О комплементарности этносов

 

В качестве дополнения к теме коснемся вопроса о комплементарности этносов[36]Сам термин комплементарности ввел в своей теории этногенеза Лев Гумилев. Он писал:

«Люди объединяются по принципу комплементарности. Комплементарность – это неосознанная симпатия к одним людям и антипатия к другим, т. е. положительная и отрицательная комплементарность. Вне зависимости от расового состава, от культурных связей, от уровня развития возникают какие‑ то моменты, которые дают возможность в одних случаях установить дружественный этнический контакт, в других – он становится нежелательным, враждебным и даже кровавым…. В чем тут дело? Если мы примем нашу гипотезу этнического поля с определенной частотой колебаний для каждой этнической группы, то увидим, что здесь все можно объяснить».

Идея этнических полей с «определенной частотой колебаний» неизвестно чего кажется мне механической и угловатой, но в своих наблюдениях историк прав. Гумилев продолжает:

«Конечно, можно игнорировать этнические симпатии или антипатии, но целесообразно ли это? Ведь здесь кроется ключ к теории этнических контактов и конфликтов, а тем самым перспективы международных коллизий».

Другие историки, приложив подход Гумилева к этносу беларусов, нашли, что беларусы были комплементарны с поляками (и беларусы, и мазуры – западные балты), но не комплементарны ни с русскими, ни с восточными балтами.

Беларуский историк Виктор Верас в книге «У истоков исторической правды» на примере сотен археологических фактов показывает, что жившие соседями ятвяги‑ пруссы и жемойты‑ аукштайты в течение многих веков не только не слились в общей культуре, но у них вообще почти не было взаимопроникновения:

«Почти тысячелетнее проживание в близком соседстве не привело к расселению ятвягов среди аукштайтов или аукштайтов среди ятвягов».

Этносы оказались некомплементарны. То же самое утверждают известные российские ученые В. В. Седов и Л. В. Дучиц: среди двух групп балтов (с одной стороны, пруссов и ятвягов – предков беларуского этноса, с другой стороны – жемойтов и аукштайтов, предков этноса летувисов) нет следов смешения, хотя они веками жили рядом. Виктор Верас пишет:

«Еще одним фактором, показывающим комплементарность или некомплементарность этносов, является преемственность названий городов, деревень, рек, озер и т. д. – топонимики и гидронимии. У некомплементарных этносов преемственность топонимики и гидронимии минимальная. Какова преемственность названий «городов русских», помещенных в Новгородской первой летописи и датируемых его исследователями концом XIV века, вы можете судить сами: Вильня – Вильнюс, Вилькомиры – Укмерге, Кернов –

Кернове, Ковно – Каунас, Моншагала – Мойшягала, Медники – Медининкай, Перелой – Перелоя, Троки Новые и Троки Старые – Трокай. Таким образом, из двенадцати названий неизменными остались только три: Гольшаны, Крево и Пуня – и то только потому, что на данный момент только Пуня находится на территории Летувы, а Гольшаны и Крево – на территории Беларуси. То есть произошло девяностопроцентное изменение названий городов, находящихся на территории современной Летувы. Но это только названия старинных городов. Изменения названий позже возникших городов и деревень будет показано ниже. Но уже сейчас можно сказать, что это 100 % изменения».

А вот что пишет Седов о переименовании рек на территории Летувы (Седов В. В. Ятвяжские древности в Литве. 1968, с. 179.):

«Одним из наиболее убедительных аргументов для разграничения западнобалтских и восточнобалтских групп являются названия, содержащие в себе элементы «‑ аре» и «‑ uре». Гидронимы с «‑ аре» (прусское «‑ аре» – «река») характерны для западнобалтского мира, в то время как речные названия с «‑ uре» (летувисское «‑ uре» – «река», латышское – то же) широко распространены в области расселения восточных балтов. Среди названий с компонентом «‑ uре» в современной Летуве имеется много гидронимов позднего происхождения. Неудивительно в связи с этим, что только в летувисском Занеманье, где пребывание ятвяжского населения в древности бесспорно, насчитывается свыше 300!!! названий подобного типа (т. е. свыше 300 рек с названиями, содержащими «‑ аре», были переименованы). Не является неожиданным большое число гидронимов с элементом «‑ uре» и в междуречье Вилии и Немана. Ведь в этой области в течение нескольких последних столетии население говорит на летувисском языке. Этому населению и принадлежат названия с «‑ uре».

Виктор Верас отметил:

«Известно, что многие литвинские князья приглашались славянами на княженье. Это делали как в Полоцке, так и в Пскове, Смоленске, Новогрудке еще до Миндовга, Турове… И таких примеров история знает много. Но истории не известен ни один случай, при котором славянским князем становился жемайтский, или аукштайтский, или латгальский, или земгальский представитель, или представитель племени селов. Почему? Причина – некомплементарность славян и восточных балтов. Но если литвинские князья приглашались славянами на княжение, а восточные балты были некомплементрны славянам, то летописные литвины никак не могли быть восточными балтами».

В вопросе комплементарности в древнее время на первый план выступало, как мне кажется, исконное родство древних этносов. Например, московиты, будучи финно‑ уграми, три века жили в угро‑ тюркской Орде, активно участвовали в походах Орды против соседей. Наша комплементарность определялась тем, что кривичи Полоцка еще ощущали свои балтские корни, хотя уже приняли Киевское православие и славянский язык. Литвины (то есть народ нынешней Центральной и Западной Беларуси) и полочане постоянно вместе воюя против соседей, видели себя единым целым:

«И понравился королю полоцкому Владимиру замысел вероломных, так как он всегда стремился разорить ливонскую церковь, и послал он в Руссию и Литву и созвал большое войско из русских и литовцев»… «Придоша Литва с Полочаны к Смоленьску и взяша Воищину на щит»… «Идоша новгородци съ Святославом к Кеси, того же и Литва приидоша в помочь; и много воеваша…» (Это было около 1222 года.)

Верас задает риторический вопрос:

«Почему нет никаких сведений о таких же походах со славянами аукштайтов, жемойтов, селов, латгалов, земгалов, то есть представителей восточных балтов? Ответ напрашивается тот же – некомплементарность. Отсюда вывод, что если бы литвинами были представители так называемых восточнолитовских курганов, то вряд ли были бы возможны совместные походы их со славянами из‑ за их некомплементарности».

Далее он замечает:

«В связи с этим вопросом хотелось бы еще раз остановиться на слове «литва». Если бы слово «литва» было восточнобалтского происхождения, то на территории современной Беларуси оно и другие топонимы, возникшие от слова «Литва», не осталось бы до наших дней, так как были бы изменены, как изменены вышеприведенные названия городов и рек на территории современной Летувы из‑ за некомплементарности населения, проживающего на этих территориях. В настоящее время существует государство под названием Летува. Но для нас, славян, это трудно произносимое слово. Поэтому мы все равно используем слово «Литва».

Узбекский ученый‑ энциклопедист Абу Рейхан Бируни еще в XI веке заметил, что названия изменяются быстро, когда какой‑ либо местностью овладевают иноплеменники с чужим языком. Их язык обычно коверкает местные названия, и в таком виде переносит в свой язык.

В 2003 году беларуские ученые переиздали одну из книг Литовской метрики «Перапіс Войска Вялікага княства Літоўскага 1528 года». Ученый М. Ф. Спиридонов составил карту, на которой показал все населенные пункты, встречающиеся в этой переписи в той транскрипции, которая была в 1528 году. Как видно по этой карте, на всей территории современной Летувы в то время существовали топонимы только на старобеларуском языке. Почему? Ведь на большей части территории Летувы, особенно в Жемайтии, проживали восточные балты. А значит, и названия их поселений должны были быть, казалось бы, на их языке. Даже больше.

Но если исходить из слов Абу Рейхан Бируни или вспомнить мировую историю, как на террриториях, присоединенных к тем или иным государствам, изменялись названия населенных пунктов, если этносы были некомплементарны, то на славянских землях ВКЛ, если бы восточные балты являлись основателями ВКЛ, должны были бы быть восточнобалтские топонимы, не говоря уже об их собственной территории. Почему же их нет как на территории Летувы, так и на территории Беларуси?

Все это говорит о том, что как раз население, говорившее на языке, которому принадлежат эти топонимы, и являлось коренным населением государства под названием Великое княжество Литовское, то есть беларусами, в то время называвшимися литвинами».

Аргументы Вераса верны, но и он ошибается, находя беларусов «славянами», а не славянизированными западными балтами.

Ни один населенный пункт на территории современной Летувы во времена ВКЛ не имел названия в восточнобалтской транскрипции. Давайте сравним названия населенных пунктов в Летуве в начале XVI века, когда эта территория входила в состав Великого княжества Литовского, с названиями тех же населенных пунктов сейчас, когда Летува стала независимым государством и где официальным языком является летувисский (то есть литературный аукштайтский):

Бержаны – Бярженай; Бетигольцы – Бятигола; Биржаняны – Биржувенай; Бирштаны – Бирштонас; Велена – Вялюона; Вешвене – Вяшвенай; Вилькомиры – Укмярге; Вильня – Вильнюс; Высокий Двор – Аукштадварис; Дирваны – Дирвоненай; Дорсунишки – Дарсунишкис; Ейшишки – Эйшишкес; Жижморы – Жежмаряй; Жораны – Жаренай; Кгедройти – Гедрайчай; Кгондинга – Гандинга; Кернов – Кярнове; Ковно – Каунас: Коркляне – Каркленай; Коршово – Каршува; Крожи – Крайжай; Куркли – Куркляй; Лепуны – Лепонис; Мединкгоны – Медингенай; Медники – Мядининкай; Мемиж – Нямижис; Меречь – Мяркине; Мойшагола – Майшягала; Неменчин – Нямянчине; Оникшты – Аникшчяй; Перелоя – Перлоя; Потумши – Патумлияй; Поэре – Поэрис; Росейни – Расейняй; Сямилишки – Сямилишкес; Тельши – Тяльшяй; Товянцы – Тауенай; Тондягола – Тянджогала; Троки – Трокай; Ужвента – Ужвентис; Утена – Утяна; Ясвойни – Иосвайняй.Как видим, все 100% топонимов в той или иной мере изменены. В чем же дело? Сравним названия населенных пунктов в Беларуси: все они, за исключением названий некоторых городов, измененных во времена российского колониального господства, остались теми же, что и в древности. Историки спрашивают: разве это не еще одно яркое подтверждение того факта, что жемойты и аукштайты не были во времена ВКЛ хозяевами даже на своей земле, не говоря уже об остальной территории ВКЛ?!

Если же принять концепцию российских ученых, утверждающую, что ВКЛ являлось государством восточных балтов, то все должно быть наоборот. В 1528 году названия населенных пунктов и нынешней Летувы, и Беларуси должны были иметь восточнобалтскую транскрипцию. То есть не Менск, а Менескяй, не Новогородок, а Новогорудокис, не Полоцк, а Полоцикяй, не Ковно, а Каунас, не Троки, а Трокай, не Вильня, а Вильнюс и так далее. Верас пишет:

«Что‑ то подобное и говорят современные летувисские ученые. Но это же не поддается никакой здравой логике! Таких примеров никогда не знала и вряд ли будет знать история. Оккупирующий какую‑ то территорию народ всегда устанавливает свой язык и свои порядки. Самый ближайший для всех нас пример – это Российская империя. Разве на территории Сибири использовали коренные языки завоеванных народов? Или может быть после вхождения Беларуси в Российскую империю начали разговаривать и вести канцелярскую переписку на беларуском языке? Или на грузинском после вхождения Грузии в Россию?

Все было точно наоборот. Коренные языки захваченных или присоединенных народов запрещались, а носители их даже преследовались. Тарас Шевченко, например, за сочинение своих произведений на украинском языке был отдан в солдаты в Оренбургскую крепость. И это касается не только Российской империи. Установление языка победителей на территории побежденных народов – одна из многих закономерностей этнических взаимодействий. Значит, территория современной Летувы была захвачена (присоединена) к Великому княжеству Литовскому, а ее народ никак не являлся этносом, который образовал ВКЛ.

Поэтому можно констатировать, что приход летувисского населения на территорию, на которой раньше проживали ятвяги, а затем население ВКЛ, всегда приводит к переименованию названий городов, рек и т. п., что еще раз подтверждает отрицательную комплементарность аукштайтов и жемойтов по отношению к славянам и ятвягам.

Самое же прискорбное то, что даже имена собственные – имена литвинских князей – изменяются, хотя древние летописи, как известно, точно передают звучание имен собственных: Миндовг – Миндаугас, Войшелк – Войшелкас, Ольгерд – Ольгирдас, Гедимин – Гедиминас и т. д. Парадоксально читать научные работы, где ученый использует имена литвинских князей в собственной транскрипции (Миндаугас, Войшелкас, Гедиминас и др.) и тут же приводит выдержки из летописей с теми же самыми именами, но уже так, как написано в летописях, – Миндовг, Войшелк, Гедимин и т. д.

Но что самое странное – российские ученые, а за ними и некоторые беларуские, соглашаются с этим и используют летувисскую транскрипцию. Почему? Неужели не видят несоответствия или срабатывают совсем иные инстинкты?»

Видимо, тут работают только «иные инстинкты».