Марксистское понимание сущности и социальной природы права

В основе правопонимания К. Марксом и Ф. Энгельсом лежит бесспорно гегелевский подход к праву как мере свободы. В полном согласии с Гегелем понималась ими и мера свободы. Подлинно свободным, полагали основоположники марксизма, выступает человек не тогда, когда он действует по своему разумению, без какого-либо внешнего принуждения, а тогда, когда его свободная воля основывается на познанных закономерностях. Ибо свобода — это познанная необходимость, изученные человеком и используемые им в практической деятельности объективные законы природы или общества. Свобода в сфере производства, по мнению Маркса, сводится к тому, что производители рационально регулируют свой обмен веществ с природой, ставят его под свой контроль, вместо того чтобы он господствовал над ними как слепая сила.

Изложенное понимание свободы в первую очередь относится к законодателю, который закрепляет меру свободы в качестве общеобязательной для всех членов общества. Законы государства являются всеобщим и подлинным выразителем правовой природы вещей. Правовая природа вещей не может поэтому приспособляться к закону — закон, напротив, должен приспособляться к ней. Поэтому «законодатель же должен смотреть на себя как на естествоиспытателя. Он не делает законов, он не изобретает их, а только формулирует, он выражает в сознательных положительных законах внутренние законы духовных отношений». (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 162.) Необходимым признаком права основоположники марксизма признавали и принцип равенства, который наиболее всего соответствует буржуазным экономическим отношениям, основанным на формальном равенстве их участников: буржуазии и рабочих.

Будучи солидарными с Гегелем в понимании основы права, К. Маркс и Ф. Энгельс коренным образом расходятся с ним в понимании сущности и природы права. Как последовательные материалисты они не ищут право в развитии духа и его последовательном воплощении в правовой действительности, а все проблемы теории права переносят на сугубо земную почву. Для них право, как и любые иные надстроечные явления, определяется материальными экономическими отношениями. Мера свободы членов классового общества не является действительно равной и всеобщей, а определяется их принадлежностью к определенному классу.

Класс представляет собой такую группу людей, которая характеризуется одинаковым отношением к средствам производства, формой их участия в общественном производстве и, соответственно, способами получения для собственного потребления доли произведенных материальных благ. Частная собственность на средства производства делит общество на два антагонистических класса: эксплуататоров — собственников средств производства и эксплуатируемых, лишенных средств производства. В различных общественно-экономических формациях эксплуататорами выступали классы рабовладельцев, феодалов и буржуазии, а эксплуатируемыми классами — соответственно рабы, крестьяне и рабочие.

Отношением классов к средствам производства определяется мера их свободы, их классовое право. Содержание этого права составляют притязания класса на определенную долю материальных и духовных благ, производимых обществом (1), на участие в политической жизни общества, в управлении делами государства (2) и на свободное выражение своего отношения к социальному строю, а также самовыражение в литературе и других сферах искусства (3). При этом следует различать объективную основу права отдельных классов и степень, уровень осознания ими этого права.

При рабовладельческом и феодальном строе мера свободы рабов и крестьян не могла не отличаться от меры свободы, которой облада ли эксплуататоры. В условиях малопроизводительного труда, дававшего ничтожный избыток над необходимыми жизненными средствами, прогрессивное развитие общества могло осуществляться только «при помощи усиленного разделения труда, имевшего своей основой крупное разделение труда между массой, занятой простым физическим трудом, и немногими привилегированными, которые руководят работами, занимаются торговлей, государственными делами, а позднее также искусством и наукой». (Маркс К. и Энгельс Ф. Со-ч. Т. 20. С. 186.)

Следовательно, свобода эксплуатируемых в условиях рабовладельческого и феодального строя была ограниченной и сводилась преимущество к «праву»на тяжелый физический труд и получение минимальных материальных благ, необходимых для продолжения жизни. Для участия в делах государства, отправления правосудия, занятия искусством у рабов и крестьян, поглощенных тяжелым физическим трудом, не было ни времени, ни соответствующих знаний и навыков. Мера свободы эксплуататоров, наоборот, предполагала их освобождение от тяжелого физического труда и занятие только общественными делами — руководством работ, ведением государственных дел, отправлением правосудия, занятием искусством, наукой. Конечно, этот класс «никогда не упускал случая, чтобы во имя собственных выгод взваливать на трудящиеся массы все большее бремя труда».

Положение принципиально меняется в условиях буржуазного общества, после того как «громадный рост производительных сил, достигнутый благодаря крупной промышленности, позволяет распределить труд между всеми без исключения членами общества и таким путем сократить рабочее время каждого так, чтобы у всех оставалось достаточно свободного времени для участия в делах, касающихся всего общества, как теоретических, так и практических» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 187). И все же мера свободы пролетариата не совпадает с правом буржуазии. Формально провозглашенное равенство в их правах не соответствует действительному экономическому и политическому положению рабочего класса, который в силу существующих способов распределения вынужден отдавать значительную или большую часть произведенных им материальных благ владельцам средств производства.

Обусловленность права экономическими отношениями, таким образом, выражается в том, что формы и методы участия каждого класса в общественном производстве материальных благ определяют не только его притязания на ту или иную долю произведенных материальных благ, но и его свободу в политических и социальных отношениях, т.е. в сфере надстройки. Каждый класс становится свободным в этой сфере в той мере, в какой он освобождается от обязанности создавать материальные блага, участвовать в создании материальных условий для продолжения человеческой жизни.

На начальных этапах истории классового общества политической и иной социальной свободой обладала лишь незначительная часть общества за счет внеэкономического насильственного принуждения большинства населения страны. Лишь в условиях капиталистического общества, основанного на мощной индустрии, эксплуатируемый класс впервые получает политическую и иную социальную свободу, становится субъектом отношений не только в сфере экономики, но и надстройки. Политическая свобода как право рабочего класса, объективно обусловленное его экономическим положением, была признана и закреплена в законах буржуазного государства не сразу и отнюдь не добровольно, а лишь под давлением длительной и активной борьбы рабочего класса за свои политические и иные права.

Следовательно, в обществе, разделенном на классы с их противоречивыми интересами, не существует единой меры свободы, единого права. Каждый класс имеет собственное право, которое не только отличается от права других классов, но и находится с ним в антагонистических отношениях. В условиях плюрализма прав не представляется возможным осуществлять регулирование общественных отношений таким образом, чтобы в действующих общеобязательных нормах учитывались все противоречивые интересы и права классов соответствующего общества. Коллизия прав разрешается тем, что экономически господствующий класс — собственник средств производства — берет в свои руки государственную власть и проводит свое право в форме законов, придает ему всеобщий характер и требует обязательного исполнения установленных им законов от всех членов общества под страхом государственного принуждения.

«Государственная воля, — отмечал Ф. Энгельс, — определяется в общем и целом изменяющимися потребностями гражданского общества, господством того или иного класса, а в последнем счете — развитием производительных сил и отношений обмена» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 310). Именно выражение в законе воли одного класс \ не позволяет видеть в нем подлинно всеобщего права, которое бы в равной степени отражало и охраняло права всех членов общества. Этот недостаток в полной мере присущ и буржуазному праву, представляющему собой возведенную в закон волю буржуазии.

Многовековая история официального права, таким образом, представляет собой не что иное, как историю законов, принимаемых господствующими классами в интересах упрочения своего положения и отражающих по преимуществу их интересы. Право эксплуатируемых классов в этих законах в лучшем случае находит искаженное, неполное отражение либо вообще отсутствует. В наиболее грубой и неприкрытой форме это нашло отражение в законах рабовладельческого и феодального государства. Классовую окраску носило и буржуазное право в период жизни и творчества классиков марксизма, хотя буржуазное государство под влиянием борьбы пролетариата и принимало определенные попытки привести свое законодательство в соответствие с общим «понятием права», частично отразив в нем интересы трудящихся масс.

В то же время не все эксплуатируемые классы способны правильно осознать свое право, свою меру свободы и бороться за его воплощение в действующем законодательстве. Члены первобытно-общинного общества были полностью зависимы от природы и вообще не были свободны. Не поднимались до осознания своего права рабы и крестьяне. Их восстания сводились к требованиям либо личного освобождения, либо замены «плохой» власти «хорошей», тогда как «разумность» строя, закреплявшего и охранявшего эксплуатацию, не подвергалась сомнению и подлежала сохранению либо незначительным, чисто косметическим усовершенствованиям.

Не различают право и законы, выражающие право господствующего класса, юридические позитивисты и иные теоретики, сводящие право к закону. По мнению Ф. Энгельса, иллюзия о существовании права только в форме закона, независимого от экономической и классовой основы права, происходит по двум причинам.

Во-первых, правовая наука как система определенных знаний о праве позволяет юристам предлагать новые теоретические и практические решения на основе имеющихся знаний и по преимуществу абстрактно-логическим путем. Экономические отношения отражаются в правовой науке в виде юридических принципов. Процесс же такого отражения проходит мимо сознания юриста, который «воображает, что оперирует априорными положениями».

Во-вторых, для отражения существующих экономических отношений в законе требуется придать им форму юридического мотива и последовательно согласовать с системой действующего законодательства. «В современном государстве право должно не только соответствовать общему экономическому положению, не только быть его выражением, но также быть внутренне согласованным выражением, которое не опровергало бы себя в силу внутренних противоречий». В результате действующие отрасли законодательства рассматриваются как самостоятельные сферы, имеющие свое независимое историческое развитие, сами по себе поддающиеся систематическому изложению и требующие последовательного искоренения внутренних противоречий.

Все такие «юридизированные» подходы классики марксизма подвергали критике, противопоставляя им и обосновывая взгляд, согласно которому источники развития права кроются не в законах государства, а в экономических отношениях общества. Разработка материалистического подхода к пониманию права составляет суть и ядро марксистской теории права, хотя, как признавался Ф. Энгельс, первостепенное внимание проблемам зависимости права и иных надстроечных явлений от базиса общества было обусловлено спецификой становления материалистического понимания общества и никак не умаляет значимости проблем обратного воздействия надстройки, в том числе и права, на экономическое развитие общества.

Детерминирующая роль экономических отношений в развитии права, его принципов, полагали основоположники марксизма, проявляется независимо от действующего законодательства, а то и вовсе вопреки ему. Обусловленность права базисом общества наиболее ярко и бесспорно выражается в следующем: 1) мера свободы каждого класса, как уже говорилось ранее, определяется экономическими условиями его существования; 2) основополагающие правовые принципы представляют собой «тот же базис, но только в другой степени»; 3) экономические отношения пробивают себе дорогу вопреки законам государства, запрещающим, устраняющим или ограничивающим такие отношения.

По мнению основоположников марксизма, определяющая роль экономических отношений в развитии гражданского права достаточно по" тлтна и сводится к тому, что «оно санкционирует существующие при данных обстоятельствах нормальные, экономические отношения между отдельными лицами». Аналогичная связь между правом и экономикой наблюдается и в отраслях государственного, публичного права. Так, основополагающие принципы буржуазного права — свобода и равенство — вытекают не из идеи естественного права, а из буржуазных отношений обмена.

Необходимым условием обмена товарами выступает равенство участников данных отношений и свободное распоряжение принадлежащими им товарами. Независимость и равенство людей в экономической сфере были распространены и на сферу политических и иных надстроечных отношений и, в конечном итоге, превратились во всеобщий принцип буржуазного права. О невозможности отношений, основанных на принципах всеобщего равенства и всеобщей свободы, в условиях рабовладения и феодального строя убедительно свидетельствует вся многовековая история данных формаций.

Экономическими причинами объясняются и все остальные институты публичного права, поскольку всякая политическая борьба представляет собой борьбу классов, которая ведется в конечном счете из-за экономического освобождения. В этом направлении велась борьба между рабами и рабовладельцами, крестьянами и помещиками, феодалами и буржуазией, и ведется в настоящее время между буржуазией и рабочим классом. Поэтому государство, политический строй является подчиненным, а гражданское общество, царство экономических отношений, — решающим элементом.

Решающая роль экономических условий существования общества в развитии государства и права наглядно проявляется всякий раз, когда государство пытается в законах закрепить несоответствующие им правовые порядки. К. Маркс и Ф. Энгельс скептически относились ко всяким предложениям создания права, которое было бы выше, чем экономический и обусловленный им культурный уровень развития общества. Право не создает материальных благ, и с помощью закона нельзя распределять блага, не созданные обществом, существующие лишь в воображении законодателя. К примеру, буржуазные экономисты полагали, что изменение номинальной стоимости денег декретами государства является одним из действенных способов обогащения государства. Возражая подобным взглядам, К. Маркс справедливо отмечал, что можно только удивляться нашим правителям, которые не спешат удесятерить богатство общества таким простым путем. В действительности величина стоимости товара и их эквивалента — денег относится к сфере экономических реалий, не зависящих от воли и желаний законодателя.

Законы, принимаемые без учета существующих экономических отношений или вопреки им, неизбежно посрамляют себя. «Обратное действие государственной власти, — отмечал Ф. Энгельс, — на экономическое развитие может быть троякого рода. Она может действовать в том же направлении — тогда развитие идет быстрее; она может действовать против экономического развития — тогда в настоящее время у каждого крупного народа она терпит крах через известный промежуток времени; или она может ставить экономическому развитию в определенных направлениях преграды и толкать его в других направлениях. Этот случай сводится в конце концов к одному из предыдущих. Однако ясно, что во втором и третьем случаях политическая власть может причинить экономическому развитию величайший вред и может вызвать растрату сил и материала в массовом количестве». (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 417.)

Обосновывая материалистическое понимание права, источников его развития, К. Маркс и Ф. Энгельс были далеки от мысли упрощать этот сложный и противоречивый процесс взаимодействия права, законодательства, экономики и представлять дело таким образом, что все процессы осуществляются само собой, автоматически без участия человека, его познавательных актов и его предметно-практической деятельности.

Определяя свою позицию по этому вопросу, Ф. Энгельс пж «Экономическое положение — это базис, но на ход исторической борьбы также оказывают влияние и во многих случаях определяют преимущественно форму ее различные моменты надстройки: политические формы классовой борьбы и ее результаты — государственный строй, установленный победившим классом после выигранного сражения, и т.п., правовые формы и даже отражение всех этих действительных битв в мозгу участников, политические, юридические, философские теории, религиозные воззрения и их дальнейшее развитие в систему догм. Существует взаимодействие всех этих моментов, в котором экономическое движение как необходимое в конечном счете прокладывает себе дорогу сквозь бесконечное множество случайностей (т.е. вещей и событий, внутренняя связь которых на столько отдалена или настолько трудно доказуема, что мы можем пренебречь ею, считать, что ее не существует). В противном случае применять теорию к любому историческому периоду было бы легче, чем решать простое уравнение первой степени» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 394-395).

Изложенным далеко не исчерпывается система оригинальных положений и выводов марксистской теории права, основанной на диалектико-материалистическом понимании общества и объективных закономерностях его развития. К сожалению, основоположники марксизма не систематизировали своих правовых взглядов в каком-либо специальном труде вроде «Философии права» Гегеля. Вследствие этого их отдельные принципиально важные положения и выводы, в том числе и вопросы влияния права и иных компонентов надстройки на экономический базис, не получили полного и всестороннего освещения. Отсутствует в их работах и развернутое определение права. Все это значительно осложняет процесс уяснения материалистической теории права по первоисточникам, учитывая что литературное наследие К. Маркса и Ф. Энгельса составляет более 50 увесистых томов, которые к тому же перекочевали из основных библиотечных фондов в запасные либо вовсе уничтожены.

С учетом положений о сущности и социальной природе права, высказанных основоположниками материалистической теории права, по нашему мнению, можно дать следующее определение права.

Право — это мера свободы класса и, соответственно, личности, обусловленная в конечном итоге материальными, экономическими отношениями общества и выражающаяся в форме правомочий либо правонритя-заний на соответствующую долю материальных и духовных благ общества, а также в форме обязанности не посягать на права других лиц государства и общества в целом.

Вопросы для самопроверки к главе 31

Как определяет право Г. Гегель?

Каким образом трактуют структуру классового общества К. Маркс и Ф. Энгельс?

Каким образом понимается право К. Марксом и Ф. Энгельсом?