаил Тучков упоминается как участник соперничества между Шуйскими и Бельскими (ПСРЛ, XIII, 432).).

Поход в ладьях на Казань. Миниатюра из Царственной книги

И тако им на много время жившим, мне возрастом телом преспевающе, и не восхотех под властью рабскою быти, и того для князя Ивана Васильевичя Шуйсково от себя отослал на службу, а у собя велел есми быти болярину своему князю Ивану Федоровичи Бельскому. И князь Иван Шуйской, приворотя к себе всех людей и к целованию привед, пришел ратиго к Москве, а болярина нашего князя Ивана Федоровичи Бельсково и иных боляр и дворян переимали советники его Кубенские и иные, до его приезду, да сослав его на Белоозеро и убили, да и митрополита Иоасафа с великим безчестием с митрополии согнаша. Таж князь Андрей Шуйской со своими единомысленники пришед к нам в ызбу в столовую, неистовым обычяем перед нами болярина нашего Федора Семеновичя Воронцова изымавши позоровав, вынесли из избы да убить хотели. И мы послали к ним митрополита Макария, да боляр своих Ивана, да Василья Григорьевичев Морозовых своим словом, чтоб его не убили, и оне едва па нашему слову послали его на Кострому; а митрополита затеснили и манатию на нем со источники изодрали, и боляр в хребет толкали. Ино то ли доброхотны, что боляр наших и угодных нам, супротивно нашему повелению, переимали и побили и разными муками и гонении мучити? И тако ли годно и за государей своих душу полагают, еже к нашему государьству ратью приходити и перед нами сонмищем имати, и с нами холопу з государем ссылатися, и государю у холопа выпрашивать? Тако ли пригоже прямая служба? Воистинну вся вселенная посмиется, видя такую правду. А о гонении их же что и глаголати, каковы тогда случишася? От преставления матери нашея и до того времяни шесть лет и пол (Так К, ХСУ; П полнее.) не престаша сия злая (И тако им на много время жившим, мне возрастом телом приспевающе, и не восхотех под властью рабскою быти... шесть лет и пол не престаше сия злая! - И. В. шуйский был «отослан» (на воеводство во Владимир) и И. Ф. Бельский пришел к власти летом 1540 г.; новая победа Шуйских относится к 1542 г. Обстоятельства обоих этих государственных переворотов мало известны: официальные летописные списки (Синодальный список и «Царственная книга») умалчивают об этих событиях; из другого списка Никоновской летописи (ПСРЛ, XIII, 132 - 133) мы узнаем, что видную роль в победе Бельских играл митрополит Иоасаф (недаром последовавшее поражение Бельских совпало с его отставкой). Положительная характеристика Бельских и отрицательная Шуйских, содержащаяся в комментируемом послании и в официальных летописях [рассказ о свержении Иоасафа и избиении Ф. Воронцова почти дословно совпадает в комментируемом послании и в приписках к летописям (ПСРЛ, XIII, 141 и 143); в приписке к «Царственной книге» подчеркивается участие в этом избиении Д. Курлятева и А. Басманова], связана, невидимому, с характерным для Грозного в те годы выдвижением княжат - Гедиминовичей (ср. комментарий к посланиям Сигизмунду II Августу, прим. 3, 12) за счет Рюриковичей, более опасных благодаря своему традиционному влиянию в прежних вотчинах. В действительности Бельские в 40-х годах едва ли были менее реакционной силой, чем Шуйские. Победа их в 1540 г. не может объясняться тем, что царь «приспевал возрастом [подрастал]», ибо ему было в это время только 10 лет. В перевороте 1542 г., организованном Шуйскими, участвовали служилые люди и горожане-москвичи; в результате этого переворота митрополитом (вместо Иоасафа) стал Макарий - один из наиболее выдающихся политических деятелей XVI в. (ср.: И. И. Смирнов. Иван Грозный, стр. 23 - 24). Весь период «боярского правления» длился, по мнению царя, шесть с половиной лет - с начала 1538 г. по конец 1543 г.: в конце 1543 г. Андрей Шуйский был казнен, а его сторонники сосланы (ПСРЛ, XIII, 145 и 444).)

Нам же пятагонадесят лета возраста преходящим, и тако сами яхомся строити свое царство, и по Божий милости благо было начялося строити. Понеже грехом человеческим повсегда Божию благодать раздражающим, и тако случися грех ради наших, Божию гневу разпростершуся, пламени огненному царствующий град Москву попалившу, наши изменные бояре, от тебе же нарицаемая мученики (их же имена волею премену), аки время благополучно своей изменной злобе улучиша, наустиша народ художайших умов, будто матери нашея мать, княгина Анна Глинского, с своими детьми и людьми сердца человеческая внимали и таким чяродейством Москву попалили; да бутто и мы тот совет ведали: и тако тех изменников научением болярина нашего, князя Юрья Васильевичя Глинсково, воскричяв, народ июдейским обычяем изымав его, в пределе великомученика Дмитрия Селунскаго, выволокши, в соборной и апостольской церкви пречистыя Богородицы против митрополичья места, безчеловечно убиша и кровию церковь наполниша и, вывлекши его мертва в передние двери церковныя, и положиша на торжище, яко осуженника. И сие убийство во церкви всем ведомо, а не яко ты (Так К; П осуженника ты; ХС яко же ты.), собака, лжеши! Нам же тогда живущим во своем селе Воробьеве, и те изменники наустили были народ и нас убити за то, что бутто мы князь Юрьеву матерь, княину Анну, и брата его князя Михаила у собя хороним от них. Тако же убо смеху подлежит сия мудрость! Про что убо нам самим царству своему запалителем быти? Толика убо стяжания, прародителей наших благословение, у нас погибоша, еже и во всей вселенной обрестися не может. Хто же безумен или яр таков обрящется, разгневався на рабы, да свое стяжание погубити? И он бы их и палил, а себя бы уберег. Во всем ваша собачья измена обличяетца. Како же на такую высоту, еже Иван святый, водою кропити? Сие убо безумие явъственио (Нам же пятагонадесят лета возраста преходящим... безумие явъственно. - Фактически в этот период «самостоятельного» правления Грозного (до 1547 г.) управление государством попрежнему находилось в руках бояр - родственников матери царя - Глинских. В 1547г. в Москве произошло восстание, поводом к которому были «великие» пожары, происшедшие летом этого года. Рассказ о восстании 1547 г., содержащийся в комментируемом послании, следует сопоставить с известиями в официальных летописных сводах. В Синодальном списке Никоновской летописи, отражающем более ранний этап летописной работы, восстание 1547 г. описывается как народное восстание: «черные люди града Москвы от великие скорби пожарные восколебашася» (ПСРЛ, XIII, 154). В «Царственной книге» первоначальный текст, совпадающий с Синодальным списком, вычеркнут редактором (см, выше, прим. 22) и вписан новый текст, в котором ответственность за восстание возлагается на бояр (Шуйского и Федорова-Челяднина) и приводятся подробности восстания (слух о том, что «Анна Глинская... вымала сердца человеческие, да клала в воду, да тою водою, ездячи по Москве, да кропила, и оттого Москва выгорела», описание убийства Ю. Глинского в церкви), сходные с рассказом комментируемого послания (ПСРЛ, XIII, 455 - 457). С негодованием отвергая мысль, что можно «на таковую высоту, еже Иван святый, кропити», Грозный имеет в виду слух, распространившийся среди восставших, что Анна Глинская вызвала московский пожар колдовством, кропя город зачарованной водою. «Иван святый» - это колокольня Ивана Великого в Кремле: Грозный хочет, невидимому, сказать, «что загорелась и эта высочайшая колокольня, на которую невозможно было брызгать воду, стоя на земле (в летописи, правда, ничего не сообщается о пожаре на этой колокольне - сообщается лишь о пожаре в соседнем Успенском соборе и в «многих церквах каменных»); может быть, однако, что Грозный имеет в виду какой-то слух, что Глинская брызгала с колокольни Ивана Великого.).

И тако ли доброхотно подобает нашим боляром и воеводам нам служити, еже такими собраниями собацкими, без нашего ведома, боляр наших побиватп, да еще и в черте кровной нам ((Так К, ХС; П те кровной нами.)? И тако ли душу свою за нас полагают, еже нашу душу от мира сего желающи на всяк чяс во он век препустити? Нам убо закон полагаюше во святыню, сами же с нами путыпествовати не хотяще! Что же, собака, и хвалишися в гордости и иных собак и изменников похваляешь бранною храбростию? Господу нашему Исусу Христу глаголющу: «аще царство само на ся разделитца, не может стати царство то»; како же и может бранная люте понести против врага, аще межусобными браньми растлитца царство? Како убо может древо цвести, аще корени суху сущу? Тако и сие: аще не прежде строения во царстве благо будет, како бранная храбре поставятца? Аще убо предводитель не множае полк утвержает, тогда множае побеждаем паче бывает, неже победит. Ты же, вся сия презрев, едину храбрость похваляешь; о чесом же храбрости состоятися, сия ни во что же полагавши, и являяся не токмо утвержая храбрость, но паче разрушая. И являяся яко же ничто же еси; в дому изменник, в ратных же пребывании рассуждения не имея, понеже хощешь междоусобными браньми и самовольством храбрость утвердити, ему же быти не возможно.

Да того же времяни бывшу сему собаке Алексею, вашему начяльнику, в нашего царьствия дворе, во юности нашей, не свем, каким обычяем из батожников водворившуся, нам же такия измены от вельмож своих видевше, и тако взяв его от гноища и учиних с вельможами, а чяючи от него прямыя службы. Каких же честен и богатств не исполних его, не токмо его во и род его! Какова служения праведна от него приях? Слыши напреди. Таж посем совета ради духовнаго спасения ради душа своея, приях попа Селивестра, а чяюще (На этом слове кончается список П.) того, что он, предстояния ради у престола Владычня, побережит души своея, а он, поправ свещенньш обеты и херотонию иже со ангелы у престола Владычня предстояния, иде же желают ангели приникнути, идеже бо всегда агнец Божий жремый за мирское спасение, и никогда же пожренный, - еже он, во плоти сый, серафимскии службы своими руками сподобися, и сия убо все поправ, лукавым обычаем, и сперва убо яко благо начало, последуя божественному писанию: мне, видевшу в божественном писании, како подобает наставником благим покорятися безо всякого рассужения, и ему, совета ради духовнаго, повинухся волею, а не ведением; он же возхитихся властпю, яко же Илия жрец, нача совокуплятися в дружбу подобно мирским (Да того же времяни бывшу сему собаке Алексею... в дружбу подобно мирским. - Наиболее подробный рассказ о правлении Сильвестра и Алексея Адашева содержится в «Истории о в. кн. Московском» Курбского - политическом памфлете, написанном в Польше (Курбский, Соч., стлб. 169 - 173). Курбский, как и царь, подчеркивает большое влияние Сильвестра и Адашева в этот период (конец 40-х - 50-е годы), всячески восхваляет этих лиц и именует кружок, собравшийся вокруг них, «избранной радой» (польский термин) - название, закрепившееся в исторической науке. Вопрос о политическом и социальном характере этой «избранной рады» весьма сложен. Восторженная характеристика, данная ей Курбским, и резко отрицательная, данная Грозным, естественно, создавали у историков впечатление, что «рада», подобно Курбскому, защищала княжеско-боярские интересы (ср. напр.: В. И. Сергеевич. Русские юридические древности, II. СПб., 1900, стр. 367-371). Однако, документальные источники, сохранившиеся за эти годы, противоречат такому выводу: реформы 50-х годов, проведенные при Сильвестре и Адашеве, были направлены против остатков феодальной раздробленности и носили прогрессивный характер (ликвидация системы наместничества, судебная реформа, раздача земель служилым); В связи с этим в исторической науке установился критический подход к замечаниям Грозного и Курбского об «избранной раде», высказанным в ходе острой полемики и относящимся к более позднему времени. С. В. Бахрушин (ук. соч., стр. 36 - 38, 51, 54-55) считает, что «избранная рада» (которую он отождествляет с «ближней думой» царя) имела «компромиссный состав», но проводила прогрессивную политику, соответствующую интересам дворянства. И. И. Смирнов (Иван Грозный, стр. 87) считает вообще понятие «избранной рады» фикцией и полагает, что сближение Сильвестра и Адашева с княжатами произошло лишь в начале 60-х годов. Полемическая тенденциозность комментируемого рассказа проявляется и в характеристике «собаки Алексея» (Адашева) как выходца из «гноища» (навоза) и бывшего «батожника» (буквально: слуга, расчищающий путь с помощью палки; может быть, однако царь иронически указывает этим на то, что Адашев был «рындой» при дворе). В действительности Адашевы представляли собой провинциальный (костромской) дворянский род, и уже отец Алексея, Федор Адашев, выполнял ответственные поручения государя (ср. Н. П. Лихачев. Разрядные дьяки XVI в. СПб., 1888, стр. 135 - 136).). Потом же вся собрахом, все архиепископы, и епископы, и весь освещенный собор руския митрополия (Потом же вся собрахом...освещенный собор русския митрополия. - Речь идет об «освященном соборе» в «царских палатах» в феврале 1549 г. (ПСРЛ, XXII, 528 - 529; ср.: С. О. Шмидт. Челобитенный приказ в середине XVI столетия. Изв. АН СССР, серия истории и философии, т. VII, № 5, 1950, стр. 447 - 448) или о Стоглавом соборе 1551 г. («писание» царя этому собору, содержащее действительно мотивы «взаимного прощения» и примирения, см. в «Археографическом обзоре», стр. 522). В старой исторической литературе (напр.: С. Соловьев. История России, кн. II, ч. VI - X. Изд. «Общественная польза», стлб. 45 - 46) существовало мнение, согласно которому Грозный между 1547 и 1550 гг. созывал на Лобном месте представителей «из городов всякого чина», и на этом «соборе примирения» (первом земском соборе) и состоялось то всеобщее прощение, о котором говорит царь в комментируемой грамоте (см.: Устрялов, прим. 264 и 21 к его изд. «Сказаний Курбского»). Однако, как указал Платонов, известие о «соборе примирения» основывается на вклейке конца XVII в. (а может быть и начала XVIII в.) в так называемую Хрущевскую Степенную книгу и представляет собою, невидимому, позднюю легенду, созданную на основе «Стоглава» и комментируемого послания Курбскому (С. Ф. Платонов. Статьи по русской истории. СПб., 1903, стр. 219 ел.; характеристика Адашева как выходца из «нищих», содержащаяся в этом тексте Хрущевской Степенной книги, явно навеяна замечаниями Грозного в его послании.)), и еже убо во юности нашей, еще нам содеянная, на вас, бояр наших, наши опалы, та же и от вас, бояр наших, еже нам сопротивное и проступъки (Так ХСУ; К преступники.), сами убо пред отцем своим и богомольцем, пред Макарием, митрополитом всеа Русии, во всем в том простихомся; вас же, бояр своих, и всех людей своих в преступках пожаловал и впредь того не воспоминати; и тако убо мы всех вас яко благии начахом держати.

Вы же перваго своего лукавого обычеи не оставите, но паки на первое возвратистеся, и тако начасте лукавым советом служити нам, а не истинною, и вся со умышлением, а не простотою творити. Тако же поп Селивестр и со Олексеем здружися и начата советовати отаи нас, мневша нас неразсудных суща; и тако, вместо духовных, мирская начашася советовати, и тако помалу всех бояр начаша в самовольство приводити, нашу же красоту власти с вас снимающе, и в супротисловие (Так ХСУ; К супревословие.) вас приводяще, и честию мало вас не с нами ровняюще, молодых же детей боярских с вами честию подобяще; и тако помалу сотвердися сия злоба, и вас почал причитати к вотчинам и к селам; еже деда нашего великого государя уложением, которые вотчины у вас взимати и которым вотчинам еже несть потреба от нас даятися, и те вотчины ветру подобно роздал неподобно, и то деда нашего уложение разрушил, и тех многих людей к себе примирил. И потом единомысленника (Так ХСУ; К еднномысленники.) своего, князя Дмитрея Курлятева, к нам в синклит препустил; нас же подходяху таковым обычаем, духовного ради совета, бутто души ради то творит, а не лукавством; и тако с тем своим единомышленником нача злый свой совет утвержати, ни единые власти не оставиша, идеже своя угодники не поставиша, и тако во всем свое хотение улучиша. Посем же с тем своим единомышленником от прародителей наших данную нам (Так ХСУ К вам.) власть от нас отъяша, еже вам бояром нашим по нашему жалованью честию председанием почтенным быти; сия убо вся во своей власти и в вашей положиша, яко же вам годе, и яко же кто како восхощет: потому же утвердиша дружбами, и вся властию во всей своей воли имый, ничто же от нас пытая, аки несть нас, вся строения и утвержения по своей воле и своих советников хотение творящее (И тако помалу сотвердися сия злоба... своих советников хотение творяще. - Известие о том, что Сильвестр «вотчины ветру подобно роздал неподобно», было предположительно истолковано Устряловым (Сказания А. М. Курбского, прим. 265) как намек на так называемое «испомещение тысячи» детей боярских под Москвой в 1550 г. Однако «испомещение тысячи» было мероприятием, проведенным в интересах дворянства, и не должно было вызывать недовольства со стороны царя, подготовлявшего во время написания комментируемого послания опричнину. И. И. Смирнов (ук. соч., стр. 39, прим. 1) считает, что царь в данном случае возлагает на «избранную раду» «ответственность за земельную политику времени боярского правления (тенденциозно извращая хронологию и передвигая эту политику с 40-х годов, когда она действительно имела место, на 50-е годы XVI в.)». - Второе обвинение царя против Сильвестра и Адашева заключается в том, что они «от прародителей наших данную нам власть отъяша, еже вам, боярам нашим, по нашему жалованию честью председания почтенным быти». Что хочет этим сказать царь? Сергеевич (ук. соч., стр. 369) понимает его слова так, что «организованный Сильвестром и Адашевым совет похитил царскую власть, царь был в нем только председателем». Более правильным представляется толкование слов царя С. В. Бахрушиным: царь хочет сказать, что «избранная рада» решала местнические споры (ук. соч., стр. 44), определяла, кто из бояр должен «сидеть впереди» других. Справедливо ли это обвинение по отношению к «избранной раде» - сказать трудно: к 1550 г. относится закон противоположного характера, запрещающий местничество в войске (ср.: И. И. Смирнов, ук. соч., стр. 35). - Дмитрий Курлятев, которого царь упоминает в качестве третьего сподвижника «попа и Алексея», - представитель удельного княжья (из рода Оболенских), пользовавшийся большим влиянием в те годы и подвергшийся опале одновременно с Адашевым.). Нам же аще что и благо советующу, сия вся непотребна изчиняху, они же аще что и строптивно и развращенно советоваху, но сия вся во благо творяху!