ВВЕДЕНИЕ 17 страница

Однако что-то можно сказать уже сейчас. Не может быть бесконечного развития на основе ценностей евроамериканской культуры, так как она ведет, в конечном счете, к нарушению равновесия с природой, как внешней, так и нашей собственной человеческой природой. Следовательно, неизбежен переход к чему-то другому.

Таким образом, можно сказать, чего не должно быть уже в ближайшем будущем, но к какому способу развития и существования необходимо перейти – это неизвестно; этот способ предстоит открыть через творческое усилие самого человечества.

Второе. В основе развития человеческой культуры лежит творчество, а следовательно – непредсказуемость. Мы можем предвидеть полет на Марс, так как уже были полеты на Луну, можем предполагать, что победим СПИД, так как научились побеждать другие болезни. Но мы в принципе не можем знать сегодня то, что будем знать только завтра, так как в основе истории лежит творчество.

Мы можем строить предположения, каким будет человечество через 1000 лет, но на самом деле все равно не сможем выскочить из ограниченного круга идей собственной эпохи, которая есть лишь частный момент всей истории в целом. Как древние египтяне, жившие шесть тысячелетий назад, считавшие, что звезды – это шляпки золотых гвоздей, вбитых в хрустальный небесный свод, а смерть – продолжение точно такой же жизни, но в другом, загробном мире, в принципе не могли предвидеть компьютеры, Интернет и полеты на Луну.

Тема 9. Ценности

Лекция 1.

Общее понятие ценности. Ценность и истина. Проблема ценности в истории философии

Отличие человека от других живых существ можно определять по многим признакам: прямоходящее существо, обладающее сознанием; способное к чувству стыда; владеющее членораздельной речью; использующее символы; производящее орудия и т.д.

Введем еще одно отличие человека, чтобы получить отправной пункт для нашей темы. Человек в своих действиях ориентируется на должное, на то, как должно быть. Например, когда мы изготовляем какую-то вещь, мы заранее знаем, какой она должна быть, т.е. имеется мысленный образец. Наши поступки и дела определяются как хорошие или плохие, добрые или злые, в зависимости от того, соответствуют ли они тому, какими они должны быть.

Итак, человеческие действия всегда ориентируются, сознаем мы это или нет, на образцы и нормы, идеалы, часто весьма абстрактные: прекрасное как таковое, добро как таковое и т.д. Это и означает, что человеческие действия всегда ориентированы на ценности.

В то же время мы оцениваем через соответствие или несоответствие норме и идеалу не только поступки и действия людей, но и природные явления и предметы. Мы рассматриваем вот этот пейзаж как прекрасный, а вот этот как наводящий уныние; жаба безобразна, а олень грациозен и поэтому прекрасен; нефть - ценное ископаемое, а в нагромождении песка от горизонта до горизонта в пустыне Сахара мало приятного.

Может возникнуть неверное представление, что соответствие или несоответствие идеалу или норме - это свойство вещей самих по себе, самих природных явлений. Например, золото, алмазы, жемчуг в силу своих химических и физических свойств есть ценность, богатство и сокровище. В действительности природные явления и предметы имеют ценностные характеристики не сами по себе, они их приобретают, лишь попадая в сферу человеческих отношений. Вне человеческих отношений эти предметы ценностно нейтральны. Сама по себе жаба ни плоха, ни хороша, она лишь целесообразна с точки зрения условий, в которых она живет. И бессмысленно обсуждать вопрос, прекрасен ли пейзаж или прекрасна ли радуга, когда никто их не созерцает.

Сформулируем важную мысль: мир для проявления всей полноты своих свойств, в том числе свойств ценностных, нуждается в созерцающем его человеке.

Сделаем уточнение. Чтобы быть ценностью, т.е. чтобы быть прекрасным или быть благом, вещи и предметы, конечно же, должны обладать определенными, не зависящими от человека свойствами. Например, нефть, чтобы быть ценным ископаемым, должна объективно, т.е. на самом деле, содержать в себе массу определенных веществ; в пейзаже, чтобы он был прекрасным, должны быть соизмеримость с человеческим масштабом и гармония. В этом смысле в ценности присутствует объективный элемент, независимый от человека.

Но, с другой стороны, вещи начинают что-то значить, становятся прекрасными или безобразными, благом или бесполезными, лишь попадая в сферу человеческих отношений, т.е. в сферу субъективного. В этом смысле ценность выступает субъективной категорией.

Таким образом, ценность есть единство объективного и субъективного. Но ведущей в этом единстве является субъективная сторона, определяющим здесь является должное с человеческой точки зрения. Дадим определение ценности.

Ценность - это общезначимый вид межчеловеческих отношений, реализующийся через норму и идеал.

Различают два типа ценностей: предметные ценности и ценности сознания. Предметные ценности - это то, что является объектами человеческих потребностей, интересов, устремлений. Сюда войдут природный пейзаж, полезные ископаемые, человеческие поступки, явления общественной жизни, произведения искусства: картина, стихотворение, танец. Это все то, что существует в чувственно-предметной форме, может созерцаться органами чувств: зрением, слухом, осязанием и т.п., может потребляться в той или иной форме.

Ценности сознания - это потребности и интересы, выраженные в субъективной форме, т.е. на языке мыслей, образов, понятий, суждений, норм и образцов. Например, рассматривая чей-либо поступок, мы исходим из понятий добра и зла, справедливости. Оценивая человеческую жизнь, мы исходим из представления о счастье. Говорим, что вот эта жизнь не удалась, так как не соответствует представлению о счастливо прожитой жизни. Но счастье, счастливо прожитая жизнь есть некая норма, т.е. ценность сознания.

Сравнивая оба типа ценностей, подчеркнем, что ведущими являются ценности сознания, так как именно они определяют, что является значащим и важным в предметном мире, в действиях человека, его поступках.

Таково предварительное представление о ценностях как особом подходе к окружающему миру и человеку. Теперь мы должны двинуться дальше и посмотреть те проблемы и парадоксы, которые связаны с ценностным восприятием мира и человека.

Ценность и истина. Сравним понятия ценность и истина. Или по-другому, сравним ценностный и научный подход.

Что такое истина? Это знание, соответствующее действительности, т.е. знание того, что есть. Соответственно, наука есть познание того, что есть и почему это есть. Ставя вопрос “Почему мир именно такой, а не иной? ”, наука открывает законы природы и общества, изучает причины и следствия различных явлений.

А что такое ценность? Это то, что должно быть с точки зрения человека. Определение и описание должного - этим занимается особая отрасль философии, который называется аксиологией, или учением о ценностях. Аксиология - от греч. ά ξ ί α - ценность и λ ο γ ο ς - слово, учение. Это название ввели в начале ХХ века французский философ П. Лапи и немецкий философ Э. Гартман.

Рассмотрим на примерах различие между истиной и ценностью. Представим себе такую ситуацию. Плодородные поля, виноградники, налаженный быт, ухоженные домики, натруженные руки у мужчин, величавая походка у женщин. И вдруг землетрясение, все проваливается в бездну, уничтожены результаты многолетнего труда, семьи разорены, погибших раскапывают из-под обломков домов. Случилось несчастье, произошла несправедливость! Прихоть природы уничтожила то, что возводилось столько лет! Перед нами восприятие случившегося как того, что не должно быть, т.е. ценностный подход.

Но вот приходит ученый и все объясняет с научной точки зрения. Он расскажет про законы тяготения и равновесия, про движение больших масс, теорию вероятностей и пятна на Солнце. Начертит графики и уравнения. Он объяснит, почему все произошло и почему не могло произойти иначе. Дело в том, что вот такие законы природы, поэтому произошло то, что должно произойти.

Понятно, что сделают люди, потерявшие близких, с графиками ученого и с ним самим. Ведь люди будут исходить не из истины, но из своих человеческих представлений о справедливости и несправедливости, т.е. ценностных представлений.

Итак, зафиксируем, что между тем, что должно происходить согласно человеческим представлениям, и тем, что происходит на самом деле, вполне может быть противоречие; должное, выражаемое через ценность, и то, что есть, выражаемое через истину, могут не соответствовать друг другу.

Другой пример. Можно сколько угодно научно объяснять вид крыльев бабочки при помощи естественного отбора, химического и физического состава этих крыльев, интерференции света, но эти объяснения ничего не дадут для понимания, почему крылья бабочки именно красивы.

Третий пример. Допустим, у кого-то украли какую-то вещь. Ценностное сознание сразу четко определяет, что это зло, так как есть норма “не кради”. Но попробуем решить вопрос строго научно. Почему собственно зло? Потому что нарушены интересы человека, у которого украли. Но, возможно, человек, у которого украли, собирался использовать эту вещь во зло другим, а укравший хотел восстановить справедливость. Или украл потому, что обстоятельства заставили его украсть, украденную вещь он собирался обменять на хлеб, потому что три дня не ел. Но, с другой стороны, ему может понравиться красть и он теперь и дальше будет жить воровством.

Ученый должен рассматривать вопрос всесторонне, учитывая все обстоятельства дела, и… запутывается. И все же данное воровство есть зло или добро?

Для ценностного сознания все ясно с самого начала: кража всегда зло. И за свои поступки необходимо отвечать, потому что человек свободен.

Как это свободен? - возразит ученый. Человеком движет биология, физиология, законы бессознательного, классовой борьбы, земного тяготения и т.д. Он вещь среди вещей, единство биологического и социального. Но аксиология стоит на своем. Физиология физиологией, а человек свободен, и он должен отвечать за свои поступки.

Важно уяснить различие между истиной и ценностью, наукой и ценностным подходом. Это различие есть. Но в то же время различие между истиной и ценностью относительно.

С одной стороны, истина сама есть одна из важнейших ценностей, научное познание должно быть истинным, истина выступает идеалом и нормой научного познания. Но с другой стороны, ценности не могут быть произвольными. Не может быть так, что у каждого человека было свое понимание справедливости, счастья, того, что должно быть. Люди не могли бы понимать друг друга, если бы вкладывали в эти понятия различные смыслы и содержания. Ценности должны быть не произвольными, но именно истинными. Таким образом, обе категории - истина и ценность - все же связаны между собой.

Важно выяснить, что считать истинными ценностями, найти их объективную основу, не зависящую от человеческих мнений и человеческой субъективности, или, как сказал бы Ницше, “от человеческого, слишком человеческого”.

Проблема состоит в том, что ценности - это человеческие понятия, но в то же время необходимо найти объективную, независимую от человека их основу. Рассмотрим, как этот вопрос решался философами в различные эпохи.

Проблема ценности в истории философии. Если ценностные представления имеют какую-то объективную основу, то такой основой может быть только сама объективная реальность, т.е. то, что есть. Поэтому в истории философии одной из ведущих линий в объяснении ценностных представлений оказываются попытки выведения должного из того, что есть.

В качестве одной из самых первых таких попыток рассмотрим точку зрения Демокрита, греческого философа V-IV века до н.э. Он интересен тем, что у него сразу намечаются типичные противоречия, связанные с проблемой ценностей.

Демокрит материалист, поэтому он кладет в основу объяснения ценностей природу, то есть то, что есть. Добро, справедливость, прекрасное - это проявление естественного порядка вещей, это то, что соответствует природе, а зло, безобразное - это то, что ей противоречит. Поэтому люди в своих стремлениях и оценках должны следовать требованиям естественного.

Но как определить, что соответствует велениям природы? В качестве показателя, позволяющего отличать добро от зла, можно принять нашу способность испытывать наслаждение или страдание. То, что приносит удовольствие, например красота, есть благо и прекрасное. А то, что приводит к страданиям, не является благом и прекрасным. Все вроде бы ясно, так как удовольствие и страдание невозможно спутать.

Но здесь начинаются странности. Если ценно то, что приносит наслаждение, то смысл жизни должен состоять в погоне за наслаждениями, в угождении своим чувственным страстям. Но опыт говорит, что на этом пути добро как раз оборачивается злом. Пресыщение наслаждениями пищей, досугом, чувственностью оборачивается страданиями.

Кроме этого, то, что приятно одному, другому может быть неприятным. Но действительно ценное должно быть ценным для всех. Поэтому следует уточнение, что не всякое удовольствие необходимо принимать, а лишь связанное с прекрасным. Получается, что само природное, т.е. то, что есть, должно оцениваться тем, насколько оно прекрасно и ценно. Возникает круг: ценное определяется через природное, а природное через ценность. Как в древнем мифе, земля плавает на воде, а вода находится на земле. Тогда вводится понятие меры: “Умеренное умножает радость жизни и делает удовольствие еще больше”. Но как определить меру?

Выясняется, что мера находится отнюдь не в природе, а во внутреннем состоянии человека, в его душе: “Счастье и несчастье в душе. У мудрого дух привыкает черпать наслаждение из самого себя”. Но чем все-таки определяются высшие радости, почему они именно те, а не другие?

Итак, опора на природу, на естественное не позволила Демокриту найти основу для ценностей. Или по-другому: опора на то, что есть, не позволяет понять, почему должным является именно это, а не иное.

Христианская философия. В Новом Завете многие положения кажутся странными и абсурдными. Укажем некоторые из них:

- Блаженны нищие, ибо их есть Царство небесное.

- Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

- Не хлебом единым жив человек, отвечает Христос на здравое предложение накормить людей, превратив камни в хлеба. Или:

- Сказано око за око, зуб за зуб, а я говорю вам, кто ударит вас по правой щеке, подставь левую.

Все это можно истолковывать различно, но ясно одно: то, что должно быть, противопоставляется тому, что естественно, разумно и даже неизбежно. Иисус не объясняет, почему надо подставлять щеку, т.е. он не выводит должное из того, что есть. Наоборот, должное провозглашается как то, что не от мира сего.

Личность человека, вот этого греховного индивида, объявляется высшей ценностью: не человек для субботы, а суббота для человека. Блудный сын промотал наследство, стал пропащим, но он вернулся, и это праздник, потому что он был мертв, а стал жив. К человеку должно относиться как свободной личности, которая может изменить свою жизнь и стать другим.

В романе “Братья Карамазовы” Ф. Достоевского великий инквизитор исходит из того человека, который есть, а этот человек слаб, не выдерживает свободы и ответственности. А Христос исходит не из того, что человек есть, но из того, как должно смотреть на человека. Поэтому Христос не спорит с инквизитором, но жалеет старика, который, прожив 90 лет, не понял главного.

Таким образом, христианство просто постулирует должное без всяких ссылок на то, что есть. Ценности не от мира сего, их источник - мир сверхъестественный.

Буржуазные просветители. Имеются в виду французские философы Гольбах, Гельвеций, Монтескье, Вольтер, Дидро. Сюда же можно отнести голландского мыслителя Спинозу. В известной мере они возвращаются к Демокриту.

Человек не только творение Бога, но прежде всего часть природы. Он естественное существо, и все, что он делает и к чему стремится, вполне можно объяснить из законов природы, т.е. научно.

Таинственная свобода человека означает не что иное, как сознательное следование собственной человеческой природе и необходимым законам естественного хода вещей. Справедливо то, что отражает естественные интересы человека. Поэтому нужно создать общество, в котором будут соблюдаться естественные интересы человека. Тогда всякий будет повиноваться только себе, и в то же время будет выполняться справедливость для всех.

Свобода, согласно Монтескье, состоит не в том, чтобы делать, что хочется, а в том, чтобы делать то, что должно делать. Ну а дό лжное соответствует пользе разумного общества.

Прекрасно то, что соответствует природе вещей, поэтому искусство, как и наука, познает то, что есть, но в чувственной форме.

Таким образом, все вопросы можно решить научно, руководствуясь разумом. Но оказывается, в этих рассуждениях присутствует противоречие. Истинными ценностями объявляются те, которые соответствуют природе человека. А природе человека, оказывается, соответствуют ценности буржуазного, рыночного общества. Но почему из природы человека вообще, человека как такового, вытекают ценности именно буржуазного, а не иного общества? Это ниоткуда не следует. На деле эти ценности опять-таки просто провозглашаются, и ссылка на природу здесь непричем.

Таким образом, у просветителей, как и Демокрита, обнаруживается разрыв между тем, что есть природа, человек как таковой, и тем, что должно быть.

Иммануил Кант. Кант критикует просветителей. Неверно, что, опираясь на естественные качества человека, можно обосновать должное. Для человека естественно стремление к счастью, к благополучию. Но именно это толкает его чаще всего на аморальные поступки, к нечестности, к несправедливости. Следовательно, должное, например, мораль - область противоестественного. Но откуда тогда вообще возникает представление о долге, и почему человек все-таки способен его выполнить даже вопреки своей непосредственной пользе? В человеке, отвечает Кант, присутствует, кроме естественного, другое начало.

Неверно, что свобода есть следование необходимости. В таком случае человек не несет ответственности за свои поступки. И даже если он поступит добродетельно, то это не будет его заслугой, так как обстоятельства вынудили его так сделать.

В фильме А. Тарковского “Солярис” есть фраза: “В нечеловеческих условиях вести себя по-человечески”. Возможно, Кант согласился бы с тем, что так можно определить свободу.

В этом мире действуют жесткие причины и следствия и нет места для свободы. Но это означает, что свобода есть состояние не этого, а другого мира. Человек есть двойственное существо. Он есть явление среди явлений, или вещь среди вещей, поэтому подчиняется законам природы, существует в пространстве и времени и подчиняется необходимости. В то же время он вещь-в-себе, и в качестве таковой он свободен, поэтому может действовать по законам нравственности, т.е. действовать как дό лжно.

Это означает, что нельзя доказать с научной точки зрения наличие свободы, Бога и бессмертной души. Но мы их вынуждены допустить, чтобы понять, как возможна мораль. Свобода, Бог, бессмертная душа должны быть, даже если мы их нигде не находим, иначе невозможна мораль. Кант еще до Достоевского формулирует его положение, только несколько иначе. По Достоевскому: если Бога нет, то все позволено. По Канту: Бог должен быть, иначе мораль невозможна. Мы не можем доказать существование Бога, но это наши проблемы. Если Бога нет, то не должно быть свободы, морали, прекрасного, истины и т.д. Однако все это есть, следовательно, мы вынуждены допустить существование Бога.

Мы постоянно видим, что добро и зло меняются местами, все истины быстро устаревают. Но мы должны принять, что все равно добро есть добро, а зло есть зло, т.е. разница между ними не относительна, но абсолютна, и существует абсолютная истина; в противном случае происходит распад человеческого в человеке, люди дичают, и становятся невозможными наука и нравственность.

В романе А. Солженицына “В круге первом” герой спрашивает старика-дворника: “Послушай, может быть, с точки зрения исторической необходимости то, что делает Сталин - репрессии, насилие - правильно? Это мы не понимаем, но, может быть, и нельзя различить, когда насилие справедливо, а когда нет? ”. Ответ дворника: “Волкодав прав, а людоед нет”. То есть существует различие между людоедом и волкодавом, оно абсолютно. Есть добро, и есть зло, и есть между ними абсолютная разница.

Итак, по Канту, бессмысленно пытаться, исходя из свойств этого мира, обосновать ценности, делающие человека человеком. Есть другая реальность, или сторона бытия, которая присутствует или проявляется только через человека. Эта сторона не может быть обоснована рационально, научно, но, тем не менее, она лежит в основе человеческого в человеке и всего остального в мире.

Новейшая философия: Фр. Ницше, экзистенциализм (Ж.-П. Сартр, А. Камю). Кант прав, когда показывал, что в этом мире нет места свободе и что из этого мира невыводимы высшие ценности. Но он не прав, когда утверждает, что есть что-то еще, кроме этого мира. Мир, который перед нами, единственный, другого нет. Смерть не есть переход в какое-то другое состояние, в потусторонний мир. Смерть есть смерть, т.е. переход в ничто, в небытие. Это фундаментальный факт.

Но если из этого мира ценности невыводимы, а другого мира нет, то все высшие ценности - Бог, красота, добро, истина - не имеют какой-то объективной основы, эти ценности, следовательно, произвольны. Мы сами, смертные и несовершенные люди, своими поступками и действиями, на свой страх и риск устанавливаем эти ценности, а не другие, и поэтому несем ответственность за свой выбор. Мы свободны в том смысле, что нам не на кого опереться в своем выборе. Бога нет, поэтому все дозволено. Человек обречен на свободу, но именно поэтому он всегда отвечает за все, что он делает. Ему не на кого свалить ответственность за свои поступки: ни на законы природы, ни на законы истории, ни на физиологию, ни на Бога.

В повести А. Камю “Посторонний” герой Мерсо, еще учась в университете, открывает, что ценности, на которые ориентируется общество, - патриотизм, трудолюбие, норма “не убий”, траур по умершей матери - все произвольно. Так должно быть, потому что выгодно обществу в целом, государству. Но принято считать, что все это от Бога. Все лицемерят, так как боятся истины, которая состоит в том, что все свободны. Люди не выдерживают свободы, поэтому лицемерят.

Но есть действительные ценности, самые простые и естественные, которые не обманут. Это нормальные чувственные радости: хорошая сигарета, наслаждение от женщины, от чашки кофе. Хорошо сидеть на балконе и наблюдать, как сгущаются сумерки. Истина состоит в непосредственном, впитывающим в себя все краски и запахи мира состоянии. Мерсо и в араба стреляет, потому что лучи солнца ударили ему в голову.

Его отправляют на гильотину не столько за убийство араба, сколько за то, что он открыл тайну общества, которая состоит в том, что оно лицемерно верит в произвольные, но выгодные ему ценности.

Современная точка зрения. Мы приведем ее, опираясь на статью Мераба Мамардашвили “Проблема человека в философии”.

Когда философия говорит о человеке, она имеет в виду не эмпирического человека, который есть, - несовершенного, ограниченного, случайного существа. Философия ориентируется на возможного человека, который лишь на время может промелькнуть перед нами, как просвет синего неба среди серых туч и облаков. Или, как пишет Мераб Мамардашвили: “Установится в пространстве некоторого собственного усилия”. За этим возможным человеком со времени греческой философии закреплены высшее благо, красота и истина.

Этот возможный человек соразмерен не с отдельным поступком, который связан всегда с конкретными обстоятельствами, причинами и следствиями, но с миром в целом как завершенной бесконечностью причин и следствий. И в этом соприкосновении с миром в целом человек выступает как ценностное существо, как нечто должное.

Можно сказать так: в поступке по законам нравственности, красоты и истины человек преодолевает тот тупик, в котором застревает наука, пытаясь просчитать все возможные последствия из конкретного действия и определить, положительными и отрицательными будут окончательные результаты. Поступая нравственно, мы поэтому заранее и безошибочно знаем, что конечным результатом всей бесконечной цепи причин и следствий будет обязательно добро, а не зло.

Допустим, автомобиль наезжает на ребенка, играющего на дороге. Ученый будет подсчитывать конечные последствия того, что кто-то бросится вытаскивать ребенка из-под колес. Возможно, тот, кто бросится спасать, сам погибнет, а ведь не исключено, что он более ценен для общества, чем ребенок, из которого, возможно, вырастет новый Гитлер. Но, возможно, из ребенка вырастет гений, или кто-то из его потомков будет гением, который сделает людей более счастливыми.

Необходимо учесть наследственность ребенка и в каких условиях он воспитывался. И учесть, что хорошего сделал и может сделать тот, кто собрался спасать ребенка. Ну хорошо, возможно, из ребенка вырастет Гитлер, но то, что Гитлер натворит, в десятом поколении приведет к светлому будущему, но, скажем, в двадцатом поколении приведет к гибели человечества. Как просчитать всю бесконечную цепь возможных последствий, и какое последствие наиболее вероятно? Как можно обозреть и просчитать бесконечный мир в целом?

Но, оказывается, не нужно лихорадочно подсчитывать, а нужно просто кинуться под машину и спасать, не смотря ни на что. Это нравственно и потому заранее ясно, что в конечном счете это будет добро, а не зло.

Вернемся к примеру про землетрясение. Что бы ни говорил ученый про законы тяготения и равновесия, перед нами зло, которого не должно быть. Поэтому сознание несправедливости произошедшего должно направить деятельность ученого не на оправдание того, что произошло, а на то, чтобы разработать способы предсказания и предотвращения таких землетрясений.

Поэтому ценности первичны, а наука вторична. Иначе предоставленная самой себе наука додумается до очередного оружия массового поражения и сделает возможной озоновую дыру в атмосфере.

Лекция 2.

Ценность и оценка. Иерархия ценностей, универсальные ценности

Ранее мы рассматривали свойства ценности в сравнении ее с истиной. Теперь мы сравним ценность с оценкой. Ценность, как мы определили в начале лекции, есть межчеловеческое отношение. Или по-другому, межсубъектное отношение, или субъект-субъектное отношение.

Этим ценность отличается от оценки, которая характеризует отношение субъекта к объекту, или к вещи.

Например, мы можем сказать, что вот этот человек более полезен обществу, чем тот, - в таком случае личности рассматриваются и сравниваются как объекты, или вещи. Оценочное отношение к человеку до сих пор является господствующим; например, рассуждают: она всего лишь доярка, а он академик, а вообще человек есть, прежде всего, член общества, или член президиума, или член производственной бригады и пр.

Оценка сравнивает, измеряет количественно, тем самым разделяет, противопоставляет одних другим. У Достоевского в романе “Преступление и наказание” есть рассуждение: с одной стороны, смерть ничтожной старухи-процентщицы, зато с другой - счастье миллионов. То есть всегда можно посчитать, кто важнее.

Ценность есть субъект-субъектное отношение, оно не противопоставляет, но объединяет и соединяет людей. С точки зрения ценностного подхода старуха-процентщица, и академик, и доярка - в равной степени личности, т.е. абсолютные ценности. Они несравнимы, как цвета радуги.

Есть такой тест: тонут академик и бомж, кого спасать в первую очередь? С точки зрения ценностного подхода спасать надо того, кто ближе, кто окажется первым под рукой. С точки зрения оценочного подхода, в первую очередь надо спасать того, кто полезнее для общества.

Ценностный подход объединяет людей в естественные общности: семью, нацию, человечество. Поэтому ценностный подход связан с традицией, с преемственностью, с памятью прошлых поколений. В русской философии это соответствует идее соборности, рассматриваемой в качестве живой человеческой общности, охватывающей прошлое, настоящее и будущее, такой общности, в которой сохраняется уникальность личности.

Ценность связывает и объединяет людей, но не внешне и принудительно, как государство, а внутренне, добровольно и естественно. Ценность есть нечто логически недоказуемое, ее нельзя обосновать научно. Ценность переживается непосредственно и сердечно. Или, по Флоренскому, переживается как живой опыт.

Например, нельзя обосновать и доказать научно реальность религиозных ценностей или любви. Любовь выступает как сфера человеческой свободы: хочу, чтобы тебе было хорошо, причем без всяких условий, без “ты мне, я тебе”. Можно вспомнить арию Кармен из оперы Бизе: “Любовь свободна, мир чарует, законов всех она сильней…”.

Ценность не только нельзя доказать логически, но нельзя навязать силой или опровергнуть. Нельзя заставить или уговорить полюбить, нельзя полюбить по желанию, просьбе или приказу. Нельзя заставить быть честным, добрым, счастливым, свободным. Ценность по определению ненасильственна.

В фильме Марка Захарова “Убить дракона” Ланселот говорит горожанам: я заставлю вас быть свободными. Но невозможно заставить или принудить быть свободными. Зло нельзя преодолеть злом, оно преодолевается лишь добром. Нельзя подарить справедливость или освободить сверху.

На воротах Соловецкого концлагеря было написано: “Железной рукой загоним людей в счастье”. Однако счастье не может быть принудительным.