Проблема финала в сатире Щедрина ("История одного города", "Господа Головлевы", "Современная идиллия").

В «Современной идиллии» сатирик наиболее ярко осуществил свой замысел такого романа, «драма» которого выходит из домашних рамок на улицу, развертывается на публичной политической арене и разрешается самыми разнообразными, почти непредвиденными способами. Действие «Современной идиллии» начинается в частной квартире, отсюда переносится в полицейский участок, адвокатскую контору, купеческий дом, постепенно захватывает все более широкий круг лиц и явлений, затем перебрасывается из столицы в города и села провинции и наконец возвращается опять в столицу. Весь этот пестрый поток лиц и событий в произведении вызван вторжением «внутренней политики» в судьбы людей.

Основная тема романа — изобличение политической и общественной реакции, малодушия и ренегатского поведения тех слоев либеральной интеллигенции, которые в годы реакции докатились до предельного идейно-нравственного и политического падения.

Центральными героями «Современной идиллии» являются два умеренных либерала — Глумов и рассказчик. Заподозренные властями в том, что они, сидя в квартирах, «распускают революцию», Глумов и рассказчик намечают программу, осуществление которой вернуло бы им репутацию благонамеренных. Следуя первоначально совету своего друга Алексея Степаныча Молчалина, рекомендовавшего им «умерить свой пыл», «погодить», они прекращают рассуждения, предаются исключительно физическим удовольствиям и телесным упражнениям. Однако этих доказательств благонадежности оказывается недостаточно. Став однажды в целях шкурного самосохранения на стезю благонамеренности, герои романа стремительно падают все ниже и ниже. Движение по наклонной плоскости навстречу реакции превращает их в активных участников той самой «шутовской трагедии», в стороне от которой они старались первоначально удержаться. Они завязывают знакомство с полицейскими чинами квартального участка, сыщиком, разного рода заведомыми прохвостами, впутываются в грязную историю с мнимым двоеженством, в махинацию с поддельными векселями и т. д. Одним словом, они «делаются участниками преступлений в надежде, что общий уголовный кодекс защитит их от притязаний кодекса уголовно-политического» (15, кн. 1, 141). И действительно, попав под суд, они выходят обеленными и как люди, доказавшие свою благонамеренность, удостаиваются чести работать сотрудниками в газете «Словесное удобрение», издаваемой фабрикантом Кубышкиным.

Щедрин никогда не признавал за либеральной интеллигенцией значения ведущей освободительной силы в общественной борьбе, более того — он видел и понимал всю опасность соглашательской политики либерализма. Но при всем своем огромном и вполне обоснованном скептицизме Щедрин не оставлял мысли о возможности выделения из рядов либеральной интеллигенции лучших ее элементов, способных содействовать освободительному движению. Это проявилось и в «Современной идиллии». Эпопея реакционных похождений двух либеральных интеллигентов заканчивается в романе пробуждением в них чувства стыда. Страх перед реакцией заставил их предпринять унизительный «подвиг» самосохранения. Но, добиваясь репутации политически благонамеренных людей, они сознавали, что творят именно подлости и пошлости, а не что-либо другое, и внутренне оставались оппозиционно настроенными к реакции. Разлад между безнравственным поведением и критическим направлением мысли разрешился в конце концов «тоской проснувшегося стыда». Щедрин считал возможным и подсказывал такой исход для известной части культурной и критически мыслящей, но опозорившейся либеральной интеллигенции. И в этом нет ничего несбыточного. Когда старый, отживший свой исторический срок социально-политический строй распадается, то от правящих классов все еще начинают отходить их наиболее сознательные и честные представители.

При всем том, вводя в «Современную идиллию» мотив проснувшегося стыда, Щедрин вовсе не был склонен связывать с фактором стыда какие-либо далеко идущие надежды в смысле общественных преобразований. «Говорят, что Стыд очищает людей, — и я охотно этому верю. Но когда мне говорят, что действие Стыда захватывает далеко, что Стыд воспитывает и побеждает, — я оглядываюсь кругом, припоминаю те изолированные призывы Стыда, которые, от времени до времени, прорывались среди масс Бесстыжества, а затем все-таки канули в вечность ... и уклоняюсь от ответа» (15, кн. 1, 283).

Таковы последние слова «Современной идиллии». Объективно они полемичны по отношению ко всякого рода моралистическим концепциям преобразования общества и, в частности, по отношению к становившемуся популярным в то время нравственному учению Льва Толстого. И хотя Щедрин уклонился от окончательного ответа, все же мысль его относительно общественной роли стыда достаточно ясна. Стыд помогает исправлению людей, очищению отдельных представителей правящей части общества от тяжкого груза классового наследства, стыд служит предпосылкой для общественной освободительной борьбы, но действие стыда не захватывает далеко и не отменяет необходимости активной массовой борьбы.

 

Про «Головлевых» и «Историю одного города».

1-оба романа объединяет тема разрушения (в случае с Головлевыми- тема разрушения в семье, которая стала злободневной в 70-е годы. Это связано и с тем, что рушатся традиционные представления о семье, о месте человека в обществе (прежде всего женщины). Анненька и Любенька из Головлевых – примеры того, как девушки стремились сделать карьеру, но все закончилось развратом и падением).

2- История одного города композиционно завершается приведением текстов - наказов разных градоначальников, как приложение к летописи («оправдательные док-ты»). Они о том, как нужно правильно жизнь повести в Глупове.

3- В «Истории» все завершается: «Оно пришло». Начали глуповцы строить город на новом месте с Угрюм-Бурчеевым, но не успели, «история прекратила течение свое». Возможно, подразумевается Страшный Суд – религиозное начало. + Тема макромира: разрушается Глупов, новый построить не успевают, а прекращает течение история всего мира.

4- «Головлевы»: последние дни, в которые происходит действие романа, это неделя Страстной Седьмицы. Не случайно, как бы ожидается Пасха и Воскресение // Воскресение душ. Иудушка идет к могиле матер просить прощения, а не самоуб-во совершает, как Иуда. Но погибает. И Анненька,и Порфирий чувствовали особое настроение, покаянное, осознавали всю важность происходящего. То есть раскаяние возможно, но жить после него – нет. Криницын считает, что финал мрачен и ужасен, мне как раз кажется- наоборот, ведь Порфирий с племянницей поняли, что они жили неправильно и грешно, а это важно. Ну и что, что они умерли?..

5- Финал Головлевых открыт. Теперь имением будет управлять троюрная сестрица, Галкина Надежда Михайловна, которая зорко следила за Головлевым последнее время. Как она управится с имением? Что за семью создаст, как Арина Петровна, или же нет? Вопрос открыт.

«Современная идиллия»: (не я писала! из инета!)В 1876 г. Салтыков-Щедрин писал одному из своих корреспондентов: «Тяжело жить современному русскому человеку и даже несколько стыдно. Впрочем, стыдно еще немногим, а большинство даже людей так называемой культуры просто без стыда живет. Пробуждение стыда есть самая в настоящее время благодарная тема для литературной разработки, и я стараюсь, по возможности, трогать ее». Этой теме писатель посвятил «Современную идиллию» (1877—1883) — одно из немногих произведений сатирика, в котором намечен четкий сюжет.

В основе произведения — приключения героев: Рассказчика (который, разумеется, ничего общего с автором не имеет) и Глумова (взятого Салтыковым-Щедриным из пьесы Островского «На всякого мудреца довольно простоты»).

И Рассказчик, и Глумов — типичные российские интеллигенты. Былые либеральные увлечения ими уже забыты, теперь они превратились в благонамеренных обывателей, чрезвычайно напуганных реакцией и готовых совершить что угодно — вплоть до уголовного преступления, чтобы не быть заподозренными в преступлении политическом. Эволюция героев весьма поучительна. Сначала они уступают давлению окружающих обстоятельств неохотно, с трудом, с внутренним сопротивлением. Им кажется, что надо только выжить, «погодить», претерпеть, затаиться, отделаться от «торжествующей свиньи» небольшими уступками. Но постепенно выясняется, что им, уже вступившим на путь, соглашательства, приходится волей-неволей идти все дальше и дальше. Сначала они отказываются от чтения, от рассуждений, потом сочиняют пригодные для полиции проекты, наконец, начинают выпускать газету «Словесное удобрение» и дошли до того, что «стали выбегать на улицу и суконными языками, облитыми змеиным ядом, изрыгали хулу и клевету».

Попытка « приспособиться к подлости» закономерно приводит щедринских героев на край пропасти. Лишь в самый последний момент все же просыпается в них человеческое начало, не дающее им окончательно превратиться в царских шпионов, подлецов и негодяев. У них пробуждается стыд, иными словами, общественное самосознание. Салтыков-Щедрин писал о своем романе: «Вещь эта имеет начало и конец, и ежели заканчивается не совсем обычно вступлением на сцену Стыда, то, по моему мнению, право, это отнюдь не менее естественное—нежели разрешение посредством вступления в брак или монастырь».

Писатель верил в очищающее воздействие стыда. Однако трезвый реализм сатирика не позволил ему поддаваться просветительским иллюзиям. Он далек от безоглядной веры в скорую победу сил прогресса над Бесстыжеством. И все же не сомневался в конечном торжестве передовых демократических идеалов, хотя бы и в отдаленном историческом будущем.

Даже по сравнению с другими произведениями Салтыкова-Щедрина «Современная идиллия» отличается богатством и разнообразием использованных в ней художественных приемов. Традиционные для писателя сатирический гротеск, пародийность, элементы фантастики (особенно выразителен в этом отношении суд над больным пескарем, которого заподозрили в государственной измене) сочетаются с конкретными реалистическими описаниями, койсЕритными и максимально правдивыми бытовыми зарисовками, точным, воспроизведением деталей русской жизни. Действие сатирического романа происходит в петербургской квартире героев и в полицейском участке, кабинете адвоката, трактире, нищем селе, дворянской усадьбе, суде, в редакции газеты… Принцип «монтажного» объединения эпизодов, сочетание «крупных» и «общих» планов приближают роман Салтыкова-Щедрина к искусству XX века

 

+ можно сопоставить с Гоголем, у которого все вопросы разрешались смехом («Театральный разъезд»: «главное действующее лицо был смех»- как-то так сказано).

У Щедрина- стыдом.