Абу Шукур Балхи
Он является автором маснави Афарин-нама. В своих произведениях активно использовал архаичные языковые формы. Он больше был склонен к назидательной поэзии, но в его стихах просматривается и дух эпоса; прибегал к аллегориям и притчам. Дакики(367 г. л. х./977 г.) Он стал первым, кто обратился к теме истории персидских царей и написал поэму Гуштасб-нама в 1000 байтов. Фирдаусипривел ее в своей Шах-нама. В его стихах присутствует не только архаичный персидский язык, но и отражаются древние иранские идеи. Это эпическая по духу поэзия, хотя в ней есть и панегирические особенности. Дакикипроявлял склонность к газели и лирической поэзии, где и проявилась сила его поэтического воображения, которой мы практически не обнаруживаем в его эпических трудах (в сравнении с Шах-нама) [170]. Что касается собственно литературных особенностей его произведений, то он практически не использовал те выразительные средства, которые были распространены в его эпоху. Особенно поражает отсутствие гипербол в его произведениях на исторические темы. В этом плане он намного отстает от Фирдауси [171]. Но красота газелей Дакикиполностью компенсирует все недостатки его эпических произведений. Киса’и Марвази(391 г. л. х./1000 г.) Он был шиитом и, возможно, первым поэтом, сочинившим траурную элегию на гибель героев-шахидов Кербелы. Его стихи были основаны на теологических убеждениях. Он испытывал отвращение к панегирической поэзии, не пытался писать любовную лирику (хотя следы этих тем просматриваются в его сочинениях); больше испытывал склонность к аскетической и назидательной литературе, а в V в. на него обратил внимание Насир-и Хусрау. Активно отражал в своих работах абстрактные темы и понятия, что явилось самым сильным элементом поэзии IV в. и отличительной особенностью его творчества. Фирдауси(329 г. л. х./940 г.) Величайший эпический поэт Ирана, писавший в индивидуальном стиле. Он был шиитом, хотя и не понятно, имамитом или ‘исма‘илитом. Не только сочный и зрелый поэтический язык, но дух патриотизма и религиозность делают творчество этого поэта столь важным для нас. В своем огромном эпическом труде Шах-нама он постоянно присутствует в сюжетной канве повествования, как бы незримо наблюдая за происходящим и принимая в нем участие. Творчество Фирдаусистало вершиной эпической поэзии Ирана. В противоположность распространенному в то время литературному стилю он много внимания уделял описанию внутреннего мира и чувств человека, что также выделяет его творчество из общего ряда, ведь в хорасанском стиле никогда не пытались отразить внутренний мир человека [172]. Фирдаусив Шах-нама использует литературный язык. Он воспользовался течением «развития правил» и придал Шах-нама особую мелодичную структуру на уровне звуков, слов и синтаксиса, сделав язык этого произведения особенно ярким. В некоторых эпических байтах он буквально передает слушателю и читателю звучание соответствующих сцен. В этом сочинении применяются различные литературные приемы, в частности сравнения и метафоры. Как бы то ни было, стиль Фирдауси — это эпический стиль высочайшего качества, который так и не был превзойден на протяжении всей истории персидской литературы. ‘Унсури(432 г. л. х./1040 г.) Он был малик ал-шу‘ара («царем поэтов») и философом при дворе Махмуда Газнави. Это непревзойденный мастер касиды, писавший исключительно панегирические стихи. Некоторые его произведения носят характер неполного экспромта, т. е. поэт опускает необходимое в обычных касидах лирическое вступление. В касидах он приводит свои размышления и слагает стихи в эпическом духе. Фаррухи Систани(429 г. л. х./1037 г.) Это автор касид, который писал в лирическом ключе и оставил нам много замечательных произведений такого содержания. Он писал легко и понятно, как Са‘ди, но более совершенно с поэтической точки зрения, чем Рудаки. В его стихах говорится о простой любви, и в целом они носят пасторальный характер, что говорит о склонности поэта к спокойной деревенской жизни. Он не пытается щеголять умными словами и научными выражениями. Его язык несет в себе черты архаичного персидского языка, но включает в себя распространенные слова, тогда как слов малоупотребительных и понятных в его стихах нет [173]. Стихи Систани получили известность в последующие столетия. Так, автор Чахар макала (Четырех бесед) в хвалебном духе вспоминает его стихи о караване одежд, где он выступает в качестве искусного живописца и его мастерство поражает всех. Манучихри Дамгани(423 г. л. х./1031 г.) Это поэт-живописец хорасанского стиля. В его касидах встречаются арабские слова и понятия. Иногда, пытаясь подражать арабским стихотворцам, он начинает излишне усложнять лексическую и композиционную составляющие своих стихов. Впрочем, именно в силу указанных особенностей они представляют собой определенный поворот, или стилевую метаморфозу [174]. Он развил древнюю форму мусаммат, превратив ее в мусаддас, что стало большим новшеством в персидской поэзии. Но самой яркой отличительной особенностью творчества этого поэта стало его стремление описывать картины природы, в результате чего его назвали «поэтом пейзажей и радости». Описывая природу, он обращал внимание на мельчайшие подробности. Он применяет аналитический подход в сочинении стихов [175]. Именно поэтому его называли мастером сравнения, ибо в его описаниях сравнению придается особе значение. В одной из своих касид он в 27 байтах описывает каплю воды, прибегая к многочисленным сравнениям. Обычно он применял эффектные описательные сравнения, но обращался и к сравнениям эпического плана. Абу Са‘ид Аби ал-Хайр(440 г. л. х./1048 г.) Это один из последователей хорасанского стиля, который писал руба‘и в суфийском духе. От него осталось примерно 720 руба‘и. Прибегал к архаичному языку. По содержанию его четверостишия носят лирический и религиозно-мистический характер, а с точки зрения литературных особенностей это простые стихи без применения литературных тропов. Фахр ал-дин Ас‘ад Гургани(442 г. л. х./1050 г.) Автор поэмы Вис и Рамин, переведенной со среднеперсидского языка на персидский-дари. В этом произведении не наблюдается ярких литературных особенностей, за исключением рифмовки строк. Остальных атрибутов стихотворной практики мы здесь не найдем. Можно отметить и определенную композиционную слабость этой поэмы, которая, впрочем, имеет ценность с точки зрения изучения состоянии иранского общества при Сасанидахи господствовавших в то время отношений. Из других отличительных особенностей этого произведения можно отметить его многословие, которое иногда становится утомительным. Баба Тахир Хамадани(447 г. л. х./1055 г.) Он возродил традиционные дубайти, которые получили название фахлавийат. В этих двустишиях поэт применял очень эмоционально насыщенный язык, а также многие фольклорные элементы, активно использовал просторечную лексику. Базовые понятия его стихов находятся в области лирических и религиозно-мистических рассуждений. Он воздерживался от чрезмерного употребления сложных поэтических украшений, но его красноречие оказывало огромное влияние на слушателей. Асади Туси (465 г. л. х./1072 г.) Им написана эпическая поэма Гиршасб-нама, состоящая примерно из 9600 байтов. Это произведение не идет ни в какое сравнение с Шах-нама Фирдауси. В его поэтическом диване имеется несколько муназира. Кроме того, ему принадлежит также первый словарь персидского языка со стихотворными примерами под названием Лугат-и фурс. Катран Табризи(465 г. л. х./1072 г.) Это первый поэт азербайджанского круга, писавший в хорасанском стиле, заимствованном у ‘Унсурии Фаррухи. Лексически его стихи близки к архаичному персидскому языку эпохи Саманидов, а также к стилю Рудаки. Насир-и Хусрау(481 г. л. х./1088 г.) Он был и поэтом, и писателем. В его стихах получили свое отражение религиозные взгляды ‘исма‘илитов, что и составляет главную отличительную особенность его стиля. Он отрицательно относился к газели и лирической любовной поэзии. Что касается мелодии и ритмики стиха, то он обычно отдавал предпочтение тяжелым и не самым приятным на слух размерам и усложненным рифмам. Его стихи переполняет философско-богословское содержание, основанное на особом теоретическом мировоззрении и рационально-теологических аргументах. Именно поэтому его считают основоположником дискуссионного стиля в поэзии. В его касидах присутствуют описания природы и ее элементов. Предшественником Насир-и Хусраув поэзии был Киса’и Марвази. В стихах Насир-и Хусрауотмечается высокая частотность употребления старинных персидских слов и элементов исконного словарного запаса персидского языка. Что касается синтаксической структуры его стихов, то здесь зачастую отмечаются запутанность и сложность. Он испытывал особую склонность к философскому размышлению над явлениями природы. 2. Промежуточный стиль В VI в. л. х./ XII в. сосуществовали три поэтических стиля: хорасанский, азербайджанский и новый промежуточный стиль (средний между хорасанским и иракским) [176]. Му‘иззи (521 г. л. х./1127 г.) Этот поэт склонялся к хорасанскому стилю, но своего особого стиля не имел. Он написал несколько касид и руба‘и в стиле, заимствованном у других поэтов. Адиб Сабир(547 г. л. х./1152 г.) Последователь Фаррухии сторонник хорасанского стиля, которого придерживались также саййид Хасан Газнавии Лами’и Гургани. Но большинство поэтов VI в. л. х./XII в. писали в промежуточном стиле. Сана’и(545 г. л. х./1150 г.) От него до нас дошло значительное число касид, маснави и газелей, причем во всех этих формах он проявил себя как выдающийся мастер. Важнейшей особенностью его творчества является то, что он писал в религиозно-мистическом духе. Он ввел в круг персидской поэзии ‘ирфан и суфизм, вывев ее тем самым из сферы исключительно панегирических сочинений. Литературоведы считали его поэтом, создавшим целую эпоху в персидской литературе [177]. Он действительно произвел переворот в литературе. Его ‘ирфан основан на особой трактовке шариата, он в изобилии цитирует в своих стихах айаты Коранаи хадисы, давая к ним иногда религиозно-мистический комментарий. Такие комментарии можно, например, обнаружить в поэме Хадикат ал-хакикат (Сад истины). В ‘ирфане Сана’ивосхваляется разум, так что даже указанное маснави начинается с похвалы разуму, причем подчеркивается, что разум и любовь стоят рядом. Его ‘ирфан носит как бы реалистический характер. Этот поэт, особенно в своих касидах, дает социальные образы эпохи, а иногда критикует их. ‘Ирфан Сана’и берет свое начало в определенном виде аскетизма и шариата, заканчиваясь дарвишеским мистицизмом. «Наилучший порядок (строй)» и «совершенный человек» — вот основные понятия его мистического мировоззрения [178]. Его поэзия — это совершенный образец аскетизма и аллегории. В арабской поэзии мастером этого жанра считался поэт II в. л. х./ VIII в. Абу ал-‘Атахийа. В стихах Сана’иаскетизм, по-видимому, представляет собой начальную форму суфизма. Он был и мастером назидательной мистической литературы, а также мистической лирики. Лучшей формой для такого рода поэзии являются касиды и газели. Его маснави также наполнены поучительным смыслом. Касиды этого автора разнообразны по содержанию: ночные молитвенные бдения, проповедь и назидание, описания весны, восхваление Достохвального, критика современного поэту общества, Благочестивый город, разум и любовь, путь мистических странствий, аскетизм и поиск, обличение зла и т. д.[179] Его стихи с лингвистической точки зрения несут на себе определенный отпечаток архаичного языка хорасанского стиля, но встречаются и новые, свежие образы. Сана’иогромное значение придавал соблюдению размера ‘аруза. В своих касидах и газелях он применяет преимущественно подвижные размеры, создающие впечатление журчания ручейка. Впрочем, встречаются и мягкие, нежные размеры. Даже метрика его маснави Хадикат ал-хакикат такова, что сближает ритмы поэмы и разговорной речи. Захир Фарйаби(598 г. л. х./1201 г.) Это один из тех поэтов, в творчестве которых наметился переход от хорасанского к иракскому стилю. У него плавные и приятные газели, по литературным характеристикам превосходящие даже газели Анвари. Джамал ал-дин Исфахани(588 г. л. х./1192 г.) Это поэт-сочинитель касид, который пытался сблизить касиду и газель. В его произведениях выражается мировоззрение, сходное с ‘ирфаном, а дидактическая часть его стиха приближается к шариату. Анвари(583 г. л. х./1187 г.) Это самый крупный представитель промежуточного стиля. Его стихи, особенно касиды, — яркий образец поэтического стиля рассматриваемой эпохи. Как и Абу ал-Фарадж Руни, он в своих стихах уделял особое внимание научному содержанию, а потому в его касидах переплелись вопросы науки, философии и астрономии. Именно это и делает его стихи сложными для понимания. В его стихах наблюдаются два языковых стиля. Касиды он слагает официальным, парадным стилем, приводит научные аргументы, демонстрирует свою ученость и поэтическое мастерство, что, собственно, и считалось признанным стилем той эпохи. А в кит‘а и газелях этого поэта присутствует простой стиль, используются особые слова и синтаксические конструкции наряду с простой и незамысловатой манерой изложения. Все это придает его стихам простоту и искренность. Его газели говорят о простоте любви. Иными словами, его касиды переполнены плодами работы ума, тогда как в кит‘а он проявляет большой реализм. Газели же стоят между субъективным разумом и реальностью. Они преимущественно четырех направлений: эмпирическое единство любви, телесная характеристика влюбленных, духовная характеристика возлюбленных и диалог. Эти четыре темы повторяются в большинстве газелей поэта. В своих касидах он обращается одновременно к поэтической фантазии и научным знаниям своего времени. Он пытается в каждом байте создать расширенный образ, применяя при этом очень лаконичные языковые средства и устанавливая между мыслями причинные связи. В его поэтическом языке присутствуют параллельные лексемы и грамматические конструкции, намеки и метафоры, слова из лексикона различных слоев общества — от самых низших до ученых мужей, связанные конструкции в предложениях. Все это играет особую роль в его творчестве. Нужно сказать, что в стихах Анваримы видим самый простой и лишенный вычурности язык, какой только существовал в персидской поэзии до того времени. С этой точки зрения его можно сравнить с жившим в VII в. л. х./XIII в. Са‘ди [180]. Мас‘уд-и Са‘д-и Салман(515 г. л. х./1121 г.) Этот поэт разработал стиль так называемой тюремной элегии (хабсийа), что стало, безусловно, новаторством в истории персидской поэзии. Бó льшую часть своих стихов он написал в тюрьме, а потому они эмоционально насыщены. Эти произведения являются одним из тех редких образцов поэзии VI в. л. х./XII в., где поэт столь подробно исследует свой внутренний мир. Его касиды написаны эпическим стилем, причем, даже находясь в заключении, он выражает в них чувство гордости. Изощренные сравнения и параллелизм становятся характерной принадлежностью стиля поэта. Впрочем, имеются мягкие сравнения и прозаичные метафоры [181]. Красноречие Мас‘уд-иоказывало удивительное воздействие на читателя, который внезапно начинал ощущать, что его сердце бьется в унисон с сердцем поэта. Его касиды, ставшие предвестницами газелей последующего периода, отличаются как эпичностью, так и лиричностью. Самыми известными поэтам азербайджанского стиля были Хакании Низами. Хакани(595 г. л. х./1198 г.) Это признанный мастер касиды. Он пишет сложным и зрелым языком, используя многочисленные поэтические тропы и украшения. В его стихах много ссылок на иранские, семитские и христианские источники. В диване во многих стихах поднимаются вопросы науки, астрологии и медицины, что напоминает стиль Абу ал-Фараджа Рунии Анвари. Он так подбирает слова, что между ними возникает смысловая и зрительная (образная) связь, причем некоторые из них можно найти только в стихах этого поэта [182]. В своих стихах он предстает гордым и самолюбивым человеком, что по содержанию напоминает касиды Мас‘уд-и Са‘д-и Салмана. В стихах Хаканивстречаются религиозно-мистические понятия, отсылающие нас к ‘ирфану Сана’и, причем они в большей степени носят шариатский характер и склоняются к аскетизму. Это особенно ярко проявляется в стихах, посвященных описанию Каабы и Пророка ислама (да приветствует Аллах его и его род!). Возможно, именно поэтому некоторые исследователи считают его основоположником индийского стиля [183]. В лексике его стихов присутствуют такие понятия, как «ночь», «солнце», «битва», «пир и вино», «развлечения», а также астрологическая, философская и религиозная лексика. Что касается мелодики стиха, то здесь он использует различные ритмические структуры и даже вводит для этого риторические приемы. Со смысловой стороны в его произведениях, особенно в касидах, присутствуют далекие от субъективизма сравнения и новые, свежие метафоры, а в отдельных байтах он применяет двусмысленные аллегории. Хакани написал маснави Тухфат ал-‘Иракайн (Дар двух Ираков), в которой прибег к довольно сложному языку и стилю касидописания. Но его газели (как и газели Анвари) написаны простым, невычурным языком. Низами Ганджави(599 г. л. х./1202 г.) С точки зрения стиля он близок к Хакани, но основную часть своего творчества посвятил созданию поэм-маснави, причем был настолько успешен в этом, что мало кто из персидских поэтов мог бы похвастаться столь восторженным приемом у читающей публики. Он прежде всего рассказчик, который языком стиха создавал великолепные рифмованные повествования. Его язык очень образен и иллюстративен, великолепно передает весь полет фантазии поэта. Важнейшие его произведения, объединенные под общим названием Хамса (Пятерица), получили всеобщую известность. Поэма Махзан ал-асрар (Кладезь тайн)посвящена мистицизму и аскетизму, Хусрау и Ширин — это лирическая поэма о сасанидском шахе Хусрауи его возлюбленной Ширин, поэма Лайли и Маджнун пересказывает распространенную среди арабских племен легенду, в поэме Хафт пайкар (Семь красавиц), или Бахрам-нама, поэт рассказывает о Бахраме Гуре, а в Искандар-нама — об Искандаре(Александре Македонском). Все пять поэм объединены в один цикл Хамса. Поэт также составил диван касид и газелей. Повествовательный стиль Низамипривлек к себе внимание поэтов более поздних периодов, что стало причиной многочисленных подражаний [184]. Кроме двух перечисленных поэтов из последователей азербайджанского стиля следует отметить еще двух литераторов: Фалаки Ширвании Муджир Билкани. В VI в. л. х./XII в. в персидской поэзии произошли изменения как на уровне мировоззрения и философии поэтов, так и на чисто литературном уровне. Что касается языка поэзии, то здесь еще в определенной степени присутствуют особенности хорасанского стиля. Увеличилась частотность использования арабских слов, новых конструкций и выражений, а также тюркских заимствований. При этом использование слов из архаичного языка, что было свойственно хорасанскому стилю, стало уменьшаться. Изменился и фонетический облик стиха. Что касается содержания, то здесь мы видим большее количество ссылок на айаты Корана, хадисы, различные научные знания, вопросы теологии и философии, а также критическое отношение к истории Ирана. Интересно и то, что поэты стали говорить о некоторых играх, как то: нарды и шахматы. В это время распространены те же мистико-религиозные стихи, жанры самовозвеличивания, жалобы, религиозного рвения и социальной критики. Что касается литературных особенностей, то поэты работали в большинстве известных поэтических форм. Ритмика стиха усложнилась и стала более совершенной. Сложнее и насыщеннее стало и его содержание, что привело к необходимости написания соответствующих комментариев. 3. Иракский стиль (VII—IX вв. л. х./XIII—XV вв.) Этот стиль в VII—IX вв. л. х./XIII—XV вв. преобладал в литературных центрах. Причем в силу того, что в тот период из-за многочисленных войн и смут в восточных регионах царило запустение и литературные центры этой части Иранаутратили былую славу, а литературное творчество переместилось в центральные и западные районы и в Ирак(так называемый «неарабский Ирак»), господствовавший в этих литературных центрах стиль был назван «иракским». Он выделяется своими лексическими особенностями. В нем во множестве применяются лексические заимствования из арабского, тюркского и монгольского языков, в то время как архаичная лексика имеет низкую частотность и постепенно уходит и забывается. Произношение слов стало более мягким, что свидетельствует об упрощении фонетической системы. Что касается ритмики стиха, то метрические неровности сведены к минимуму, а разнообразие размеров ограничивается только самыми благозвучными из них (в употреблении остается примерно 40 стихотворных размеров). В иракском стиле играют особую роль не только размер, но и рифма. Что касается чисто литературной составляющей этого стиля, то его приверженцы преимущественно совершенствовали поэтические тропы и украшения предыдущих эпох. Они использовали выразительные сравнения, соответствующие содержательному наполнению стиха. Так как к тому времени поэзия уже пережила свой панегирический этап, в этих стихах появились ощутимые и наглядные образы общественной жизни. Поэты иракского стиля не стремились привнести какие-либо новшества в литературную традицию, ограничиваясь развитием заложенных предшественниками принципов. Иносказания здесь обычно изящны и не избиты, аллегории часты, причем они составляют характерную особенность стиля ряда поэтов. Поэты очень щепетильны при выборе лексических средств, что особенно проявляется в произведениях таких поэтов, как Са‘дии Хафиз. Находясь под влиянием арабской литературы и культуры, поэты активно прибегали к аллюзиям на арабские священные тексты, предания и притчи. Постоянное усиление влияния религиозного мистицизма на литературные круги способствовало широкому применению поэтами айатов, хадисови суфийских понятий и образов. Аскетическая поэзия Сана’ив иракском стиле превратилась в религиозно-мистическую поэзию ‘Аттараи Мауланы. Иными словами, в этот период развивалась суфийская поэзия. В рамках этого стиля Мауланаподнял на высший уровень религиозную газель, а Са‘ди — лирическую. А за Хафизомзакрепился синтез этих двух видов газели, получивший название «газели ринда» (ринд — «пьяница, кутила, гуляка» — Примеч. пер.). Стихи в иракском стиле писались в основном для богословов, ученых и придворных, покровительствовавших поэзии. Ведь в то время исламские науки доминировали в литературных кругах [185]. Среди значительных поэтов, писавших в иракском стиле, необходимо отметить обладавшего своим особым стилем ‘Аттара(627 г. л. х./ 1229 г.). Он проявил себя в сочинении поэм-маснави и газелей. Ему принадлежат маснави Мусибат-нама (Книга несчастий), Илахи-нама (Божественная книга), Мантик ал-тайр (Беседа птиц)и Хусрау-нама, а также сборник руба‘и Мухтар-нама. В маснави этот поэт не прибегает к сложным литературным украшениям, разве что случайно. Ведь он в рамках суфийской традиции мало обращал внимания на внешний и композиционный строй стиха, сосредотачиваясь на его внутреннем религиозно-мистическом содержании. Поэтому в его поэмах встречаются и откровенно слабые байты, что свидетельствует о невнимании поэта к эстетических вопросам на «горизонтальном» уровне. В его стихах в большом количестве встречаются простые, разговорные выражения, что также несет на себе печать суфийской традиции, которой ‘Аттарследовал. Представляется, что он уделял особое внимание характеристикам, присущим архаичному языку Хорасана, а потому в его произведениях (особенно в маснави) присутствует много слов из этого языка. Что касается книги Беседа птиц, то это совершенный образец иносказательной литературы религиозно-мистического направления. Следует оговориться, что в литературе аллегория может выступать на микро- и макроуровне. На микроуровне она применяется обычно в «горизонтальном» плане, будучи одним из широко употребительных литературных тропов, на макроуровне связана с композицией произведения, т. е. вся композиция повествовательного произведения, поэмы или рассказа обретает иносказательный, аллегорический характер. Здесь за внешним образом скрывается значение религиозного, социального или мистического характера, выраженное в аллегорической форме. Такова книга ‘Аттара Беседа птиц, где за внешним повествованием скрыто особое мистическое содержание. В самой фабуле подспудно присутствуют распространенные понятия и принципы религиозно-мистической литературы. Иными словами, в книге Беседа птиц мы на внешнем уровне находим просто рассказы и повествования, тогда как в них скрыто глубокое сокровенное суфийское учение. Поэт сначала высказывает суфийскую мысль, а затем в развитие и подкрепление ее приводит притчу. Таким образом, композиция рассказа служит выражению и доказательству первоначально высказанной суфийской идеи. Читатель сначала воспринимает внешнюю, повествовательную сторону рассказа, а затем проникает в его сокровенный смысл. Это все тот же стиль изложения Калилы и Димны, в котором сложные мысли выражались посредством животных. ‘Аттартакже использовал животных для аллегорического изображения людей, причем каждая птица в его книге является представителем определенного слоя людей. Очевидно, что ‘Аттарздесь проявил себя как большой социальный психолог. Что касается газелей, то здесь ‘Аттарвыступил в роли продолжателя дела Сана’и. В его диване имеется три типа газелей, а именно: любовные, религиозно-мистические и дарвишеские. Последние представляют собой подвид мистических, но написанных на основе противопоставления общепринятым социальным, религиозным и нравственным нормам и обычаям. В этих произведениях наблюдаются показное безбожие, склонность к христианству и винопитию и т. д. Это свидетельствует о том, что ‘Аттарнеплохо относился к тарикату «маламатийа» (от маламат — «упрек». — Примеч. пер.). Некоторые его газели несут в себе образный смысл, который нуждается в комментарии для более ясного понимания [186]. Са‘ди(691 г. л. х./1292 г.) Са‘дисоздал неподражаемые образцы лирической газели. Отличительная черта его газелей — использование простого и доступного языка, являющегося одновременно образцом красноречия [187]. Пытаясь сделать свой стих проще, он обращает внимание на работы хорасанских поэтов. Даже обращаясь к поэтам, писавшим сложно и вычурно, он принимает во внимание только их простые стихи (например, просто написанные газели Анварии Хакани). Са‘диэкономно и в меру применял литературные украшения и тропы, думая больше о читателе своих стихов. Именно эти особенности стиля позволили назвать его мастером простого, сдержанного стиля. Простота языка позволила поэту пользоваться простым и естественным лексическим запасом, что придавало его стихам характерный облик. Стихи Са‘диоказывают на читателя и слушателя совершенно особое психологическое воздействие. Они воздействуют на него сразу, приводя в восторг и восхищение. Даже синтаксическая структура стихов Са‘динесет на себе эмоциональную нагрузку. В его газелях говорится о самых разных чувствах и переживаниях: о свидании и разлуке, о горести и радости. Поэт настолько мастерски владел персидским языком, что мог выразить в стихах любое человеческое переживание. Об этом ярко свидетельствует его поэтическая книга Бустан. Хотя это назидательная поэма, в ее пятой части Са‘дибросает вызов мастеру эпического жанра из Туса — самому Фирдауси. В Бустане мы находим высочайшего уровня литературные тропы и украшения, что, впрочем, не мешает и этому произведению нести на себе все особенности свойственной Са‘дипоэтической простоты. Касиды Са‘дитакже несут на себе особый отпечаток его таланта. Вместо панегирических стихов он пишет назидательно-проповеднические, обращаясь иногда к понятиям из ‘ирфана. Простой язык и новое содержание заложили основу изменений в стиле персидской касиды, которые в его время оказались невиданным новшеством. После того как традиционная газель покинула литературную арену, ее место заняли касиды Са‘ди. Маулави(672 г. л. х./1273 г.) Он довел до высшей степени развития религиозно-мистическую газель, причем после него никто не сочинял таких газелей в рамках персидской литературы. Впрочем, он известен не только как мастер газели, но и как автор Маснави. Язык его произведений несет на себе отпечаток хорасанской лексической нормы. Поэт в своих газелях уделяет больше внимание ритмической структуре стиха, а потому часто прибегает к словесным и синтаксическим повторам, а также к внутренним рифмам. Представляется, что он более всех персидских поэтов использовал разнообразные поэтические размеры ‘аруза (примерно 48 размеров) [188]. Основные черты его поэзии — это сильная ритмическая структура, отображение реальности, достоверность, влияние на стиль красноречия, оптимизм, введение новых мистических понятий и сравнений, значительное использование литературных аллюзий, применение символического языка и обращение к ‘ирфану с эпической внутренней структурой [189]. Его газели, которые часто подписывались именем его суфийского наставника Шамса Табризи, наполнены особыми восторженными движениями души. Он в большинстве случаев отождествляет себя с Шамсоми пишет от его имени. В некоторых стихах он использует подпись «Хамуш» (молчащий), что, возможно, свидетельствует о том, что поэт часто писал от имени своего наставника, скрывая свою идентичность. Особенностью стиля Маулавиявляется его новаторство в мистическом содержании поэзии. Суфии прошлого говорили о мистических темах только в рамках литературных традиций, тогда как Маулависамостоятельно ввел в эту поэзию понятия дарвишеских радений, дарвишеских обрядов кружений и танца под флейту. Поэт создал особый, неразрывный мир чувств, мыслей и языка с новым радостным внутренним ритмом [190]. Желая выразить свое особое, приподнятое настроение, он использует новые, изысканные литературные образы, которые в своем роде неповторимы. Иногда его газели выходят за пределы обычного объема, достигая 30 байтов, а иногда газель начинает превращаться в касиду. В своей газели поэт порой обращается к повествованию, которое у него обретает форму маснави. Первая и главная особенность Маснави Маулави —разнообразие содержания. Он затрагивает мистические, религиозные, нравственные, а иногда и психологические вопросы. В большей части глав Маснави представлены рассказы, позаимствованные преимущественно из коранических преданий о пророках. Кроме того, там присутствуют в большом количестве также айаты и хадисы, которые поэт комментирует и толкует в мистическом духе. Большинство повествований носят характер притч, причем некоторые из них заимствованы из Калилы и Димны, а другие — из произведений Ибн Сины, Сана’и, Низамии ‘Аттара. Видимо, он использовал и рассказы бродячих дарвишей, заходивших в Конью. Источники сказок и притч, приведенных в Маснави, собраны в одну книгу проф. Фурузанфаром. Язык рассказов Маснави доступный, полуразговорный, но при необходимости он усложняется и становится более литературным, что, впрочем, не делает его излишне усложненным и недоступным для понимания. Маулавииспользует разговорный язык во всех своих произведениях, даже в прозаических. Смещение элементов литературного и разговорного стилей — особенность манеры письма Маулави. Что касается содержательной составляющей его работ, то помимо мистического учения в Маснави нашли свое отражение и некоторые перипетии жизни самого поэта. Он и сам в Маснави говорит: Друзья, послушайте этот рассказ, Ведь это правда о нашей жизни. В силу вышеупомянутой особенности творчества поэта многие его указания носят характер исторических свидетельств. Всякий раз, когда в Маснави появляется Шамс (как непосредственно, так и в аллегорическом плане), речь поэта приобретает возвышенный характер, превращаясь в газель. Если изучить все стороны биографии Маулави, можно обнаружить указание на различные события его жизни в повествованиях Маснави (зависть отрицателей к религиозным вождям, сатира на великих мистиков и т. д.). Эти моменты получили широкое отражение в Маснави, и в жизни самого поэта их было немало. Кроме Са‘ди, ‘Аттараи Маулавив иракском стиле работали еще несколько крупных поэтов. Фахр ал-дин ‘Ираки(680 г. л. х./ 1281 г.) был мастером газели и маснави, ему удалось включить газель в маснави. Амир Хусрау Дихливи(725 г. л. х./1324 г.), известный поэт Индии, получивший прозвище «Тути-йи Хинд» («Индийский попугай»), прославился не поэтическим стилем, а своими теориями старых стилей и литературной критикой, что нашло отражение в его книге Гуррат ал-камал [191]. Также упомянем Хасана Дихливи(777 г. л. х./1375 г.), прозванного «индийским Са‘ди». После того как лирическая газель достигла наивысшей степени своего развития у Са‘ди, а религиозное мистическая газель — у Маулави, в VIII в. л. х./XIV в. начался естественный процесс синтеза этих двух типов газели — новое веяние в развитии поэзии иракского стиля. Данный процесс достиг своего апогея в творчестве Хафиза, хотя были и другие поэты, которые шли в том же направлении. К ним относятся такие литераторы, как Аухади Марага’и(738 г. л. х./1337 г.), ‘Имад Факих(773 г. л. х./1371 г.), Салман Саваджи(778 г. л. х./1376 г.) и Насир Бухари(779 г. л. х./1377 г.). Но значительно выше их стоят Хваджу Кирмани(735 г. л. х./1334 г.) и Хафиз Ширази(792 или 793 г. л. х./ 1389 или 1390 г.). Несмотря на некоторые оценки, Хваджу Кирманине был разработчиком особого поэтического стиля. Он шел по пути, проторенному его предшественниками, и эта его подражательная манера позволила современникам дать ему прозвище «Нахлбанд-и шу‘ара» («Делающий искусственные цветы среди поэтов») [192]. Он, вслед за Низами, обращался к рифмованным повествованиям. Его книга Раузат ал-анвар (Сад света)написана в подражание книге Махзан ал-асрар (Кладезь тайн)Низами, Гул ва науруз (Цветок и Новый год) — Хусрау и Ширин, а Хума и Хумайун — в стиле и в размере Искандар-нама Низами. Отличие его работ от произведений Низамизаключается в том, что Хваджуписал проще, причем язык его произведений с точки зрения простоты стиля иногда становился сравнимым с поэмой Вис и Рамин [193]. В своих мистических касидах Хваджуобращается к наследию Сана’и, но не достигает зрелого уровня поэтического языка последнего. При этом он даже дал поэтический ответ на некоторые касиды Сана’иназидательного и исследовательского характера. В целом в его газелях можно обнаружить признаки индивидуального стиля. Он обращался к творчеству Са‘дии придавал своим стихам особую индивидуальность, используя различные поэтические тропы, как то: аллегория, метафора, иносказание и аллюзия. Основными понятиями его поэзии являются «непрочность мира», «широта души», «опьянение и гульба», что можно считать определенным новаторством по сравнению с эпохой Са‘ди. Хафиз (792—793 гг. л. х./1389—1390 гг.) Это крупнейший персидский поэт VIII в. л. х./XIV в. с
|
