Общественный прогресс — прогресс разума

Человек рождается со способностью получать ощущения, за­мечать и различать в своих восприятиях составляющие их про­стейшие ощущения, удерживать, распознавать, комбинировать, сохранять или воспроизводить их в своей памяти, сравнивать меж­ду собой эти сочетания, схватывать то, что есть между ними об­щего, и то, что их различает, определять признаки всех этих объек­тов, чтобы легче их понять и облегчить себе процесс новых соче­таний.

Эта способность развивается в нем под воздействием внешних вещей, т.е. благодаря наличию известных сложных ощущений, постоянство которых, выражающееся в тождестве их соединений или в законах их соединений, не зависит от него. Он упражняет также эту способность посредством общения с себе подобными индивидами, наконец, при помощи искусственных средств, ко-

торые люди, вслед за первым развитием этой самой способнос­ти, начали изобретать.

Ощущения сопровождаются удовольствием или страданием. Человеку также свойственна способность преобразовывать эти мгновенные впечатления в длительные переживания, приятные или мучительные, испытывать эти чувства, видя или вспоминая радости или страдания других существ, наделенных чувствитель­ностью. Наконец, эта способность, соединенная со способностью образовывать и сочетать идеи, порождает между людьми отно­шения интереса и долга, с которыми по воле самой природы свя­заны самая драгоценная доля нашего счастья и самая скорбная часть наших бедствий.

Если ограничиваться наблюдением, признанием общих фак­тов и неизменных законов развития этих способностей, того об­щего, что имеется у различных представителей человеческого рода, то налицо будет наука, называемая метафизикой.

Но если рассматривать то же самое развитие с точки зрения результатов относительно массы индивидов, сосуществующих одновременно на данном пространстве, и если проследить его из поколения в поколение, то тогда оно нам представится как кар­тина прогресса человеческого разума.

Этот прогресс подчинен тем же общим законам, которые на­блюдаются в развитии наших индивидуальных способностей, ибо он является результатом этого развития, наблюдаемого одновре­менно у большого числа индивидов, соединенных в общество. Но результат, обнаруживаемый в каждый момент, зависит от результатов, достигнутых в предшествовавшие моменты, и вли­яет на те, которые должны быть достигнуты в будущем...

... способность человека к совершенствованию действитель­но безгранична... успехи в этом совершенствовании отныне неза­висимы от какой бы то ни было силы, желающей его остано­вить, имеют своей границей только длительность существования нашей планеты, в которую мы включены природой. Без сомне­ния, прогресс может быть более или менее быстрым, но никогда развитие не пойдет вспять; по крайней мере, до тех пор, пока земля будет занимать то же самое место в мировой системе и пока общие законы этой системы не вызовут на земном шаре ни общего потрясения, ни изменений, которые не позволили бы более

человеческому роду на нем сохраниться, развернуть свои способ­ности и находить такие же источники существования...

... природа неразрывно связала прогресс просвещения с про­грессом свободы, добродетели, уважения к естественным правам человека... эти естественные реальные блага, так часто разоб­щенные, что их считают даже несовместимыми, должны, напро­тив, сделаться нераздельными. Это будет тогда, когда просвеще­ние достигнет определенного предела одновременно у значитель­ного числа наций и когда просветится вся масса великого народа, язык которого повсеместно распространяется, торговые отноше­ния которого охватят весь земной шар...

Если существует наука, с помощью которой можно предви­деть прогресс человеческого рода, направлять и ускорять его, то история того, что было совершено, должна быть фундаментом этой науки. Философия должны была, конечно, осудить то суе­верие, согласно которому предполагалось, что правила поведе­ния можно извлечь только из истории прошедших веков и что истины можно познать, только изучая воззрения древних. Но не должна ли она в этом осуждении видеть предрассудок, который высокомерно отбрасывал уроки опыта? Без сомнения, размыш­ление одно при удачных комбинациях может нас привести к по­знанию общих истин гуманитарных наук. Но если наблюдение отдельных личностей полезно метафизику, моралисту, почему наблюдение человеческих обществ было бы менее полезным? Почему оно не было бы полезно философу-политику? Если по­лезно наблюдать различные общества, существующие в одно и то же время, изучать их отношения, почему не было бы полезно проследить последовательное развитие их во времени? Предпо­лагая даже, что эти наблюдения могли бы быть оставлены в сто­роне при отыскании умозрительных истин, должно ли ими пре­небрегать, когда речь идет о применении этих истин и о созда­нии науки? Разве источником наших предрассудков и бедствий, которые они за собой влекут, не являются предрассудки наших предков? Разве одним из наиболее верных способов рассеять одни и предотвратить другие не является исследование происхожде­ния и влияния заблуждений?..

Все говорит нам за то, что мы живем в эпоху великих рево­люций человеческого рода. Кто может лучше нас осветить то, что нас ожидает, кто может нам предложить более верного путе-

водителя, который мог бы нас вести среди революционных дви­жений, чем картина революций, предшествовавших и подгото­вивших настоящую? Современное состояние просвещения гаран­тирует нам, что революция будет удачной, но не будет ли этот благоприятный исход иметь место лишь при условии использо­вания всех наших сил? И для того чтобы счастье, которое эта революция обещает, было куплено возможно менее дорогой це­ной, чтобы оно распространилось с большей быстротой на воз­можно большем пространстве, для того чтобы оно было более полным в своих проявлениях, разве нам не необходимо изучать в истории прогресса человеческого разума препятствия, которых нам надлежит опасаться, и средства, которыми нам удастся их преодолеть?

Кондорсе Ж. А. Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума. М., 1956. С. 3—16.