Нужно ли знать прошлое?
Глава 4. Античное общество...............................................................58 Глава 5. Древний и «средневековый» Китай.....................................95 Глава 6. Исламизация Востока..........................................................119 Глава 7. Европейское средневековье................................................131 Глава 8. Эпоха «первоначального накопления»..............................167 Глава 9. Аграрные общества: «пределы роста».............................. 200 ЧАСТЬ III. ЭПОХА ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ.....................................210 Глава 10. Начало промышленного переворота................................210 Глава 11. Утверждение буржуазного общества...............................220 Глава 12. Эпоха колониальной экспансии.......................................241 Глава 13. Первая мировая война (1914-1918).................................267 Глава 14. Между двумя войнами (1919-1939).................................285 Глава 15. Вторая мировая война (1939-1945).................................304 Глава 16. Мир после войны (1945-2000).........................................318 ЗАКЛЮЧЕНИЕ.........................................................................................346 БИБЛИОГРАФИЯ....................................................................................355 Моему учителю, бывшему преподавателю Псковского педагогического института Борису Петровичу Селецкому (1922-1991), посвящаю. Нужно ли знать прошлое? В фильме Сергея Юткевича «Ленин в Польше» есть эпизод. Лето 1914г. Уже убит наследник австро-венгерского престола эрцгерцог Франц Фердинанд. Уже идет обмен ультиматумами между главами ведущих европейских государств. Уже приводятся в состояние боевой готовности войска. А в небольшом польском городке, где в это время находится главный герой фильма, жизнь идет своим обычным порядком и ничто не предвещает надвигающейся катастрофы. Желая отвлечься от занимающих его мыслей (а он уже видит разгорающийся впереди пожар мировой войны), Ленин заходит в кинематограф и становится зрителем довольно примитивного фильма из числа тех, которыми до сих пор забиты наши теле- и киноэкраны. Фильм до невероятности глуп. Но людям, сидящим в зале, он нравится. Он кажется им смешным. И они смеются. Они (и миллионы подобных им) еще могут выйти на улицу и сказать своим правительствам «нет». Они еще могут вмешаться в ход событий и остановить приближающуюся трагедию. Но они живут сегодняшним днем. А сейчас им смешно. И они смеются. Завтра их оденут в солдатские шинели и погонят убивать таких же, как они сами. Завтра многие из них не вернутся с полей сражений, многие придут инвалидами, у многих будут разбиты семьи и изуродованы судьбы. Но все это будет завтра. А сегодня им смешно. И они смеются... Почему же мы так похожи на героев этого фильма? Почему мы так безучастно взираем на то, что происходит вокруг нас, и так беззаботно относимся к своему будущему? Причин здесь много. Одна из них заключается в том, что, глядя на окружающий нас мир, мы далеко не всегда понимаем, что происходит вокруг нас, и невольно оказываемся в положении тех петроградских обывателей, которым днем 25 октября 1917г. посчастливилось быть возле Зимнего дворца. Торопясь по своим делам, погруженные в свои повседневные заботы, не все из них обращали внимание на то, что в это время происходило на Дворцовой площади. А те, кто имел время и отличался любопытством, мог наблюдать не совсем обычную картину. На площади, как муравьи, сновали юнкера. Они таскали поленья и возводили сооружение, в котором нетрудно было угадать поленницу. Было понятно, что приближается зима и дворец нуждается в отоплении. Но кому и зачем понадобилось складывать дрова прямо на площади под окнами правительственной резиденции? Лишь немногие, только те, кто уже знал, что в ночь с 24 на 25 октября в городе без единого выстрела началось восстание, понимали: перед ними не поленница, а баррикада и Зимний дворец готовят не к отопительному сезону, а к возможной его обороне. Этот факт со всей наглядностью показывает, что понимание происходящих событий зависит от степени информированности, от умения уловить связь между отдельными явлениями, между днем сегодняшним и днем вчерашним. Иначе говоря, понимание происходящего зависит от исторического образования. Характеризуя значение истории, известный русский ученый Василий Осипович Ключевский (1841-1911)* писал: «Изучая дедов, узнаем внуков, т. е., изучая предков, узнаем самих себя. Без знания истории мы должны признать себя случайностями, не знающими, как и зачем мы пришли в мир, как и для чего в нем живем, как и к чему должны стремиться, [признать себя] механическими куклами, которые не родятся, а делаются, не умирают по законам природы, жизни, а ломаются по чьему-то детскому капризу». Не случайно во все времена власть имущие стремились использовать историю как служанку политики. Не случайно она до сих пор во многом остается королевством кривых зеркал, в котором учитель Вральман дает уроки правды, а скотница Хавронья являет собою образец учености (см. комедию Дениса Ивановича Фонвизина «Недоросль»). Не случайно распространяется представление, будто бы история — это вид развлекательной литературы. Слава скотницы Хавроньи, забавлявшей небылицами Митрофанушку, до сих пор не дает покоя многим историкам, которые на этом поприще стараются перещеголять свою знаменитую предшественницу. С их помощью под видом образования поддерживалось и поддерживается в обществе политическое невежество, историческая неграмотность людей. Обобщенный образ нужного власть имущим человека создал в романе «Буранный полустанок» Чингиз Айтматов. Это образ манкурта. Манкуртами в Средней Азии называли рабов, у которых с помощью специальной операции осуществлялось поражение центров памяти. В результате «манкурт не знал, кто он, откуда родом-племенем, не ведал своего имени, не помнил детства, отца, матери, одним словом, манкурт не осознавал себя человеческим существом. Лишенный собственного «Я», манкурт с хозяйственной точки зрения обладал целым рядом преимуществ. Он был равнозначен бессловесной твари и потому абсолютно покорен и безопасен. Он никогда не помышлял о бегстве. Для любого рабовладельца самое страшное — восстание раба. Каждый раб — потенциальный мятежник. Манкурт был единственным в своем роде исключением, ему в корне было чуждо побуждение к бунту, к неповиновению. Он не ведал своих страстей. И поэтому не было необходимости стеречь его, держать охрану и тем более подозревать в тайных замыслах. Манкурт, как собака, признавал только своего хозяина». Если мы не хотим быть манкуртами, если мы не хотим оставаться в положении Петроградских обывателей 1917 г., если мы не хотим повторять судьбу героев фильма С. Юткевича, мы должны знать свое прошлое. Ему посвящена огромная литература, в том числе и учебная. Однако чаще всего она содержит лишь набор более или менее упорядоченных фактов. Между тем цель обучения не только в том, чтобы дать обучаемому определенный объем информации, но и в том, чтобы пробудить у него желание думать, сформировать умение понимать изучаемые явления. Предлагаемый учебник ставит перед собою задачу устранить отмеченную односторонность и показать смысл, логику и взаимосвязь исторических событий.
|
