Эволюционные и революционные пути. — Сторонники и про­тивники реформ. — Предпосылки революции. — Война и кризис в стране. — Революция и новые органы власти

С точки зрения марксизма социальные революции — необходи­мый, закономерный результат классовой борьбы в антагонистиче­ских формациях, они разрушают старый, отживший общественный строй и расчищают путь к утверждению нового, более прогрессив­ного общественного строя. Следовательно, все социальные рево­люции неизбежны и прогрессивны.

Сторонники цивилизационного подхода к истории напоминают что некоторые страны обошлись без революций, — например, Индия, Канада, Австралия, — и это не помешало их успешному развитию. На этом основании подвергаются сомнению выводы о ре­волюциях как общеисторической закономерности и их прогрессивной роли в развитии человечества.

Были ли объективно неизбежны российские революции 1917 г., сопровождающиеся грандиозной ломкой многовекового жизненно­го уклада, или это случайный результат определенных политиче­ских сил? Почему Россия не удержалась на пути, по которому уже столетия шла Европа и Америка, а свернула на не проверенную ис­торией дорогу, которая привела ее к глубочайшему кризису?

В истории каждой страны бывают периоды, когда назревшие проблемы ее развития неизбежно должны разрешаться любым спо­собом. Если же реформистский путь неизбежных преобразований оказывается неосуществленным, то объективная необходимость пробивает себе дорогу через революции, которые, расчищая путь для прогресса, вместе с тем производят немалые разрушения в об­ществе, неся ожесточение, крушение человеческих судеб, а неред­ко и крупные жертвы.

Теоретические рассуждения приводят к предположению, что Россия могла избежать революций 1917 г., но при условии, во-пер­вых, если бы реформа 1861 г. не только юридически освободила крестьян от крепостной зависимости, но и наделила их землей, во-вторых, земская реформа 1864 г. завершилась бы созданием в России представительного законодательного органа типа Государ­ственной думы, в-третьих, радикальная аграрная реформа, вроде столыпинской, была бы проведена на несколько десятилетий рань­ше и доведена до своего логического завершения. Своевременное осуществление этих преобразований зависело от поведения рос­сийских властей.

В России правящие “верхи” господствовали особенно грубо и цинично. За исключением немногих своих представителей, они препятствовали мирному разрешению назревающих проблем, а вы­нужденные под угрозой утраты власти идти на реформы, делали это непоследовательно и сразу же стремились вернуть утраченное. Последний российский император Николай II, согласившийся на некоторые шаги в сторону конституционной монархии в революции 1905—1907 гг., после революции стремился к восстановлению всей полноты самодержавной власти и сохранению сословных привиле­гий господствующих социальных слоев.

Специфика исторического процесса в России спрессовала во времени и пространстве фундаментальные проблемы обществен­ного преобразования разных эпох. До предела обострилась аграр­ная проблема. Далее сохранять помещичье землевладение и без­земельное крестьянство становилось просто невозможно. Одновре­менно надо было дать простор капиталистической индустриализации, обеспечить быстрый культурно-образовательный рост обще­ства. Все это было невозможно осуществить без демократизации государства, национальных отношений, всей общественной жизни.

Революция 1905—1907 гг. до предела обнажила все потребно­сти общественного преобразования и в сознании многих миллио­нов людей перевела их из туманной абстракции в реальный лич­ный интерес. История резко ускорила свое движение. Усилия цар­ских властей, опирающихся на дворянство, крупную буржуазию, прикормленную льготными госзаказами, чиновничество и офицер­ство, не только не могли предотвратить назревающий социальный взрыв, а, напротив, способствовали накапливанию и консолидации сил для этого взрыва.

Особую остроту и зрелость революционной ситуации в России к началу 1917 г. придала война. В условиях войны быстро форми­ровался военно-государственный капитализм. Монополии, особен­но те из них, которые были связаны с производством оружия, пользуясь слабостью царской власти, подчиняли ее своим потреб­ностям, оттесняя прогрессивно настроенных сторонников модерни­зации самодержавия. Правящие круги оказывались все в большей изоляции.

Либеральная буржуазия и интеллигенция все дальше отходили от правительственной группировки и превратились в одну из сил, расшатывающих самодержавие. Лидер кадетов Милюков П. Н. своими выступлениями в Думе убеждал россиян в том, что цар­ское правительство — это кучка темных личностей, которые госу­дарственные дела подчиняют своим низменным личным интересам и поэтому опасны для страны. Политический кризис явно прояв­лялся в нарастающем развале правительственной власти. За трид­цать месяцев войны сменилось четыре главы правительства, шесть министров внутренних дел и четыре военных министра. Даже ге­нералитет и офицерство не хотели поддерживать такую власть.

Неспособность царских властей управлять страдой в условиях войны усугублялась экономическим положением России. К 1917 г. страна оказалась на грани хозяйственной катастрофы. Многие предприятия останавливались из-за отсутствия сырья и топлива, железные дороги еле справлялись с военными перевозками, не хва­тало продуктов питания, неудержимо росли цены, нарастали нуж­да и бедствия народа, а вместе с ними и его политическая актив­ность. В 1914 г. в стране было зафиксировано 70 стачек, а в 1916 г. их число превысило 1400.

Нарастающий экономический и политический кризис стимулирующее воздействовал на революционно-демократические силы. В ходе войны они объединились в антиправительственный левый блок. Ведущую роль в нем играли большевики — одна из наиболее организованных и влиятельных партий. Большевиков поддер­живали левые группы в национальных социал-демократических партиях и ставшие самостоятельной партией с 1915 г. левые эсеры.

Высокая зрелость объективных и субъективных предпосылок делала падение царизма неотвратимым и сравнительно легким.

Новый, 1917 г. начался с митингов, демонстраций в крупных промышленных центрах в связи с двенадцатой годовщиной рас­стрела рабочих на Дворцовой площади Петербурга. К концу фев­раля забастовка стала всеобщей, а 27 февраля антиправительст­венные демонстрации в Петрограде переросли в вооруженное вос­стание. На сторону восставших рабочих перешло более 127 тысяч солдат. Петроград оказался в руках восставших. В условиях, ког­да армия, включая значительную часть генералов и офицеров, от­казалась поддержать царя, а народ проявил высокую готовность в борьбе с царизмом идти до полной победы, царь Николай Алек­сандрович Романов отрекся от престола в пользу своего брата Ве­ликого князя Михаила, о котором шла молва как о добром, муже­ственном и благородном человеке, начисто лишенном властолюбия. Под напором монархистов Михаил Александрович согласился за­нять российский престол при условии, если с таким предложением к нему обратится демократически избранное Учредительное собра­ние, не без основания рассматривая это как проявление националь­ного согласия. Развитие революции сделало невозможным выпол­нение этого условия. Так бесславно завершилось трехвековое цар­ствование династии Романовых.

В ходе вооруженного восстания в Петрограде его участники и им сочувствующие приступили к созданию Совета рабочих депу­татов. На предприятиях выборы в Совет начались еще 24—25 фев­раля. Первое заседание Петроградского Совета состоялось вече­ром 27 февраля. В сформированном в начале марта Исполнитель­ном комитете Совета из 39 депутатов 13 — были меньшевиками, 6 — большевиками, 6 — эсерами, остальные — из других народ­нических партий. Председателем Совета избран меньшевик, депу­тат Думы Н.С. Чхеидзе, его заместителем — трудовик — А.Ф. Ке­ренский.

Петроградский Совет до июня 1917 г. фактически руководил Советами всей страны и проявил себя как реальная революцион­ная власть. Им были организованы военные и продовольственные комиссии, создана рабочая вооруженная милиция, установлен кон­троль над войсками, железнодорожным транспортом, типография­ми и т. д.

Одновременно в Таврическом дворце, где создавался и действо­вал Петроградский Совет, был создан Временный комитет членов Государственной думы, который по согласованию с исполкомом совета создал Временное правительство во главе с князем Г.Е. Львовым, членом партии кадетов. Видную роль в правительстве играли П. Н. Милюков, ставший министром иностранных дел, А.И. Гучков, возглавивший военное и морское министерство, А. Ф. Керенский, адвокат, руководитель фракции трудовиков в ду­ме, перешедший в марте 1917 г. к эсерам, он возглавил министер­ство юстиция, а в последующих составах Временного правительст­ва был военным министром и премьером. Большинство в первом составе Временного правительства принадлежало либерально-бур­жуазным партиям — кадетам и октябристам, при ведущей роли кадетов.

Временное правительство стало высшим и исполнительно-рас­порядительным органом власти, но выполняло и законодательные функции. На местах от его имени власть осуществляли губернские и уездные комиссары. Так на месте рухнувшей монархии в России сложилось двоевластие.

Советы, опирающиеся на волю народа, избравшего их, стали реальной силой, способной полностью взять власть в свои руки. Однако они не только позволили сохраниться Временному прави­тельству и его представителям на местах, но и добровольно усту­пили ему фактическую власть. Объясняется это тем, что оказав­шиеся в большинстве меньшевики и эсеры в Советах ориентирова­лись на западные образцы представительной демократии, опираю­щейся на все слои общества и, прежде всего, на буржуазию. Их целью после свержения царизма был созыв Учредительного собра­ния путем свободных демократических выборов, которое оконча­тельно определит, новое государственное устройство. Временное правительство, по мнению лидеров Советов, должно было, опира­ясь на свой опыт государственного правления, осуществлять ис­полнительную власть до созыва Учредительного собрания.

Насколько такая ориентация эсеро-меньшевистских Советов от­ражала настроения и. интересы миллионов рабочих, крестьян и де­мократической интеллигенции, которые осуществляли и поддержи­вали свержение царской власти? До осени 1917 г. идея Учредительного собрания с последующим демократическим переустрой­ством России устраивала все политические силы, кроме монархи­стов и большевиков. Меньшевики и эсеры, выступавшие под обще­демократическими лозунгами в Февральской революции, пользо­вались большой поддержкой в революционно настроенных слоях российского общества. Весной и летом 1917 г. партии эсеров и меньшевиков были самыми многочисленными: эсеры — более 500 тыс. человек, меньшевики — около 200 тыс. человек. Для сравне­ния: в апреле партия большевиков имела в своем составе 80 тыс. человек, а партия кадетов летом 1917 г. — 70 тыс. человек. Следовательно, победу меньшевиков и эсеров на первых после падения самодержавия выборах в Советы нельзя считать случайной. Она отражала реальную расстановку политических сил в стране и по­служила объективной предпосылкой двоевластия. Однако нельзя сбрасывать со счета “революционный романтизм”, охвативший широкие массы и вместе с тем помешавший им реально оценить действительность и перспективу.

Таким образом, неспособность царизма к уступкам и реформам постоянно обостряла кризис власти, ускорившийся в условиях пер­вой мировой войны. Сложившиеся к началу 1917 г. объективные и субъективные условия все более настойчиво наталкивали Россию на второй из возможных путей исторического прогресса — путь революции. В гигантской империи не нашлось сил, способных за­щитить самодержавие. Но и совершенная революция не оказалась в состоянии разрешить стоявшие перед страной проблемы. Насту­пило время принятия новых кардинальных решений.