Остров Барса-Кильмас.

6-го августа в два часа пополудни шкуна направилась к острову Барса-Кильмас, отстоящему от Изен-Арала верстах в 30; а на другой день в 6 часов утра стала на якорь у западнаго его берега. 8-го числа я и Акишев с 8 матросами, взяв с собою провианта на неделю, высадились, для осмотра острова и производства на нем полуинструментальной съемки, в масштабе 2-х верст в дюйме, и устроили свое временное жилье из парусины. Между тем шкуна, налившись водою из кудуков, под утро следующаго дня снялась с якоря, и пользуясь попутным ветром, направилась снова к полуострову Куланды, для продолжения розысков каменнаго угля. Вскоре после ухода шкуны задул крепкий порывистый ветер и море забушевало страшно и повидимому надолго. Трое суток продолжалась буря, постепенно однако ослабевая, и только 11-го августа ветер стал совсем стихать и море начало успокаиваться.

Поздно вечером того же числа, когда уже стемнело, Акишев и большинство матросов вернулись со съемки, сделав в течение дня, вероятно, не менее пятидесяти верст, так как остров растягивается от запада к востоку слишком на 20 верст. Все они были до крайности утомлены и мрачны. За чаем почтенный мой товарищ убедительно просил меня пить в прикуску, чтобы поберечь сахар, потому что шкуна, может быть не вернется. Но что в таком случае значило бы несколько лишних кусков сахару?.. Из группы матросов, молча поедавших выброшеннаго морем мертваго осетра и потом свареннаго, послышалась только раз начатая речь: «шкуна наверное погибла в бурю и нам придется, братцы, помереть голодною смертью», но на нее не последовало никакого ответа. Я удалился из ставки к берегу моря и стал обдумывать вопрос: следует ли расчитывать наверное на возвращение шкуны и ничего не предпринимать, или взять во внимание возможность несчастия и теперь же, пока еще не поздно, принять меры для спасений команды?

Шкуна может совсем не вернуться, если она погибла, или вернуться гораздо позже срока, если она получила сильное повреждение, а между тем через три дня у нас не будет провианта и начнется голод со всеми его страшными последствиями, и тогда замеченное мною мрачное настроение команды разовьется до размеров, с которыми уже трудно будет совладать. Следовательно, если принимать меры, то необходимо теперь, а после — будет поздно, необходимо с утра же воспользоваться установившимся штилем, чтобы отправить оставленную нам будару на Кос-Арал дать о нас весть. Но возможно ли пуститься на бударе в открытое море, не имея на пути никакого пристанища, на случай непогоды? и вероятно ли, чтобы эта щепка проплыла благополучно от 100 до 150 верст? Однако другого, лучшаго, средства я не мог придумать, а оставлять трудное наше положение на произвол случайностей — не считал себя в праве. После долгих колебаний, я наконец решился: утром, если шкуна не вернется и штиль установится, собрать команду, объяснить им свои соображения и предложить двум охотникам отправиться на Кос-Арал и, дав там весть о нашем положении, просить о немедленной высылке шкуны Николай или даже носовых лодок с провиантом.

Если же охотников не явится, то я решился отправиться сам с моим человеком, думая, что все равно как не погибнуть, и даже лучше погибнуть разом в глубине моря, чем умирать на пустынном острове медленною голодною смертью. Приняв решение, я успокоился и думал уже отправиться спать, как вдруг увидал вдали над морем фальшфейер. Я тотчас вернулся в ставку и приказал собрать побольше кустарнику и зажечь костер, чтобы показать место нашей стоянки. На другой день утром, когда мы свиделись с Бутаковым, он встретил меня словами: «я вытерпел около Куланды сильнейший шторм и крепко боялся, но больше за вас, чем за себя. Если бы шкуну разбило, я бы собрал из обломков лодку и достиг бы Сыр-Дарьи, а вы все умерли бы с голоду». Бутаков сообщил мне также, что он отыскал на Куланде, на глубине 6-ти футов, пласт каменнаго угля, толщиною в один фут, именно на нагорном берегу, верстах в трех к западу от бугра окаменелостей и в версте от моря. Вскоре после свидания с Бутаковым, мы увидали с острова приближающуюся шкуну Михаил, а вечером, окончив съемку, вернулись на Константин.

Шкуна Михаил, возвращаясь от мыса Узун-Каир на полуострове Куланды в устье Сыр-Дарьи, завернула к Барса-Кильмасу и 13 августа высадила к нам приказчика Захряпина, желавшаго воспользоваться случаем, чтобы получше изучить с нами море, и находившагося при нем Кос-Аральскаго киргиза, старика Альмобета, хорошо знавшаго окрестности Аральскаго моря. Впоследствии оказалось однако, что Альмобет не мог отличить с моря те самыя урочища, которыя, вероятно, прекрасно знал с суши, и потому, как вожак, был нам не настолько полезен, насколько мы ожидали; но тем не менее он иногда сообщал любопытныя сведения.

Так например, по поводу Барса-Кильмаса, он разсказывал, что, хотя теперь остров необитаем, но до последней зимы на нем безвыходно кочевали, семь лет сряду, много киргизских аулов, со стадами верблюдов и баранов, и что в это время, находясь в безопасности от грабежей хивинцев и своих одноплеменных барантовщиков, киргизы значительно разбогатели скотом; зимою же, боясь русских судов, откочевали на берег и были тотчас ограблены. По всей вероятности, однако, Барса-Кильмас не имел и до прихода русских судов постояннаго населения. Зимою, когда часть моря, отделяющая остров от материка, покрывается льдом, Барса-Кильмас привлекает к себе аулы нетронутостью подножнаго корма и обилием кустарника, топлива. При наступлении же весны поселенцы не всегда имеют возможность откочевать и остаются на нем, таким образом, на год, а при теплых зимах и на несколько лет. Это составляет невыгоду перекочевки на остров, о которой намекает самое его название: Барса-Кильмас значит дойдет и не вернется.

14 августа в 4 часа утра шкуна Константин направилась опять к Куланды и в 2 часа пополудни стала на якорь близь известных возвышений, огибающих небольшой залив, который может служить довольно хорошею гаванью. Здесь шкуна запаслась водою из кудуков, но запас не пошел в прок. Вода стала портиться еще скорее барса-кильмаской, что мы принуждены были скоро ее вылить и довольствоваться, в течение нескольких дней, как я уже сказал, морскою водою. На другой день шкуна обогнула юго-западный мыс Куланды, называемый Узун-Каир и отстоящий от Изен-Арала верстах в 20-ти, и вторично стала на якорь. Узун-Каир, имея в основании известковый камень, покрыт песчаными наносами, поросшими большею частью камышем и кустарником. Мыс продолжается под водою каменистою косою, шириною сажен в 25, и окружен кроме того песчаными отмелями и косами. Мелко сидящая в воде шкуна прошла через них благополучно.