Что же представляет собой наше мышление? Еще 15—20 лет
назад, когда мощные электронно-вычислительные машины —
компьютеры — уже могли производить десятки миллионов
вычислительных операций в секунду, осуществляя очень сложные
программы, насчитывавшие тысячи правил, время от времени
в печати появлялись сообщения о том, что человек, обладавший
особыми вычислительными способностями, на том или ином кон-
курсе произвел необходимые вычисления быстрее, чем мощный
компьютер. Сквозь гул голосов восторженных поклонников
компьютеров то и дело прорывалась информация о том, что
машина не в состоянии делать переводы более совершенные,
чем делают профессиональные переводчики, что компьютеры
не обладают творческим воображением, что для решения особо
важных для человечества проблем необходим естественный ин-
теллект, который никогда не будет заменен искусственным
компьютерным интеллектом. Однако за последние десятилетия
произошла новая компьютерная революция, появились супер-
компьютеры, совершающие триллион вычислительных операций
в секунду. Некоторые из них содержат десятки тысяч парал-
лельно работающих микропроцессоров. Их вычислительные воз-
можности так велики, что вряд ли какому-либо человеку удастся
с ними конкурировать. Несколько лет назад один из компьютеров
обыграл даже чемпиона мира по шахматам, а в ближайшем буду-
щем можно ожидать создания фотонных компьютеров со сверх-
мощной системой оптической памяти. Такие ЭВМ смогут заменять
ученых-экспертов и решать задачи, которые не по силам даже
самым выдающимся специалистам. Но в то же время по-прежне-
му остаются в силе возражения, согласно которым компьютеры
не обладают эмоциями, чувственными переживаниями человека,
что они лишь имитируют отдельные мыслительные операции
и процедуры и в точном смысле слова не обладают возмож-
ностями человеческого интеллекта.
Что такое наше сознание вообще? Могут ли мыслить неодуше-
вленные предметы, например ЭВМ? Только найдя ответы на эти
философские вопросы, можно правильно решить и основной
зопрос философии, " опять сущность мыю пения особенности
взаимосвязи материи и сознания.
1. ВЗГЛЯДЫ НА СОЗНАНИЕ
В ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ
Когда человеку снится, что он совершает различные поступки,
размышляет, испытывает определенные чувства, его тело вроде
бы пребывает в полном покое, ничего не воспринимая извне.
Первобытные люди, ничего не зная о строении своего тела,
не умели объяснить сновидения, и у них возникло представление,
будто их мышление и ощущения — это деятельность не тела, а
души, т. е. некоторого бестелесного начала, временно поки-
дающего тело во время сна и покидающего его совсем, когда
человек умирает. Какой бы поступок ни совершали люди, застав-
ляя свое тело производить действия, их всегда к этому побуж-
дают мысли и чувства. Казалось очевидным, что именно душа
ставит цели перед телом.
Появившийся впервые в мифологии взгляд на сознание как на
деятельность таинственного начала, управляющего телом, пере-
носится позднее на весь мир. Возникает представление о бесте-
лесном начале, чьи мысли и цели управляют всем в природе и
в обществе. Близко к этому то, что писал о сознании Платон: у че-
ловека смертное тело; оно — временное вместилище бессмерт-
ной души и ее раб, а бестелесная вечная душа космоса управляет
всем во Вселенной; она заставляет вещи подражать идеям, а
идеи — присутствовать в вещах.
В средние века на первый план выдвигаются мысль и воля
надмирового бестелесного духовного начала, которое считалось
существовавшим до мира и создавшим мир из ничего. Именно
оно мыслит, желает, чувствует в человеческом сознании. Разум
человека, его мышление — искорка божественного разума.
От этих взглядов существенно отличается то понимание созна-
ния, к которому пришла идеалистическая философия эпохи ран-
них буржуазных революций. Р. Декарт, полагая, что события его
времени показали несостоятельность большинства общепризнан-
ных, освященных авторитетами мнений, предложил подвергнуть
сомнению все, что, как нам кажется, мы знаем. Если я поставлю
под сомнение, даже признаю ложным все, что я знаю, и сочту, что
ни окружающих тел, ни моего собственного тела не существует,
утверждал Декарт, то останется несомненным лишь одно утверж-
дение — «я сомневаюсь», другими словами — «я мыслю». Но
мыслить может то, что существует. Значит, несомненно: я мыслю,
следовательно, я существую. Лишь поскольку я мыслю и пока я
мыслю, я существую. Перестав мыслить, к, возможно, совсем
перестал бы существовать. «Следовательно, я, строго говоря, —
только мыслящая вещь, то есть дух (esprit), или душа, или разум
(entendement), или ум (raison)... Я отнюдь не то соединение чле-
нов, которое называют человеческим тепом...»'
Итак, по Декарту, сознание, мышление есть деятельность
Декарт Р. Избранные произведения. М,, 1950. С. 344,
«мыслящей субстанции», существующей самостоятельно, незави-
симо ни от человеческого тела, ни от всего материального мира
вообще, который представляет собой другую — «протяженную
субстанцию», материю, существующую независимо от «субстан-
ции мыслящей». Декарт сочетает в своем учении идеалистиче-
скую и материалистическую позиции. Сознание признается им
независимым от материи, а его носитель объявляется немате-
риальным. В борьбе против владевшей умами слепой, безотчет-
ной веры призыв Декарта ничего не принимать на веру и предо-
ставить все вопросы на суд разума имел большое прогрессивное
значение. Но перед ним неминуемо вставала трудность, связанная
с тем, что человек, ограничиваясь лишь своими мыслями и не
привлекая данных опыта, не может ничего узнать об окружающем
мире и в том числе — о его существовании. Чтобы преодолеть это
затруднение, Декарту пришлось ввести в свою систему бога,
внушающего нам, что все очевидное разуму истинно и что окру-
жающие тела и наше тело реально существуют. Бог не может быть
обманщиком, значит, все эти тела действительно существуют.
Правда, доказать существование бога, признавая истиной лишь то,
что очевидно моему разуму, — задача столь же неразрешимая,
как вывести его существование, признавая, что существуют только
мои ощущения...
Если Декарт признавал за материей такую же независимость,
как и за мыслью, то крупнейшие представители идеалистической
философии от Г. Лейбница и Н. Мальбранша (1638—1715) до
И. Фихте (1762—1814) и Г. Гегеля полагали, что реальная дейст-
вительность всецело зависит от сознания, рассматривавшегося
ими в качестве активной деятельности особого нематериального
начала — «духа». Эта деятельность оказывает решающее, опре-
деляющее влияние на все материальные процессы, происходя-
щие в человеке, в обществе, в природе.
Мне стоит лишь захотеть, считал Дж. Беркли, и у меня сразу
возникает определенная идея, которая вытесняет предыдущую.
Дух. следовательно, является деятельным. Прав ли Беркли в этом
своем утверждении? Не только в мышлении, но и в работе вообра-
жения, создающего образы явлений, не встречающихся в нашем
опыте, творческая активность нашего «духа» очевидна. Нет влас-
ти, способной принудительно навязать нам какую-нибудь мысль.
А как обстоит дело с целями, которые мы себе ставим? С какими
бы объективными условиями они ни были связаны, мы избираем
их сами, по собственной воле. Они, как и вообще мышление,
находятся «во власти самого мыслящего, когда бы оно ни захоте-
ло помыслить...»' Все это, по мнению идеалистов, доказывает
независимость «духа» от материи и зависимость материи от
«духа».
Иначе истолковывалось сознание в материалистической фило-
софии. Демокрит, Эпикур, Лукреций (ок. 99—55 до н. э.) считали,
1 Аристотель. Соч.: В 4 т. М., 1975. Т. 1. С. 407.
что сознание зависит как от тела человека, так и от воздействий
окружающих его тел. Оно возникает с рождением человека. И ес-
ли у ребенка ощущения и эмоции примитивны, а мыслей вовсе
нет, то с развитием и совершенствованием тела совершенствуют-
ся ощущения, представления, появляется и совершенствуется
мышление; когда же тело дряхлеет, приходит в упадок и со-
знание.
Материалисты древности полагали, что ощущения, мысли,
чувства — это определенное изменение, происходящее в некото-
рых частях человеческого тела, когда оно подвергается воздей-
ствию окружающих тел. По мнению Демокрита и Эпикура, от
поверхности тел отделяется тончайший слой атомов, сохраняю-
щий их форму и очертания. Благодаря этим «образам» тел,
проникающим в нас, мы получаем впечатления об окружении.
Носитель сознания («душа») материален, ибо он представляет
собой тело, состоящее из тонких частиц. Разъясняя это положе-
ние, Эпикур указывал, что бестелесна только пустота, «а пустота
не может ни действовать, ни испытывать действие... Поэтому гово-
рящие, что душа бестелесна, говорят вздор»'.
Взгляды материалистов нового времени на сознание в общем
воспроизводят основные положения античного материализма.
Ощущение, утверждал английский материалист Т. Гоббс, есть
движение в органах и во внутренних частях человеческого тела,
вызванное действием вещей. Представление есть лишь остаток
того же движения, сохранившийся после ощущения, а мышление
есть оперирование словами и предложениями, обозначающими
представления. В противоположность Платону и его последовате-
лям в средние века и в новое время, утверждавшим, что ощу-
щения являются помехой для мышления, которое осуществля-
ется лучше всего, когда человек ничего или почти ничего не ощу-
щает, Гоббс (как и другие материалисты) не только считал мысли
зависящими от ощущений, но и отождествлял их с ощущениями.
Почти сто лет спустя французский материалист К. Гельвеции
(1715—1771) утверждал, что в нашем сознании нет ничего, кроме
чувствительности и памяти, и что чувствительность и память суть
способности, присущие и людям и животным. По его мнению,
и воспоминание, и вообще все операции ума сводятся в конечном
счете к ощущению. Такое понимание мышления приводило к вы-
воду, что все, чего мы не можем видеть, слышать, осязать, обо-
нять, недоступно нашему уму. Сходного мнения придерживались
и другие материалисты XVI || в.
Если идеалисты признавали абсолютную независимость мыш-
ления от человеческого тела, от окружающих его материальных
явлений, от ощущений, то материалисты до Маркса утверждали
абсолютную зависимость мышления от всего этого. Если идеалис-
ты приписывали мышлению, воле, «духу» едва ли не всемогущую
активность, подчеркивая пассивность материи, то материалисты
Материалисты древней Греции. М,, 1955, С. 191.
полагали, что активен лишь материальный мир: его воздействием
на человека всецело обусловлено не только возникновение наших
ощущений, мыслей, желаний, но и их содержание; человек лишь
пассивно созерцает, отражает происходящее вокруг нас. Если,
по мнению идеалистов, между нами, носителями бессмертной
души, и лишенными ее животными (которых Декарт считал прос-
то машинами) пролегает непроходимая пропасть, то материалис-
ты, отмечая то общее, что есть у людей и животных в строении
•л деятельности органов, связанных с психикой, и в самой их пси-
хике, на деле стирали грань между психикой животных и чело-
веческим сознанием. Односторонность того понимания сознания,
которого придерживались домарксовы материалисты, ставила
перед ними ряд трудных вопросов. Только с некоторыми из них
они справлялись в той мере, в какой им удавалось отойти от мета-
физического образа мышления. Вот эти вопросы.
Если наши мысли отражают реальность, если возникновение
этого отражения определяется только воздействием реальных
объектов, то оно должно соответствовать последним. Но суще-
ствуют мысли о богах, ангелах, кентаврах, сатирах и множество
других мыслей о том, чего на самом деле вовсе нет (не говоря
уже о мыслях, искаженно изображающих то, что есть). Эти мыс-
ля, казалось бы, не могут возникнуть, поскольку отражаемые ими
объекты просто не существуют. Можно ли тогда считать такие
мысли отражением? Отвечая на этот вопрос, родоначальник анг-
лийского материализма Ф. Бэкон указывал, что источник ошибоч-
ных мыслей коренится в особенностях людей и общественной
жизни. Например, мысль о кентавре сочетает отражения торса
человека и тела лошади. Кентавров нет, но мысль о них — все же
отражение действительности, хотя и искаженное, ибо люди и ло-
шади на самом деле существуют. Все ошибочные мысли — это
искаженные отражения. С ними дело обстоит так же, как с тем,
что мы видим в кривом зеркале. Искаженное изображение пред-
мета в нем отражает не только этот предмет, но и искривлен-
ность поверхности зеркала. Бэкон здесь учитывает, что содержа-
ние сознания зависит не только от объектов, воздействующих на
людей, но и от самих людей.
Являются ли отражением действительности мысли, истинность
которых получила всеобщее признание в науке? Едва ли кто-ни-
будь сочтет нелепым понятие «семь» или «плоскость». Но, хотя
можно встретить семь гор, семь звезд, семь дубов, «семь вооб-
ще» в природе не встречается. Нет в ней и тела, обладающего
лишь шириной и длиной, но лишенного высоты. Предметов, бук-
вально соответствующих математическим понятиям, не существу-
ет. Что же отражают математические понятия? На этот вопрос ста-
рые материалисты отвечали так: допустив, что математические
понятия ничего не отражают, придется признать, что все понятия
вообще ничего не отражают. Ведь в понятии мы мыслим лишь
черты, общие многим вещам, отвлекаясь от того, чем они отли-
чаются друг от друга. Например, в понятии «плод» мы мыслим
лишь черты, общие ореху, маслине, яблоку, банану и т. д., созна-
тельно отвлекаясь от особенностей каждого плода. Так обстоит
дело с любым понятием. Конечно, предмета, обладающего толь-
ко общими чертами всех плодов и лишенного каких-либо других
черт, в природе нет. Но реально существующие орехи, маслины,
бананы, яблоки и другие плоды на самом деле имеют некоторые
общие черты. Точно так же в реальности существует множество
материальных явлений, обладающих количественной характерис-
тикой «семь». Не менее реальны ширина и длина, которые при-
сущи всем телам. Поэтому понятия «плод», «семь», «плоскость»
(как и все вообще понятия) — это особые отражения явлений дей-
ствительности. Такие понятия отражают указанные явления не це-
ликом, а выделяют в них, фиксируют те или иные свойства.
Здесь учитывается, что содержание сознания зависит не толь-
ко от отражаемых объектов, но и от людей. Но, исходя из взгля-
дов Гоббса, утверждавшего, что всякое знание есть воспомина-
ние, ответить на вопрос, почему наши мысли о событиях, проис-
ходивших в средние века или в античном мире, являются отраже-
нием данных событий, невозможно. Некоторые материалисты
отвечали на данный вопрос так: свидетели событий далекого
прошлого в своих произведениях сообщают нам об этих собы-
тиях. В таком объяснении содержится признание, что мои мысли
о событиях далекого прошлого суть в первую очередь отражение
не этих событий, а дошедших до нас сообщений о них; лишь через
посредство таких сообщений в моих мыслях отражаются данные
события. Но, обратившись к палеонтологии и геологии, мы найдем
там свидетельства о событиях, происходивших за сотни миллио-
нов и миллиарды лет до возникновения человечества. Ни один
человек не мог их наблюдать и сообщить нам о них. Вышеизло-
женная аргументация старых материалистов не может объяснить,
почему мы должны считать свидетельства о событиях, не воздей-
ствовавших ни на одного человека, отражением этих событий.
Ограниченность понимания сознания домарксистским мате-
риализмом выступает особенно рельефно при рассмотрении
мыслей о будущем. Мысль изобретателей предвосхищает возник-
новение устройств, машин, приборов, которые они придумали.
Почему же мысль о том, чего не только нет, но и не было никогда,
следует считать отражением? Гоббс утверждал, что, поскольку
всякое знание есть отражение наблюдаемых или наблюдавшихся
объективных явлений, никто не может создать в своем уме пред-
ставление о будущем, ибо будущего не существует; то, что при-
нято считать предвидением, есть лишь фикция ума. Но отрицание
предвидения не есть его объяснение. Старый материализм не мог
объяснить это явление.
Материалисты до Маркса, как правило, понимали, что отра-
жение действительности, возникающее в процессе деятельности
нашего мозга, органов чувств, нервной системы, своеобразно.
В чем заключается это своеобразие? Сколько-нибудь удовлет-
ворительного ответа на этот вопрос они дать не могли. Некоторые
из них доходили даже до отрицания этого своеобразия. Так,
французский материалист П. Кабанис писал, что мозг вырабаты-
вает мысли и чувства так же, как поджелудочная железа выраба-
тывает желудочный сок, как печень вырабатывает желчь, а око-
лоушная железа — слюну. Иными словами, по Кабанису, созна-
ние столь же материально, как и мозг, в котором оно возникает,
т. е. сознание является одним из видов материи.
Но материя, как уже говорилось, — это то, что существует
вне сознания и независимо от него. Утверждение «сознание —
это материя» равносильно утверждению «сознание — это то, что
существует вне сознания и независимо от него». Противоречи-
вость такой точки зрения, названной Ф. Энгельсом вульгарным
материализмом, очевидна. Кроме того, следует учесть, что идеа-
лизм обычно объявляет саму материю сознанием. Так, Беркли
и берклианцы утверждали, что весь материальный мир состоит
из ощущений. Гегель и гегельянцы, — что весь материальный
мир — это «инобытие духа». Чем тогда отличается взгляд —
«материя есть сознание» от взгляда Кабаниса — «сознание есть
материя»? «...Назвать мысль материальной, — писал В. И. Ле-
нин, — значит сделать ошибочный шаг к смешению материализма
с идеализмом»'.
Надо также отметить, что некоторые представители домаркси-
стского материализма, признавая существенное отличие мышле-
ния как свойства материи от самой материи, приписывали это
свойство всей материи. С их точки зрения, именуемой гилозоиз-
мом (от греч. hyle — вещество, zoe — жизнь), мышление прису-
ще и животным, и растениям, и минералам, хотя и в гораздо
меньшей степени, чем людям. Показать несостоятельность этого
взгляда было весьма нетрудно.
2. ОТРАЖЕНИЕ В НЕОРГАНИЧЕСКОЙ
И ОРГАНИЧЕСКОЙ ПРИРОДЕ
Отвергая взгляды, отождествляющие сознание с материей или
недооценивающие противоположность между ними, В. И. Ленин
указывал, что «это противопоставление не должно быть «чрез-
мерным», преувеличенным, метафизическим», потому что «про-
тивоположность материи и сознания имеет абсолютное значение
только в пределах... вопроса о том, что признать первичным и что
вторичным»2. «За этими пределами, — писал он, — оперировать
с противоположностью материи и духа, физического и психиче-
ского, как с абсолютной противоположностью, было бы громад-
ной ошибкой»3. В чем же то общее между материей и сознанием,
что делает противоположность между ними относительной? От-
вечая на этот вопрос, Ленин предлагает «предположить, что
вся материя обладает свойством, по существу родственным с
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 18. С. 257.
2 Там же. С. 259, 151.
' Там же. С. 259.
ощущением, свойством отражения...»1 Присущее всей природе
материальное отражение, полагает он, пройдя ряд стадий своего
развития, достигает этапа, где оно превращается в существенно
новое явление — сознание. Общим у сознания и прочих форм
отражения является то, что и тут и там воздействие одних мате-
риальных объектов на другие вызывает в последних отражение
первых. Принципиальное же различие заключается в том, что
сознание идеально, а все прочие формы отражения материальны.
Вопрос об идеальности сознания мы рассмотрим ниже. Здесь же
отметим, что гениальная идея Ленина об отражении, выдвинутая
им в 1908 г., была подтверждена современной наукой, особенно
кибернетикой и теорией информации, которые открыли законы
функционирования информации и управления, общие для самых
различных систем. Сегодня созданы устройства, управляющие
предприятиями, распознающие болезни, доказывающие матема-
тические теоремы, играющие в шахматы. Все это свидетельствует
о единстве отражательных процессов в неживой и живой природе,
на допсихическом и психическом уровнях, в нервной системе
человека и в экономической системе общества.
Сходство отражения с отражаемым заключается в том, что
отражение воспроизводит упорядоченность (точнее — одну из
упорядоченностей) отражаемого. Например, падение метеорита
может вызвать эхо в горах — отражение шума, сопровождаю-
щего его падение. Каждый звуковой волне шума падающего ме-
теорита будет соответствовать только одна звуковая волна горно-
го эха, а каждому отношению во времени между звуковыми
волнами этого шума соответствовать только одно отношение
между звуковыми волнами эха; тогда эхо воспроизведет упоря-
доченность шума падения метеорита. В данном случае и шум
падения метеорита (отражаемое), и эхо (отражение) физически
друг от друга не отличаются: и шум и эхо — это звуковые волны.
Но отражение может и в физическом отношении существенно
отличаться от отражаемого. На магнитной пленке шум падения
метеорита отразится в чередовании по-разному намагниченных
ее участков. Их упорядоченность будет та же, что и у звуковых
волн шума падающего метеорита, но в физическом отношении
намагниченность пленки совсем не похожа на звуковые волны.
В общем от природы отражающего (а не отражаемого) объек-
та зависят: 1) физические особенности отражения; 2) то, что отра-
жение воспроизводит отражаемое лишь частично; 3) то, что упо-
рядоченность отражаемого объекта воспроизводится при этом с
большими или меньшими искажениями.
Эти особенности присущи всякому отражению — ив неживой
материи, и в живой, но характер отражения и его значение су-
щественно изменяются с возникновением жизни. Так как перевод
системы из состояния, менее удовлетворяющего определенному
требованию, в состояние, более удовлетворяющее ему, называ-
Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 18. С. 91.
ется управлением, а живой организм сам осуществляет такой
перевод, то любой, даже самый примитивный организм — это
самоуправляющаяся система. Требование, которому должны
удовлетворять изменения состояния организма, — это его сохра-
нение при изменении условий. Кроме того, самоуправление в
живых организмах осуществляется так, что в развитии каждой
особи и в развитии видов упорядоченность, организованность
не снижается, а сохраняется либо возрастает. Взрослое животное
более упорядоченно реагирует на происходящее вокруг, неже-
ли новорожденное; позднее возникший вид, как правило, выше
организован, чем вымершие виды. Отражение организмом тех
изменений в его среде, которые способствуют или препятствуют
его сохранению и росту его организованности, становится фак-
тором самоуправления.
Как установил советский физиолог П. К. Анохин (1898—1974),
с возникновением жизни возникла особая закономерность:
быстрое отражение организмом сравнительно медленно проте-
кающих событий внешнего мира. Возникновение такого отраже-
ния можно проиллюстрировать следующим примером. В ответ
на прикосновение насекомого к растению «венерина мухоловка»
в растении возникает химическая реакция, вызывающая сверты-
вание листа, на который село насекомое. В ответ на попытку
насекомого уползти в листе возникает другая химическая реак-
ция, заставляющая покрывающие лист волоски изгибаться в сто-
рону насекомого, лишая его возможности выбраться. В ответ на
лихорадочные движения жертвы, старающейся вырваться, возни-
кает еще одна химическая реакция: волоски выделяют жидкость,
убивающую и переваривающую насекомое, а лист впитывает
содержащиеся в трупе питательные вещества.
В описанном примере можно выделить две цепи: цепь сле-
дующих друг за другом раздражений и цепь ответных химиче-
ских реакций. После многомиллиардного повторения в последней
цепи возникла связь: первая реакция, свертывающая лист, вы-
зывает вторую, изгибающую волоски, а эта последняя — выде-
ление жидкости, убивающей и переваривающей насекомое.
Как только насекомое садится на лист, его свертывание, изгиба-
ние волосков, выделение смертоносной жидкости происходят
почти одновременно. Первое раздражение (появление насекомо-
го на листе) служит сигналом для второй и третьей реакций.
Нечто подобное происходит и в амебе, преследующей усколь-
зающую от нее пищу. Известно также, что многие белки в каче-
стве катализаторов ускоряют химические реакции в живых орга-
низмах в сотни миллионов и даже миллиарды раз. В результате
возникает огромная разница между скоростью цепей химиче-
ских реакций даже в самых, примитивных организмах и скоростью
следования окружающих событий. Любой одноклеточный орга-
низм либо растение, пишет П. К. Анохин, «погибло бы в результа-
те естественного отбора, если бы оно реагировало только... на
то, что действует в данный момент, и не реагировало бы по прин-
ципу опережающего отражения»1. Таким образом, и у растений,
и даже у микроорганизмов налицо отражение того, чего еще нет,
но что связано с тем, что есть.
Отражение, которое возникает, передается, хранится, пере-
рабатывается и используется в процессе управления, называется
информацией. Живые организмы — это самоуправляющиеся сис-
темы. Присущее им отражение можно истолковывать как инфор-
мацию. Она передается от органов, воспринимающих вмешние
воздействия, в управляющую часть организма, где хранится и
преобразуется в информацию о том, как организму необходимо
отвечать на данное воздействие; последняя передается органам,
реализующим этот ответ. Информация не только циркулирует
внутри особи и между особями, часть ее передается от предков
потомкам.
Можно ли искусственно создать живой организм? Ф. Энгельс
в этом не сомневался, когда писал, что «химия все более и более
приближается к решению этой задачи, хотя она и далека еще от
этого»2. В отношении вируса, который стоит на грани живых и не-
живых тел, эта задача была решена в 1967 г. Нет оснований считать
ее неразрешимой и в отношении одноклеточных или даже много-
клеточных организмов.
У организмов на допсихическом уровне — растений и низших
животных, лишенных нервной системы, — по-видимому, нет ни
ощущений, ни каких-либо других переживаний. Но в результате
длительного естественного отбора способность организмов регу-
лировать свои реакции на внешние воздействия все более совер-
шенствовалась. Наконец произошел скачок: возник специальный
аппарат этого регулирования — нервная система, а вместе с ней
и новый фактор управления — переживания, в особенности ощу-
щения. Важнейшая специфика переживаний, именуемых психи-
кой, — их субъективность, означающая, что переживание испыты-
вает только определенное существо, индивид. Однако ощущения,
переживаемые живыми организмами, суть субъективные прояв-
ления объективных процессов, происходящих в их нервной
системе. Порядок следования импульсов, передающих в мозг
раздражение сетчатки глаза одной частью спектра, отличается
от порядка их следования, который передает воздействие другой
части спектра. Расшифровать импульсы, поступающие из сетчат-
ки, может лишь нервный центр в затылочной области коры голов-
ного мозга. Там под действием поступающих импульсов возни-
кает объективный процесс, субъективно переживаемый живот-
ным как зрительное ощущение. Объективен и внешний объект,
отражением которого данное ощущение является. «Ощущение
есть субъективный образ объективного мира...»'5
1 Анохин П. К. Опережающее отражение действительности/'/Вопросы фило-
софии. 1962. № 7, С. 108.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 512.
3 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 18. С. 120.
Субъективность психики заключается и в том, что в ней налицо
не только отражение внешних явлений, но и отношение животного
к ним — побудительные состояния (чувства), влекущие к объек-
там полезным, отталкивающие от вредных. У низших животных
такие состояния сводятся к удовольствию или боли, у высокоорга-
низованных — к многообразным эмоциям и потребностям. Стро-
го говоря, ни примитивные побуждения улитки, ни сложные
эмоции собаки не являются чисто субъективными. Они суть отра-
жения значений объектов, которые привлекают (или отталкивают)
этих животных.
Значение психики (переживаний) для самоуправления живых
систем исключительно велико. Переработка нервной системой
и ее центром — мозгом — поступающей от воспринимающих
нервных окончаний информации позволяет несравненно точнее
(чем у лишенных нервной системы существ) выбрать наиболее
выгодный образ действий. А чувства побуждают животное прояв-
лять такую энергию при реализации этого образа действий, на
какую не способен лишенный переживаний организм. В ходе
биологической эволюции усложняется поведение животного, ус-
ложняется и совершенствуется аппарат отражения и управле-
ния — нервная система. В процессе развития вида (филогенеза)
в мозгу возникают все новые структуры, обеспечивающие осу-
ществление ряда программ деятельности. Кроме того, в процессе
накопления опыта особью (онтогенеза) ею вырабатываются но-
вые программы действий, частью сохраняемые ее памятью. В ре-
зультате поведение животного не просто становится откликом
на внешние воздействия, а все более определяется внутренними
программами.
Как считает нейрофизиолог нобелевский лауреат Р. Сперри,
возникновение переживаний способствовало «освобождению по-
ведения организма от его первоначальных, примитивных ре-
акций на внешние стимулы», действующие в данный момент;
переживания дают дополнительные преимущества живой систе-
ме в управлении ее поведением. Ими (переживаниями) живот-
ное отличается от любой из существующих ЭВМ, в которые мы
закладываем программы, отвечающие нашим целям. В живот-
ное никто таких программ не вкладывал; программы в его моз-
гу — либо результат естественного отбора многих поколений,
либо результат его собственной деятельности. Высокоорганизо-
ванное животное способно даже познать некоторые необходимые
связи действительности и использовать их в своем целенаправ-
ленном поведении. И. П. Павлов (1849—1936), комментируя слу-
чай, когда обезьяна, чтобы достать висящий у потолка плод,
построила из валявшихся на полу ящиков вышку, хотя никогда
не видела, как что-нибудь подобное сооружают, писал: «...когда
обезьяна строит свою вышку, чтобы достать плод, то это «услов-
ным рефлексом» назвать нельзя... Это — другой случай... Это
есть начало образования знания, улавливание постоянной связи
между вещами — то, что лежит в основе всей научной деятель-
ности, законов причинности и т. д.»'. Нобелевский лауреат пред-
ставитель современной науки о поведении животных К. Лоренц
считает, что почвой, на которой возникла человеческая психика,
явились некоторые особенности наших общих с обезьянами пред-
ков: их любопытство, использование для исследования внешнего
мира руки, держащей предмет и оказывающейся частью внеш-
него мира: здесь подготавливались условия для формирования
образа самого себя.
По мере усложнения телесной организации растет удельный
вес форм поведения, вырабатываемых в индивидуальной жизни
особи, растет значение психики как регулятора поведения живот-
ного и потому — значение органа, управляющего неунаследован-
ными формами поведения, — головного мозга. Лягушка, у кото-
рой удалены большие полушария головного мозга, ведет себя
почти так же, как и до операции. Голубь после такой операции,
хотя и может летать, не теряет равновесия, сидя на жердочке,
не в состоянии верно реагировать на раздражения, даже не ест
предложенную ему пищу. Прооперированная таким образом
собака — полный инвалид.
Из вышеизложенного мы можем сделать по крайней мере
три вывода: 1) противоположность сознания материи, безуслов-
но, имеет смысл лишь з рамках основного вопроса философии;
за его пределами она становится относительной, условной; 2} при
переходе от неорганической природы к миру живого отражение
становится фактором управления организмом, а с возникнове-
нием нервной системы управление з организмах осуществляется
несравненно эффективнее благодаря тому, что отражение в них
становится переживанием, субъективной реальностью; 3) в ходе
эволюции все больше возрастает роль мозга, регулирующего
целесообразное поведение животного.
3. ПРИРОДА СОЗНАНИЯ
Сознание — результат длительного развития человеческого
общества. Элементы психической и сознательной деятельности
имеются уже у высших, особенно стадных, животных, использую-
щих звуковую сигнализацию и жесты для обмена информацией,
но настоящее человеческое сознание появляется не как простое
продолжение и усложнение психической деятельности этих
животных, а вследствие глубоких принципиальных изменений.
Основой этих изменений явился труд. Труд предполагает
создание орудий труда и использование их для преобразования
материальных предметов ради удовлетворения сначала простей-
ших, а петом и более сложных потребностей людей. На ранней
стадии развития, когда орудия были крайне несовершенны, а
* Павлов И П. Павловские среды. М.—Л.. 1949. Т. 3. С. 262 Cw. также:. Мен-
нинг С Поведение животных. М., 1982; Хайнд Р. Поведение животных М., 1975;
Дьюсбери Д. Поведение животных. М., 1981.
борьба за выживание выдвигала ряд таких задач, которые требо-
вали огромного напряжения, трудовая деятельность, направлен-
ная на решение этих задач, была под силу лишь коллективу.
Для ее осуществления требовались хорошая сигнализация и быст-
рый обмен информацией, необходимой для управления трудо-
вым процессом. Это и привело к возникновению языка, который
сыграл решающую роль в развитии и совершенствовании мыш-
ления.
Современная наука доказывает, что человек произошел от
высокоорганизованных прогоменидов, близких как к человеку,
так и к обезьяне. Иными словами, высшие обезьяны — это
не предки наши, а только «дальние родственники», имеющие
с нами общих предков.
Эволюция человека насчитывает около пяти миллионов лет,
из которых более 95% ушло на формирование первых коллек-
тивов с четко выраженными человеческими чертами. По имени
французской деревушки Неандерталь, где были найдены останки
первых людей, их называют неандертальцами. Неандертальцы,
изготовлявшие каменные кинжалы, наконечники копий, костяные
орудия, овладели искусственными способами добывания огня.
В их среде зародились первобытнообщинные отношения. Даль-
нейшее совершенствование орудий труда, создание орудий для
изготовления орудий, усложнение общественных отношений при-
вело 50—70 тысяч лет назад к возникновению родового строя
и значительному развитию искусства. Психика людей этой эпохи
уже резко отличается от психики животных. У них появилось
сознание.
В самоорганизующейся системе, какой является стадо живот-
ных, управление осуществляется посредством передачи тех или
иных сведений одними животными другим. Для этого животные
совершают телодвижения, являющиеся сигналами, знаками для
всего стада. Знак — это чувственно воспринимаемое действие
(или предмет), играющее при общении роль представителя опре-
деленного с
