В В Розанов 15 страница

Религия выразила (Этнос (гр.).).

При устроении брака (в стране) всегда нужно иметь в виду, что это есть вопрос (нужда) стад, вопрос тельцов-"множества", "тьмы-тьмущей"... и никак нельзя мотивировать на "наше дворянское сословие", вообще на городские привилегии и исключения... Эти и сами при уме устроятся и расположатся. Но "отворяй ворота стаду, стадищу, стадищам": и естественно, эти ворота не должны быть узки, иначе все сломается.

(за нумизматикой)

Обыкновенно каноны (греческой церкви о браке) имели в виду или императорскую фамилию или патрициев. И через это упустили все (стадо). Патриархи константинопольские естественно хотели "утереть нос" (через свое право "не разрешать") кесарям, и были от этого горды и свободны в требованиях: и "едва разрешили 3-й брак". Но, споря с дворцами, они забыли "Ваську Буслаевича", который кричит: "Подавай мне десятый брак", и что же ему делать (такой вышел случай из 1000000 людей), если у него, без его вины, померло донять жен, а здоровье брызжет, кровь с молоком. И он орет насмешливо: "Не с подушкой же мне спать", "не на перине жениться".

И были правы патриархи (гордость церкви перед Византийским Двором), но и Васька Буслаевич тоже прав, п. ч. он-народ (стадо, тельцы).

Может ли девять жен умереть у мужа без его вины? Во-первых, у "жены-самарянки" умерли же, или куда-то от нее отошли, семь мужей128, что уже недалеко от девяти. А во-вторых, рассказ мне Бакста, задумчивый и удивленный: "Может ли один человек испытать два железнодорожных крушения в сутки?" Я ответил: "Конечно, нет!! Невероятно!!!"-"Представьте,-возразил он мне,-один мой знакомый ехал из Гавра в Лион и потерпел крушение в поезде Гавр - Париж. Избавился, и так рад был продолжать путь, но был убит при крушении поезда Париж - Лион. Однодневное крушение поездов на двух линиях, конечно, возможно и уже не кажется невероятным; это вообще - бывает, по-нескольку раз в год. Между тем в этом совершенно возможном случае будет происходить невероятное несчастие: один и тот же пассажир испытает два железнодорожных крушения в один и тот же день. Это произойдет со всеми теми пассажирами, которые, "уцелев" в одном поезде, - следовали дальше в своем пути и пересели в другой поезд, тоже крушившийся".

Чудо. А-есть. "Невозможно", а-"случается". Ибо-стада, миллионы. Так и в народе и народном браке, т. е. в диктовании законов о браке, церковная иерархия должна "благодатно предположить" все самые невероятные случаи. Дабы по завету Божию-"трости надломленной не переломить" и "льна курящегося не загасить" 129.

Голубой глаз так и смотрит.

Но не так смотрит черный глаз.

Когда Церковь устраивала пол (институт брака), то ведь видно, что она устраивала "не свое".

Устраивала не "своих".

И "не свои"-разбежались (XIX век,-да и всегда раньше; "нравы").

Нельзя помещать коня в коровник, корову в стойло, собаку в птичник, курицу в собачью конуру.

И только.

(за нумизматикой; как устроен у нас брак; отсутствие развода)

Все убегающее, ускользающее неодолимо влечет нас.

Так в любви и в литературе. Неужели так-в истине? Боже, неужели так и в религии, где "Бога никогда же никто не виде"130?!!

(за ужином и Шерл. Холмсом, 20 авг.)

Не иллюзия ли это, что я считаю своими читателями только покупателей своих книг, т.е. 2500 человек? В газете, правда, не отделить "вообще" (чит.) от преданного тебе? Но я по письмам знаю, что не читавшие ни одной моей книги-преданы мне? В таком случае сразу иллюзия "нечитаемости" исчезла бы.

Не знаю. Колеблюсь в этот час. По отсутствию покупателей книг я заключил вообще, что "мало известн. в России" и не имею никакого влияния.

(глубок ночью, за Шерл. Холмсом)

Человек искренен в пороке и неискренен в добродетели.

Смотрите, злодеяния льются, как свободная песнь; а добродетельная жизнь тянется, как панихида.

Отчего это? Отчего такой ужас?

Да посмотрите, как хорош "Ад" Данте, и как кисло его "Чистилище". То же между "Потерянным Раем" Мильтона и его же "Возвращенным Раем". Отчего? Отчего?!!

Одно исключение, кажется, единственное: олимпийские оды Пиндара, которым не соответствовало никакой басни, насмешки, сатиры.

Т.е. греки IV-V-гo века до Р. X.- вот они и были счастливы и чисты.

(в каб. уединения)

Порок живописен, а добродетель так тускла. Что же все это за ужасы?!..

(20 авг. 1912 г.)

Герцен напустил целую реку фраз в Россию, воображая, что это "политика" и "история"...

Именно он eсть основатель политического пустозвонства в России. Оно состоит из двух вещей:

1) "я страдаю", и 2) когда это доказано-мели какой угодно вздор, все будет "политика".

Т. к. все гимназисты страдают у нас от лени и прогости учителей, то с Герцена началось, что после него всякий гимназист есть "политик", и гимназисты делают политику.

Это не вообще "так", но в 9/10-так.

...и все-таки, при всей искренности, есть доля хитрости. Если не в сказанном, то в том, чего не сказано. Значит, и в нашем "вдруг" и в выкриках мы все обращиваем себя шерсткой. "Холодно". "Некрасиво".

Какие же мы зябкие. Какие же мы жалкие

(об "Уед.". за уборкой книг, осенью 1912 г)

"Заштампованный человек", который судится и не по материалу, и не по употреблению, а-по "штампу". И кладутся на него "штампы" - один к другому, все глубже. Уже "вся грудь в орденах" И множество таких и составляют "заштампованное отечество".

Которое не хватает силы любить.

И стали класть "штамп" на любовь.

И положили "штамп" на церковь.

Вот наша история.

(выйдя понурить на лестницу)

Осени поздней цветы запоздалые..131

этот стих для меня только миф. Ни осени, ни дерев осенью - не видел никогда (иначе, как и младенчестве).

Только появится грибок-собирай книжки и отправляйся в город. "Начало ученья". Грибок появляется в августе, а иногда уже к концу августа: и вот этот год только 2 раза сходил с Васей за грибами, и почти ничего не нашел, так, 1/2, 1/4 сковородки, всяких-и подберезовиков, и сыроежек, и лисичек даже. Белый-только один. А местность- грибная.

У детей-всех-чудная лесная память. Лет 6 назад, за Териоками, мы забрались совсем далеко и совсем в глушь, перескочив какие-то плетни и пробравшись через какие-то болотца. Вдруг-вечереет. Я испугался: мама ждет к ужину, мама будет испугана. "Дети, скорее домой, темнеет!!!" Все-тут в один момент.

Я совершенно беспамятен, и знаю в общем- куда идти, но совершенно не помню дороги - где именно проходили. А ведь можно попасть в полуболотца и не выбраться до утра. Вдруг дети кричат: "Папа-сюда, папа-туда!!!" И Васька, такой крошечный, едва 7-ми лет, шагает уверенно, как король или старый лесовик. "Вон-береза, мы проходили мимо, вон-бугор, тогда остался влево". Так как уже темнело, то мы почти бежали, а не шли; и не прошло часа, как послышались "ау" прислуги, высланной нам навстречу.

Мама, вся обессилев от испуга, говорила:

- Что же это вы со мной делаете?..

- Ну, мама!-дети наши, как лесовики, их можно куда угодно пустить, не заблудятся.

И Таня, и Вера, и Варя-все как герои. Точно выросли, "доведя папу домой". И грибы. Корзинки. И сейчас-чистить на кухне (лучший момент удовольствия, "торжество правды" и "награда за подвиг").

Чего же, в образовательном отношении, стоит один такой вечер; и неужели его можно заменить знанием:

Много есть имен на is

Masculini generis:

Panis, piscis, crinis, finis. (Мужского рода: Хлеб, рыба, волосы, конец (лат.).)

О, черт бы их драл!!!

Но пусть это жестокая необходимость - в ноябре, октябре, а не когда

Роняет лес багряный свой убор 132.

Да, и эта строка для меня тоже миф. Мы ничего теперь этого не видели. Мои бедные дети, такие талантливые все, но которым ученье трудно,-никогда этого не видят.

Не видят, действительно, этого оранжевого великолепия лесов. А что ребенок, в 7-11-лет, почувствует, увидит его,- кто иссчитал? кто угадал?

Может быть, оранжевый-то лес в детстве спасет его в старости от уныния, тоски, отчаяния? Спасет от безбожия в юности? Спасет отрока от самоубийства?

Ничего не принято во внимание. Бедная наша школа. Такая самодовольная, такая счастливая в убожестве. "Уже проходим алгебру" (с сопляками, не умеющими утереть носа).

Необыкновенной глубины и тревожности замечание Тернавцева, года 3 назад. Я говорил чуть ли не об университетах, о профессорах, может быть, о правительстве и министрах. Он меня перебил:

- Пустое! Околоточный надзиратель - вот кто важен!

Он как-то повел рукой, как бы показывая окрест, как бы проводя над крышами домов (разговор был вечером, ночью):

- Тут вот везде под крышами живут люди. Какие люди? как они живут? - никто не знает, ни министр, ни ваш профессор. Наука не знает, администрация не знает. И не интересуется никто. Между тем какие люди живут и как они живут-это и есть узел всего; узел важности, узел интереса. Знает это один околоточный надзиратель,-знает молча, знает анонимно, и в состав его службы входит-все знать, "на случай"; хотя отнюдь не входит в состав службы обо всем докладывать. Он знает вора,-он знает проститутку,-он знает шулера, человека сомнительных средств жизни,-знает изменяющую жену,-знает ходы и выезды женщины полусвета. Все, о чем гадают романы, что вывел Горький в "На дне", что выводят Арцыбашевы и другие-вся эта тревожная и романтичная жизнь, тайная и преступная, ужасная и святая, находится, по "долгу службы", в ведении околоточного надзирателя, и еще, "по долгу службы", ни в чьем ведении не находится.

Он почти только не договорил или мысленно и договорил за него:

- Вот бы где служить: где подлинно - интересно, где подлинно всемогущественной.

Я только ахнул в душе: "В самом деле-так и - никому в голову не приходило"!

Он как-то еще ярче и глубже это сказал. Почти в этом смысле: "Все службы-призрачны и литературны, а действительная служба одна-это полицейская".

Сам Тернавцев-благороднейший мечтатель, а lа Гамлет. И вдруг-такая мысль!

(20 августа 12 г.)

Только русская свободушка и подышала до евреев.

Которые ей сказали "цыц".

И свободушка завиляла хвостом.

Вся русская "оппозиция" есть оппозиция лакейской комнаты, т. е. какого-то заднего двора - по тону: с глубоким сознанием, что это-задний двор, с глубокой болью-что сами "позади"; с глубоким сознанием и признанием, что критикуемое лицо или критикуемые лица суть барин и баре. Вот это-то и мешает слиться с оппозицией, т. е. принять тоже лакейский тон. Самым независимым человеком в литературе я чувствовал Страхова, который никогда даже о "правительстве" не упоминал и жил, мыслил и, наконец, служил на государственной службе (мелкая и случайная должность члена Ученого Комитета министерства просвещения с 1000 р. жалованья), имея какой-то талант или дар, такт или вдохновенье вовсе не интересоваться "правительством". То ли это, что лакей-Михайловский, "зачарованный" Плеве, или что "дворовый человек"-Короленко, который не может прожить дня, если ему не удастся укусить исправника или земского начальника или показать кукиш из кармана "своему полтавскому губернатору". "А то- и повыше",-думает он с трясущимися поджилками. "На хорах был пристав: и вот Анненский, сказав после какого-то предостережения, что пусть нас слушают и там,-показал на хоры",-пишет Любовь Гуревич 133 - т. е. показал на самого пристава!!! Какая отчаянная храбрость. Страхов провалился бы сквозь землю от неуважения к себе, если бы в речи, имеющей культурное значение, он допустил себе, хоть минуту, подумать о приставе. Он счел бы унижением думать даже о министре внутренних дел,-имея в думах лишь века и историю. Вот эта прелестная свобода нерадикалов-к ним и манит, т. е. манит к славянофилам, к русским, которые решительно ничего о "правительстве" не думают, ни-"да", ни-"нет", "и-да", "и-нет". Когда хорошо правительство поступает- "да", когда худо, бездарно, беспомощно-"нет". Правительство есть просто орган народа и общества; и член общества, писатель, смотрит на него, как на слугу своего, т. е. слугу таких, как он, обывателей, граждан. Так. образ., признание "верховенства власти" есть у радикалов, и решительно нет у "нашего брата". Вот чего не разобрано, вот о чем не догадываются. Политическая свобода и гражданское достоинство есть именно у консерваторов, а у "оппозиции" есть только лакейская озлобленность и мука "о своем ужасном положении".

Покорить брак закону любви...

казалось бы, в этом ведь христианство: все- покорять закону согласия, мира, тишины. Но именно в христианстве,- не в мусульманстве, не в еврействе,-две тысячи лет бьется другой принцип:

Покорить любовь закону брака.

И все в этом задыхаются.

Кажется, что в нашем браке-и не Евангелие, и не Библия (уж конечно): это-римский государственный брак. Отцы Церкви были все обывателями Греко-Римской Империи, или-чисто Римской: и понятие об "основной социальной клеточке" взяли из окружающей жизни.

Вот почему мои порывы к новой семье, хотя кажутся и суть "антиканонические", но суть подлинно евангельско-библейские стремления, и только анти-римско-языческие, неосторожно взятые в "каноны".

Бог сотворил любовь. Адам и Ева были в любви-и посему, единственно. Библия их нарекла иш и иша ("сопряженные"), муж и жена. Любовь древнее "закона брачного". И понятно, что древнейшее и основное не умеет покориться новому и прибавочному.

Не "существительное" согласуется в роде, числе и падеже с "прилагательным", а "прилагательное" согласуется с "существительным".

И следуйте этому, попы; или, во всяком случае, вам не будут повиноваться.

Будете убивать за это, и все-таки вам повиноваться не будут: по слову Писания-"любовь сильнее даже и смерти".

Очень хорошо "расположение образования" в стране: от 8-ми до 22-х лет-прилежное учение. "Долбеж", от которого не поднимешь головы... От 22-х лет до 35-ти - корректная служба, первые чины и первые ордена. В 35-ть лет-статский советник. Женат (с приданым) и первые дети; ну, это- "кухня и спальня". Достигнув статского советника-карточный стол, мелок, и пока-он проигрывает начальству, а потом-ему будут проигрывать подчиненные. Тогда он будет уже действительный статский советник.

Потом умрет. И в черной кайме "жена и дети" извещают, что "после тяжкой болезни" Иван Иванович наконец "скончался".

Это здоровая реакция на "глупости", что гимназисты не учатся.

- Не учитесь, господа. Ну их к черту. Шалите, играйте. Собирайте цветы, влюбляйтесь. Только любите своих родителей и уважайте попов (ходите потихоньку в церковь). На экзаменах "списывайте",- в удовлетворение министерской ненасытности.

В 20 лет, когда уже будете, конечно, женаты, начинайте полегоньку читать, и читайте все больше и больше, до самой смерти.

Тогда она настанет поздно, и старость ваша будет мудрая.

...а то вас с детства делают старичками, а в старости предложат жениться. "Ибо уже так мудр, что можешь теперь воспитывать детей", которых теперь родить не можешь.

Вы им скажите, взрослым:

- Нет, папаша: я буду за книгами и бумагой, за письменным столом и делами сидеть-под старость. Ибо будет ум "вершить дела". А теперь я, глупенький, побегу в поле, нарву цветов и отнесу их девочке.

Из этих слов И. Христа, что "нельзя разводиться мужу и жене, токмо как по вине прелюбодеяния", духовенство извлекло больше доходов, чем из всех австралийских, и калифорнийских, и алтайских золотых россыпей.

И хотя отсюда брызнули кровь и мозг человечества: церковь не может их перетолковать, распространить или усложнить, потому что иначе закроются золотоносные россыпи. И на отстаивание и сохранение буквальными этих слов положено более усилий, чем на защиту всего Евангелия.

Что не отдаст человек за восстановление своего семейного счастья? В эту-то кнопку духовенство и надавило.

(посвящается памяти С. А. Рачинского)

Теряя девственность, девушка теряет свое определение.

Она но согрешила (закон природы), она никого не обидела. Всему миру она может сказать: "Вам какое дело". Так.

Но когда с нею будут говорить как с девушкою, как с "барышней", а - не "барыней", не как с "дамою", ведь она не скажет:

- Я уже не девушка.

Она нечто утаит. И это на каждом шагу. Всякий день она вынуждена будет солгать. Она окажется в положении, как "с не своим паспортом" в дороге: "ложным видом" в кармане.

Правдивая в девстве, искренняя в девстве, прямая в девстве,-теперь (потеряв девство) она будет вынуждена каждый день согнуться, скривить, сказать "неправду" и упрекнуть себя за "недостаток мужества".

Это такая мука.

Но и еще ужаснее, чти "сгибаемая бурей" она, наконец, начнет расти криво, как-то "боком", неправдиво.

Она вся потускнеет. Сожмется. И вовсе не по "греху", коего нисколько не содержится в совокуплении, но по этим обстоятельствам - потеря "девственности" в самом деле есть "падение". И эмпирически с этого времени девушка обыкновенно "падает" и "падает". "Падает" в должности. "Падает" в труде. Падает "дома".

Но, анафемы (общество, старшие): предупредите же это ужасное несчастие детей ваших своевременным, возможно ранним замужеством. И никогда не смейте кричать: "Ты пала" (родители дочерям), когда уже 3-4 года прошло, когда она все томилась, ожидая.

(т. е. после "сформирования"); (вообще должен быть в законе определен срок уплаты векселей", срок - пока девушка "обязана ждать". Пока - все обществу, и ничего - девушке. Закон должен, напр., сказать: "После 30 лет сохранение девства не обязательно, и материнство не несет никакого порицания, а ребенок законен")

Да, я тоже думаю, что русский прогресс, рожденный выгнанным со службы полицейским и еще клубным шулером, далеко пойдет:

Сейте разумное, доброе, вечное.

Сейте. Спасибо вам скажет сердечное Русский народ134.

Вообще у русского народа от многочисленных "спасибо" шея ломится. Со всех сторон генералы, и где военный попросит одного поклона, литературный генерал заставит "век кланяться".

Щедрину и Некрасову кланяются уже 50 лет.

Все-таки бытовая Русь мне более всего дорога, мила, интимно близка и сочувственна.

Все бы любились. Все бы женились. Все бы растили деточек.

Немного бы их учили, не утомляя, и потом тоже женили. "Внуки должны быть готовы, когда родители еще цветут" - мой канон.

Только "" страшна.

(вернувшись со свадьбы Светозара Степановича) 135

Кто же была Суламифь? 136

Каждая израильтянка в вечер с пятницы на субботу.

"Песнь песней" надо сближать с тем местом Иезекиля (14 или 16-ая глава), где говорит через пророка Б., как он встретил деву Израиля: "И груди (только что) поднялись у тебя"... "и волосы показались"... и "Я взял кольцо и вдел тебе в ноздри и повесил в уши запястья"... И т. д. "Но ты... всем проходящим по дороге давала жать свои сосцы... и Ассуру, и Египтянину"...137

(за газетами утром)

Место это-чудно. Его каждый юноша и каждая девушка должны заучить наизусть,- как корень жизни своей, как основание прав своих:

КНИГА ПРОРОКА ИЕЗЕКИЛЯ, ГЛАВА XVI:

И было ко мне слово Господне: "Сын человеческий! выскажи Иерусалиму мерзости его.

И скажи: так говорит Господь Бог дщери Иерусалима:

твой корень и твоя родина в земле Ханаанской; отец твой Аморрей и мать твоя Хеттеянка;

При рождении твоем, в день, как ты родилась, пупа твоего не отрезали, и водою ты не была омыта для очищения, и солью не была осолена, и пеленами не повита.

Ничей глаз не сжалился над тобою, чтобы из милости к тебе сделать тебе что-нибудь из этого; но ты выброшена была на поле, по презрению к жизни твоей, в день рождения твоего.

И проходил Я мимо тебя, и увидел тебя, брошенную на попрание в кровях твоих, и сказал тебе: "В кровях твоих живи!" Так, Я сказал тебе: "В кровях твоих живи".

Умножил тебя, как полевые растения; ты выросла и стала большая, и достигла превосходной красоты: поднялись груди, и волосы у тебя выросли; но ты была нага и непокрыта.

И проходил Я мимо тебя, и увидал тебя, и вот, это было время твое, время любви; и простер Я воскрылия риз Моих ни тебя, и покрыл наготу твою: и поклялся тебе, и вступил в союз с тобою,- говорит Господь Бог: и ты стала Моею.

Омыл Я тебя водою, и смыл с тебя кровь твою, и помазав тебя елеем.

И надел на тебя узорчатое платье, и обул тебя в сафьянные сандалии, и опоясал тебя виссоном, и покрыл тебя шелковым покрывалом.

И нарядил тебя в наряды, и положил на руки твои запястья и на шею твою ожерелье.

И дал тебе кольцо на твой нос и серьги к ушам твоим и на голову твою прекрасный венец.

И пронеслась по народам слава твоя..

И взяла нарядные твои вещи из Моего золота и из Моего серебра, которые Я дал тебе, и сделала себе мужские изображения, и блудодействовала с ними.

И взяла узорчатые платья твои, и одела их ими, и ставила перед ними елей Мой и фимиам Мой.

И хлеб Мой, который Я давал тебе, пшеничную муку, и елей, и мед, которыми Я питал тебя, - ты поставляла перед ними в приятное благовоние И это - было, говорит Господь Бог138.

Получил два характерных письма.

Многоуважаемый Василий Васильевич!

Я решился обратиться к вам с просьбой, которая вам, быть может, покажется странной и даже нахальной. Я - студент 3-его курса Психо-Неврологического ин-та. Денег своих не имею. Живу помощью отца.

Эти деньги меня страшно тяготят-прямо "руки жгут".

С удовольствием отказался бы от этой поддержки. Но больше мне неоткуда ждать помощи. Зарабатывать уроками и т. п.- сами знаете, что это такое!..

Я и решил, при первой возможности, отказаться от денег отца. И вот мне пришло в голову попросить у вас 2000 руб. Может быть, мои соображения слишком: наивны,- но когда я узнал, что у вас имеется 35 000 руб. (Уединенное)139, я решил, что вы вполне можете уделить мне 2000 руб.

На эти деньги я мог бы еще 4 года проучиться (раньше кончить не удастся), затем стал бы выплачивать самым усердным образом.

Мне будет очень обидно, если вы меня примете за афериста.

На что я решился - мною глубоко продумано. Конечно, гарантии своей честности я вам представить не могу-вы можете мне или поверить или с омерзением бросить письмо в корзинку...

Во всяком случае, для меня - моя просьба вещь серьезная и я прошу вас поверить, что в ней нет ничего шарлатанского.

Мне бы очень хотелось получить от вас ответ.

Г. Ш.

Адр.: СПБ. Екатерининская ул. д. NN.

Студенту Г. И. Ш.

27 авг. 1912 г.

Р. S. Мне желательно, чтобы содержание этого письма осталось между нами.

Удивительно: автор, нужду коего я должен заметить - не заметил в том же "Уед.", что около 35000 кормятся 11 человек140, из них-5 маленьких детей и больная затяжно годы жена. "Мне до вас-дела нет"; но вам до меня-есть дело.

- Но почему?

- Я студент, будущность России, а вы - старик и ничего.

Очень мило.

М. Г.

Частенько в газетах мне приходилось читать: такой-то утопился, такой-то застрелился, та-то отравилась; оставляя перед смертью записку: "Есть нечего", "Нечем было жить". И прочитавши про какое-либо самоубийство, я думал: "Неправда, не может быть, чтобы человеку, который имеет руки и желает работать, нечем было жить; тут не что иное, как оправдание перед кем-то в своей преждевременной кончине". Я думал, что такой человек имеет какую-то душевную драму и, не в силах ее пережить-он лишает себя жизни. Записка? записка открывает лишь часть, малую часть его душевной драмы; простое совпадение обстоятельств.

И так думая, я приходил к такому выводу: человек, если он может и желает работать, всегда может отыскать для себя труд и прокормить себя, и никогда не решится, исключительно из-за этого, лишить себя жизни. И я это еще увереннее говорил про холостого человека.

Но мне, совершенно неожиданно для меня, пришлось придти к обратному заключению. И не при помощи каких-либо умозаключений, а просто испытывая это поневоле на себе.

Познакомлю Вас с собой.

Я техник, окончил курс низшего механико-технического училища, где учился первым учеником, и не потому, что я. очень зубрил, а потому, что мне очень легко давалось то, что давалось другим с трудом. Служил на одном месте и учился дома; хотел все сдать экзамен на аттестат зрелости. Но видя, что успехи по учению у меня неважные,- репетитора же я не мог нанять,- я решил ехать в Петербург, зная, что здесь (в Петербурге) я могу довольно дешево приготовиться, отдавая для этого свободные вечера.

Приехал. Работу на первое время нашел. Начал приискивать места. Работа кончилась. А места все найти не могу. Вот уже 2 месяца, как я ищу работы или места; но его нет. Я искал его в различных отраслях труда: я мог бы быть чертежником, слесарем, работать на станках по обработке металла или дерева, мог бы ухаживать за паровой машиной, двигателем или динамо-машиной, или же быть монтером по электричеству; но где бы я ни просил, соглашаясь вперед на какое угодно жалование, мне всегда отказывали (Все работы и службы уже заняты евреями или немцами; все практическое-расхватано ими. "Русского человекапросто никуда не пускают": аксиома улиц, контор, торговли. "Иди - на Хитров рынок, иди - в хулиганы, иди в революцию" (вот в ней прикармливают, и-тоже инородцы и из-за границы. Прикармливаются по простейшему мотиву: "Прочь с дороги, конкуренты". Вот об этой стороне "рабочего вопроса" ни гу-гу Горнфельд, ни гу-гу Короленко 141, ни гу-гу Мякотин и Пешехонов. Может быть, Плеханов и кн. Крапоткин откликнулись бы? Ну, это "звездочеты": смотрят на небо и не замечают земли. Ах, господа, скверны дела на этой земле... Печать? свобода мысли? свобода закричать? указать?

- Ха! ха! ха! ха! ха! ха!

- Покричи, покричи. Понатужься.

Нет, уже все, очевидно, "устроилось" и "окончилось".

Ах, надежда: М. Г. Гершензон услышит-ведь он славянофил?

Друзья мои, русские: вас никто не услышит в России, уже все "обработано" и вообще все "кончилось"...

Ба! ба! ба!-Максим Горький, Леонид Андреев?..

Еврейский хохот вокруг...

- Ха! ха! ха! Пукнут ли они против тех, когда мы их столько лет хвалили, славили и называли гениями...

"Закруглено"... Завязано "крепким узелком"... (Примеч. В. В. Розанова.)) "У нас полный комплект служащих". "Все места заняты". Вот тот типичный ответ, который я получал в конторах и правлениях или же-от сторожа, где не пускали не только работать, но и просить места. Все деньги, которые я привез и заработал, были или прожиты или израсходованы на объявления; осталось от них всего 3 рубля,-да неулыбающаяся перспектива помирать с голоду. Помереть с голоду! как это звучит? но нет! я до этого не дойду и лишу себя жизни.

В России с голоду никто не умирал, а я показывать пример не буду. Я пойду старой, проторенной другими дорожкой.

Правда, есть еще другие выходы: или идти просить милостыню, или пойти служить мальчиком на посылках; но то и другое я сделать не хочу, потому что не могу.

Я хочу жить! Я хочу работать! Я могу работать! у меня свежие силы. Но что же мне делать, когда я получаю такой ответ: "Все места заняты!" Что?

"Полный комплект служащих. Нам больше не надо".

Тут кипит жизнь! тут идет работа! а я? - Я лишний. Ведь не такой же я лишний, как лишний пуд у носильщика тяжестей; как лишний в шлюпке человек при кораблекрушении. Положи лишний пуд носильщику на спину, и он упадет и другие не снесет. Посади лишнего человека в лодку, лодка потонет, и никто не спасется. Ведь я не такой же лишний? Как вы думаете?

А время летит. Придет час, и одним человеком меньше станет. Такова жизнь! Всему научили меня,- не то, так другое могу делать; а главному: как жить? как приспособиться к жизни? - и забыли научить. Фонарей в дорогу много надавали, а спичек не дали; потухли фонарики один за другим вот и заблудился! и темно! темно!

Если прибавить к этому письму мой адрес, то я боюсь, что вы подумаете, что я хочу порисоваться,- или, что еще хуже, вы можете подумать, что я прошу помощи и я решил послать вам это письмо без адреса и фамилии Так будет лучше! Да!