Соловки

 

 

"... знай, что больше не бл e дн e ют

Люди, вид e вш i е Соловки".

(Из стихотворен i я)

 

Полярный монастырь

 

Давно, давно, ровно 5 в e ков тому назад, трое б e дных монахов,

отчаявшихся найти покой и уединен i е среди жестоких войн и волнен i й того

времени, прибыли, в поисках новых м e ст для молитвы и одиночества, на

суровые, негостепр i имные берега Б e лаго моря.

Там они узнали от м e стных рыбаков, что далеко на с e вер e, в открытом

мор e лежит пустынный, скалистый остров, на который еще не ступала

челов e ческая нога. И вот туда, на этот остров, направили свои утлые челны

монахи-подвижники. Там в 1437 году среди диких скал, мшистых болот и

мохнатых елей возник первый "скит" -- первая бревенчатая часовенка --

прообраз будущаго могучаго и славнаго монастыря.

Из в e ка в в e к в этот монастырь стекались люди, жаждавш i е вдали от суеты

и гр e ха м i ра, в постоянном труд e и молитв e, среди суровой с e верной природы

найти душевный покой и стать ближе к Престолу Всевышняго.

Проходили в e ка, см e нялись Цари и Императоры, кровавыя волны жестоких

войн прокатывались по стран e, пер i оды цв e тущаго мира и пер i оды военных гроз

шли своей недоступной объяснен i ю чередой, росли д e ти, уходили в в e чный покой

старики, люди см e ялись и плакали, рождались и умирали, богат e ли и б e дн e ли,

любили и горевали, наслаждались жизнью и проклинали ее, а на далеком с e вер e,

вдали от м i рских бурь и страстей, рос и кр e п особый м i р -- м i р монастырскаго

братства, спаяннаго глубокой в e рой в Бога и в то, что покой и спасен i е

смятенной челов e ческой души возможны только в одиночеств e, молитв e, пост e и

работ e. ³⁰⁵

В неустанном подвижническом труд e на заброшенном в полярном мор e,

б e дном островк e росла и ширилась Святая Обитель -- Соловецк i й Монастырь.

И зд e сь люди умирали, но на их м e сто приходили друг i е -- так i е же

простые, суровые и чистые душой. Строг i я правила монастырской жизни, идея

подвижничества вдали от сует м i ра, великая слава новой обители -- все это

привлекало новые кадры в e рующих и паломников со вс e х концов Русской земли.

Сколько покол e н i й монахов вложило свой незам e тный труд в строительство

монастыря и его славы? Сколько их спокойно спит в холодной земл e с e вера,

честно и просто пройдя свой чистый жизненный путь?...

Невдалек e от могучаго монастырскаго кремля, у опушки л e са, около

Святого озера лежит старое монастырское кладбище. М e сто упокоен i я монахов

давно уже осквернено новыми хозяевами -- большевиками. Разбита ограда,

засорены могилы, сломаны и сожжены мног i е кресты...

Но и теперь еще видны строг i е ряды могильных холмов, да сохранились

старинныя надписи на н e которых ветхих, полуистл e вших от времени крестах:

..."Смиренный инок Андрон i й. Потрудился в сей святой обители 76 л e т"...

..."Смиренный инок Пимен. Потрудился в сей обители 95 л e т"...

Как нам, людям XX в e ка, в e ка аэропланов, рад i о, междупланетных ракет,

теор i й Эйнштейна и Павлова, м i ровых войн и м i рового безум i я, как нам понять

весь величественный и простой, трогательный и наивный м i р души этих

подвижников? У кого не звучат в душ e нотки зависти по тому благодатному

душевному спокойств i ю, с которым уходили эти старики в иной, нев e домый и

поэтому страшный для нас, м i р?..

Кто из нас, современников, изломанных и смятых грохочущим темпом жизни

нашего в e ка, не преклонит мысленно кол e н перед чистой в e рой и великим

спокойств i ем души этих монахов-христ i ан, ложившихся в гроб с радостной

улыбкой и безмятежным сердцем... ³⁰⁶

Пусть скептик и философ нашего в e ка снисходительно обронят небрежныя

слова: "Взрослыя д e ти!"...

Но я, перевоплощаясь в своем воображен i и в такого старика монаха,

"потрудившагося в сей святой обители 95 л e т" и, умирая, благостно взирающаго

на купола родного монастыря, -- я смиренно склоняю свои кол e на и мятущуюся

душу и молюсь:

"Удостой и меня, о Господи, умереть с такой же спокойной душой, как

умирали тысячи Твоих слуг в святом Соловецком монастыр e "...

 

___

 

Соловецк i й остров равен по своему разм e ру площади большого города.

Д i аметр его -- приблизительно 10-15 клм. Сердцем острова является кремль со

своими старинными соборами.

Когда смотришь на на кремлевскую ст e ну, пятиугольником окаймившую

монастырь, диву даешься: как i е великаны смогли сложить из гигантских валунов

эти мощныя башни и эту ст e ну в километр длиной?... С высоты этой массивной

ст e ны становится понятным, как в течен i е стольких в e ков монахи могли с

презр e н i ем смотр e ть на многочисленныя попытки многочисленных врагов взять

монастырь силой.

Помню, наш скаут -- нижегородец, Сема, техник-строитель, впервые увидав

эту ст e ну, покачал головой и сказал:

-- Ну и ну... В e дь экую махину состряпали!... Чтобы ее пробить,

ей-Богу, нужны тонны динамита или эскадра с 15-дюймовыми оруд i ями...

И, д e йствительно, Московск i й кремль, при всей своей монументальности,

кажется хрупкой скорлупкой по сравнен i ю с массивностью соловецких стен... И

истор i я говорит, что монастырь в e ками был опорным пунктом Руси на крайнем

с e вер e. Много раз у ст e н Кремля грем e ли вражеск i я пушки, много раз т e сным

кольцом смыкались вражеск i я силы, но монастырь только см e ялся над их

аттаками, и его твердыня казалась несокрушимой.

Для всей Росс i и Соловецк i й монастырь был не только кр e постью, но и

оплотом чистой в e ры и подвижничества. ³⁰⁷ Утомленные государственными

трудами и тяготами, в ст e нах монастыря отдыхали цари и императоры. Много

знаменитых русских людей на склон e л e т у e зжали в Соловки, чтобы умереть там,

среди величественнаго покоя. Зд e сь окончил свои дни один из спасителей Руси

в смутное время, Авраам i й Палицын, зд e сь умер посл e дн i й гетман казачьей

вольницы -- С e чи Запорожской. Зд e сь замаливал свои гр e хи легендарный атаман

Кудеяр, имя котораго до сих пор прославляет народная п e сня-былина:

 

"...Сам Кудеяр в монастырь ушел,

Богу и людям служить...

Господу Богу помолимся,

Древнюю быль возв e стим...

Так в Соловках нам разсказывал

Инок святой Питирим..."

 

За 500 л e т неустанной работы монахи превратили скалистую, пустынную

землю в образцовое хозяйство. С e ть дорог покрыла остров. Многочисленныя

озера были соединены каналами и шлюзами. У Кремля было устроено

искусственное озеро, вода котораго наполняла док и давала источник энерг i и

для электростанц i и. Собственное пароходство, жел e зная дорога, заводы и

мастерск i я, рыболовные промыслы и солеварни, образцовое молочное хозяйство

-- вся эта картина процв e тающего манашескаго труда издавна привлекала в

монастырь многочисленных гостей.

Богатые величественные соборы, десятки скромных часовен и скитов,

разбросанных в самых глухих уголках острова, суровая красота и своеобраз i е

природы -- все это влекло к себ e тысячи богомольцев со вс e х концов земли.

И слава могучаго стариннаго монастыря грем e ла по всей Росс i и.

Но вот, в 1917 году вздрогнула вся страна от революц i оннаго взрыва.

Стремительно, как на экран e, замелькали событ i я. Зашатались в e ковые устои...

Буря гражданских войн донеслась и до спокойных ³⁰⁸ берегов Б e лаго моря.

Разрушительная волна залила и великан-монастырь.

Разстр e ляли, замучили в тюрьмах и ссылках монахов, разгромили, ограбили

и осквернили церкви, разрушили хозяйство, и на н e сколько л e т обезлюд e л

остров, словно и не было никогда пяти в e ков славы и велич i я...

В 1923 году вспомнили в кабинетах ВЧК о монастыр e... Но уж лучше бы не

вспоминали!...

Из м e ста молитвы и покоя монастырь сд e лали концентрац i онным лагерем --

м e стом заключен i я тысяч и тысяч "классовых врагов" сов e тской власти. Соловки

превратились в "остров пыток и смерти"...

Кровь жертв краснаго террора окропила мирныя могилы

монахов-подвижников...

 

Не им e й 100 рублей, а им e й 100 друзей

 

"В e рь мн e, мальчик, что когда все вокруг тебя кажется совс e м уж мрачным

-- в e рный знак, что счастье повернуло на твою дорогу. Будь только тверд,

спокоен и добр, и непременно случится что-нибудь, что приведет снова все в

порядок.

Э. Сетон-Томсон

 

Громадный полутемный собор. Массивныя его ст e ны, сходясь, поднимаются

вверх и там исчезают во мрак e. На этих ст e нах еще сохранились пятнами сл e ды

икон стариннаго письма... Алтарь, иконостас и все убранство этого стариннаго

величественнаго собора уже давно разхищено.

На всей площади пола идут длинныя деревянныя лежанки, заполненныя

пестрым м e сивом людей. Зд e сь никак не меньше 500-600 челов e к. Н e сколько

маленьких дымящихся печурок с длинными тонкими трубами т e сно облеплены

сушащимися людьми. Едва мерцают н e сколько электрических лампочек, оставляя

всю эту безотрадную картину в с e рой полутьм e...

Когда меня поздно вечером привели в этот собор, мн e показалось на

мгновенье, что вся эта челов e ческая ³⁰⁹ масса -- не люди, а клубок с e рых

грязных червей, копошащихся на падали... Впечатл e н i е было настолько жутким,

что невольная дрожь проб e жала по т e лу...

Поужинав кусочком чернаго хл e ба, я втиснулся на грязныя доски, между

спящими т e лами и задремал.

Утром вс e х нас выстроили "для развода" на работы. Пришел "нарядчик",

высок i й, прямо держащ i йся челов e к с военной выправкой.

Он быстро отсчитал группы:

-- 30 челов e к -- дрова пилить... 40 -- на кирпичный завод. 80 -- чистка

помойных ям. 50 -- на погрузку бревен и т. д.

-- А вы, моряк, станьте в сторону, -- бросил он мн e, и уголки его губ

чуть улыбнулись. Назначенныя группы под конвоем ушли.

Нарядчик кивнул мн e головой и пошел к выходу.

-- Этот -- со мной по требован i ю командира полка, -- бросил он

часовому, и мы вышли из собора.

-- Что, т. Солоневич, не понравилось? -- неожиданно спросил он меня во

двор e Кремля. Я удивленно оглянулся на него.

-- Вы меня знаете?

-- Ну как же... Тут ц e лый военный сов e т собрался, чтобы вас

выцарапать... Вот сейчас вс e х друзей встр e тите... Как это говорится: без

блата не до порога, а с блатом хоть за Б e лое море...

Д e йствительно, в Отд e л e Труда меня окружили знакомыя лица: тут были и

Дима, и Вася, и Серж, и н e сколько морских офицеров, с которыми я плавал в

Черном мор e.

-- Не им e й 100 рублей, а им e й 100 друзей, -- шутливо сказал Серж,

сердечно пожимая мн e руку. -- Мы тут уже обдумали твою карьеру. Насчет

врачебнаго д e ла -- а ну его к чорту, сгн i ешь там... Ты стр e лковое д e ло

понимаешь?

-- Есть гр e х.

-- Тиры можешь строить?

-- Могу.

-- Ну, вот, и ладно. Тут чекистск i й полк себ e тир строит. Тебя туда и

направят.

-- А что я там д e лать буду? ³¹⁰

-- Пока рабочим. А дальше, как говорят, "по способности". Комбинируй

там, что сможешь, проявляй иниц i ативу и пока осматривайся... Из собора мы

тебя на днях переведем.

-- Да тут ц e лый заговор в мою пользу!

-- Иначе тут нельзя. Мы теб e -- а ты нам. Велик i й закон блата. Иначе

тут вс e голову сложим. Ну, пока... В добрый час...

 

Прим e нен i е к каторжной м e стности

 

-- "Смирно!"...

Мы оторвались от копанья вала и вытянулись. К строящемуся тиру подходил

командир чекистскаго полка, низк i й коренастый челов e к, с суровым жестким

лицом и щетинистыми усами, типичный унтер-офицер старой арм i и. Он недовольно

махнул рукой, и заключенные взялись за лопаты.

Хмурые глаза чекиста остановились на мн e, од e том в форму командира

морского флота.

-- Вы кто такой? -- р e зко спросил он.

-- Моряк, т. командир.

-- Откуда?

-- Из штаба флота из Москвы. Раньше в Черноморском флот e плавал.

-- Т-а-а-а-к. Вы, как военный, стр e лковое д e ло, в e роятно, понимаете?

-- Понимаю. Им e ю зван i е снайпера и инструктора по стр e лковому д e лу.

Приходилось и тиры строить.

-- Ах, вот как? Ну-ка, пойдемте со мной...

Мы обошли м e сто строющагося тира, и я дал свои соображен i я относительно

его устройства.

-- Падающ i я мишени? -- с интересом переспросил командир. -- Это д e ло. А

вы беретесь это устроить?

-- Конечно. Я бы даже сказал, что м e стность позволяет устроить зд e сь не

только тир, но и спорт-городок, футбольную площадку, водную станц i ю на озер e

и ряд физкультурных развлечен i й. Для красноармейцев и вольнонаемных лагеря

это было бы и интересным, и полезным занят i ем. Да и потом, это для лагеря

по-ка-за-тель-но вообще...

Угрюмый чекист внимательно посмотр e л на меня. ³¹¹

-- Это в e рно... А вы, кстати, за что сидите?

-- За контр-революц i ю.

-- Ну, да, да. Это-то ясно. Так i е люди... А за что именно?

-- За старую принадлежность к скаутской организац i и.

-- Та-а-а-ак... -- Чекист усм e хнулся. -- А сколько?

-- Пять.

-- Угу. Ну, мы посмотрим. Собственно, каэров мы не можем подпускать к

нашим красноармейцам, но я просмотрю ваше д e ло. А пока напишите-ка мн e

доклад обо всем проэкт e.

-- Товарищ командир, я в собор e живу. Там не только писать, но и дышать

трудно...

-- Ну, это пустяк. Доложите Завотд e лом труда, что я приказал перевести

вас в нормальныя услов i я. Завтра в 12 придите доложить.

-- Есть...

 

Сов e тская халтура

 

Так была создана на Соловках спорт-станц i я. Разум e ется, ни о какой

серьезной постановк e спорта среди заключенных и р e чи не поднималось, но

станц i я была нужна для чекистов и, главное, являлась прекрасным рекламным

штрихом в общей картин e СЛОН'а.

Когда в 1927 году Соловки были ув e ков e чены на кино-пленк e, наша

спорт-станц i я фигурировала в качеств e чуть ли не главнаго довода в

доказательствах "счастливой жизни" заключенных.

Под видом заключенных подобранные красноармейцы демонстрировали "с

радостной улыбкой" упражнен i я и игры; площадки были окаймлены тысячами

согнанных зрителей. Потом кино-объектив заснял вс e красоты и историческ i я

достоприм e чательности острова, "полныя энтуз i азма и высокой

производительности труда" лагерныя работы, счастливыя сытыя лица хорошо

од e тых заключенных (тоже переод e тых красноармейцев и чекистов), и когда мн e

через н e сколько л e т в Сибири довелось увид e ть этот фильм, -- я должен

сознаться, что ³¹² впечатл e н i е от него оставалось прекрасное: курорт, а не

лагерь...

Голодных лиц, истощенных, полуразд e тых людей и ям с трупами видно,

конечно, не было...

В тоскливую жизнь лагернаго кремля спорт-станц i я вносила свою капельку

радости: в праздник усталые люди приходили сыграть в городки или просто

поговорить друг с другом, не боясь на открытом воздух e везд e сущих шп i онских

ушей, а зимой -- отдохнуть от гама, скученности и спертаго воздуха своих

общежит i й. Спортом занимались почти исключительно одни красноармейцы, что не

пом e шало мн e для укр e плен i я своего положен i я написать ц e лый сов e тск i й

"научный труд": "Физическая культура, как метод пенитенц i ар i и". В нем я

доказывал, что сов e тская физкультура в лагер e перековывает анархистск i е

инстинкты уголовника и злобную враждебность контр-революц i онера в св e тлый

тип соц i алистическаго строителя, с соотв e тствующим энтуз i азмом,

жертвенностью, дисциплиной, коллективным духом и другими необходимыми

сов e тскому гражданину качествами. Этот мой доклад был торжественно встр e чен

начальством и напечатан в научном журнал e "Криминологическ i й В e стник".

Я пр i обр e л репутац i ю "научнаго работника с сов e тской точкой зр e н i я"...

 

Челов e к, ос e длавш i й Соловки²⁹

 

-- Товарищ Зав e дующ i й! Не хотите ли погляд e ть, как челов e к полетит?

-- Куда полетит?

-- Да вниз, с колокольни. Идите скор e е!

Я вышел из нашего сарая, гордо именовавшагося "спорт-станц i ей". Рабоч i е

собрались в кучку и с интересом смотр e ли, как на высоком шпил e центральная

собора карабкалась маленькая челов e ческая фигурка.

-- Что ему там нужно?

 

²⁹ Этот эпизод послужил темой пов e сти "Тайна Монастыря". Зд e сь он

изложен так, как это было в реальности, только предполагаемое м e сто клада

законспир<ир>овано, чтобы не дать сл e да чекистам, которые и без того будут

тщательно изучать каждую строчку этой книги.

 

³¹³

-- А это, т. Зав e дующ i й, -- объяснил мн e Грищук, староста нашей рабочей

артели, худеньк i й пол e сск i й мужичек, -- это намедни ночью в e тром флаг

сорвало. Так вот, и пол e зли, значит, новый чеплять...

-- Пол-срока об e щали скинуть за это, -- объяснил другой рабоч i й. --

Б-р-р... Я бы ни в жисть не согласился. Себ e дороже стоит. Как шмякнешься

оттеда -- хоронить нечего будет.

Мой соловецк i й пропуск, вывезенный подпольно из СССР в 1932 г.

 

Фигурка медленно подвигалась вверх. С берега нашего Святого озера

кремль представлялся каким-то ³¹⁴ грузным массивом, над которым возвышались

купола церквей. Остроконечный шпиль, на котором вчера еще развевался красный

флаг, высоко царил над вс e м кремлем. Наибол e е зорк i е глаза передавали мн e,

полусл e пому челов e ку, подробности подвига.

-- Он гвозди в щели бьет и по им л e зет... Молодец!..

-- А с поясу веревка вниз висит...

-- А для чего это? Что бы не упал?

-- Эх, ты, -- презрительно отозвался Грищук... -- Умныя у тебя башка,

да только дураку досталась. Чего-ж ему флаг с собой-то тащить? По веревк e,

видать, флаг этот и наверх и потянет...

Скоро маленькая фигурка добралась до остр i я шпиля и махнула рукой.

Снизу к нему пополз флагшток с полотнищем флага.

А еще через час св e ж i й в e тер развевал над кремлем новый красный флаг.

-- Если кто из вас, ребята, узнает фамил i ю этого парня, который лазил,

-- скажите мн e, -- попросил я рабочих.

Вечером мн e доложили: см e льчак, вл e зш i й на шпиль, был мой старый

знакомец -- Митька из Одессы...

 

Тайна монастыря

 

Я знал, что Митьк e не удалось на этот раз "смыться" из Кеми. Его, как

раз уже б e жавшаго, сразу же послали на остров, откуда поб e г был невозможен.

Там он, как челов e к бывалый и "король", мигом устроился на кухн e и не

унывал. Что же понесло его на шпиль собора?

Утром мы с Димой, проходя мимо кремля, встр e тили нашего героя, важно

шествовавшаго в велич i и своей славы. -- "Челов e к, ос e длавш i й Соловки" --

шутка сказать!..

Увид e в нас, Митька мигом сбросил свой важный вид и радостно, по

пр i ятельски поздоровался.

-- Что это вам, Митя, взбрело в умна собор л e зть? Жизнь, что ли,

надо e ла, или красный флаг везд e захот e лось увид e ть?

-- Да, ну его к чорту, красный флаг этот!.. Осточерт e л он мн e!.. А

насчет собора -- д e ло иное. Во первых, ³¹⁵ полтора года скинули и опять же

-- слава... Да, кром e того, у меня "особыя политическ i я соображен i я" были!

-- с самым таинственным видом подчеркнул он.

Мы разсм e ялись.

-- Ну, ну... Как i я же это особыя соображен i я? -- с шутливым интересом

спросил Дима.

-- Да, д e ло-то, ей Богу, не шуточное! -- серьезно отв e тит Митя. И

оглянувшись по сторонам, он таинственным шепотом добавил: -- Если хотите,

разскажу. Вам-то я в e рю. А д e ло аховое!..

Мы отошли в сторонку и прис e ли на камни. Митя помолчал с минуту и

начал.

-- Ладно... Так такое д e ло, значит. Вы, дядя Боб, конечно, слыхали, что

монастырь этот только в 1920 году бы занят красными. Так что монахи уже

раньше усп e ли узнать, что им скоро крышка. Ну, а вы сами, небось, читали:

монастырь-то богат e ющ i й был... Шутки сказать -- 500 л e т копили... Ну, а вы

гд e слухом слыхали, что-б отсюда деньги, да сокровища реквизнули? А? Н e т?

Ну, вот, и я тоже не слыхал, хоть у вс e х разспрашивал... Тут, знаете,

н e сколько монахов осталось, не схот e ли на материк e хать, отсюда вытряхаться.

Сказали -- зд e сь нас разстр e ливай... Ну, которых шлепнули, а которых и

оставили, как спецов по рыбной ловл e... Ну, я и у них спрашивал. Никто не

слыхивал, что-б кто из красных деньги получил... Так что-ж это все значит?

Ясно -- деньги зд e сь спрятаны. В e рно?

Щеки Митьки разгор e лись, и глаза блест e ли из под спутанных черных

кудрей.

-- Ну, вот, значит, меня и за e ло, -- продолжал он, все понижая голос.

-- Раз клад зд e сь, так почему мн e, елки палки, не попытаться найти его? А? Я

и туда, и сюда... Один монах мн e совс e м другом стал. Я к нему, значит, и

присосался. А тут, знаете, в Савватевском скиту, на краю острова, еще два

схимника живут. Обоим вм e ст e л e т что-то под 300. Оставлены помирать. Да их

тронуть уж нельзя -- разсыплются по дорог e. Я, значит, и удумал, что у них

узнать... Со мной, щенком, они, ясно, разговаривать не станут, а монаху,

может, что и скажут... А мой пр i ятель-то -- простой парень... Он как-то и

спросил в подходящую минуту насчет клада. А старикан-то тот, ³¹⁶ схимник-то,

поднял этак голову к верху, ткнул пальцем в небо и сказал: "Высоко сокровище

наше"... И больше ни хр e на, старый хрыч, не сказал!..

Мы невольно разсм e ялись. Митька присоединился к нашему см e ху, но потом

д e ловито продолжал:

-- Тут см e шки, али н e т, а может, этот старикан что и вправду сказал.

Говорят, что вс e они, попы эти, загадками объясняться любят. Вот я и

задумался... А может, он, чорт старый, про колокольню этую говорил...

"Высоко сокровище наше"... Внизу-то чекисты все поразрушили, пораскрали. А

наверх-то кто догадается взл e зть?.. Да, так вот, когда объявили желающаго

флаг ставить, так я -- тут как тут... Вот он -- я...

-- Ну, и как, что-нибудь разнюхал? -- с живым интересом спросил Дима.

Митя помолчал секунду и потом утвердительно кивнул головой.

-- Был гр e х. Подозр e н i е есть кр e пкое. В одном там м e стечк e извнутри

цемент новый меж камней, а собор-то, почитай, с сотворен i я м i ра стоит...

Словом, я туда еще пол e зу... Ходы вс e уже высмотр e л...

-- А зач e м теб e это нужно?

-- Как это зач e м? -- оп e шил Митя. -- А клад-то?

-- А клад теб e зач e м?

-- Вот, чудак! Как это зач e м? Я и вас хот e л в долю взять. Вс e м, Бог

даст, хватит... А я вас, скаутов, ей Богу люблю... Хорош i е вы ребята,

царств i е вам небесное...

-- Спасибо на добром слов e, Митя! -- Дима похлопал безпризорника по

плечу. -- Но вот, скажи мн e -- найдешь ты клад -- что ты с ним думаешь

д e лать? Если скажешь ГПУ...

-- Ну, вот еще!.. Чорта с два... Им-то -- а ни пол-коп e йки...

-- Ну, а сам-то разв e сможешь забрать его?

-- Сам? -- Митя задумался. -- Теперь-то навряд... А потом...

-- Когда это "потом"?

-- Да вот, когда красных не будет.

-- А когда их не будет?

-- А я знаю? Не в e к же им нашу жизнь портить-то? Сами не сдохнут, так

их пришибут... ³¹⁷

-- Ну, ладно... Но если не будет красных, то в e дь монастырь опять будет

существовать. А деньги-то в e дь эти не твои?

-- А чьи?

-- Монашеск i я... Монахи спрятали их и теперь, в e роятно, секрет передают

от одного к другому. Д e ло пахнет не находкой стараго клада, а кражей

спрятанных монастырских денег... В e рно?

-- Да, нехорошо, Митя, что-то выходит. Да и потом, ты только наведешь

чекистов на сл e д клада. Тебя разстр e ляют, а деньги пойдут просто в ГПУ.

Только и всего.

Митя задумался, и морщины избороздили его лоб.

-- Так-то оно так... Так вы, видно, в долю не хотите идти?

-- Сов e сть не позволяет у монахов деньги грабить.

-- Гм... гм... пожалуй, что оно и в e рно... Кошелек спереть или там

пальто -- это, признаться, для меня нипочем. Ч e м я виноват в такой жизни?..

Надо же мн e тоже что-нибудь жрать?.. А вот монашеское, -- врод e как

святое... Вот так заковыка... Ну, да ладно, -- внезапно оживился он. --

Здорово уж все это интересно... Меня в e дь не так сокровища интересуют, как

тайна этая... Тут и со слитком золота с голоду сдохнуть можно... Попробую

все-таки пров e рить, а там будет видно. Я в e дь все-таки не совс e м сволочь, ей

Богу...

И с успокоенным лицом Митя исчез в кремлевских воротах.

 

Патруль имени царя Соломона

 

Передо мной записка:

-- "Борис. Зайди, пожалуйста, к Лен e; он что-то забол e л. Погляди, как

там и что. Лучше мы сами его поставим на ноги, ч e м класть в лазарет. Серж".

Я прекрасно понимаю, почему Серж против того, чтобы Леню перевезти в

лазарет. Там столько больных, лежащих вповалку, гд e только есть кусочек

свободнаго м e ста, что каждый стремится отлежаться "дома", какой бы этот

"дом" ни был. ³¹⁸

Я взял свою нехитрую аптечку и направился к Лен e.

В н e скольких километрах от кремля -- 2-3 маленьких домика, -- какой-то

старый "скит". Там н e сколько старых профессоров заключенных, оборванных и

голодных, изучают флору и фауну острова. Перед учеными теперь поставлена

задача: изучить вопрос -- могут ли б e ломорск i я водоросли дать i од?

На Соловках их р e шен i я ждут с трепетом. Неужели это р e шен i е будет

положительным? Избави Бог! Это будет обозначать, что тысячи несчастных

заключенных будут замерзать в ледяной вод e Б e лаго моря в поисках этих

" i одоносных водорослей." И капля i оду будет стоить капли челов e ческой

крови...

К этим профессорам в помощники мы пристроили нашего скаута Леню,

16-л e тняго мальчика, сорваннаго со школьной скамьи и брошеннаго на каторгу.

Леня еще так юн и так похож на д e вушку своим розовым и н e жным лицом, что не

раз, когда он был в пальто, нас задерживали чекисты за "нелегальное

свидан i е", принимая его за женщину (так i я встр e чи караются н e сколькими

нед e лями карцера).

Леня вырван из счастливой дружной семьи, привезен к нам из Крыма, и в

его сердц e еще так много д e тскаго любопытства и дружелюб i я, как у щенка, ко

всему окружающему, что его любят вс e, даже грубые чекисты. Когда я вижу его

молодое славное лицо, я всегда вспоминаю слова поэта, сказанныя как-будто

как раз о Лен e в теперешнем пер i од e его жизни:

"В т e дни, когда мн e были новы вс e впечатл e нья быт i я..."

Жизнь не только не сломала, но даже и не согнула его. Он еще не может

осознать всего ужаса окружающаго, и для нас вс e х, напряженных и

настороженных, его ясные восторженные глаза и открытая вс e м, чистая душа --

отдых и радость... И его, этого мальчика, сочли опасным преступником и

приговорили к 3 годам каторжных работ?..

Леня, вм e ст e с другим скаутом, москвичом Ваней, метеорологом по

спец i альности, живет в маленькой комнат e рядом с профессорами. Вся эта

"б i ологическая станц i я" -- маленьк i й м i рок, живущ i й, как и вс e, впроголодь,

³¹⁹ но оторванный территор i ально от кремля, с его атмосферой произвола и

гнета.

Тревожное лицо Вани, стоявшаго у постели больного мальчика, прояснилось

при моем появлен i и.

-- Ленич, голуба, что это с тобой?

-- Да вот умирать собрался, дядя Боб, -- слабым голосом отв e тил

мальчик, протягивая мн e свою горячую руку. Лицо его пылало и губы

потрескались от жара.

Оказывается, б i ологической станц i и было дано какое-то срочное задан i е,

достать как i е-то р e дк i е сорта водорослей. Дни были морозные и в e треные, и

ребята р e шили освободить от этой обязанности стариков-профессоров и

произвести разв e дку самим. В тяжелой работ e, пробивая во льду отверст i я,

они, видимо, разгорячились не в м e ру и простудились. Ваня, как бол e е

взрослый и кр e пк i й отд e лался кашлем, а Леня слег.

-- Ничего, Ленич, -- успокоил я его посл e осмотра. -- До свадьбы

нав e рняка выздоров e ешь. Хотя больше 100 л e т и не проживешь. Вот теб e, Ваня,

рецепт, передай его Вас e, он там в санчасти санитаром, он достанет по блату,

что нужно.

В комнатку к нам вошел с e дой, как лунь, высок i й старик -- зав e дующ i й

метеорологической станц i ей, профессор Кривош-Ниманич.

Его спец i альностью была филолог i я. Он в совершенств e знал 18 языков и

был выдающимся спец i алистом по всяким шифрам. Но он отказался работать для

ГПУ и очутился на Соловках с приговором в 10 л e т. Слишком много он знал,

чтобы его оставить на свобод e...

-- Ну, как наш болящ i й? -- ласково спросил он, здороваясь со мной. --

Так, так... -- качнул он головой, выслушав мой д i агноз. -- Понятно...

Откуда, кстати, у вас так i я медицинск i я знан i я?

-- Да вот, таскался по б e лу-св e ту -- набрался осколков всяких знан i й...

Старик пристально посмотр e л на меня и улыбнулся.

-- Угу... Я понимаю... В санчасти очень неуютно, что и говорить... Ну

что-ж, л e чите его зд e сь. Как-нибудь соединенными усил i ями выходим мальчика.

Так заразнаго, по вашему мн e н i ю, ничего?

-- Пока данных за это н e т. ³²⁰

-- Я в e дь спрашиваю это не потому, чтобы Леню в лазарет класть...

Этого-то мы, во всяком случа e, не сд e лаем... Но режим другой установим.

Обидно в e дь все-таки в лагер e бол e ть...

-- Обычныя гиг i еническ i я услов i я, конечно, должны быть соблюдены.

-- Это мы сд e лаем. Ребята у нас хорош i е, толковые. Ничего, мальчики, не

унывайте. То ли еще бывает! Главное -- берегите нервы. В e рьте старику: в

нервах -- все. Не унывайте сами и не давайте, вот, вс e м этим ужасам царапать

душу. Будьте спокойн e й. У вас, скаутов, я слышал, в каждом патрул e

спец i альность есть. Пожарный, прачка или что там еще... Ну, вот вы и

сформируйте из соловецких ребят патруль скаутов-философов... А патрульным --

почетным патрульным выберите -- самого царя Соломона. У него такой посох был

с набалдашником; когда он сердился или огорчался -- опускал свои глаза на

набалдашник. А там было написано по древнееврейски: "Ям зе явоир". -- "И это

пройдет"...

Глаза стараго профессора были полны мягкаго, мудраго покоя.

Но н e т ли усталости в этом поко e?

Легко ему, на порог e девятаго десятка л e т, быть созерцателем жизни. А

каково нам, теряющим на каторг e т e неповторимые годы возмужан i я, когда темп

жизни похож на кипуч i й, клокочущ i й и сверкающ i й на веселом весеннем солнц e

вс e ми цв e тами радуги, п e нистый, мощный горный поток...

 

Мужское рукопожат i е

 

Ваня провожает меня. Его напряженное лицо с нахмуренным лбом немного

прояснилось. Он как-будто стыдится своей братской н e жности к Лен e. В нем

вообще есть какой-то бол e зненный надлом, словно его подло и изподтишка

ударили по струнам открытаго сердца. В свое время он был энтуз i астом

скаутом, потом увлекся комсомольскими лозунгами и стал работать с п i онерами.

Но своим чутким сердцем он скоро понял всю ложь и притворство воспитан i я

"красной см e ны", порвал с ней связь, опять вернулся в нашу семью и в итог e

очутился ³²¹ на Соловках. Потеря в e ры в коммунистическ i е идеалы и раскрытая

им ложь потрясала его прямую и честную натуру. В нем чувствуется скрываемая

от людских глаз боль обманутаго в своих лучших надеждах челов e ка и гордость

сильнаго мужчины. Его от всей души жаль, но, вм e ст e с т e м, чувствуется, что

высказать ему этого сострадан i я нельзя. Это челов e к, привыкш i й в одиночеств e

переживать свою душевную боль...

-- Так ты говоришь -- эта штука у Ленича не опасна? -- с отт e нком еще

неулегшейся тревоги еще раз спросил он, прощаясь.

-- Если температура к завтрашнему дню не спадет, -- сообщи мн e. Но я

ув e рен, что все будет all right!

Как много может сказать мужское рукопожат i е! Секундное прикосновен i е

ладоней, встр e ча глаз, и как-будто мы уже поговорили "по душам" друг с

другом, облегчили свою боль и тревогу, обм e нялись запасом бодрости и словно

услышали слова:

-- Трудно, брат, здорово трудно! Но я держусь, держись и ты!

 

О м e стонахожден i и ума

 

На л e сной дорог e, засыпанной сн e гом, с i яющим под яркими лучами

морознаго солнца, я обогнал тяжело идущаго с палкой старика.

-- Здравствуйте, товарищ Солоневич, -- остановил он меня. -- Разв e не

узнали?

Я вгляд e лся в бл e дное, изборожденное морщинами усталости и заботы, лицо

старика и отв e тил:

-- Стыдно признаться, но, право, не узнаю. Уж не обижайтесь. Как-будто

гд e -то встр e чались.

-- Ну, что там!.. Я понимаю... С вашими-то глазами? Да и я, в e рно,

изм e нился -- родные бы и то не узнали. Помните, как в Петербург e на этап e с

ворами дрались из-за моего м e шка? С вами скаут ваш еще был...

Я сразу вспомнил забитый людьми двор ленинградской тюрьмы, драки и

грабежи, короткую свалку из-за м e шка священника, и на рук e словно опять

заныл разбитый о чью-то челюсть сустав... ³²²

Мы разговорились. Теперь старик, как инвалид, служил сторожем на

кирпичном завод e.

-- Там, гд e честность нужна, туда нас и ставят -- больше сторожами, да

кладовщиками, -- объяснил мой спутник. -- На работах с нас прок-от не велик.

Сил-то у нас немного. Вот и ставят на так i е посты...

-- А много священников сейчас на остров e?

-- Да, как сказать... Да и слова-то такого н e т теперь. "Служители

культа" называемся... Да, много... Митрополит, вот, Иллар i он, арх i епископов

н e сколько, арх i ереи... Православных священников в общем что-то больше 200

челов e к... Да и других религ i й много -- ксендзы, пасторы, муллы. Раввинов

даже н e сколько есть... Вс e х строптивых прислали.

-- Прижали вас, о. Михаил, что и говорить!...

Старик опять усм e хнулся своей кроткой улыбкой.

-- Да что-ж... Оно д e ло-то и понятное. Слова не скажешь... Враги...

Они, большевики, не столько оруж i я боятся, как в e ры, да идеи... А как же

настоящ i й священник не будет их врагом? Вот, см e шно сказать, а нас,

стариков, сильно они боятся. Да разв e вас, вот, скаутов, они не боятся?

Молодежи зеленой?... А почему? -- Идея.. Как это кто-то хорошо сказал: самое

взрывчатое вещество в м i р e -- это мысль и в e ра... Так оно и выходит. А

нельзя заглушить плевелами -- так сюда, вот, и шлют.

-- Скажите, батюшка, если вам не тяжело, вот, вы сами сюда за что

попали?

-- Почему же?... Я разскажу... Д e ло у меня любопытное. Пострадал, так

сказать, за свое краснор e ч i е. Хотя, с другой стороны, так или иначе -- все

равно посадили бы...

Я в Москв e священствовал. На Замосквор e чьи. Ну, вот, как-то и сообщили

мн e, что в театр e диспут открывается на религ i озную тему -- тогда еще

свободн e е было. Да что "сам" наркомпрос Луначарск i й выступать будет...

Прихожане -- а хорош i й у меня приход был -- и стали просить: пойдите, да

пойдите. За души, мол, молодежи бороться нужно. А то скажут, что уклоняются

-- сказать, мол, нечего... Сдаются...

Не хот e лось, помню, мн e идти, чувствовал, что ничего добраго из этого

выйти не может. Но в e дь и то ³²³ в e рно -- долг-то свой выполнить нужно

в e дь... Словом, пошел я. Народу набилось видимо-невидимо, словно в церкви на

Пасху. Яблоку, как говорится, упасть негд e. Ну, Луначарск i й, конечно, рвет и

мечет против религ i и и Бога. Доводы его, конечно, старые, затрепанные.

Вот, помню, о душ e он заговорил.

"Все это чепуха и д e тск i я сказки, кричит с трибуны. Все это выдумано

буржуаз i ей для околпачиван i я трудящихся масс. Вс e эти глупые разговоры о

душ e -- остатки в e ры дикарей. Ни одна точная наука не подтверждает

существован i я души. См e шно в наш в e к рад i о и электричества в e рить в то, что

не найдено и не может быть доказано. Только матер i алистическое м i ропониман i е

правильно. А разговоры о дух e, о душ e -- бред дураков"...

Ну, и так дал e е. Сами, в e роятно, слыхали, как они по заученным шаблонам

твердят... Взорвало меня. Каюсь, что тут гр e ха таить... Выступил я в прен i ях

и сказал этак по стариковски:

-- "Позвольте мн e, друзья мои, говорю, разсказвать вам мой недавнишн i й

сон. Снился мн e наш глубокоуважаемый комиссар, Анатол i й Васильич

Луначарск i й, котораго я, избави Бог, нич e м не хочу обид e ть в своем разсказ e.

Знаю его, как умн e йшаго челов e ка и никогда в этих его зам e чательных

качествах у меня не было ни т e ни сомн e н i й...

Ну-с, так вот, приснилось мн e это, что наш дорогой Анатол i й Васильич

умер. Сказал я это и, помню вот как сейчас, тишина стала, как в церкви. А я,

этак не торопясь, и продолжаю:

В e дь, говорю, этакое горе-то присниться может, скажите на милость...

Ну, хорошо. А зав e щал-то наш Анатол i й Васильич свое т e ло анатомическому

театру -- все равно в e дь матер i я-то у вс e х одна -- так пусть, мол, на моем

мертвом т e л e поучатся сов e тск i е студенты...

Так вот, положили, значит, бренныя останки того, ч e м был когда-то наш

дорогой Анатол i й Васильич, на анатомическ i й стол и стали р e зать, да на

кусочки разчленять.

Долго ли молодым, да любознательным рукам разр e зать т e ло? Да опять же

не каждый день в e дь комиссар ³²⁴ попадается... Ну-с, скоро все на составныя

части разд e лили. И желудок нашли, и сердце, и язык, и мозг. А вот души-то и

ума искали, да так и не нашли... В e дь этакая коллиз i я вышла!..

Ну, пусть в мертвом т e л e души-то уже н e т но кажись, ум-то, ум можно

было найти! В e дь вс e м ясно было, что наш дорогой покойник, Царство ему...

гм... гм... Небесное, очень, очень умный был. Да как не искали -- а ума-то

никак найти и не могли. Вот и говори посл e этого про ум... Такой конфуз

вышел, что и не разсказать! Прямо в поту весь проснулся... Вот, прости

Господи, как i е сны-то глупые бывают...

Я невольно разсм e ялся от всего сердца. Очень уж тонко, ядовито и

комично подд e л старик Луначарскаго.

-- Вот так-то и весь зал, -- с веселым огоньком в усталых глазах сказал

священник. Минуты дв e хохот стоял. Очень это не понравилось Луначарскому. Да

и друг i е стали возражать. Словом, не вышло посрамлен i я религ i и, как он

расчитывал... Ну, а дальше что и разсказывать? Дня через два ночью --

чекисты с ордером: пожалуйте... А теперь, вот видите, в e к свой сторожем

доживаю.

-- Почему доживаете?

-- Да разв e нам, старикам, отсюда живыми выйти? Среди этих ужасов год

за 10 может считаться... Да потом -- разв e дадут нам спокойно умереть?..

 

___

 

Старик оказался прав. Ему не суждено было ни у e хать из Соловков, ни

спокойно умереть на руках у друзей. Осенью 1929 года его разстр e ляли.

 

Разстр e л в разсрочку

 

Мы вышли из л e са и на перес e чен i и дорог увидали толпу людей, плотно

окруженную конвоем.

Мой спутник испуганно схватил меня за руку.

-- Посмотрите -- это на С e кирку ведут

"С e кирная гора" -- самый высок i й пункт острова. Когда-то монахи

выстроили там каменную церковь, превращенную теперь в карцер-изолятор.

Заключенные этого изолятора и шли теперь нам навстр e чу. Их было челов e к ³²⁵

50-60, измученных, озлобленных, посин e вших от холода. Одежда их представляла

собой фантастическое рванье, в дыры котораго видно было голое т e ло. Ноги у

большинства едва были обмотаны тряпьем. А на дорог e выл в e тер, бросая тучи

сн e га. Мороз был не мен e е 15 градусов.

Медленно плелось это мрачное шеств i е, окруженное охранниками с

винтовками на изготовку. Один из охраны, видимо, знал моего спутника и

кивнул ему головой.

-- Откуда ведете?

-- Да ямы гоняли рыть, -- неохотно отв e тил тот.

Из молчаливой толпы неожиданно прозвучало два голоса:

-- Яму для людей... Себ e же могилу...

-- Молчать, сукины д e ти, -- злобно крикнул солдат и угрожающе поднял

винтовку. -- Не разговаривать! Как, собаку застр e лю...

Шеств i е медленно ползло мимо нас.

Неожиданно из толпы "с e кирников" раздался негромк i й хриплый голос:

-- Здравствуйте, дядя Боб!

Я вгляд e лся и едва узнал в согнувшемся посин e вшем челов e чк e раньше

бодраго, жизнерадостнаго Митю.

-- Митя -- вы?

-- Не полагается разговаривать с штрафниками! -- грубо окликнул меня

конвоир.

-- Да, да я знаю! -- любезно отв e тил я. -- Но это мой рабоч i й со

спорт-станц i и. Меня в e дь вы знаете? (часовой кивнул головой). Ну, вот, этому

пареньку я прем i альные выхлопотал за работу, а он как раз куда-то и пропал.

Разр e шите через вас передать ему эти 3 рубля.

-- Да не разр e шается!

-- Но в e дь это не передача, а его собственныя деньги. Он их заработал,

как ударник, и получит их все равно, когда выйдет. Пожалуйста, уж вы

передайте. -- И я добавил впологолоса: -- А будете на спорт-станц i и -- тогда

сочтемся...

Часовой нер e шительно взял бумажку и передал ее Мит e. ³²⁶

-- Ну, ступай, нечего смотр e ть! -- закричал он, и шеств i е прополз<л>о

мимо.

-- Спасибо, дядя Боб! -- донесся издали слабый голос Мити.

-- Вот несчаст<н>ые, -- вздохнул мой спутник. -- Я в e дь знаю, каково им

там. Сам недавно там дв e нед e ли просид e л!

-- Вы? За что вы туда попали?

-- За что? Разв e в такой жизни знаешь, за что не только на С e кирную

попадешь, а и жизнь потеряешь? Недавно, вот, один наш священник в лазарет e

умер от истощен i я. Ну, конечно, назвали какую-то ученую бол e знь. Но мы уж

вид e ли, что жизнь его едва теплилась. Старики в e дь вс e... Хот e ли мы его

соборовать перед смертью, да не разр e шили. Когда он умер, хот e ли мы его

схоронить своими силами. Да разв e -ж и это можно? Т e ло его попросту кинули

голым в яму -- вот и вс e похороны... Нас трое, которые давно с ним жили и

еще по вол e знали, р e шили по нем панихиду отслужить. Собрались вечером в

самом пустынном сара e, деревянный крест сд e лали. У одного каким-то чудом

образок нашелся -- в посылк e как-то не зам e тили, пропустили... Вот,

поставили св e чку и панихиду отслужили по умершем... Да, вот, кто-то увид e л,

донес и вс e х нас, конечно, на С e кирку. Но все-таки осенью как-то еще можно

было прожить. Правда, сид e ли мы без одежды -- такое там правило, только в

б e ль e -- у кого б e лье-то осталось. Ну, а у многих зд e сь б e лье есть? Так,

почти вс e голиком и сид e ли. Пищи -- граммов 200 хл e ба в день и вода. За дв e

нед e ли, помню, челов e к 10 мертвыми унесли.

-- А больные как?

Священник махнул рукой.

-- Больные? Выживет -- его счастье. А умрет -- в яму... Эх... Так то --

осенью... А теперь, не дай Бог! Стекол н e т, церковь не топится, нар н e т.

Прямо на каменном полу вс e лежат.

-- Так как же они выживают?

-- Да мало кто и выживает, особенно из образованных. Так и называется

-- "разстр e л в разсрочку".... Есть там так i е -- "ягуары" их зовут -- старые

урки, уголовники. ³²⁷ Так они ко всему пр i учены -- прямо, как зв e ри,

живуч i е. Сил у них н e т, но выносливость, д e йствительно, как у ягуаров... Так

т e, вот, еще выживают. А знаете, как они там спят? А так "пол e нницей" --

друг на друга ложатся большой кучей поперек. А потом каждый час м e няются.

Кто замерз -- внутрь л e зет, а согр e вш i еся на край кучи. Так и гр e ют друг

друга...

-- Но мрут, в e роятно, сильно?

-- Ну, конечно. Только уж самые сильные выживают. Да вы, в e роятно,

везд e видали: еще с осени ямы готовятся -- братск i я могилы. Туда всю зиму

мертвых и бросают. Закапывают только весной... Вот и сейчас, видно, гд e -то

за кладбищем новую яму рыли. Старых-то уже, видно, не хватило... Как это, по

сов e тски говорится, -- старик невесело усм e хнулся, -- "смерть перевыполнила

свой промфинплан"...

Я невольно оглянулся в сторону ушедшей колонны, хвост которой уже

скрывался за поворотом дороги. Р e зк i й морской в e тер пронизывал насквозь и

осыпал колючим сн e гом. Полуразд e тые голодные люди медленно ползли обратно в

изолятор, гд e от них отберут и эту рваную одежду и втолкнут в большой

каменный зал.

И там, проклиная свою жизнь, расталкивая других, они вползут в

челов e ческое м e сиво, чтобы отогр e ть хоть немножко окочен e вш i я свои т e ла...

"Родной дом" по сов e тски...

 

Юный рыцарь, без страха и упрека

 

Первые морозы... Громадное, искусственно созданное "Святое озеро" уже

покрылось льдом. Недавно красноармейцы охраны получили из Москвы парт i ю

коньков, и нашей спорт-станц i и дано срочное задан i е устроить каток на этом

озер e. По приказу свыше, Отд e л Труда прислал в распоряжен i е станц i и для

расчистки сн e га около 100 челов e к -- новичков из числа недавно прибывшаго на

Соловки этапа.

Старое деревянное здан i е нашего сарая дрожит под ударами ледяного

декабрьскаго в e тра. На льду метет вьюга, и Дима, который сегодня

распоряжается чисткой, дает рабочим частыя передышки. ³²⁸

Дима -- это тот Ленинградск i й скаут, с которым мы чуть не были убиты

безпризорниками в Ленинград e. Он теперь состоит в штат e нашей спорт-станц i и,

и мы живем вм e ст e в небольшой пристройк e рядом с сараем. Я очень доволен

т e м, что Дима вм e ст e со мной. Его кипучая порывистость, жизнерадостность и

бодрость помогают легче переносить тяжелыя минуты тревог и печали. Когда в

свободное от работы время друг i е наши скауты ухитрялись заглянуть в нашу

кабинку, оттуда неизм e нно несся веселый см e х; это Дима что-нибудь

разсказывал или шутил. Он был душой нашей семьи. У него, кажется, почти не

было родных, и он сросся со скаутами вс e ми нитями своей души. Его натура

была изумительно талантлива. Он писал стихи и разсказы, прекрасно рисовал и

был незаурядным актером... Худеньк i й и туберкулезный юноша, он, вопреки

своей физической слабости, не знал страха, и это свое безстраш i е часто

проявлял в таких задорных и неосторожных формах, что нам вс e м страшно

становилось за его жизнь...

Сейчас Дима -- вм e ст e со своими рабочими. Они сгруппировались около

жел e зной печурки. Часть лежит, прикурнув около гудящаго пламени, часть

сидит, а остальные, плотной ст e ной наклонившись над товарищами, протягивают

к теплу свои окочен e вш i е пальцы. Наши рабоч i е -- это в большинств e простые

крестьяне, высланные ОГПУ по простому подозр e н i ю во враждебности сов e тской

власти с кратким приговором -- "соц i ально-опасный". За время тюрем, этапов,

работ их одежда превратилась в одни лохмотья. На ногах многих -- только

старые, дырявые лапти. Немудрено, что Дима часто дает им передышки... Сейчас

он разсказывает им о лагер e, об услов i ях м e стной жизни, отв e чает на вопросы,

подбадривает...

Внезапно в дверях сарая показываются дв e фигуры в военной форм e -- это

командир полка охраны и Новиков -- комендант лагеря. Они в полушубках и

валенках, с плотно застегнутыми шлемами.

-- Смирно, -- командует Дима, и все замолкает.

-- Почему не на работ e? -- недовольным тоном спрашивает командир полка.

³²⁹

-- Только что пришли со льда, т. командир. Рабоч i е отогр e ваются.

-- Вишь ты, как i е н e женки выискались! -- кривит тубы Новиков. Его

холодные, равнодушные глаза обводят испуганныя лица крестьян. -- Ни черта,

не подохнут. А если и подохнут -- убыток не велик. Гоните их на работу!

-- Но у людей н e т ни валенок, ни рукавиц, ни платья. При таком мороз e

они только окочен e ют и ничего не сд e лают. Мы с перерывами работаем...

-- Прошу без объяснен i й! Нечего тут интеллигентск i я сопли разводить.

Гоните их сейчас же, и пусть работают без всяких перерывов и гр e лок. А

померзнут -- на то лазарет и кладбище есть...

По звуку голоса я слышу, что разговор начинает обостряться. Зная

горяч i й характер Димы, я выхожу в сарай, сп e ша на помощь. Но уже поздно.

Дима, возмущенный жестокостью Новикова, с р e шительным лицом и сверкающими

глазами чеканит:

-- Я не могу гнать разд e тых людей на мороз. Весь этот каток не стоит

одной челов e ческой жизни. Да потом вы, т. комендант, и не вправ e давать мн e

распоряжен i я. Т. командир, -- обращается Дима к охраннику, -- позвольте мн e

возражать против распоряжен i я т. коменданта.

-- Ах, вот как? -- вспыхивает Новиков, и глубок i й шрам, перес e кающ i й

его лицо, начинает наливаться кровью. Старые соловчане говорили, что этот

шрам -- сл e д удара какой-то жертвы, вырвавшейся из рук палачей за н e сколько

секунд до момента разстр e ла. Сейчас лицо Новикова, с кровавым рубцом и

мрачными глазами, страшно.

-- Ну, ну, Новиков, не бузи, -- благодушно говорит командир полка. Ему,

старому военному, участнику м i ровой и гражданской войны, нравится см e лость

тоненькаго, бл e днаго юноши. Он с улыбкой, как старый волк на молодого

п e тушенка, смотрит на побл e дн e вшаго Диму. Я сп e шу вм e шаться:

-- Т. командир, вы приказали, чтобы каток был готов завтра, к 12. Мы

ручаемся, что все будет готово к назначенному времени. Мы переждем мятель, и

каток будет ³³⁰ расчищен. Дов e рьте нам самим выполнен i е работ на катк e.

-- Ладно, ладно, -- см e ется командир. Чуть зам e тный запах спирта

доносится до меня. Так вот отчего он сегодня так благодушен!

-- Пойдем, пойдем Новиков. А то того и гляди выгонят, брат, нас. Скажут

еще -- м e шают работать. Ха, ха, вот, чорт побери, см e лые ребята. Эти, вот,

попы, да еще скауты -- прямо, как гвозди... В прошлом году один такой малец

был, тоже из скаутов.

-- Вербицк i й, в e роятно?

-- Да, да. Вот, дьяволы, как своих-то знают! Так тот тоже, как насчет

того, чтобы прижать заключенных, так никакая гайка... Вот жуки... Так каток

будет, т. Солоневич?

-- Будет, т. командир.

-- Ну и ладно. Пойдем, Новиков. А теб e в e рно, брат, непривычно, что,

вот, такой шкет тебя ни хр e на не боится? А молодец парнишка! Люблю таких.

Продолжая см e яться, командир полка шагнул в дверь. Новиков посл e довал

за ним, но в дверях оглянулся. Недобрый взгляд как-то злов e ще окинул

тоненькую фигурку Димы, лицо его как-то судорожно перекосилось, и он вышел,

хлопнув дверью.

Н e сколько секунд вс e молчали. Страшная слава Новикова слишком хорошо

была изв e стна вс e м, чтобы кто-нибудь мог не придать значен i я его угрожающему

взгляду. Сотни заключенных погибли под пулями его нагана.. Его утонченная,

бол e зненная жестокость, пытки, произвол, самодурство -- все это создало ему

репутац i ю челов e ка, поссориться с которым в обстановк e лагеря значило почти

подписать себ e самому смертный приговор.

Новикова боялись и ненавид e ли смертельной ненавистью. Уже много л e т он

не см e л, несмотря на то, что был "вольным чекистом", никуда у e хать с

острова. На остров e он был еще как-то спокоен за свою жизнь, он был ув e рен,

что ни у кого не поднимется рука, чтобы убить его, зная, что сотни и тысячи

заключенных заплатят за это своей жизнью. На сов e тском язык e так i я массовыя

уб i йства ни в чем неповинных людей называются "актом классовой мести"... Но

Новиков знал, что вн e Соловков, на вол e, его за каждым углом может ждать нож

³³¹ или выстр e л -- месть друзей и товарищей т e х, кого разстр e лял он на

остров e, гд e н e т закона и челов e чности... Первым пришел в себя я.

-- Ах, Дима. Зач e м это теб e понадобилось дразнить Новикова? Отговорился

бы и все тут... Ну, на крайн i й случай, вышли бы вс e на лед, а потом обратно.

А то, вот, сд e лал из Новикова себ e врага. Ей Богу, только этого не доставало

для твоего счастья.

-- Ну, и чорт с ним! -- Губы юноши еще взволнованно дрожали и кулаки

были кр e пко сжаты. -- Буду я тут отмалчиваться перед всякой чекистской

сволочью. Для меня челов e ческ i я жизни -- не песок под ногами. А насчет врага

-- все равно. Одним больше, одним меньше. Все равно в e дь: если я отсюда

живым и выйду, -- мало мн e жить останется. Смотри вот. Я теб e не показывал,

не хот e л тревожить...

Он достал платок, кашлянул в н