Экологическая культура и научные картины мира

В ходе развития общечеловеческой культуры можно выделить этапы доминирования мифологической, космологической, антропологической и технологической культур, выражающих специфические позиции человека и социальной организации по отношению к природному окружению (таблица 4.1).

Мифологическая культура. Первым общеисторическим типом культуры предстает мифологическая культура или культура архаической эпохи. В древних архаических обществах мир воспринимался как единое живое существо — одушевленное, одухотворенное. Современная речь располагает отголосками такого мировосприятия, мы говорим: «Солнце всходит и заходит», «лето красное пришло». Ведущими идеями архаического миропонимания выступали представления о тайных смыслах всего сущего в мире, о вечности единства человека и природного окружения. Проявления живой и неживой природы персонифицировались в виде единого божества либо иерархии богов [19, 25, 29].

Работы А. Н. Афанасьева, Б. А. Рыбакова, реконструирующие мир верований дохристианского периода славян, убедительно показывают, что основой поклонения древних славян были всесозидающие силы природы. Единое славянское божество — Род — со временем дало начало столь разным по значению и направленности словам, как «природа», «народ», «родня», «родина», «родник», «урожай», «рожь». В славянском язычестве род выступал как верховное божество неба, повелитель туч, творец жизни на Земле.

Первобытные люди, одушевлявшие природу в целом, развивали представления о духах земли, солнца, грома, молнии, растительности. В ритуалах люди пытались символически выразить свою общность с природой. Так, среди кельтов широко было распространено почитание «священных дубрав», которым посвящались праздники и обряды, проводившиеся жрецами-друидами на вершинах холмов и в лесах. Деревья и камни виделись им воплощением природных сил и одновременно прибежищем душ предков. Цикличность процессов природного мира представлялась как вечная череда рождений, созреваний, умираний и воскрешений. Постепенно складывались мифы об умирающих и воскресающих богах. В Древней Вавилонии, к примеру, с наступлением холодной зимы жрецы заявляли о пленении в подземном мире богини плодородия Иштар. Начало весны связывали с возвращением богини и ее возлюбленного Таммуза — божества весны — на землю. Вера в таинственные силы природы, ее вечного воспроизводства нашла выражение в представлении бега времени, о чем свидетельствуют дошедшие до нашего времени рисунки на древних глиняных сосудах. Важное место в древнейших культурах отводилось Луне — символу бессмертия и вечного странствия. В архаических обществах, по замечанию Дж. Голда, известный мир воспринимался как упорядоченный микрокосмос, за пределами которого представало неизведанное, хаотическое: «По эту сторону существует правильное пространство, поскольку оно давно обитаемо и хорошо организовано, тогда как вовне этого известного пространства, за его пределами находятся неведомые и полные опасностей области, подвластные демонам, духам, мертвым и чужестранцам, — иначе, мир хаоса, смерти и ночи» (Голд Э.Д. Психология и география.

Основы поведенческой географии. М., 1990. С. 161). Наибольшего расцвета представ­ления обитаемого микрокосмоса достигают несколько позже — в космологической культуре древневосточных цивилизаций.

 

Таблица 4.1 - Особенности проявления экологического сознания в экологической культуре.

Эпоха	Тип культуры (вид экологического сознания)	Особенности экологического сознания	Специфика восприятия мира
Архаическая. 5-10 тыс. лет до н.э.	Мифологическая (архаическое)	Осознание – включенность человека в мир природы Восприятие – мира природы как субъект взаимодействия Отношение – прагматическое (потребительское)	Мир воспринимался как единое живое существо -одушевленное, одухотворенное.
Античная. 6-2 век до н.э.   Эллинская. 1 век до н.э.-10 в. н.э.	Космологическая (античное)	Осознание – противопоставленность Восприятие – объектное восприятие природы Отношение – не прагматическое (осознание ценности самого взаимоотношения с природой)	Тождество человека и природы, установление органической связи духовного мира человека и космоса в целом.
Средневековье. 8-13 в. н.э.   Ренессанс (Возрождение) 13-17 в.н.э.	Антропологическая (христианское)	Осознание – противопоставленность человека и природы Восприятие – объектное Отношение - прагматическое	Природа воспринимается как объект манипулирования во имя научного прогресса. Человек рассматривался как центр познания и деятельности.
Эпоха просвещения, 17-18 в. н.э.   Новое время 18-20 в. н.э.	Технологическая (картезианство)	Осознание – противопоставленность Восприятие – объектное Отношение - прагматическое	Доминирует ориентация на непрерывный рост технологического потенциала
Будущее.	Бионическая Эколого-информационное Интегративное (экоцентрическое)	Осознание – включенность человека в мир природы; Восприятие – субъектное Отношение – не прагматическое	Максимальное соответствие естественным биологическим процессам.

Приписывание природным явлениям скрытых, тайных значений рождалось стремлением древних людей объяснить явления доступными для того времени средствами приоткрыть завесу завтрашнего дня. Вместе с тем основой благоговейного, «этического» отношения к растениям и животным у первобытного человека был скорее страх перед ними, нежели осознание ответственности за судьбу живого. Известно, что нивхи в тюленях видели морских людей, верили они и в лесных людей. Охотники, как правило, были убеждены в прочных связях животных с высшими силами, с духами-хозяевами: рябчика и других птиц связывали с духом неба, медведя называли не иначе, как хозяином тайги.

Соответствующие взаимоотношения человека с окружающей природой были в немалой степени предопределяемы вопросом физического выживания человеческого рода. Для архаического человека не существовало прин­ципиальной разницы между человеческим и природным. Конечно, не только страх, бессилие перед природными процессами определяли антропологизацию (очеловечение) природы. Древний человек стремился, как понять саму природу, так и сделать себя понятным ей — перенос на природу человеческих свойств и отношений как бы роднил человека с ней, включал человека в природное целое

Мир представал человечески-природным един­ством, пронизанным высшими, таинственными силами. Можно проследить удивительные соответствия во взглядах на природный мир ряда народов, изолированных друг от друга, живших в совершенно различных условиях, в разных концах света. Так, известно, что американские индейцы, как и египтяне, верили в наличие во всем Великого Духа, объединяющего человека со всем, что есть в природе. Для индейцев человек, животные, растения и даже камни представлялись членами одной универсальной семьи, детьми одних родителей — Матери-Земли и Отца-Неба.

При знакомстве со значительным материалом, представленным этнографами, может сложиться впечатление, что первобытные люди жили в непосредственном и тесном единстве с окружающей их природной средой. Однако приближение к порогу собственно человеческой истории предоставляет немало данных, делающих такую позицию сомнительной. Исследователи с все большей уверенностью утверждают, что первый экологический кризис человечество пережило еще в палеолитический период. Автор работы «Глобальная экология» М. И. Будыко, применивший метод математического моделирования к данному историческому времени, пришел к выводу, что окончание культуры палеолита в Европе могло быть результатом неразрешимого противоречия между созданной человеком верхнего палеолита техникой массовой охоты на крупных животных и ограниченностью природных ресурсов для этой охоты. Эти ресурсы вслед­ствие перепромысла через некоторый период оказались исчерпанными.

Идеализацию «этнографической дикости» опровергают также археологические раскопки. Так, на территории современной России, в Костенках и Юдиново обнаружены жилища древних людей, построенные из костей крупных животных (прежде всего мамонтов). На построение одного такого жилища были использованы кости 30-40 взрослых особей и большого количества молодняка. Поселения человека плейстоценовой эпохи состоят из костей сотен и тысяч крупных животных. Зрелище таких поселений, по утверждению очевидца, «производит тягостное впечатление» (Буровский А. М. Идиллистический палеолит // Общественные науки и современность, 1998, № 1, С. 170). Эти раскопки, а также другие исследования подтверждают выводы М, И. Будыко, свидетельствуют о крупномасштабном характере агрессивно-потребительского, хищнического характера палеолитической охоты, предшествовавшей значительному экологическому кризису.

Наблюдения современных этнологов приносят также некоторые доказательства данного вывода. Вот описание охоты, проводимой австралийскими племенами юленгоров до настоящего времени: юленгоры «поджигают лес во время охоты. У них вошло в обычай сдирать с деревьев полосу волокнистой коры... скручивать ее в жгут и идти с ним, как с тросточкой, поджигая зажженным концом сухую траву вдоль дороги. К октябрю, когда ветер стихает, пожары успевают уничтожить перегной. Теперь жгучее солнце завершает разрушительную работу — страна превращается в груду пепла. В декабре ветер меняет направление: сильно насыщенный влагой, он дует с северо-запада, потоки дождя заливают страну... Рыхлая почва, песок, зола, перегной — все смывается в болота или уносится в море» (Баландин Р. К., Бонда­рев Л. Г. Природа и цивилизация. М., 1988, с. 39-40). Изощренная коллективная охота, дававшая изначально архаическому человеку обильную пищу, привела в конечном итоге к значительному оскудению природных ресурсов. Специалисты высказывают утверждение, что истребление охотниками в эпоху позднего палеолита ряда крупных животных (древний бизон, глиптодонт, мамонт, саблезубый тигр, шерстистый носорог, гигантский олень, пещерный медведь и других) заставило перейти людей к собирательству и охоте на мелких животных, а несколько позже — к скотоводству и земледелию. Соответственно версия смены типов хозяйствования от присваивающего к производящему — в результате первого экологического кризиса — представляется довольно убедительной.

Космологическая культура. Неоднозначными следует назвать процессы, происходившие в рамках другого общеисторического типа культуры — космологического. Эта культура сопровождала развитие древних цивилизаций — китайской, индийской, египетской, греческой, римской и др. В космологической культуре на первый план выдвигалось тождество человека и природы, установление органической связи духовного мира человека и космоса в целом. В культуре древнего Ближнего Востока отношение к природе строилось по принципу «я-ты» (в восприятии природного мира современным человеком преобладает отношение «я-оно»). Такое отношение находит яркое выражение в шумерских и древнеегипетских мифах творения: в них «сотворение неба и земли, солнца и луны, растений, животных и человека предстает действом равнокачественным, непрерывным, в котором сотворение человека не занимает какого-то особого места» (Вейнберг И. П. Человек в культуре древнего Ближнего Востока. М., 1986, с. 57). Тождество человека и природы в Древней Индии и Древнем Китае исходило из триединого духовно-телесного тождества человека, первопредка и природы. Система кровнородственных связей распространялась на природу как систему естественных связей. Представления о начальном биосоциальном тождестве рода и природы со временем оформились в концепцию естественного происхождения человеческого общества и государства. Индийские мудрецы Древности брали на себя обязательство гармонизации человеческого общества, развивали учение о прижизненном и посмертном путях человека и всех существ. В соответствии с данной традицией Вивекананда утверждает: «Мы видим: ничто во Вселенной не исчезает. Нет ничего нового, никогда не будет ничего нового. Вращается колесо жизни, идут циклы проявлений. Движение всегда волнообразно, нарастание чередуется со спадом. Система за системой развивается из тонких форм, приобретает формы огрубленные и снова будто тает, возвращаясь к тонким формам. Из тонких слоев системы возникают снова, развиваются в течение определенного периода и медленно возвращаются к причине. Это касается любого проявления жизни, которое возникает и возвращается к своим истокам» (Вивекананда С. Четыре йоги. М., 1993, с. 387).

Идеи о гармонии космического мироздания и духовной жизни вошли в основу восточных, религиозно-философских систем. Это относится к индийским религиозно-философским школам (прежде всего веданте, джайнизму, йоге), буддизму, ведущим направлениям китайской философской мысли, традиционным учениям японцев. «Упанишады», «Книга о хорошем поведении» из джайнистского канона, буддийская «Саманнапхаласутта», «Законы Ману» дают нам пример благоговейного отношения к миру живого, в принципе ахимсы заключено высшее проявление бережного обращения с живыми существами. Ахимса в широком смысле понимается как воздер­жание от зла по отношению ко всем живущим творениям, она подразумевает не только ненасилие, но и отсутствие ненависти, недобрых помыслов к окружению. Один из буддийских текстов гласит: «Как мать всю свою жизнь пестует свое единственное дитя, так пусть человек возлюбит всеобъемлющей любовью все живые существа». «Не губи природного человеческим, не губи природного искусственным, не жертвуй собой ради обретения», — взывают даосские мудрецы. В «Книге о хорошем поведении» из джайнистского канона дается наставление: «Причинение вреда земле подобно избиению, ранению и убийству слепого... Зная это, человек не должен грешить против земли или позволять другим делать это... Много душ населяет воду. Поистине, вода — жива... Тот, кто причиняет боль тем, кто обитает в воде, не понимает природы греха или отрицает ее... Человек, который воздерживается от причинения вреда даже ветру, знает о страданиях всех живых существ... Тот, кто знает, что плохо для него самого, знает, что плохо для других, и наоборот». Уважение к любым формам жизни лежит в основе джайнистской этики, выступающей апофеозом ненасильственной традиции космологической культуры. Идея ненасилия, выдвинутая древневосточными религиозно-философскими школами, является сегодня исходным постулатом экологической этики, становится неотъемлемым компонентом в разработке стратегии выживания человеческого рода.

Древневосточные традиции несли в своей основе представления о мире как живом организме, в котором тесно связаны все процессы: малейшие нарушения порядка вещей выступали в качестве причин, способных вызвать значительные несчастья. Согласно этим взглядам, перегрузка в каком-либо месте неотвратимо ведет к ослаблению в другом, что может, в конечном счете, привести к аритмии всего организма Вселенной. В Древнем Китае представления о мире исходили из веры в совершенство изначальной природы. Земледельцам приписывалось неукоснительно соблюдать принцип: что из земли взято, то в нее должно быть возвращено. Из китайской традиционной культуры до нашего времени дошел принцип «у-вэй», согласно которому человек должен извлекать пользу из естественных процессов, не вмешиваясь в ход их протекания. Одним из проявлений такого принципа выступает китайский постулат: «производство без владения, дей­ствие без самоутверждения, развитие без господства». В японском языке отсутствует эквивалент латинскому слову «природа», термин «shizen» буквально обозначает «то, что есть само по себе». Соответственно жизнь человека не вырывается из круга явлений, включаемых в данное понятие.

В построении картины мироздания Древнего Востока доминантами предстают целостность, образность, ощущение того, что разделение целостности неизбежно повлечет за собой утрату существеннейших свойств. Такая целостность, запечатленная, в частности, в буддийском принципе «одно во всем и все в одном», находит сегодня выражение в одном из законов экологии, сформулированном Б. Коммонером, — «все связано со всем» — и органично вписывается в формирующуюся экологическую парадигму. Традиционный Китай многие исследователи характеризуют как источник уникального опыта взаимоотношений человека и природы, где отразились поиски конкретных решений, принципов, критериев и всей системы ценностей, на становление которой существенное влияние оказал экологический компонент. Данную характеристику можно отнести также и к ряду других государств Дальневосточного региона.

Представления о гармонии космического и человеческого мира, корнями связанные с древнеиндийскими и ближневосточными представлениями, сформировались и в античном мире. Сами понятия «Космос» и «Вселенная»— греческого происхождения. Первое означало «строй», «порядок», второе — всю обитаемую землю. Космологическая культура Античности рассматривала мир как Космос, как законченное и прекрасное целое, имеющее определенные границы, элементы мира — как естественные организмы, образующие космическую гармонию. Как отмечает Р. Гвардини, «античный человек знает о власти судьбы над всеми, включая всевышних богов, о правящей миром справедливости и о разумном порядке, опре­деляющем все происходящее. Однако эти всемогущие силы не противопоставлены миру, а образуют его первооснову» (Гвардини Р. Конец Нового времени // Феномен человека. М., 1993. С. 241). Между человеческим и природным в античном представлении о мире нет пропасти, человек здесь — частица всеобщего природного процесса. В человеке воплощены космические стихии и силы, он — «микрокосм», соизмеримый с миром.

Осмысление Космоса как устройства мира, подчинения человеческой жизни законам мироздания находим мы у древнегреческих и древнеримских философов. В греческой философии Космос отождествляется с организмом, проникнутым целесообразностью. Стройным гармоническим целым предстает Космос у Пифагора. Пифагорейская школа утверждает возможность очищения души через познание музыкально-числовой структуры Космоса, называет Вселенную «гармонией и числом», музыка ко­торой может стать для слышащего ее медициной духа. У Платона Космос выступает единым соразмерным, одухотворенным и живым существом, порожденным демиургом в соответствии с первообразом. Правоосновой звучащего миропорядка Платон называет гармонию сфер, противопоставляя призрачному миру чувственных явлений существование «наилучшего, прекраснейшего и совершеннейшего» неба. Отношение человека и природы, выявление места человека в органическом мире — тема, развиваемая во многих работах Аристотеля. Древнегреческий мыслитель выдвигает идею «лестницы существ», прослеживающей последовательное усложнение организации различных форм жизни. Человек есть одна из ступеней данной лестницы, вместе с тем он отличен от всей остальной природы, так как наделен разумом. Это отличие позволяет человеку общественно и политически организовываться.

Согласно учению киников, человек природную «беззаботность» и счастливое «беззаконие» сменил на «порочное изобилие» для избранных. Предложение киников — утверждение природной, космополитической гражданственности, отождествляющее «природное» с простотой и вечностью законов природы. Космическое значение законам природы приписывают стоики. Быть мудрым для них означает жить нравственно и согласно природе: не уклоняться от нее, руководствоваться ее законом, брать с нее пример. Характерно, что жизнь и смерть в стоическом представлении неразделимы и неразличимы. «И вновь понимаешь, — замечает Сенека, — нет, нет, мы не умираем — мы только прячемся в природе. Ибо дух наш— вечен,..» (Анатомия мудрости. 106 философов. Жизнь, судьба, учение. В 2 т. Симферополь, 1995, т. 1 с. 382).

Однако и в рамках космологической культуры становление урабанизационных процессов, все большее преобразование нетронутой когда-то природы во вторую природу приводило к усилению антагонизмов в общественной жизни и возрастанию противоречий человека с первой — живой природой. Современные этнографы высказывают предположение, что ряд древнейших цивилизаций погиб из-за резкого противоречия между человеком и средой его обитания. В этом плане поучительна история с Древ­ней Этрурией. Это государство, происхождение которого фиксируется на рубеже IX-VIII вв. до н. э. на северо-западе Аппенинского полуострова, не дожило в своем существовании до начала нового тысячелетия. Известно, что с начала существования этрусской цивилизации принципы взаимоотношений человека с природным окружением были щадящими: на плато в окрестностях городов возделывали землю, пасли скот, в некоторых местах добывали руду, сводили лес для построек. Подавляющее же число элементов природы продолжало функционировать в виде собственной системы, независимо от человека, между ним и природой было, как бы достигнуто взаимовыгодное соглашение. Саму этрусскую цивилизацию изначально отличало бережное, благоговейное отношение к окружающей среде в своей экологической нише.

Однако известно, что к середине VI века до н. э. хорошо отлаженная система стала давать сбои. Это было связано, прежде всего, с вторжением на ближайшие земли завоевателей — самнитов, галлов. В результате коло­низация этрусками соседних земель становится невозможной, на ограниченной площади усиливаются все виды хозяйственной деятельности, встает демографическая проблема. Повышение уровня «демографического давления» превышает демографическую емкость территории, Возрастают противоречия с возможностями территории, устойчивость прежнего развития нарушается. Иноземная колонизация разрушала отлаженную этрусскую систему дренажирования земель: дренаж лишался нормального стока, разрушались каналы посередине. С момента выведения римских колоний началось стремительное сокращение площадей, отвоеванных человеком у природы. Как отмечает Е. В. Малеев, «силы природы снова бесцеремонно вступали во владение тем, что всегда принадлежало им» {Малеев Е. В. Антропогенный ландшафт Этрурии: природа в контексте древней цивилизации//Ноосфера и художественное творчество. М., 1991, с. 181). Мы видим, что значительное усиление эксплуатации природного окружения на замкнутой территории, в конечном счете, привело к победе природы над человеком.

Оценивая в ретроспективе тупиковость развития ряда земных цивилизаций, некоторые исследователи высказывают убеждение, что многие цивилизации погибли из-за неспособности своевременно перейти к более изощренным, опосредованным отношениям с природным окружением. К таким цивилизациям можно отнести цивилизацию Средиземноморья, майя, о-ва Пасхи и др. Экологические катастрофы оказывались способными поразить города и даже целые государства не только в период их упадка, но и в период расцвета. В этом отношении следует согласиться с позицией А. П. Назаретяна, связывающего устойчивость развития человеческого рода со степенью компенсирования инструментальных возможностей выра­ботанными той или иной культурой средствами ограничения экологической и социальной агрессии. «Когда мощь производственных и (или) боевых технологий, — пишет он, — существенно превосходит качество культурных регуляторов, общество вступает в полосу антропогенного кризиса. Далее оно чаще всего оказывается жертвой своего собственного могущества: не умея предвидеть отдаленных последствий деятельности, люди подрывают природные и социальные основы бытия» (Назаретян А. П. «Столкновение цивилизаций» или «Конец истории» Общественные науки и современность. 1994, № 6, с. 142). Для сохранения социальной системы необходимо соблюдение правила социально-экологического равновесия, согласно которому важно сохранение равновесия между давлением на эту среду и восстановлением среды обитания. Нарушение данного правила в историческом контексте проявлялось в том, что при отступлении от равно­весия минимальных внешних и внутренних аномалий оказывалось достаточно, чтобы, так или иначе цивилизация прекратила свое существование.

Антропологическая культура. Начало антропологической культуре, согласно доминирующим представлениям, было положено эпохой Возрождения. Вместе с тем есть все основания для утверждения, что предпосылки данной культуры сложились в рамках средневековой картины мира. Согласно Библии, бог создал человека по своему замыслу определил ему господствовать над его творениями. «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле» (Бытие, 1:26). В руки человека отдает Творец животных и растения. Человек осознает свое господство над природой и возможность безграничного пользования ею, не внемля предостережениям Всевышнего. Римский историк Иосиф Флавий в пересказе библейской книги Бытия в «Иудейских древностях» замечает, что с изгнанием из рая человек в числе прочего утрачивает и способность языкового общения с животными. В иудео-христианской традиции природные объекты оказываются лишенными своей самоценности, их роль, значение определяются исходя из пользы человеку. В данной традиции духовное и природное начала разведены по полюсам. Такое противопоставление не могло не сыграть пагубной роли в утверждении в дальнейшем мировоззренческой установки на «прогресс любой ценой».

Возрождение выдвигает положение доступности человеческому познанию всех явлений и закономерностей окружающего мира. Формируется позиция антропоцентризма, в соответствии с которой человек рассматривается как центр познания и деятельности. Представления о гармонии, распространявшиеся в предшествовавших общеисторических типах культур на взаимоотношения человека и природного мира, ограничиваются теперь утверждениями гармоничности самого человека. На первый план выходит человек, его способности, могущество. Научная картина мира, складывающаяся в эпоху Ренессанса, низводит, в конечном счете, статус природы до косной материи. Человек предстает центром мироздания. Природа отходит на задний план, становится фоном. Замечено, что в искусстве Возрождения практически отсутствует пейзажная живопись.

В Новое время Ф. Бэконом выдвигается девиз «Знание — сила» (правда, тот же Ф. Бэкон формулирует положение «Natura parendo vincitur» — «Природу побеждают, покоряясь ей»). Р. Декартом утверждается абсолютная ценность человеческого разума, провозглашается призыв стать хозяевами и властителями природы путем познания и овладения ее силами и действиями. Яркое выражение антропоцентрическая традиция находит в следующих строках поэмы И. П. Пнина (1773-1805) «Человек»:

Ты царь земли — ты царь вселенной,

Хотя ничто в сравненье с ней.

Хотя ты прах один возженный

Но мыслию велик своей!

Предпримешь что — вселенна внемлет,

Творишь — все действие приемлет,

Ни в чем не видишь ты препон.

Природою распоряжаешь,

Всем властно в ней повелеваешь

И пишешь ей самой закон.

В конце концов, природа начинает восприниматься как объект манипулирования во имя научного прогресса. Известно, что основатель позитивизма О. Конт выступил с предложением уничтожить всякую «для промышленности бесполезную жизнь на Земле». Как свидетельствуют приведенные выше примеры, антропологическая культура демонстрирует явную противопоставленность человека и мира природы, преобладание прагматического мотива во взаимодействии с этим миром.

В XX столетии вторжение человека в ход естественных процессов принимает невиданные масштабы. Глобальный характер приобретает антропогенное воздействие на среду обитания, вместе с тем все более отчетливо проявляются глобальные ограничения человеческой деятельности. Становится очевидным, что осознание человеком себя в качестве «царя природы», потребительское отношение к природным ресурсам выступает ведущей причиной в нарушении природного равновесия.