Пассаж о Юпитере
Удержать Бесконечность не удалось, иногда она взрывается, эта планета столь же огромна, сколь и таинственна, потому что ее пронзают бури размерами с самые гигантские Океаны других миров; ну и странное же это тело; оно словно одержимо своей собственной потребностью расширяться, как будто ему нужны миллионы лет, чтобы сконцентрироваться в порыв, оно не позволяет себе ни покапризничать, ни даже просто отвлечься, оно так быстро вращается вокруг себя, и оно так громадно, что несется, защищенное весьма отдаленным от его болотистой поверхности слоем редких металлов, оно наполнено удушающими газами, способными уничтожить все. Как будто этот великан бьется в судорогах. Или превращается в звезду. Перед нами – будут перед нами – два солнца. Одно потрескивает и шипит, второе агонизирует. Удасный костер, но он пришел поздно… даже его великое присутствие не смогло сделать так, чтобы Дева прошла там, сея Жизнь. Нет. Космос столь же терпелив, сколь безмерно тонко слово Божие, и если кто-нибудь услышит его, у него вполне может уйти тысяча лет на то, чтобы его понять; и все-таки слишком поздно, мы не увидим твоего блеска на террасах, многоуважаемое другое солнце… словно тебя нет.
----------000----------
- В общем, нужно дать Бесконечности созреть. Я понял, что Она позволит одному из нас стать Делателем. Я даже и представить себе не мог, что речь идет обо мне. Знаешь ли ты, дон Хуан, сколько раз я приходил к озерам Пупка Луны, моей Мексики, чтобы насладиться наставлениями кецаля, и сколько раз умирал со смеху, глядя на искаженные ужасом лица лучших из монахов, их самых блестящих голов, которые, по их словам, думали, не принимая в расчет положения луны? Зимней поры? Параметров мягкой решимости крокодилов отдохнуь после обеда, пока на горизонте восходит Юпитер? Ты можешь поверить, что они не принимали в расчет даже того, что клали себе в рот? Или прелестной мастурбации дев? Они похожи на дефективных детей. Я не могу поверить. И при всем при том они смеют утверждать, что знают Христа? Ну и ну!.. однажды я спросил одного из них: скажи мне, где находится Юпитер? Ты знаешь, кто это? Юпитер? Вы дали ему это имя, а ну-ка, давай, покажи, где на небосводе находится Юпитер? И он не мог в себя прийти от изумления. Я плюнул себе на ладонь фосфором, сделал сферу, которая выглядела, как огненный шар, хотя в ней не было огня, и сказал: вот это Юпитер, дружище. И у него девять лун! Это чтобы ты обделался от удивления, ты, краб. Краб? – переспросил он, краснея от гнева. Да, крабы знают Юпитер. Советую тебе отправиться в какое-нибудь ущелье и посмотреть на мир их глазами, и почесать себе гениталии их клешнми. И этот бедняга убежал. Он был какой-то важной шишкой у доминиканцев. А я ему такое!.. Соси апельсины, друг мой, если тебе холодно. Соси фиги, если тебе нужно поскорее переместить свое сердце в сердце птиц. А если не будешь, тебе никогда не удастся этого сделать! Здесь, на площадке, тихо и спокойно. Мы лежим тут, вдали от Господа Христа, а он полеживает на других площадках, в иных мирах, отдыхая от своих забот. Просто невероятно, что мы его распяли. Совершенно невероятно! Ты представляешь себе, чтό произошло бы, окажись они с Хуаном Диего за одним и тем же столом в одной и той же таверне в одно и тоже мгновение своих костров? Здесь, на этой площадке, тихо и спокойно. На небольшом костерке греется вода, закипает чай и вино, видом похожее на молоко. Что это такое? Яд! Для чего? Чтобы намазаться им. Зачем? Что, тебя укусила змея? Меня укусил алебрихе*. _________________ * Алебрихе (исп. аlebrije) – персонаж индейских легенд, дракон, питающийся огнем.
Чудовище? Это был алебрихе, и я смажу свою иссушенную кожу на случай, если он снова надумает напасть на меня, тогда он поскользнется, опьянеет, у него закружится голова, и он упадет в кувшин. А я - тут как тут - разогну ему лапы, придержу его раскрытую пасть и намажу его той же гадостью, которую он впрыснул мне в ранку. Тогда он перестанет шалить, и, вот увидишь, всего за несколько секунд превратится в цикаду.
Костер греет не сильно, однако он прогорит весь вечер, пока солнце не уплывет, я сую в его гигантское тело крошечные молекулярные кружочки огня, чтобы он немного ожил и занялось белесое пламя, которое ослепит его. Взгляни на тот столб дыма. Я вижу его. Это соседи наших предков, живших за миллион лет до твоего времени, они потерялись. Но как это произошло? Дело в том, что они стали разводить костры, и им понравился один, потом другой, и так они разожгли одновременно семь костров, и тогда их увидел волк, он завыл, разбросал огонь, и они вдруг появились здесь, миллион лет спустя, как ни в чем ни бывало. Многие из них до сих пор растеряны и не знают, чтό они делают в этом мире. Повседневность дикой жизни повторяется так же, как любой из углов твоих улиц. А что же с ними будет теперь? Они немного позабавятся, давай оставим их в покое. Пусть они будут поосторожнее.
Это удовольствие шамана. Чистое, жидкое, пышное, воздушное золото. Воздушный фосфор. Золотая атмосфера воздуха.
- Добрый день вашим милостям… (Хуан Диего входит в хижину, стоящую в северной части Пуэблы, далеко, на чудесной горе Мантаррайя, это, кстати, по пути к Куэтсалану). Они немного испугались. Я говорю «немного», потому что испугаться сильно они не успели. Все произошло так быстро. Можно сказать, что он возник в дверях, перекрыв собой поток холодного предрассветного воздуха – просто появился, и все. Даже собаки на него не залаяли. - Заходите, добро пожаловать. Мы только что развели огонь под комалем и собираемся напечь тортилий с перцем. А потом немного кофе, и покурим душистого гриба тлакуаче, завернутого в зеленую траву, чтобы этот долгий день на своем пути к ночи благословит нас и чтобы сюда не нагрянули ни сильный ветер, ни полиция, ни олень-бабочка, который бродит на воле, и чтобы речные камни не покрылись зеленым мхом, чтобы мы не поскользнулись на них и не разбили себе голову. Проходите, проходите. Вы нездешний?
А Хуан Диего, продолжая стоять на пороге, говорит:
- Я несу с собой плоды рожкового дерева и цветы тыквы, я несу с собой медовую воду и спички. Если я прохожу, я даю и получаю. Если не прохожу – даю и не получаю. Так мне пройти или нет? - Проходи, чужестранец. - Я не чужестранец. - Нет, чужестранец. - Я не чужестранец. - Нет, чужестранец. - Откуда ты знаешь? - Ты шаман. Только Святой появляется так, как ты. Проходи и прими.
----------000----------
- Привет, негодяи, - говорит Хуан Диего в каком-то роскошном свинарнике на проспекте Санта-Фе, в Мехико. - Привет, негодяй, добро пожаловать в пещеру сорока разбойников. И он входит в банк. Как дым. В прозрачном шелковом галстуке.
----------000----------
- Давай зайдем эту церковь. (Время – восемь утра.) - Она закрыта. - Мы свалим ограду. - Нет, нет. Давай лучше зайдем в кафе. - Мы свалим ограду. - Пойдем, пойдем. Я знаю, чтό говорю. Не выдумывай глупостей. Пошли в кафе. - Ладно, пойдем. Только потому, что это говоришь ты. Ты – мой друг. - Колумбийский кофе. - Колумбийский кофе?Пожалуй… - Заказывай что хочешь. - Дайте мне кофе и положите в него побольше шоколада. Чесночный хлеб. И сырое яйцо, вместе со скорлупой. - Ничего себе завтрак! - Это не завтрак. (Приносят заказ и счет и уходят.) - Смотри, - говорит Хуан Диего дону Хуану. - Этот горячий кофе-шоколад я пью медленно. Этот чесночный хлеб я крошу, чтобы его склевали канарейки и жаворонки. (На столе появляется целый рой мелких птичек, и они моментально склевывают весь хлеб.) - А это свежее яйцо я кладу себе на ладонь, благословляю его и разрубаю его… (Он берет нож и разрубает яйцо пополам.) - Одна часть – это Северное полушарие, другая – Южное полушарие, и я глотаю его. (Он проглатывает желток и белок.) - Осталась скорлупа, я соединяю ее, кладу себе на ладонь и плюю на нее. (Он плюет на скорлупу у себя на ладони.) Из скорлупы вылетает синяя птица и, освобожденная, улетает через дверь кафе.
----------000----------
Над кустом идет дождь. Мокнет радуга, мокнут животные, и я невольно закрываю глаза, которые вынул у себя; я опускаю их на воздух, дую, и глаза рассыпаются на миллионы и миллионы миллионов мельчайших росинок над пустошью, окружающей место, где над кустом идет дождь…
----------000----------
Это вибрирующий разнобой звуков уже наступившего вечера. Если всякий ангел ужасен, то всякий Святой прозрачен. И всякий шаман предощущает себя неожиданно, как будто захваченный врасплох, вот так тонко все это.
----------000----------
Волк Ночи и дня, вожак площадки и звезд. Какая удача, что ты есть у меня, ты объединяешь того, кто идет впереди, того, кто следует за ним, и последнего. Вы двое, мои неразлучные спутники, честь вам.
----------000----------
Никто не выйдет из твоего загона – никто – ты никогда не теряешь появившихся следов – никогда. Мы никогда не потеряемся – никогда. Мы никогда не расстанемся – никогда. Хуан Диего кует на своих кострах загон, молнии, высоты, впадины, тропу, вожака и того, кто отыскивает следы. Слышится – да, слышится – теперь наоборот: Хааалееее ээээль Миииитхаааб Ууупсааалааа Дааамааасууутрааа… Хааалееее ээээль Миииитхаааб Ууупсааалааа Дааамааасууутрааа… Хааалееее ээээль Миииитхаааб Ууупсааалааа Дааамааасууутрааа…
< Благословенна Пресвятая Дева Мария Гуадалупская с Тепейякского холма, Мать Господа Христа. >
|
