Штурм Ак-мечети 28-го июля.

Диспозиция эта, кроме своей, мало понятной для войск, редакции с большими и малыми, французскими и русскими, буквами, заключала в себе капитальныя ошибки, которыя весьма неблагоприятно отозвались в излишней нашей потере.

Во 1-х, отводя войска на 300 сажен от взрыва, без всякаго на то опытнаго основания, и затем останавливая войска, раз пущенныя на штурм, мы дали время неприятелю оправиться и встретить нас сильным отпором, причинившим нам значительныя потери.

Во 2-х, разделять штурм такой маленькой крепости, как Ак-мечеть, на два периода: на занятие сначала стен двумя ротами и потом уже внутренности, наполненной массою построек, удобных для упорной обороны, только взводом, было крайне непрактично; а приказывать ротам, занявшим стены, не стоять на ногах, а присесть на закорки и отстреливаться — противно элементарным понятиям о штурме. На штурм следовало бы вести войска с незаряженными ружьями, чтобы не было даже соблазна стрелять, а уже никак не советовать им присесть на закорки и отстреливаться. Эта ошибка причинила нам опять таки потерю нескольких лишних людей и, что всего грустнее, от своих же собственных выстрелов.

По фальшивым сигналам и тревогам в 12, 2 и 3 часа ночи на 28 июля войска из траншей отступили по частям и заняли следующия места: 1-я рота оренбургскаго линейнаго № 4 баталиона с охотниками и полусотнею казаков около батареи № 4, где поместились также пол сотни башкир, назначенных для подноса, в случае надобности, лестниц, туров и прочее; 2-я рота с полусотнею казаков — сзади 1-й около первоначальной батареи № 4; 1-й взвод 3-й роты с полутора сотнями казаков — в 300 саженях к северозападу от крепости; 2-й взвод 3-й роты, около сотни казаков и полторы сотни башкир, с тремя ¼ пудовыми и двумя фунтовыми единорогами — к югу и юговостоку от крепости, около Сыр-Дарьи; наконец 25 казаков и пол сотни башкир с 3-х фунтовым единорогом за рекою около бывшей батареи № 2. Таким образом на позициях перед штурмом стояли: все три роты пехоты, 3 ½ сотни казаков, 2 ½ сотни башкир, 6 орудий на батареях №№ 4 и 7 и 6 при войсках. Прочие казаки и башкиры остались для охранения лагеря.

Корпусный командир со свитою и штабом находился на батарее № 4. В 3 ½ часа последовал взрыв мины и образовалась брешь шириною в 10 сажен. Батареи № 4 и 7 начали обстреливать ее картечью и войска пошли на штурм. Мимо батареи № 4 пробежала по траншеям 1-я рота и за нею 2-я. Корпусный командир, обратясь ко мне сказал: «ведите на штурм 2-ю роту». Я догнал ее толпящуюся в траншеях около северовосточной башни, с которой осыпали ее сильным ружейным огнем. Баталионный командир, подполковник Йоней, оставаясь сзади роты, подгонял людей ругательствами и усердно нагибался от выстрелов.

Обогнав роту, я вывел голову ее из траншей и повел к бреши за 1-ю ротою, которая два раза была отбита оправившимися коканцами, но в третий сбила их и быстро начала занимать стены крепости, вправо и влево от бреши. Я с головою 2-й роты бросился за бежавшими коканцами во внутрь крепости, но попал под перекрестный огонь 1-й роты, начавшей, по диспозиции, стрелять со стен во внутрь, к сожалению в своих. За одним из выстрелов, прожужжавших у самого моего уха, раздался сзади меня стон; я оглянулся и вижу солдата, вылезавшаго из какой-то норы развалившейся сакли и в этот момент раненаго. Тут только я сообразил, что поступил вопреки диспозиции, бросившись во внутрь крепости и направил своих солдат на стену. Около Сыр-Дарьи слышны были крики «ура», коканцы бежали из крепости, спустясь с юго-западной башни к Сыр-Дарье, но там были встречены 2-м взводом 3-й роты, казаками и башкирами, которые забирали их в плен, а не сдававшихся добивали на суше и на реке.

Перестрелка со стен прекратилась, 1-й взвод 3-й роты занимал внутренность крепости и на юго-восточной башне поднят был Хрулевым белый платок, за неимением под рукою русскаго флага, который, хотя и был заранее приготовлен лейтенантом Сколковым, но затем забыт в лагере. К 4-м часам штурм был окончен и крепость была в наших руках. Я вернулся на батарею одновременно с посланным от Хрулева офицером, который, подойдя к корпусному командиру и держа руку под козырьком, проговорил: «генерал Хрулев приказал доложить Вашему Высокопревосходительству, что Ак-мечеть взята, коканцев в ней нет и Ваше Высокопревосходительство безопасно можете въехать в крепость». Эти неловкия слова задели было на мгновение самолюбие Перовскаго и он начал отвечать: «скажите генералу Хрулеву, что я не в крепости не потому, что там опасно», но остановился и замолчал.