Песня слов

 

 

Старые слова поют:

Мы все сюсюкаем и пляшем

И крылышками машем, машем,

И каждый фиговый дурак

За нами вслед пуститься рад.

Молодые слова поют:

Но мы печальны, боже мой,

Всей жизни гибель мы переживаем:

Увянет ли цветок - уже грустим,

Но вот другой - и мы позабываем

Все, все, что было связано с цветком:

Его огней минутное дыханье,

Строенье чудное его

И неизбежность увяданья.

Старые слова поют:

И уши длинные у нас.

Мы слышим, как растет трава,

И даже солнечный восход

В нас удивительно поет.

Вместе старые и молодые:

Пусть спит купец, пусть спит игрок,

Над нами тяготеет рок.

Вкруг Аполлона пляшем мы,

В высокий сон погружены,

И понимаем, что нас нет,

Что мы словесный только бред

Того, кто там в окне сидит

С молочницею говорит.

 

 

Я девой нежною была,

Шлейф смысла за собой вела.

Любовь - вскричали мотыльки

И пали ниц, как васильки.

И слово за строкой плывет,

Вдруг повернется и уйдет.

Затем появится опять,

Возьми его и будешь тать,

Что взять никак не мог всего,

И взял, что годно для него.

 

 

Слово в театральном костюме:

Мне хорошо в сырую ночь

Блуждать и гаснуть над водой

И думать о судьбе иной,

Когда одет пыльцою был,

Когда других произносил

Таких же точно мотыльков,

В прах разодетых дурачков.

Дай ручку, слово, раз, два, три!

Хожу с тобою по земли.

За мною шествуют слова

И крылышки дрожат едва.

Как будто бы амуров рой

Идет во глубине ночной.

Куда идет? Кого ведет?

И для чего опять поет?

И тонкий дым и легкий страх

Я чувствую в своих глазах.

И вижу, вижу маскарад.

Слова на полочках стоят --

Одно одето, точно граф,

Другое - как лакей Евграф,

А третье - верный архаизм --

Скользит как будто бы трюкизм,

Танцует в такт и вниз глядит.

Там в городе бежит река,

Целуются два голубка,

Милиционер, зевнув, идет

И смотрит, как вода плывет.

Его подруга, как луна --

Ее изогнута спина,

Интеллигентен, тих и чист,

Смотрю, как дремлет букинист.

В подвале сыро и темно,

Семь полок, лестница, окно.

Но что мне делать в вышине,

Когда не холодно здесь мне?

Здесь запах книг,

Здесь стук жуков,

Как будто тиканье часов.

Здесь время снизу жрет слова,

А наверху идет борьба.

 

1927

 

 

"Стихи из романа "Козлиная песнь";

"1"

 

Где вы оченьки, где вы светлые.

В переулках ли, темных уличках

Разбежалися, да повернулися,

Да кровавой волной поперхнулися.

Негодяй на крыльце

Точно яблонь стоит,

Вся цветущая,

Не погиб он с тобой

В ночку звездную.

Ты кричала, рвалась

Бесталанная.

Один - волосы рвал,

Другой - нож повернул --

За проклятый, ужасный сифилис.

А друзья его все гниют давно,

Не на кладбищах, в тихих гробиках,

Один в доме шатается,

Между стен сквозных колыхается,

Другой в реченьке купается,

Под мостами плывет, разлагается,

Третий в комнате, за решеткою

С сумасшедшими переругивается.

 

"2"

 

Весь мир пошел дрожащими кругами

И в нем горел зеленоватый свет.

Скалу, корабль и девушку над морем

Увидел я, из дома выходя.

По Пряжке, медленно, за парой пара ходит,

И рожи липкие. И липкие цветы.

С моей души ресниц своих не сводят

Высокие глаза твоей души.

 

"3"

 

Лети в бесконечность,

В земле растворись,

Звездами рассыпься,

В воде растопись.

Лети, как цветок, в безоглядную ночь,

Высокая лира, кружащая песнь.

На лире я точно цветок восковой

Сижу и пою над ушедшей толпой.

Я Филострат, ты часть моя.

Соединиться нам пора.

Пусть тело ходит, ест и пьет --

Твоя душа ко мне идет.

 

"4"

Ленинградская ночь

 

В разноцветящем полумраке,

В венке из черных лебедей

Он все равно б развеял знаки

Минутной родины своей.

И говорил: "Усыновлен я,

Все время ощущаю связь

С звездой сияющей высоко

И может быть, в последний раз.

Но нет, но нет, слова солгали,

Ведь умерла она давно.

Но как любовник не внимаю

И жду: восстанет предо мной.

Друг, отойди еще мгновенье...

Дай мне взглянуть на лоб златой,

На тонко вспененные плечи,

На подбородок кружевной.

Пусть, пусть Психея не взлетает

Я все же чувствую ее

И вижу, вижу - вылезает

И предлагает помело.

И мы летим над бывшим градом,

Надлебединою Невой,

Над поредевшим Летним садом,

Над фабрикой с большой трубой.

Все ближе к солнечным покоям:

И плеч костлявых завитки,

Хребет синеющий и крылья

И хилый зад, как мотыльки.

Внизу все спит в ночи стоокой --

Дом Отдыха, Дворец Труда,

Меж томно-синими домами

Бежит философ, точно хлыст,

В пальто немодном, в летней шляпе

И, ножкой топнув, говорит:

"Все черти мы в открытом мире

Иль превращаемся в чертей.

Мне холодно, я пьян сегодня,

Я может быть, последний лист".

Тептелкин, встав на лапки, внемлет

И ну чирикать из окна:

"Бессмыслица ваш дикий хохот,

Спокоен я и снова сыт".

И пред окном змеей гремучей

Опять вознесся Филострат

И, сев на хвостик изумрудный,

Простором начал искушать.

Летят надзвездные туманы,

С Психеей тонкою несусь

За облака, под облаками,

Меж звездами и за луной.

 

"5"

 

Война и голод точно сон

Оставили лишь скверный привкус.

Мы пронесли высокий звон,

Ведь это был лишь слабый искус.

И милые его друзья

Глядят на рта его движенья,

На дряблых впадин синеву,

На глаз его оцепененье.

По улицам народ идет,

Другое бьется поколенье,

Ему смешон наш гордый ход

И наших душ сердцебиенье.

 

"6"

 

Нам в юности Флоренция сияла,

Нам Филострата нежного на улицах являла

Не фильтрами мы вызвали его,

Не за околицей, где сором поросло.

Поэзией, как утро, сладкогласной

Он вызван был на улице неясной.

 

 

* * *

 

Слова из пепла слепок,

Стою я у пруда,

Ко мне идет нагая

Вся молодость моя.

Фальшивенький веночек

Надвинула на лоб.

Невинненький дружочек

Передо мной встает.

Он боязлив и страшен,

Мертва его душа,

Невинными словами

Она извлечена.

Он молит, умоляет,

Чтоб душу я вернул --

Я молод был, спокоен,

Души я не вернул.

Любил я слово к слову

Нежданно приставлять,

Гадать, что это значит,

И снова расставлять.

Я очень удивился:

- Но почему, мой друг,

Я просто так, играю,

К чему такой испуг?

Теперь опять явился

Перед моим окном:

Нашел я место в мире,

Живу я без души.

Пришел тебя проведать:

Не изменился ль ты?

 

1928

 

 

* * *

 

Тают дома. Любовь идет, хохочет

Из сада спелого эпикурейской ночи.

Ей снился юный сад

Стрекочущий, поющий,

Веселые, как дети, голоса

И битвы шум неясный и зовущий.

Как тяжела любовь в шестнадцать лет.

Ей кажется: погас прелестный свет,

И всюду лес встает ужасный и дремучий,

И вечно будет дождь и вечно будут тучи.