Причины возникновения движения антиглобалистов

Предпосылки альтерглобализма: «сетевое общество» («общество знаний»)

К числу хорошо известных и часто повторяемых критиками нашего движения парадоксов относится указание на то, что «антиглобалистское» движение выросло благодаря одному из наиболее известных феноменов глобализации — Интернету. И это действительный парадокс, указывающий на реальное противоречие: вызванные к жизни прогрессом производительных сил, глобализации рубежа веков информационные (сетевые) технологии стали одной из важнейших, практически работающих основ борьбы с глобализацией. Как и почему?

Прежде всего потому, что есть глобализация и глобализация: объективный процесс интернационализции технологий и культур — на одном полюсе; глобальный капитал как особая, исторически конкретная совершенная форма этого процесса — с другой. Альтерглобализм не случайно вырос во многом благодаря Интернету. Последнее — эмпирический феномен: сапатисты в Мексике, безземельные крестьяне в Бразилии и высоколобые интеллектуалы из «Монд дипломатик», инициировавшие АТТАК, работают и действуют благодаря Интернету; Всемирные социальные форумы были организованы главным образом через Интернет; знаковые для нас акции в Сиэтле своим успехом во многом обязаны Интернету и мобильным телефонам.

Однако дело здесь не столько в том, что компьютеры, Интернет и «мобильники» удобны для организации массовых акций. Связь здесь гораздо глубже. Важнейшие фундаментальные черты информационных,, сетевых технологий, о которых много, писали Кястельс, Сакайя и др., таковы, что они делают возможными и необходимыми, более того, оптимальными, именно те формы и принципы социальной организации (о них ниже), которые воплощены на практике новыми социальными движениями и прежде всего — альтерглобалистами.

Во-первых, сам феномен знаний указывает на появление ресурса, который по своему содержанию является неограниченным. Если на время абстрагироваться от рыночной формы и частной собственности на знания (а альтерглобализм это «абстрагирование» выставляет в качестве практического требования), то они окажутся «продуктом», который становится тем больше, чем больше его «потребляют» В самом деле, распредмечивание знаний, феноменов культуры ведет к росту этих знаний, прогрессу культуры: «потребляя» знания, ученый увеличивает их (Эйнштейн, «потребляя знания, «произведенные» Ньютоном, не уничтожил достижений предшественника но «снял» их, увеличив знания; то же происходит при использовании математики или даже языка); то же происходит в искусстве и образовании.

Во-вторых, сеть, в отличие от иерархии, по своему содержанию является гибким подвижным, открытым и общедоступным образованием (как море или воздушно пространство, открыто для всех, пока их не контролируют военные или пираты) Рынок коммерциализация и частная собственность есть социальные формы, столь же плохо совместимые с сетевыми технологиями и миром знаний, сколь плохо совместимы были крепостничество и сословно-монархическая социальная организация с индустрией (обоснование этого вывода было дано нами ранее).

В-третьих, знания и сетевая организация демократичны по своей природе: в этом мире есть место для всех и каждого, и всем этот мир необходим. При этом он необходим и полезен для всех по-разному, это мир общедоступности уникальных и индивидуализированных «продуктов» (любое знание уникально, любое произведение искусства индивидуализировано). В него могут войти и на практике входят, как уже было отмечено, безработные и профессионалы, крестьяне и интеллектуалы, при этом все включаются в этот мир по-разному, хотя часто решают общие проблемы. Только один пример: на пленарном заседании Всемирного социального форума по проблемам свободного доступа к знаниям диалог вели компьютерщики из США, борющиеся за систему «Free software» (бесплатное распределение программного обеспечения), и крестьяне из Латинской Америки борющиеся против монопольно высоких цен на высококачественные семена и породы скота, большая часть стоимости которых — компенсация «интеллектуальной ренты» (при этом и те, и другие подчеркивали, что эту ренту получают не интеллектуалы, а купившие их интеллект корпорации).

В-четвертых, новые принципы организации деятельности и коммуникаций распространяются на социальную сферу даже там, где сами новые технологии отсутствуют. Так, производственная деятельность безземельных крестьян в Латинской Америке, основанная на традиционных индустриально-аграрных технологиях, социально-экономически стремится к построению именно в форме сети.

Подытоживая, можно предположить, что «общество знаний» («сетевое общество») по своей природе предполагает (при абстрагировании от рынка и частной собственности) реализацию новых принципов социальной организации, таких, как:

• неограниченность и одновременно уникальность ресурсов;

• общедоступность, открытость, гибкость сетей и их социальных форм;

• демократичность, интерструктурный (будь то профессиональные, региональные, социальные структуры) характер организаций.

Как таковые они находятся в фундаментальном противоречии с принципами современной социально-экономической и политико-идеологической системы.

Глобальная гегемония капитала — негативная предпосылка альтерглобализма

Как мы уже отметили выше, для либералов кажется очевидным, что глобалиация — это объективный процесс, синоним прогресса в новых условиях и потому никаких альтернатив развитию власти ТНК и МВФ, НАТО и ВТО нет и быть не может, и всякий, кто с этим не согласен — противник прогресса.

Альтерглобалисты согласны, что на рубеже веков мир развивается а условиях растущей интеграции технологий, экономик и культур; этот процесс действительно, объективен. Но они категорически не согласны с тем, что единственно возможной экономической, политической и духовной формой этого процесса интеграции является нынешнее всевластие «глобальных игроков». Они утверждают (и этот вывод обосновывается в сотнях материалов многих видных ученых планеты, таких как Э. Валлерстайн, С. Амин, Н. Хомский и др.), что ныне мир столкнулся не просто с новым этапом интернационализации экономической и общественной жизни, угрожающей суверенитету наций, государств, но и особой, характерной для «позднего» капитализма, социальной формой этого процесса. Мир столкнулся не просто с глобализацией, но с глобальной гегемонией корпоративного капитала. Это именно гегемония — целостная, тотальная власть капитала как единой экономической, социальной, политической и духовной силы; это власть именно капитала, персонифицированного прежде всего узким кругом глобальных игроков (ТНК, «несвятой троицы» и т. д.), сращенных с истэблишментом «большой семерки», и это власть капитала, охватывающая весь мир.

Итак, глобальная власть капитала предполагает, во-первых, проникающий во все поры жизни человека рынок как новую форму тоталитарного подчинения человека. Причем это не рынок свободно конкурирующих атомизированных предприятий, а тотальный рынок как пространство борьбы гигантских сетей, центрами которых являются ТНК. Мы все — работники, потребители, жители — становимся полурабами этих, борющихся между собой пауков и их паутин, превращаясь в клиентов «Макдональдсов», «поколение пепси» и в целом — в мещан-потребителей.

Во-вторых, гегемония капитала - это преимущественно власть виртуального фиктивного финансового капитала, «живущего» в компьютерных сетях. В мире образовался виртуальный «черный ящик», состоящий из гигантских (в сотни миллиардов и триллионы долларов) финансовых пузырей, надувшихся за счет как международных спекуляций, так и долгов, «асфальтирования» и т. п. форм финансового подавления. В-третьих, глобальная гегемония капитала ныне предполагает не просто эксплуатацию наемных рабочих через куплю-продажу рабочей силы, но и целостное подчинение личности работника. Творческий потенциал, талант, образование, — вся жизнь человека-профессионала присваивается современной корпорацией в первом мире; полукрепостнические методы эксплуатации, запирающие работников в гетто отсталости, все более распространяются не только в третьем, но и во втором мире.

В-четвертых, общеизвестна система методов монополизации первым миром ключевых ресурсов развития — know how, высококачественной рабочей силы и т. п. при поглощении подавляющей части природных ресурсов и экспорте грязных технологий, социальной «грязи» в третий и второй миры.

В-пятых, это глобальное политическое и идеологическое манипулирование, информационное и культурное давление.

Такая система всемирной гегемонии в экономике (новое качество рынка, денег, капитала), политике и идеологии обусловливает (в силу ее внутренних противоречий) и развертывание определенной совокупности форм и методов противодействия глобальной власти корпоративного капитала, тенденций контр-глобализации и контргегемонии.

Тотальность, всесторонность власти капитала в современном обществе создает негативную предпосылку (основу диалектического отрицания) для столь же комплексного, всестороннего снятия этой власти.

Упрощая теоретическую модель, можно сказать: проникающая во все поры жизни человека всесторонняя власть глобальных рынка и капитала, подчиняющая нас как работника и потребителя, гражданина и личность не могла не вызвать к жизни столь же всесторонней, столь же массовой и решительной альтернативы. Если же вернуться к теории, то эта альтернатива глобальной власти капитала, ее отрицание и снятие (здесь действует именно диалектическая логика) теоретически видится как:

• всесторонняя, всеохватывающая, но не тотальная, основанная не на тоталитарной унификации (что характерно для глобального капитала), а на уникальности, неповторимости, самостоятельности агентов;

• анти-гегемонистская, снимающая власть капитала и подавление (экономическое, политическое, духовное) им человека в не-отчужденных формах равноправного диалога;

• контр-глобальная, если угодно, пост-глобальная, т.е. развивающая процесс интернационализации за счет снятия его современных корпоративно-капиталистических ограничений;

• пост-корпоративная, т. е. развивающая достижения корпоративных структур путем снятия их бюрократических, иерархических ограничений на пути развития открытых ассоциаций.

Такова теоретическая гипотеза, построенная на основе применения диалектического метода к исследованию процесса снятия глобальной власти корпоративного капитала.

Само решение в принципе не оригинально: в рамках позднего капитализма по-прежнему остается пространство для его частичного социального реформирования в глобальном масштабе; при этом такое реформирование, если и состоится, то (1) лишь под мощным давлением оппозиции, в том числе (а возможно — и прежде всего) альтерглобалистов и (2) никогда не обеспечит перехода к качественно новому, не капиталистическому типу интеграции, единственно способному разрешить глубинные противоречия глобальной гегемонии капитала.

Феномен отчуждения стал наиболее очевиден эмпирически и одновременно исследован теоретически во второй половине 60-х гг. XX в., неслучайно совпав с движением «новых левых» (известных как «прародители» альтерглобализма). Именно тогда для левых стало эмпирически и теоретически очевидно, что проблема угнетения человека в мире «позднего капитализма» не сводится к эксплуатации его рабочей силы, к присвоению прибавочной стоимости капиталом. Исследование отчуждения и бунт «.новых левых» против отчуждения стали прологом к нынешнему началу преимущественно позитивного движения против отчуждения, более известного под именем «глобализация» и названного в других работах авторов «глобальной гегемонией капитала».

Отчуждение — это принципиально важное для последующего исследования понятие, поэтому остановимся на его рассмотрении подробнее, опираясь на широко известные положения гегелевско-марксистской традиции.

Последняя приводит к пониманию отчуждения как мира, в котором сущностные силы человека как родового существа, осуществляющего преобразование природы и общества в соответствии с познанными законами их развития, стали чуждыми для подавляющего большинства членов общества. Они как бы «присвоены» господствующей социальной системой и лежащими на ее поверхности превращенными формами, имеющими видимость вещи, института (типичный пример — деньги как вещь, подчиняющая себе человека).

Собственные качества и способности Человека — творца истории (цели и средства, процесс и плоды его деятельности, его чувства и отношения к другим людям) превращаются в мир внешних, чуждых, неподвластных человеку и непознаваемых им социальных сил. Эти социальные силы — разделение труда и отношения эксплуатации, государство и традиция, денежный фетишизм и религия — как бы присваивают человеческие качества и тем самым превращают Человека-творца в функцию и раба данных внеличностных сил.

Отношения отчуждения характерны для всех уровней социальной жизни — материально-технологического (разделение труда и превращение человека в частичного работника, подчиненного в своей деятельности той или иной технологической системе), социально-экономического (человек как функция капитала, рынка), политического и идеологического.

Результатом (и предпосылкой нового витка воспроизводства отчуждения) становится самоотчуждение человека: жизнь, в которой индивид сам себя воспринимает как функцию внешнего мира.

Данный мир — мир отчуждения — именно как бы передает человеческие качества внешним социальным силам (например, кусочку бумаги с водяными знаками). Как бы — именно потому, что на самом деле этот мир кривых социальных зеркал создан самими людьми в силу главным образом объективны причин. Но в силу тех же самых причин только уродливые фигурки Зазеркалья и их кривлянья (делание денег, карьеры и т, п. как самоцель) воспринимаются нами как единственно реальный и естественный мир. Более того, в мире отчуждения мы, как правило, не можем жить и развиваться вне этих отчужденных социальных механизмов — разделения труда и эксплуатации, рынка и государства...

Мы сами своей жизнью создаем эту видимость творения социального распорядка и самой истории не людьми, а внешними силами, но иначе мы не могли бы жить и развиваться в эпоху предыстории. При этом отчуждению всегда противостоит социальное творчество — актуальная способность Человека непосредственно творить историю. В силу этого для предыстории всегда характерна определенная мера отчуждения. Власть этого мира никогда не была абсолютной.

Характеристика движения, названного «антиглобалистским», как позитивной альтернативы отчуждению выглядит парадоксальной, но это движение хотя и выглядит как прежде всего отрицание существующих форм глобализации в своих наиболее заметных и бурных проявлениях (массовые выступления в местах встреч агентов глобализации), но, в сущности, есть и позитивное созидание новых форм социальной организации, что и утверждает альтерглобализм в своих содержательных акциях (пиком которых стали Социальные форумы) и повседневной работе новых социальных движений. Это и есть собственное содержание альтерглобализации. При этом многообразие форм и направлений деятельности, организаций и движений, в ней участвующих, есть лишь альтернатива, распространяющаяся столь же широко, сколь широко распространены и многообразны формы и механизмы отчуждения в современном мире.

Вот почему альтерглобализм можно было бы назвать движением за преодоление отчуждения во всем многообразии их глобальных видов в отличие от традиционного левого движения как борьбы, прежде всего, против эксплуатации наемных работников.

 

Заключение

Считается, что первым организованным выступлением противников глобализации были демонстрации в Мексике по поводу вступления в силу соглашения о Североамериканской зоне свободной торговли 1 января 1994 года. Следующим импульсом для развертывания движения стало опубликование в 1997-м результатов многолетних переговоров в рамках Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) по многостороннему соглашению о защите иностранных инвестиций: многочисленные международные организации по вопросам защиты окружающей среды, поддержки развивающихся стран, объединения потребителей и профессиональные союзы восприняли их как неприемлемые уступки стран — членов ОЭСР транснациональным компаниям (ТНК), требующим облегчить доступ капитала на рынки третьих стран и признать такое состояние вещей приоритетом в мировом правопорядке.

На сегодня под термином «глобализация» ее противники понимают такое развитие основанной на конкуренции и максимализации прибыли капиталистической системы, при котором влияние крупных концернов приобретает надгосударственный характер. Негативным в этом процессе, по мнению противников глобализации, является то, что неограниченная концентрация экономической власти и прибылей приводит к прямому противостоянию ТНК и социально-экономических интересов отдельных государств, принципов социальной справедливости.

Наднациональные организации, такие, как международные конференции и концерны, а также отдельные носители решений и институты на государственном уровне, по мнению противников глобализации, стали инструментами руководящей капиталистической элиты и ею контролируются. Поэтому в практической плоскости современные акции противников глобализации направлены против:

— международных организаций в сфере финансов и экономики (ВТО, МВФ, Всемирный банк, ЕС, в меньшей степени — ООН);

— международных конференций («большая восьмерка», Всемирный экономический форум);

— транснациональных (в первую очередь, американских) экономических концернов (банковских, промышленных, пищевых, компьютерных и т. д.)

Кроме того, для значительной части участников движения процесс глобализации означает уничтожение местных компаний финансово могущественными концернами или организациями, контролируемыми в первую очередь США, следствием чего является всеобщая американизация общественных отношений на экономическом, социальном и культурном уровнях. В связи с этим важной чертой движения антиглобалистов стал антиамериканизм.

Стратегия движения противников глобализации сводится к нескольким целям:

1. В краткосрочной перспективе — срыв конференций, встреч, мероприятий наднациональных организаций или концернов. Целенаправленное нанесение ущерба отдельным предприятиям посредством бойкота, повреждения имущества, хакерских атак на системы управления.

2. В среднесрочной перспективе — аннулирование или реорганизация и демократизация нынешних наднациональных организаций и конференций ВТО, МВФ, Всемирного банка.

3. В долгосрочной перспективе — разработка альтернативных механизмов принятия решений, устранение социальных, экономических, экологических расхождений в государствах и на межгосударственном уровне.

Организационно антиглобалисты функционируют на манер «смешанной временной рабочей группы», созданной по минимальному консенсусу, смысл которого состоит в неприемлемости для всех членов движения существующего процесса мировой политической и экономической глобализации.

Следует отметить, что методы борьбы большинства противников глобализации имеют мирный, легитимный характер. Радикалов, для которых насилие является идеологически признанным способом достижения поставленных целей, среди участников движения не более 10% процентов.

Движение постепенно набирает силу, привлекает к себе внимание политиков и международных организаций, приобретает значение фактора социально-политической жизни в развитых странах мира.