Религиозно-мистическая философия

Зарождение богоискателя-«веховца» Бердяева явилась одной из ранних разновидностей экзистенциализма. В работах «Новое религиозное сознание и общественность» (1907), «Философия свободы» (1911), «Смысл творче­ства. Опыт оправдания человека» (1916) и других Бер­дяев противопоставлял личность обществу, воспевал одинокую, замкнутую личность, ушедшую в самопознание утверждал, что личность первичнее бытия, что ей должно принадлежать центральное место в новом религиозном сознании. При этом Бердяев выдавал себя защитника «обновленного» или «универсального христианства», превосходящего «догматическое» или традиционное христианство» и базирующегося на «творческом откровении» личности. Источником философий онобъявлял «интуицию бытия», утверждая, что «религиозное откровение для философа есть интуиция философа, что «философия имеет жизненно-религиозное питание» (Н. А Бердяев, Смысл творчества. М., 1916, стр. 46, 47). Развивая экзистенциалистские идеи, Бердяев доказывал, что «тайна личности невыразима», что «окончательно преодоление одиночества происходит лишь в мистическом опыте, где все во мне и я во всем». Бердяев утверждал, что существуют два мира — «высший» (или духовный) и «низший» (физический мир), что не только человек нуждается в боге, но и бог в человеке, что высшее значение человека заключается в «откровении творчества» и в обращении к вечному богу. Окружающую реальность он объявил «символической», «вторичной» «отраженной» от божественного бытия, продуктом «грехопадения».

Существующий мир Бердяев рассматривал как «зло», от которого надо избавиться. «Свобода от мира — пафос моей книги», — заявлял Бердяев в работе «Смысл творчества». Отсюда следовал религиозно-мистический вывод о том, что «смысл истории в искуплении греха в преодолении «иррациональной свободы» через «творчество личности», через страдания, жертвы и мистиче­ское совершенствование личности. Если под «рациональ­ной свободой» Бердяев понимал исполнение человеком морального долга, то под «иррациональной свободой» он подразумевал свободу «несотворенную», которая, согласно его учению, извечно заложена в небытии, предшествует богу и бытию и несет в себе как добро, так и зло. Ответственность за зло как проявление «иррациональной свободы» всецело несет личность, а не бог. При этом сама личность истолковывалась как спиритуали­стическое, а не социально-историческое явление. Лич­ность, по Бердяеву, имеет большую ценность, чем общество и государство, она должна защищать свою духовную свободу и от общества, и от государства, и от семьи, и от церкви.

Всемирный общественно-исторический процесс, со­гласно Бердяеву, есть действие трех сил — бога, судьбы и человеческой свободы, где личность представляет со­бой арену иррациональных сил истории. Здесь не может быть каких-либо законов и разумного смысла. С этих позиций субъективизма и иррационализма Бердяев нападал на марксистское учение о классовой борьбе и революционном преобразовании мира, на научный со­циализм, диалектический и исторический материализм. Все это логически привело Бердяева в белоэмигрантщину..

В своих произведениях периода богоискательства — «Апокалиптический социализм» (1910), «Два града» (1911), «Философия хозяйства» (1912), «Свет невечер­ний» (1917) и других — С. Н. Булгаков ополчался против марксистского учения, клеветнически утверждая, что материализм и атеизм уничто­жают индивидуальность, превращают человеческое общество в «муравейник». С целью опровержения мар­ксизма он сравнивал идеи научного социализма с хри­стианской хилиастической утопией, пролетарскую

рево­люционность — с религиозной эсхатологией, учение Маркса о пролетариате как могильщике капитализма — с религиозным иудейским учением об избранном богом народе, теорию обнищания пролетариата в буржуазном обществе — с концепцией мессианских страданий и мук, учение марксизма о социальной революции — с религиозно-мистическим энтузиазмом и т. д. и т. п.

По Булгакову, истина познается через мистический опыт и религиозные переживания, наитие и интуицию. Поэтому философия должна быть обогащена религиоз­ным опытом и откровением, задача ее — разработка уче­ния о «богочеловеке», поиски «града божьего».

В своих трудах Булгаков много говорит о «трех ипо­стасях», о «божественной и тварной Софии», о «сата­нинских соблазнах», «грехопадении и искуплении», о чу­дотворных знамениях, о воскрешении и преображении. Вся эта мистика была выдвинута им для того, чтобы подправить устаревшие христианские догматы, обновить христианское вероучение.

Разного рода религиозно-мистические идеи развивали и другие «веховцы» — С. Л. Франк, М. О. Гершензон, богоискатели Н. Минский и реакционный писатель Мережковский, выступивший с инсинуациями против рево­люционного народа, написавший такие реакционные произведения, как «Грядущий хам» (1906), «Христос и Антихрист» (1896—1905), проповедовавший учение о богочеловечестве.