Человечество против Европы

Наиболее ценным аспектом мысли князя Трубецкого, фундамен­том всего евразийского мировоззрения является утверждение ради­кального дуализма цивилизаций, осмысление исторического процесса как конкуренции двух альтернативных проектов. Именно этому дуа­лизму посвящена первая теоретическая книга князя Трубецкого " Ев­ропа и Человечество". В ней в скупых и часто приблизительных выра­жениях проводится следующая мысль: никакого единого пути разви­тия цивилизации не существует, за такой претензией скрывается лишь стремление одной конкретной агрессивной формы цивилизации, а имен­но, романо-германской, к универсальности, единственности, гегемо­низму и абсолютности. Именно гигантоманические, расистские по сути своей, претензии романо-германского мира на то, чтобы быть мери­лом культуры и прогресса, лежат в основе необходимости деления всего мира-на Европу, с одной стороны, и человечество, с другой. Романо-германский мир, будучи лишь частью многополюсной мульти-культурной исторической реальности, возымел сатанинскую претен­зию на то, что он и есть концептуальное целое, высокомерно отбро­сив остальные культурное типы в регионы варварства недоразвитос­ти, примитивности, дикости. И человечество, в понятии Трубецкого, является объединенной категорией всех тех народов, культур и циви­лизаций, которые существенно отличаются от европейской модели. Трубецкой утверждает, что это отличие не просто констатация факта, но формула цивилизационного исторического противостояния, де­маркационная линия, по которой проходит нерв современной исто­рии. Плох, по мнению Трубецкого, не сам романо-германский мир со своей специфической культурой — в качестве одного из множествен­ных миров он был бы напротив крайне интересен и содержателен. Недопустимым, неприемлемым в нем является лишь его агрессивное отношение ко всем остальным культурам, его колониализм, домина-торство, склонность к цивилизационному геноциду и порабощению всего инакового по отношению к нему.

Таким образом, человечество, по Трубецкому, должно осознать свое единство через отрицание тоталитарной модели современного Запада, объединив " цветущую сложность" народов и культур в единый лагерь антизападной планетарной освободительной борьбы.

Наиболее обобщенной формой человечества, " цветущей ти" (по выражению Константина Леонтьева) виделась Трубецко Евразия — идеальная формула того, что как духовное послание степных туранцев Чингисхана было передано московской Руси. сия-Евразия в такой картине мира становилась оплотом и рычаГ планетарной борьбы человечества против универсального планетарного романо-германского ига.

Удивительно, насколько этот тезис созвучен позиции крупного французского традиционалиста Рене Генона, который в своей " Восток и Запад" утверждает абсолютно то же самое, за исключением выделения особой роли России в планетарном противостоянии совре­менному Западу. Трудно сказать, знаком ли был Трубецкой с трудами Генона. Известно лишь, что Генон упоминается в текстах другого видного евразийца, сподвижника князя Трубецкого — Николая Ни­колаевича Алексеева. Но если у Генона речь идет лишь о необходимо­сти противодействия современному западу со стороны оставшихся тра­диционных обществ, то евразийский проект, помимо вполне обосно­ванного пессимизма относительно инерциального развития событий, имеет развитую футурологическую революционную составляющую, стремится предложить проект такой культурно-социальной формы, которая сочетала бы верность традиции и социально-технологический модернизм.

Главным упованием Трубецкого и всех евразийцев была Россия — их горячо любимая родина. Именно здесь проницательно видели они парадоксальное сочетание двух начал — архаической укорененности в традиции и стремления к авангардному культурно-технологическому рывку. Россия-Евразия, в евразийской идеологии, мыслилась как фор­пост человечества в его противостоянии романо-германской Европе, как территория фронта, на котором решается судьба тыла.

Из этого общего подхода, конкретизируя различные аспекты ис­ходной парадигмы, и складывалось реальное содержание евразийской теории. До каких бы деталей ни доходили конкретные исследования, изначальный цивилизационный дуализм, вскрытый и постулирован­ный князем Николаем Трубецким, постоянно оставался общим знаме­нателем, неизменным фоном всего евразийского дискурса — как ортодоксального, воплощенного в линии Савицкого, Алексеева, Сув-чинского, так и еретического, марксистско-федоровского, по которо­му пошла парижская ветвь евразийцев, безусловных ёоветофилов (Эф­рон, Карсавин и др.).