Разумные слова

 

Угнанный полицейский шаттл ждал их у ворот парка развлечений. Чтобы без помех осуществить операцию спасения, Дворецки пришлось отключить камеры наблюдения парка и снять полусгнившую секцию в верхней части полусферы, однако с этим телохранитель справился без труда. Когда они вернулись в шаттл, Элфи включила питание двигателей и произвела проверку систем корабля.

– Ты что натворил, Мульч? – спросила она, увидев показания приборов. – Компьютер говорит, что ты летел сюда все время на первой передаче!

– А у этой штуки есть передачи? – спросил гном. – Я думал, это корыто работает автоматически.

– Некоторые пилоты предпочитают пользоваться ручным переключением передач. Понимаю, несколько старомодно, но обеспечивает большую манёвренность на виражах. Кстати, вот ещё что: тебе совсем не обязательно было устраивать газовую атаку, болтаясь на канате, – в оружейном сейфе полно гранат шокового действия.

– А здесь и сейф есть? Передачи и сейфы. Кто бы мог подумать!

Дворецки произвёл медосмотр своего хозяина.

– Судя по всему, вы в полном порядке, – сказал он, положив тяжёлую ладонь на грудь Артемиса. – Как я вижу, Элфи привела в порядок ваши ребра.

Артемис пребывал в некотором оцепенении. Сейчас, когда непосредственная опасность осталась позади, у него впервые появилось время поразмыслить над тем, что произошло за этот день. Сколько раз можно чудом избегать гибели в течение всего одних суток? Пожалуй, искушать судьбы и дальше рискованно…

– Дворецки, скажи, – прошептал Артемис так тихо, чтобы его слышал только телохранитель, – все это происходит на самом деле или у меня галлюцинации?

Он и сам сразу же понял, что задал нелепый вопрос. Если все происходящее – игра воображения, то и телохранитель ему тоже мерещится.

– Дворецки, я отказался от золота, – продолжил Артемис, все ещё не понимая, как он решился на столь щедрый жест. – Я. Я отказался от золота…

Дворецки улыбнулся, скорее по‑дружески, чем как телохранитель.

– Это нисколько не удивляет меня. Ещё до стирания памяти у вас появилась склонность к бескорыстию.

Артемис нахмурился.

– Ты сказал бы именно это, если бы был частью галлюцинации.

Мульч, который подслушивал их разговор, не удержался и встрял:

– Ты уловил запах того, чем я сразил троллей? Неужели ты думаешь, что такая вонь может пригрезиться?

Элфи запустила двигатели.

– Держитесь крепче, – сказала она через плечо. – Пора улетать. Датчики засекли шаттлы – они так и снуют по туннелям в окрестностях. Нас разыскивает полиция. Нужно спрятаться в каком‑нибудь месте, которого нет на картах…

Элфи коснулась ручки газа, и шаттл плавно оторвался от земли. Если бы не иллюминаторы, пассажиры вообще не заметили бы взлёта.

Дворецки толкнул Мульча локтем в бок.

– Ты видел? Вот это взлёт. Когда ты хоть чему‑нибудь научишься?

Гном обиделся.

– Что я должен совершить, чтобы завоевать хоть малейшее уважение? Я только что спас вас всех от верной гибели, и что я слышу? Одни только оскорбления!

Дворецки рассмеялся.

– Ладно тебе, мой маленький друг. Приношу свои извинения. Мы все обязаны тебе жизнью, и я этого никогда не забуду.

Артемис с любопытством следил за их разговором.

– Дворецки, по твоим словам можно сделать вывод, что ты все помнишь. Если на минуту допустить, что все происходит на самом деле, значит, ты каким‑то образом освежил свою память. Может быть, я что‑то оставил?

Дворецки достал из кармана компьютерный диск.

– Да, Артемис. На этом диске было записано сообщение для меня. Для себя вы тоже оставили сообщение.

Артемис взял у него диск.

– Наконец‑то, – сказал он. – Наконец‑то я слышу разумные слова.

 

В кормовой части шаттла Артемис обнаружил небольшой санузел. Туалетом можно было пользоваться только в крайних случаях: унитаз представлял собой сиденье, сделанное из какого‑то губчатого материала, который, по словам Мульча, разлагал на молекулы любые проходящие сквозь него продукты жизнедеятельности. Артемис решил, что убедится в чудесных свойствах фильтра как‑нибудь в другой раз, и устроился на небольшой скамейке рядом с иллюминатором.

На стене висел плазменный экран – вероятно, для того, чтобы не было скучно отправлять естественные надобности. Ему нужно было только вставить компьютерный диск в паз под экраном, чтобы вернуть воспоминания о волшебном народце. Целый новый мир. Вернее, старый…

Артемис покрутил диск между большим и указательным пальцем. С точки зрения психологии, вставить диск в компьютер – значит, признать, что происходящее не является галлюцинацией. Если же на самом деле он, Артемис Фаул, находится во власти разыгравшегося воображения, то такой шаг только осложнит его проблемы с психикой. Однако если он не станет рисковать, может развязаться война между видами. Столкновение между миром людей и миром волшебного народца.

«Как на моем месте поступил бы отец?» – задал себе вопрос Артемис.

Он вставил диск в компьютер.

На рабочем столе появились два файла, отмеченные трехмерными анимационными иконками, которые явно совсем недавно были добавлены в операционную систему компьютера. Там же появились два ярлыка с названиями файлов на английском и гномьем языке. Артемис выделил свой файл, коснувшись пальцем его иконки на прозрачном покрытии экрана. Иконка стала оранжевой и засветилась, потом развернулась во весь экран. Артемис увидел самого себя за столом в кабинете особняка Фаулов.

– Приветствую тебя, – сказал Артемис с экрана. – Очень рад, что ты меня видишь. Несомневаюсь, какое‑то время ты не слышал разумных слов.

Настоящий Артемис улыбнулся.

– Правильно.

– Я специально выдержал паузу, чтобы дать тебе возможность ответить, – сказал экранный Артемис, – и поддержать разговор. Больше пауз не будет, так как время весьма ограничено. Капитан Малой сейчас находится внизу, разговаривает с Джульеттой, но с минуты на минуту, без сомнения, поднимется навестить меня. Скоро мы вылетаем в Чикаго, чтобы разобраться с мистером Ионом Спиро, который кое‑что у меня украл. Помощь волшебного народца заключается в том, что у меня потом сотрут память. Все воспоминания о подземных жителях будут стёрты безвозвратно, если, конечно, я не оставлю сообщение самому себе, чтобы в будущем стимулировать восстановление памяти. Вот это сообщение. Следующие видеозаписи иллюстрируют мою связь с волшебным народцем. Надеюсь, эта информация заставит работать клетки моего гениального мозга.

Артемис потёр лоб. В памяти все ещё возникали расплывчатые загадочные образы.

Судя по всему, мозг был готов заставить клетки работать. Осталось только найти нужный стимул.

– В заключение, – сказал Артемис с экрана, – я хотел бы пожелать тебе, то есть себе, удачи. С возвращением!

Следующий час пролетел как одно мгновение. Возникавшие на экране образы занимали свободное пространство в сознании Артемиса. Каждое воспоминание не вызывало сомнений, стоило только Артемису его проанализировать.

«Конечно, – думал он, – это все объясняет. Я вставил в глаза зеркальные контактные линзы, чтобы иметь возможность врать подземным жителям и скрыть существование журнала. Я исправил ордер на арест Мульча Рытвинга, чтобы он смог вернуть мне диск. Дворецки выглядит постаревшим, потому что действительно постарел – волшебное исцеление в Лондоне спасло ему жизнь, но добавило пятнадцать лет к его истинному возрасту».

Но были и такие воспоминания, которые не вызывали гордости.

«Я похитил капитана Малой. Заключил её под стражу. Как я мог так поступить?»

Отрицать происходящее бессмысленно. Все – правда. Все, что он видел своими глазами, было на самом деле. Волшебный народец существует, и в течение двух лет Артемис нередко имел с ним дело. Миллионы образов возникали в его сознании, восстанавливали электрические цепи в мозгу. Они мелькали перед глазами, создавая поразительные по красоте картины, от которых захватывало дух. Менее развитый мозг, возможно, был бы истощён таким испытанием, но Артемис был в восторге.

«Теперь я знаю все, – думал он. – Однажды я уже одолел Кобой, одержу победу и на этот раз». Его решимость поддерживалась печалью. «Майор Крут погиб. И виновата в этом Кобой. Если бы не она, Джулиус и теперь бы ещё служил своему народцу».

Артемис знал об этом и раньше, но теперь эти знания наполнились особым смыслом.

Была ещё одна мысль, более настойчивая, чем другие. Она накатывалась на его мозг, как цунами.

«У меня есть друзья? – думал Артемис Фаул И. – Да, теперь у меня есть друзья».

Артемис вышел из санузла другим человеком. Физически он оставался потрёпанным, усталым и побитым, но в сердце был готов ко всему. Если бы на борту шаттла в эту минуту были специалисты по языку жестов, они увидели бы расправленные плечи и открытые ладони и сделали бы вывод, что это (с точки зрения психологии) был более заслуживающий доверия человек, чем тот, что час назад вошёл в туалет.

Шаттл остановился во вспомогательной шахте, подальше от наезженных маршрутов, и его пассажиры собрались за столом в кают‑компании. Были открыты и с аппетитом съедены хранившиеся на борту полицейского шаттла сухие пайки. Самая большая гора пакетов из фольги выросла перед Мульчем Рытвингом. Мульч бросил взгляд на Артемиса и мгновенно заметил произошедшие в мальчике перемены.

– Давно пора было привести голову в порядок, – проворчал Мульч, с трудом вставая со стула. – Мне срочно нужно в туалет.

– Я тоже рад тебя видеть, Мульч, – сказал Артемис, подвинувшись, чтобы пропустить гнома.

Элфи не донесла до рта пакет с соком – её рука замерла на полдороге.

– Ты его помнишь? Артемис улыбнулся.

– Конечно, Элфи. Мы познакомились больше двух лет назад.

Элфи вскочила со стула и схватила его за плечи.

– Артемис, как я рада тебя видеть! Настоящего тебя. Боги свидетели, нам сейчас нужен Артемис Фаул.

– Он к вашим услугам, капитан.

– Ты все вспомнил?

– Да, все. Но позволь мне в первую очередь извиниться за эти разговоры о работе «консультантом». Это было бестактно с моей стороны. Прошу меня простить.

– Но что вернуло тебе память? – не сдавалась эльфийка. – Только не говори, что посещение туалета.

– Не совсем так. – Артемис показал ей компьютерный диск. – Я отдал его Мульчу. Это – мой видеодневник. Мульч должен был вернуть его мне после освобождения из тюрьмы.

Элфи покачала головой.

– Это невозможно. Полицейские, которые обыскивали Мульча, знали своё дело. Ты дал ему только золотой медальон…

Артемис повернул диск так, чтобы от него отражался свет.

– Ну конечно! – простонала Элфи, хлопнув себя по лбу. – Ты передал этот диск под видом медальона! Очень толково.

Артемис пожал плечами.

– На самом деле – гениально. Это сейчас идея кажется просто умной, а тогда она была гениальной.

Элфи многозначительно посмотрела на него.

– Конечно. Гениальная идея. Можешь верить, можешь не верить, но мне очень не хватало твоей самодовольной ухмылки.

Артемис тяжело вздохнул.

– Мне так жаль, что Джулиус погиб. Разумеется, наши отношения нельзя было назвать тёплыми, но я глубоко уважал майора и восхищался им.

Элфи вытерла ладонями слезы с глаз. Она ничего не сказала, просто кивнула. Если бы Артемису не хватало оснований, чтобы объявить войну Опал Кобой, вид эльфийки, погруженной в своё горе, сам по себе был достаточно веской причиной.

Дворецки одним глотком уничтожил содержимое сухого пайка.

– Итак, теперь, когда мы все познакомились заново, остаётся только найти Опал Кобой.

Артемис небрежно махнул рукой.

– В этом нет необходимости. Я точно знаю, где находится наша неудавшаяся убийца. Она, как все страдающие манией величия, не может удержаться от позёрства.

Он подошёл к пластмассовой клавиатуре, закреплённой на стене, и вывел на экран карту Европы.

– Получилось так, – сказал Артемис, увеличивая часть карты, – что Опал сказала нам о своих планах больше, чем намеревалась. Она неосторожно обронила два слова, хотя достаточно было бы и одного. Она сказала, что теперь её зовут Белинда Зито. Итак, если ты хочешь привести людей к волшебно му народцу, кто лучше подойдёт на роль приёмного отца, как не знаменитый миллиардер и защитник окружающей среды Джованни Зито?

Элфи подошла к карте.

– И где же мы найдём этого мистера Зито?

Артемис нажал на несколько клавиш, чтобы увеличить изображение Сицилии.

– В его известном на весь мир поместье «Ранчо Земли». Именно здесь, в провинции Мессина.

Тут из туалета высунулась голова Мульча. К счастью, остальные части его тела остались за дверью.

– Я правильно расслышал? Вы говорите о вершке по имени Зито?

Элфи посмотрела в сторону гнома, но поспешила отвернуться.

– Да. Ну и что? Ради всего святого, закрой дверь!

Мульч прикрыл дверь, чтобы оставалась только узенькая щёлка.

– Просто сейчас я смотрел человеческое телевидение и видел какого‑то Зито по Си‑эн‑эн. Как вы думаете, это тот же человек, о котором идёт речь?

Элфи схватила со стола пульт дистанционного управления.

– Надеюсь, нет, – сказала она. – Но готова голову дать на отсечение, что это он самый.

На экране появилась группа людей в белых халатах. Находились они, похоже, в какой‑то сборной лаборатории. Один человек стоял отдельно от группы – мужчина лет сорока пяти, с загорелой кожей, приятными мужественными чертами лица и тёмными волосами до плеч. Он тоже был одет в лабораторный халат, а носу его сидели очки без оправы. Под халатом была видна полосатая рубашка от Версаче.

– Джованни Зито, – сказал Артемис.

– В это невозможно поверить, – с лёгким акцентом говорил Зито репортёру на английском языке. – Мы посылаем космические корабли к другим планетам, но понятия не имеем, что находится у нас под ногами. Учёные могут сообщить химический состав колец Сатурна, но мы не знаем, из чего состоит центр нашей родной планеты.

– Но зонды посылались вниз и раньше, – сказал репортёр, ловко делая вид, что знал об этом с детства, а не услышал только что подсказку через наушник.

– Да, – согласился Зито. – Но только на глубину около девяти миль. Мы должны пробиться через внешнее ядро, на глубину порядка тысячи восьмисот миль. Представьте, что будет, если нам удастся обуздать потоки расплавленного металла во внешнем ядре. Это неисчерпаемый источник даровой энергии, который на века обеспечит Землю.

Репортёр явно не испытывал подобного оптимизма, вернее, не испытывал его учёный, который подсказывал ему реплики через наушник.

– Но все это лишь гипотеза, доктор Зито. Уверен, путешествие к центру Земли – не более чем фантазия, место которой – на страницах научно‑фантастических книжек.

На миг черты лица Зито исказила злость.

– Уверяю вас, сэр, это не фантазия, и путешествие будет самым что ни на есть реальным. Мы посылаем вниз напичканный датчиками неуправляемый зонд. Если внизу что‑нибудь есть, мы узнаем об этом.

Глаза репортёра расширились в панике, когда он услышал в наушниках сложный технический вопрос. Несколько секунд он молчал и, шевеля губами, повторял про себя услышанную фразу.

– Доктор Зито… э… Этот зонд, который вы посылаете вниз… Насколько я знаю, он будет окружён ста миллионами тонн расплавленного железа при температуре пять тысяч пятьсот градусов по шкале Цельсия. Это верно?

– Абсолютно, – подтвердил Зито. Репортёр, судя по виду, почувствовал облегчение.

– Да, я знаю об этом, но мой вопрос заключается в следующем. Как я понимаю, потребуется несколько лет, чтобы собрать такое гигантское количество железа. Почему вы собрали нас здесь именно сегодня?

Зито возбуждённо хлопнул в ладоши.

– В этом заключается самая чудесная часть нашего проекта! Как вы знаете, проект был долгосрочным. Я намеревался собрать необходимое количество железа в течение следующих десяти лет. Но сейчас, при помощи лазерного бурения, нам удалось обнаружить гигантские залежи гематита, то есть железной руды, непосредственно под земной корой, здесь, на Сицилии. Содержание железа в руде крайне высокое. Порядка восьмидесяти пяти процентов. Нам достаточно будет взорвать несколько зарядов непосредственно в месторождении, чтобы получить необходимое количество расплавленного железа. Я уже получил у правительства разрешение на производство горных работ.

Следующий вопрос репортёр задал без посторонней помощи:

– Итак, доктор Зито, когда произойдёт взрыв?

Джованни Зито достал две толстых сигары из нагрудного кармана лабораторного халата.

– Сегодня, – сказал он, предлагая сигару репортёру. – На десять лет раньше намеченного срока. Это событие войдёт в историю.

Зито раздвинул шторы на окне лаборатории, которое выходило на огороженный колючей проволокой участок леса. В самом центре участка площадью порядка половины квадратной мили из земли торчала металлическая труба. На глазах у репортёра и зрителей из этого сооружения вылезла группа рабочих и поспешила отойти подальше. Из трубы тонкой струйкой сочился газообразный охладитель. Рабочие сели на тележку для игры в гольф и поспешили покинуть огороженный участок. Они вошли в железобетонное укрытие, расположенное за пределами участка.

– В стратегически важных точках рудного тела заложено несколько мегатонн тринитротолуола, – объяснил Зито. – Если такой заряд взорвать на поверхности, может возникнуть землетрясение силой семь баллов по шкале Рихтера.

Репортёр проглотил комок в горле.

– Правда? Зито рассмеялся.

– Не волнуйтесь. Это заряды направленного действия. Сила взрыва будет распространяться вниз и внутрь. Железо расплавится и начнёт путешествие к ядру Земли, увлекая за собой зонд. Мы ничего не почувствуем.

– Вниз и внутрь? Вы уверены в этом?

– Абсолютно, – сказал Зито. – Здесь мы в полной безопасности.

Три раза пискнул висевший на стене за спиной итальянского учёного динамик.

– Доктор Зито, – раздался чей‑то резкий голос. – Все чисто. Все чисто.

Зито взял со стола дистанционный взрыватель.

– Время пришло, – мечтательно произнёс он и посмотрел прямо в камеру. – Дорогая Белинда, посвящаю этот взрыв тебе.

Зито нажал на кнопку и, выпучив глаза, замер. Остальные находившиеся в комнате учёные напряжённо уставились на многочисленные приборы и мониторы.

– Есть детонация, – сообщил один из них.

На глубине девяти миль одновременно взорвались сорок два заряда направленного действия, расплавив сто миллионов тонн железа. Пустая порода была раздроблена и поглощена металлом. Столб дыма взметнулся в небо из металлической трубы, но земля под ногами даже не вздрогнула.

– Работоспособность зонда – сто процентов, – доложил специалист.

Зито выдохнул воздух из лёгких.

– Это был самый главный повод для беспокойства. Зонд сконструирован для работы в таких сверхтяжёлых условиях, но взрыв подобной силы ещё никому не удавалось произвести. – Он повернулся к другому учёному. – Есть движение?

Специалист ответил не сразу.

– Да, доктор Зито. Есть перемещение по вертикали. Пять метров в секунду. Именно так, как вы предсказывали.

Под земной корой огромная масса железа и скальной породы начала своё неторопливое движение к ядру Земли. Она пыхтела и бурлила, пузырилась и шипела, раздвигая мантию. Находившийся внутри расплавленного металла зонд размером с грейпфрут постоянно передавал информацию.

Чувство эйфории охватило лабораторию, мужчины и женщины обнимали друг друга. Зажигались сигары, вылетали из бутылок с шампанским пробки. Кто‑то достал скрипку.

– Мы отправились в путь, – закричал ликующий Зито, поднося зажигалку к сигаре репортёра. – Человек отправился к центру Земли. Берегитесь все, кто ниже нас!

На борту угнанного полицейского шаттла Элфи включила режим стоп‑кадра. На экране застыло торжествующее лицо Зито.

– Берегитесь все, кто ниже нас, – мрачно повторила она. – Человек отправился к центру Земли.

 

Настроение пассажиров шаттла изменилось с уныния на отчаяние. Особенно мучилась Элфи. Вся цивилизация подземных жителей находилась под угрозой не впервые, но на этот раз рядом не было майора Крута. Кроме того, ракеты полиции во время погони сбили антенны их шаттла, и они не могли предупредить Жеребкинса о приближающемся зонде.

– Уверен, он все уже знает, – попытался успокоить её Артемис. – Этот кентавр контролирует все человеческие телевизионные каналы.

– Но он не знает о том, что Опал Кобой передала Зито технологии волшебного народца. – Элфи показала на изображение Джо‑ванни на экране. – Посмотри на его глаза. Беднягу столько раз подвергали гипнозу, что он не может сосредоточить взгляд.

Артемис задумчиво погладил подбородок.

– Насколько я знаю Жеребкинса, он должен следить за этим проектом с момента его зарождения. Вероятно, он уже разработал план противодействия.

– Уверена, что разработал. План противодействия проекту, который, если и осуществится, то только лет через десять.

– Согласен, – сказал Артемис. – А не научно обоснованному и продуманному проекту, у которого есть все шансы быть претворённым в жизнь.

Элфи направилась к кабине.

– Мне придётся сдаться, хотя меня и подозревают в убийстве. На карту поставлено гораздо больше, чем моё будущее.

– Не так быстро! – возразил Мульч. – Я сбежал из тюрьмы не для того, чтобы оказаться в ней снова.

Артемис преградил ей путь.

– Элфи, погоди минуту. Подумай, что произойдёт, если ты сдашься.

– Артемис прав, – добавил Дворецки. – Подумай об этом. Если подземная полиция похожа на нашу, она не станет встречать беглого преступника с распростёртыми объятиями. Скорее, тебя ждёт приветливо распахнутая дверь камеры.

Элфи заставила себя остановиться и пошевелить мозгами. Каждую секунду, пока она думала, гигантский железный слизняк, разрывая мантию, все ближе опускался к центру Земли.

– Если я сдамся полицейским из отдела внутренних расследований, меня возьмут под стражу. Как офицера полиции, меня можно держать под арестом без предъявления обвинения семьдесят два часа, как подозреваемую в убийстве – неделю. Даже если кто‑нибудь поверит, что я невиновна и все устроила Опал Кобой, потребуется не меньше восьми часов, чтобы получить разрешение на операцию. Но, скорее всего, меня просто не станут слушать. Решат, что это обычные попытки снять с себя вину. Особенно если вы трое подтвердите мой рассказ. Не в обиду вам будь сказано.

– Никаких обид, – заверил её Мульч. Элфи села и сжала голову руками.

– Мой мир рушится. Мне по‑прежнему кажется, что все ещё можно спасти, вот только с каждой минутой от меня все меньше зависит. Я ничего не могу сделать…

Артемис положил руку ей на плечо.

– Крепись, капитан. Спроси себя, как поступил бы твой командир.

Элфи сделала три глубоких вдоха, потом решительно вскочила на ноги.

– Не пытайся мной манипулировать, Артемис Фаул! Я сама принимаю решения. В такой ситуации Джулиус лично разобрался бы с Опал Кобой. Именно этим мы и займёмся.

– Превосходно, – сказал Артемис. – В таком случае, необходимо разработать стратегию действий.

– Правильно. Я поведу шаттл, а ты пошевели своими гениальными извилинами и придумай план.

– Каждому своё, – согласился юноша. Он сел на один из стульев, потёр пальцами виски и стал думать.