Зимовец А.А. 20 страница
– Шлюссель-башни останутся на месте, а…
Кнехты держали Бурцева за руки. Ноги были свободны.
Начали!
Он не крикнул. Просто кивнул, дозволяя дружине… Разрешая…
И начал сам.
Перекат. Захват ногой за шею. Первый кнехт, нелепо размахивая руками, валится на ближайшего автоматчика – того, что слева от Зальцмана. Резкий разворот, удар коленом в ухо – и второй кнехт распластался под повозкой.
А подрукавный ножичек Джеймса уже мелькнул в воздухе. И медленно-медленно оседает эсэсовец, что стоял от Зальцмана справа. Падает, хрипя, держась за шею. И – фонтан крови из перебитой артерии. И рукоять кинжала под ухом.
Другого автоматчика прижимает к земле Освальд. «Шмайсер» валяется в стороне. Пан яростно лупит фашиста с обоих рук. Вымещает злобу за…
– За усы! За усы! За усы! – брызжет слюной разъяренный шляхтич.
Бой на арсенальном дворе кипит вовсю.
Гаврила и Дмитрий, за неимением иного оружия, отмахиваются оглобельками. Джеймс и дядька Адам схватили орудийный банник и шомпол. Збыслав двумя руками швыряет тяжелые каменные ядра.
– Живыми! Живыми брать! – орет бригаденфюрер Зальцман.
А сам расстегивает кобуру. Что ж, стрелять ведь можно и не на поражение. Пулей ведь можно не только убить, но и ранить, обездвижить.
«Вальтер» – в руке эсэсовского магистра. А у Бурцева пистолета за пазухой нет. Зато под рукой – открытый короб с чесноком. И не случайно при первом взгляде на шипастого «ежика» у Бурцева возникла ассоциация с сюррикеном. Для метания на небольшое расстояние эта железная колючка вполне сгодится. Ничуть не хуже, чем ножик брави. Кувыркаясь, заточенная и увесистая «чесночина» полетела в цель. Целью было искаженное лицо эсэсовского бригаденфюрера.
Шип ударил в глаз. Эсэсовец взревел, бросил оружие, вскинул руки к лицу.
Бригаденфюрер голосил громко. Но о том, что противника непременно следует брать живьем, Томас Зальцман больше не кричал. Этим воспользовались.
– Готт мит унс! – проорали над самым ухом Бурцева.
И Бурцев едва успел откатиться от меча Фридриха фон Валленрода. Рубящий удар был страшен. Тяжелый клинок орденского маршала обрушился вниз, словно желая рассечь надвое повозку вместе с ненавистным врагом. Меч вошел глубоко в дерево. Застрял.
Прежде чем тевтон вырвал клинок из дощатого борта, Бурцев обхватил двумя руками стальной назатыльник маршальского шлема. И что было сил пригнул, вдавил, макнул рыцаря. Мордой в ящик с чесноком. Забрало на шлеме все еще было поднято. Ящик – открыт. Острые шипы торчали как гвозди.
Фон Валленрод взвыл, отскочил, споткнулся, упал, грохоча доспехом. Под открытым забралом – кровища. Изодранное, исколотое лицо. Похоже, глаза свои счастливчик маршал снова сберег. Чудом. А вот образину попортил окончательно. Шрамов на маршальском лице теперь основательно прибавится. Столько, что затеряется даже след от лопатки.
А тевтоны наседали. На подмогу отовсюду бежали кнехты, рыцари. В эсэсовском лагере тоже засуетились. Послышались команды. Взревели моторы. Стрельбы пока не было. Приказ Зальцмана, вероятно…
Ладно, стрельбу ведь можно устроить и самим.
Бурцев скатился с повозки. Подхватил «шмайсер» эсэсовца, которого уже успел придушить Освальд, шуганул нападавших частыми короткими очередями.
Четверо упали. Остальные тевтоны отхлынули. Кнехты бросились врассыпную. Рыцари отступали более организовано. Особенно вон те две группки. Одна выцепила из-под огня орущего тевтонского маршала. Другая – тащила вопящего эсэсовского бригаденфюрера. Бурцев выбрал вторую. Ее он поливал из «шмайсера» щедро, от всей души. Пока не кончились патроны.
А как кончились – поднял «шмайсер» второго эсэсовца, того, что валялся в луже крови. С ножом в шее. И – снова. И – до последнего патрона.
И неподвижной безжизненной грудой лежали две дюжины закованных в латы тел. И среди белых и серых плащей с черными крестами темнело изрешеченное пятно эсэсовской формы. Магистр эзотерической службы СС и шлюссель-менш Томас Зальцман не шевелился. Магистр-бригаденфюрер смотрел в небо вытекшим глазом.
Тевтоны не знали, что делать. Выглядывали из укрытий, не решаясь пустить стрелу, арбалетчики. Рыцари замерли у поданных оруженосцами лошадей. Эсэсовцев смерть бригаденфюрера тоже ввела в состояние ступора. Все! Главное дело сделано. Можно сматываться. Но прежде…
Бурцев уже вытаскивал зажигалку из кармана фрица. Возвращал трофей. Вернул. Крикнул:
– Держите коней покрепче!
Щелк-щелк-щелк…
– Эй, там, от бомбард отойдите!
Огонек. Факел. Огонь…
Перемазанные маслом и порохом тряпки на палке вспыхнули шкварчащим, плюющимся пламенем. Дым и искры – во все стороны. Как новогодний фейерверк.
Прикрыв глаза ладонью, Бурцев крутнулся между повозками.
Вот! Затравочные отверстия бомбард! Первое, второе, третье…
Глава 66
Сначала бабахнули орудия, нацеленные на «мессершмиты». Одно и – с полусекундным, с четвертьсекундным опозданием – второе.
Видно было, как бомбарды плюнулись огнем и дымом. Как вылетели из стволов тряпичные пробки. Как подпрыгнули от жуткой отдачи, теряя борта и колеса, повозки, к которым крепились пушки. Как всполошились и едва не сорвались с места – насилу удержали! – упряжные кони.
Слышно было гудение воздуха…
И удар.
И жуткий скрежет на мини-аэродроме цайткоманды.
Первое каменное ядро снесло деревянный щит, порвало проволочные заграждения, походя разворотило, разнесло хвост ближайшего самолета…
Полетела каменная крошка и искореженные рулевые плоскости. Дернулась и провернулась вокруг своей оси легкая крылатая машина.
Ядро не отскочило, понеслось дальше. Шарахнуло в левый бок второго «мессершмита». Разорвало и вспучило потроха, вышибло наружу всю начинку фюзеляжа.
Самолет с перебитым хребтом, почти переломленный пополам, завалился на правое крыло. Левое, поднятое к небу, словно умоляло: «Не надо больше, не бейте!»
Ударили… На «мессеры» обрушился еще один каменный снаряд.
С первого – бесхвостого уже самолета – вместе с фрагментами обшивки слетели винт и фонарь кабины. Второму переломило и отбросило задранное крыло с черным фашистским крестом. Крыло зашвырнуло в «колючку», где оно и осталось висеть, покачиваясь в накренившейся сетке ограждений.
Расплескавшееся топливо не вспыхнуло, боезапас не сдетонировал, самолеты не взорвались, не загорелись. И все равно… Вряд ли эти две птахи с крестами смогут когда-нибудь подняться в воздух. Взгужевежевская авиация цайткоманды была уничтожена.
Грохнула третья бомбарда. На этот раз ядро впечаталось в ворота частокола. Может, ворота эти и способны были выдержать удар тарана, но не пушечный выстрел прямой наводкой, да с такой дистанции. Дубовый засов раскололся в щепу. Одна воротная створка распахнулась. Вторая упала, сорванная с петель.
Вот и свободен путь к отступлению!
Что ж, мы еще вернемся, Взгужевежа. Рано или поздно. Вернемся, чтобы использовать сокрытую в тебе магическую мощь. Чтобы самим открыть дверь времен, которая не поддастся теперь эзотерической службе СС. Когда поднакопим сил – вернемся. А пока…
– Уходим! – приказал Бурцев.
Убегаем. Улетаем…
Две повозки рванули к разбитым воротам. В первую – с не разряженной еще многостволкой органа смерти – вповалку попадали Освальд, Дмитрий и Бурцев с горящим факелом. Збыслав, стоя на козлах, нахлестывал вожжами обезумевших лошадей.
Во второй повозке, с грузом шипастого чеснока что-то дико орал, правя упряжкой, Гаврила. Джеймс и дядька Адам навалились на короб с колючим железом, ожидая команды. У брави за поясом торчал окровавленный нож – и когда схватить-то успел!
Упряжки поравнялись и шли ноздря в ноздрю.
Немцы очухались. Несколько тевтонских всадников уже скакали наперерез. Мчались вдогонку два «Цундаппа». Скакал на ухабах и рытвинах крытый брезентом грузовик. И беглецы, и преследователи проносились мимо порохового склада. И именно туда смотрели сейчас стволы риболды.
– Эх, тачанка-растачанка! – с яростным весельем, во все горло, проорал Бурцев.
И ткнул факелом в запальные отверстия органа смерти.
Дружно пыхнули двенадцать стволов. Рухнули на полном скаку два всадника. Но не им предназначался этот залп. Хоть одна раскаленная картечина да должна была бы залететь. Залетела! В пороховой схрон тевтонской артиллерии!
Взрыв. Взрывище.
Грохот. Грохотище.
Огонь и клубы черного дыма.
И куски дерева, и искры, дождем сыплющиеся с неба.
Тевтонов и эсэсовцев, оказавшихся поблизости, разметало как игрушечных солдатиков.
А коней беглецов подхлестнуло лучше любой плети.
Обе телеги мигом оказались у ворот.
Первой, словно выброшенная вперед реактивной тягой, неслась «повозка войны» с дымящимися стволами тотеноргела. За ней грохотала телега с чесноком.
И только теперь ударили пулеметы с вышек над кратером раскопа. Застрекотали автоматы. Засвистели арбалетные болты. Немцы поняли: добыча уходила. И упускать добычу немцы не собирались. Может, на этот счет тоже имелся приказ бригаденфюрера. А может, приказы уже отдавали другие командиры.
Только стрелять немцам приходилось вслепую – густой дым над пороховым складом непроглядной завесой прикрывал беглецов.
Сухо стукнула в деревянный борт повозки пуля. Еще одна оцарапала плечо Гавриле. Звякнул об орган смерти арбалетный болт…
Поздно! Вот они, ворота! Близко уже!
– Кидай чеснок! – крикнул Бурцев.
Джеймс и дядька Адам опрокинули тяжелый короб с колючим железом.
А большего и не требовалось.
Тряская скачка сделала свое дело: с задней повозки посыпались заточенные «ежи». Закрывая проход.
Какой-то отчаянный кнехт из привратной стражи забежал вперед, прыгнул перед лошадьми Збыслава, пытаясь перехватить, остановить, задержать.
Куда там! Вцепившегося в упряжь смельчака протащило с полдюжины метров, бросило оземь, растоптало, раздавило… Колеса переехали по стеганой черной куртке.
Следом пронеслась вторая повозка, разбрасывая заточенные кусочки металла, щедро засеивая пространство позади железным чесноком.
Глава 67
Уже на выезде одну лошадь из второй упряжки все же задело пулей. Уцелевшие, хрипя и фыркая, поволокли несчастное животное за собой. Ход замедлился. Ненадолго, впрочем. Джеймс взмахнул ножом. Обвисли обрезанные ремни. Зычно гикнул, хлестнул вожжами Гаврила. Повозка понеслась дальше.
Брошенная лошадь осталась лежать поперек дороги. Ржет – жалобно, будто человек. Порывается встать и не может уже.
Что ж, будет еще одно препятствие…
А из дыма к воротам бежали, скакали, ехали… Кнехты, тевтонские рыцари, эсэсовцы цайткоманды.
Но у ворот немцам пришлось резко сбавить темп.
Влетели в россыпь чеснока три конных орденских брата. Рухнули на полном скаку. Ругаясь, откатились от бьющихся на земле коней – покалеченных, не годных больше ни к бою, ни к скачке, ни к работе.
Заорали, пропоров ноги, двое пеших кнехтов.
Осел на спущенных шинах, вильнул в сторону и перевернулся «Цундапп», не притормозивший вовремя.
Ворота были слишком узкой горловиной. И ни обойти, ни объехать. И вся горловина запечатана острым металлом.
Кто-то лез через тын и прыгал вниз. Тевтонские рыцари и эсэсовские офицеры орали, гоня кнехтов на уборку чеснока. Но шипастых гостинцев – много, слишком много, и расчистка дороги затягивалась.
На помощь спешил тягач, чьи гусеницы могли бы смять «чесночные» жала и проложить дорогу. Или развалить частокол, проделать в бревенчатой стене новый проход. Но тягач – медлителен. А беглецы – далеко.
Беглецы уже скрылись за поворотом. И останавливаться не собирались.
Задержались только у заставы. Ненадолго совсем – покидать в повозки трофейное оружие, посадить Аделаиду и Ядвигу, положить на соломенную подстилку Скирва с отбитыми потрохами, перегородить за собой бревном дорогу.
Дальше скакали в сопровождении всадников. Впереди – зорким головным дозором неслись Бурангул с луком, Сыма Цзян со «шмайсером», Вальтер с арбалетами.
Возле повозок бежали запасные кони. На привязи, налегке. На тот случай, если вдруг придется бросать груз и сворачивать в лес, спасаться верхами. На крайний, на самый крайний случай.
Сразу за заставой, где по обочинам тракта начинался путаный лабиринт окольных дорожек и тропок, свернули на неприметный проселок – так затеряться легче. И еще свернули. И еще, и еще… Следов-то вокруг немцы, ударными темпами обживающие Взгужевежевское урочище, наоставляли уйму. Всяких разных следов – гусеницы, колеса, копыта… Авось теперь сами запутаются. Авось не вдруг и отыщут.
И правда, погоня вроде отстала. А может, и не было настоящей погони-то. У германцев сейчас других забот хватает. Смерть фашистского бригаденфюрера. Смерть тевтонского маршала…
Коням позволили сбавить темп. Пусть отдохнут немного, сердечные.
Бурцев ехал в арьергарде. На повозке с риболдой, которой по-прежнему правил Збыслав. Расположившись сзади, Бурцев прикрывал отход. Благо – было чем.
На двенадцать – пустых уже – стволов органа смерти теперь водружен и примотан за сошки один-единственный ствол. Пулеметный. «MG-42» ствол. Так что – не хухры-мухры. Так что теперь – да, настоящая тачанка теперь. Беспощадная повозка смерти. Колесница не хуже цайткомандовских.
И под рукой – несколько гранат. И «шмайсеры» с запасными магазинами.
Конечно, так воевать можно… А повоевать еще придется. Покуда не выбрались с оккупированных добжиньских земель.
И все же на душе – легко. Неведомая операция «Танненберг» у фашиков пойдет отныне вкривь и вкось. Было такое подозрение. Кстати… Танненберг. Танненберг… Любопытно – что за название?
– Скирв! – окликнул Бурцев.
– Чего?! – отозвался жмудин с передней повозки.
– Не слыхал, Танненберг – это что? Это где?
– Слыхал, как не слыхать. – Скирв приподнялся на локте. – Деревенька такая возле речки Моржанки и Любень-озера. Проходили мы мимо тех мест.
– И чем же она примечательна?
– Да так, собственно, ничего особенного. Деревня – и деревня.
– Немцы там есть?
– Не видели мы. Хотя, может, и есть. Мы ведь в Грюнвальдском лесу таились, а к жилью человеческому не выходили.
– Погоди-погоди, как ты сказал?! – встрепенулся Бурцев. – В каком лесу?!
– В Грюнвальдском. Там рядышком другое поселение есть – Грюнвальд. Оттого и лес так прозвали. А что?
– Ничего…
Бурцев задумался. Грюнвальд, значит? Вот это уже знакомое название. Как же, как же… Грюнвальдская битва. В которой, помнится, поляки, русичи, литовцы и татары совместными усилиями ломали хребет Тевтонскому ордену.
Ну да! Пятнадцатый век. Начало… 1410 год. Все сходится. Само сражение, надо полагать, еще впереди. Но ждать осталось недолго.
И чем она закончится теперь, интересно, битва эта? Если при новом хронологическом раскладе на стороне тевтонов выступит цайткоманда. Грозная сила. «Небесное воинство» изломанного креста. «Хранители Гроба». И свастики.
А на другой стороне? Кто будет там?
Что-то подсказывало Бурцеву: путь, начатый в Шварцвальде, неминуемо пройдет и через Грюнвальд. Либо через его окрестности. Через пресловутый Танненберг, к примеру. Но это потом. А сейчас…
Сзади показались всадники. Вынырнули из-за поворота целой толпой. Над шлемами с опущенными забралами – белая хоругвь. На хоругви – черный тевтонский крест.
Между рыцарями ордена Святой Марии затесался фашистский мотоцикл с коляской. На коляске – тоже крест. Тоже черный.
Погоня! Все-таки погоня! Какой-то из рассыпавшихся по окрестностям Взгужевежевских отрядов настиг беглецов. Или просто – случайная встреча?
Не важно.
– Ходу! – крикнул Бурцев.
И прильнул к пулемету… Конец
Примечания
Вид шлема, распространенный в четырнадцатом веке. (обратно)
Бой у горы Моргартен произошел в 1315 году, битва неподалеку от городка Лаупена – в 1339 году. В обоих сражениях швейцарцы одержали победу над рыцарским войском. Причем поражение при Моргартене потерпел дядя Леопольда Австрийского Леопольд Баварский. (обратно)
Личный отряд рыцаря, состоящий из нескольких слуг, оруженосцев и стрелков. (обратно)
Боевая единица крупных феодалов, в которую входили несколько «копий». (обратно)
Речь идет о великом церковном расколе, разгар которого пришелся на начало пятнадцатого столетия. Каждый из вышеупомянутых церковных деятелей имел поддержку в различных регионах Европы и ни один не желал уступать папства конкурентам. Александр V являлся папой в 1409-1410 гг., Григорий XII – в 1406-1415 гг., Бенедикт XIII – в 1394-1417 гг. (обратно)
Реальный Эбергард IV Добрый родился в 1364, умер в 1417 году. (обратно)
Реальному императору Рупрехту Пфальцскому в 1410 году было 58 лет. (обратно)
Речь идет о так называемой «Золотой булле» 1356 года, в которой Карл IV (1347-1378 гг.) подтвердил полномочия коллегии из семи курфюрстов выбирать императора большинством голосов. Кроме того, «Золотая булла» закрепляла за субъектами империи ряд политических и экономических прав. По сути, булла значительно укрепляла власть князей-курфюрстов и сводила к минимуму верховную императорскую власть в Священной Римской империи. (обратно)
Реальный Александр V скончался в мае 1410 года. (обратно)
Столица Тевтонского ордена с 1309 года. (обратно)
Настоящий Рупрехт Пфальцский умер 18 мая 1410 года. (обратно)
Дети, церковь, кухня (нем.). (обратно)
Устройство, использовавшееся для заряжания арбалетов в Европе. (обратно)
Описанный выше полуавтоматический самострел со скорострельностью один выстрел менее чем за полторы секунды использовался в Китае с одиннадцатого века. А согласно некоторым источникам, был известен и ранее. Об эффективности этого простого оружия свидетельствует тот факт, что оно применялось китайцами до конца XIX века. В частности, арбалетчики участвовали в боевых действиях во время китайско-японской войны. (обратно)
Немецкий полугусеничный тягач времен Второй мировой войны, способный тянуть на прицепе 18 тонн. В германской армии использовался для перевозки тяжелых гаубиц и эвакуации подбитых или вышедших из строя танков. (обратно)
Жмудины или жемайтины – предки современных литовцев – свободолюбивое прибалтийское племя, занимавшее территорию между владениями Тевтонского и Ливонского орденов и Литовского княжества. Жемайтины неоднократно восставали против тевтонов. Борьба за Жемайтию стала одной из причин войны ордена с Литвой и Польшей. (обратно)
В пятнадцатом веке в состав Великого Княжества Литовского входили русские территории. (обратно)
Река на границы Польши и Пруссии. (обратно)
В конце XIV века и в XV столетии подобные осадные орудия были довольно распространенными и, в отличие от русской Царь-пушки, часто использовались в реальных боевых операциях. Известно, к примеру, что Нюрнбергская бомбарда «Кримгильда», весила около трех с половиной тонн. Для перевозки такой пушки с десятком ядер, необходимым запасом пороха и инструментов, а также артиллерийской обслугой требовалось больше полусотни лошадей и волов. «Бешеную Грету» должен был везти еще более внушительный обоз. При этом, согласно некоторым источникам, ствол бомбарды во время похода разбирался на две части, а каждое ядро приходилось перевозить на отдельной повозке.
Такие же сложности возникали при транспортировке Гентской пятиметровой бомбарды, весившей более 13 тонн и имевшей калибр около 64 см, а также некоторых французских орудий весом в 14-15 тонн, которые стреляли ядрами более 400 килограммов.
Впрочем, имелись в те времена и пушки повнушительнее. Так, люксембургская бомбарда весила около 24 тонн и метала ядра диаметром более 75 см. Длина ее ствола составляла почти пять с половиной метров. А во время штурма Константинополя войсками султана Магомета ужас на защитников города наводило 32-тонное орудие с калибром 90 см. По некоторым данным, у турков имелись также бомбарды, метавшие ядра диаметром 122 см. (обратно) Оглавление Пролог Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5 Глава 6 Глава 7 Глава 8 Глава 9 Глава 10 Глава 11 Глава 12 Глава 13 Глава 14 Глава 15 Глава 16 Глава 17 Глава 18 Глава 19 Глава 20 Глава 21 Глава 22 Глава 23 Глава 24 Глава 25 Глава 26 Глава 27 Глава 28 Глава 29 Глава 30 Глава 31 Глава 32 Глава 33 Глава 34 Глава 35 Глава 36 Глава 37 Глава 38 Глава 39 Глава 40 Глава 41 Глава 42 Глава 43 Глава 44 Глава 45 Глава 46 Глава 47 Глава 48 Глава 49 Глава 50 Глава 51 Глава 52 Глава 53 Глава 54 Глава 55 Глава 56 Глава 57 Глава 58 Глава 59 Глава 60 Глава 61 Глава 62 Глава 63 Глава 64 Глава 65 Глава 66 Глава 67 Зимовец А.А.
Методические указания на модульной основе к практическим занятиям по дисциплине «Экология прибрежных территорий» для студентов 3 курса
Направление подготовки бакалавров 05.03.02 «География»
Ростов-на-Дону
Методические указания разработаны к.г.н., преподавателем кафедры физической географии, экологии и охраны природы Зимовец А.А.
Рецензент проф., д.г.н. Федоров Ю.А.
Печатается в соответствии с решением кафедры физической географии, экологии и охраны природы Института Наук о Земле ЮФУ, протокол № 1 от 01.09.2014 г.
Рассмотрено и рекомендовано к печати на учебно-методическом совете Института наук о Земле ЮФУ, протокол № 1 от 30.09.2014 г.
|
