А. Лефевр о “вторичном обращении” капитала

А. Лефевр (H. Lefebvre), один из всемирно известных современных философов подверг пересмотру некоторые из идей К. Маркса. В 1960-1970 гг. он обратился к Марксу в поисках политэкономических рецептов объяснения городского развития. Ему удалось объяснить многие из городских процессов с помощью таких терминов, как прибыль, рента, классовая эксплуатация. Лефевр смог доказать, что городское развитие — такой же продукт капиталистической системы, как любое другое производство. В то же время он доказал, что подходы К. Маркса к городу — ограничены. Оборот капитала у Маркса не распространяется на недвижимость. Лефевр вводит новый термин, объясняющий приложение капиталистических инвестиций в строения, вторичное обращение капитала. Вложения в недвижимость приносят такой же и даже больший доход капиталу по сравнению с инвестициями в производство (H. Lefebvre. 1991).

Лефевр также приходит к идее о развертывании социальной активности не только через взаимодействие индивидов, но и соприкосновение городских пространств. В процессе городского строительства создаются определенные пространства. Любой горожанин воспринимает в городе не отдельные элементы: строения, улицы, монументы, а пространство в целом. Несмотря на схожесть типов застройки, разные города обладают уникальным городским ландшафтом. Ученым вводится в научный оборот допущение о том, что пространство является компонентом социальной организации. Когда ученые обсуждают социальные взаимодействия, они говорят о поведении в пространстве.

Кроме того, Лефевр указывает на использование пространства государством для осуществления социального контроля. Государство регулирует процесс строительства в определенных местах городов полицейских участков и пожарных станций для того, чтобы в случае чрезвычайных ситуаций относительно быстро их можно было бы локализовать и предотвратить. Различными органами государственного или муниципального управления контролируется значительное количество земель. Посредством распределения ресурсов и сбора налогов государство регулирует развитие тех или иных территориальных единиц.

Лефевр обосновывает закономерность появления конфликтов между абстрактным и социальным пространствами. Под первым он подразумевает пространство, которым оперируют инвесторы и бизнесмены, на основании критериев прибыльности, размеров, места. Второй — мир индивидов, место их обитания. По мнению Лефевра, планирование государством или предпринимателями изменения абстрактного пространства часто вступает в конфликт с социальным пространством горожан. Более того, он придает этому конфликту универсальный характер, выходящий за пределы классовой борьбы. С этим тезисом никак не могли согласиться ортодоксальные марксисты.

Главным побудительным мотивом обращения западных социологов к марксизму в середине 1970-х гг. было движение социального протеста, прокатившееся по Европе и США в 60 -70-е гг. Это движение включало в себя студенческие организации протеста против войны во Вьетнаме, женские и экологические движения. В русле контестации движения проекта оказались и арендаторы жилья, и сторонники защиты окружающей среды. Все это заставило исследователей вернуться к мыслям Маркса о роли социальных конфликтов и привело к попыткам поиска экономических причин объяснения происходящего.

М. Кастельс: город как место
“коллективного потребления”

Весомая заслуга в использовании марксизма при анализе города принадлежит М. Кастельсу — испанскому социологу, работающему в США. В 1977 г. на английский язык была переведена его статья “Городской вопрос”. Впоследствии в англоязычный научный оборот стремительно вошла целая серия работ Кастельса. В них автор пытается анализировать фундаментальные изменения капиталистической системы. Он упрекал ученых, занимающихся городской проблематикой, в том, что они изучают любые вопросы, но не главные — извлечение прибыли в капиталистическом городе. Главная функция города, по мнению Кастельса, — экономическая. Это место, где происходит воспроизводство рабочей силы капиталистического общества. Здесь рабочие и служащие потребляют товары и услуги, необходимые им для эффективной работы. В этом и заключено основное противоречие капитализма применительно к городу. Капитализм, следуя логике собственного развития, везде и всюду занят максимизацией получения прибыли. Для этого он нуждается в сокращении всевозможных расходов: материалов, ренты и особенно труда. Таким образом, фундаментальное противоречие капитализма заключается в стремлении к повышению прибыли и в то же время необходимости инвестирования в развитие труда.

Экономия издержек ведет к тому, что капиталисты очень не охотно тратят средства на жилищное строительство, образование, здравоохранение, необходимые для воспроизводства трудовых ресурсов. В результате качество жизни рабочих ухудшается. Однако, в свою очередь, уменьшение этих расходов негативно влияет на все общество, угрожая ростом социальной напряженности, стабильности всей общественной системы. Для сдерживания подобной тенденции требуется интервенция государства. Государство призвано защищать классовое господство и сохранять социальный порядок.

Таким образом, государство поддерживает систему, инвестируя средства в дешевое (муниципальное) жилищное строительство, обеспечивая общественное образование, базовые медицинские услуги. Лишь создав “общество всеобщего благоденствия”, капитализм смог сохранить социальную систему от разрушения. Разрешая это противоречие, капитализм создает новое — рост муниципального и национального долга. Именно за счет этого долга государству удается финансировать социальные программы. В качестве примеров Кастельс называет суммы долга крупнейших метрополий Нью-Йорка и Кливленда. Лишь правительственные ссуды позволили им избежать банкротства.

Подтверждением высказываний Кастельса является и тот факт, что в 90-е гг. около пятнадцати американских городов оказались в подобном состоянии. Банкротом объявил себя город Бриджпорт (штат Коннектикут). Это происходит по причине необходимости одновременного финансирования издержек на функционирование городов, в деловой части которых концентрируется банковский, финансовый, риэлтерский, рекламный сектора производства и поддержки незанятого населения, живущего во внутреннем городе.

В связи с увеличением суммы долга уменьшаются расходы государства и местных властей. В США в период “рейганомики” сокращению подверглись ряд социальных программ, в их числе на 80 процентов программа строительства жилья для малоимущих. Сокращены были также и многие другие муниципальные расходы, что постоянно угрожало стабильному функционированию городских служб. Все эти процессы укладываются в рамки процесса “ коллективного потребления ” — ключевого понятия концепции Кастельса.

В этой связи предстают в совершенно ином свете теории городского планирования, целью которых, по Кастельсу, является создание городской среды, максимально благоприятной для извлечения прибыли. Строительство городской инфраструктуры жизненно необходимо для частного капитала. Таким образом, и планирование города находится под классовым контролем. Государство, защищая социальные интересы буржуазии, тем не менее является относительно автономным, что позволяет ему выражать долгосрочные интересы капитала, кроме того, государству удается удерживать равновесие интересов различных фракций капиталистического общества (бизнесменов, финансистов, владельцев недвижимости и т. д.).

Однако обострение социального конфликта разрушает эти функции государства. Капитализм сталкивается с новыми социальными движениями, которые объединяют этнические группы, женское движение, экологов, рабочих. Государство уже не в состоянии и дальше покупать рабочих благосостоянием и неминуемо пойдет по пути увеличения репрессий. Силовое регулирование конфликта, в свою очередь, ведет к милитаризации общества и возрастанию классового сознания простых людей. Это неминуемо подталкивает горожан к участию в подлинно социальном движении и перерастанию “городского протеста” в “городскую революцию”.

Идеи Кастельса нашли много сторонников особенно среди воинственных группировок, боровшихся с “всевластием” капитала, но обрели и не меньшее количество противников. Кастельса упрекали за его загрязнение языка использованием новых терминов. За якобы присущий его теории универсализм, хотя она в лучшем случае приложима лишь для французских городов, за неопределенность концепции “коллективного потребления”. Всегда ли потребление услуг и товаров используется в целях “коллективного потребления” и является ли это основным мотивом? Как объяснить, что и в бывших социалистических государствах происходил аналогичный процесс, несмотря на отсутствие в них капиталистической эксплуатации? Кроме того, оправданно ли включение в рамки движения социального протеста всех протестующих без различения их целей: от женской либерализации до облегчения бремени найма жилья. Наряду с тем, что такие движения разнятся в целях, они выступают и на различных уровнях, одни — на муниципальном, другие — национальном. Звучали также обвинения Кастельса в изначально заданном в его теории целеполагании и сведении всего под этот общий знаменатель.

Действительно странно, что и репрессии в отношении рабочего класса, и программы помощи ему — все это делается единственно в интересах буржуазии. И последнее возражение, с другого фланга, со стороны марксистов, упрекавших автора в чрезмерно либеральном использовании идей Маркса и замене “способа производства” на “коллективное потребление”. Утрата конфликтов на производстве и сведение классовых противоречий к потреблению — “ревизия марксизма”.

Следует назвать также вклад М. Кастельса в изучение жизни социальных групп и меньшинств в городах. Его перу принадлежит, кроме того, ряд работ по исследованию неформальной экономики и ее роли в развитии городских процессов. В последние годы М. Кастельс опубликовал ряд монографий и статей, посвященных процессам в глобальных городах, развитию технополисов, роли информатизации в будущем развитии городов, реструктурированию крупнейших городов.