ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ МЕТОДИКИ ПИКТОГРАММ

Пиктография — рисуночное письмо, древнейший вид письменности. Его принципиальная особенность состоит в том, что знак никак не связан со звучанием слова — он выражает его смысл. Развитие пиктографической письменности шло по линии упрощения и схематизации рисунка вплоть до утраты им характера конкретного изображения.

Как прием экспериментально-психологического исследования пиктограмма впервые предложена в на шей стране в начале 30-х годов. Целью, т. е. точкой приложения методики, было изучение опосредованного запоминания в рамках культурно-исторической теории психического развития человека (Л. С. Выготский, 1935, 1956). Согласно этой концепции, высшие психические функции человека носят опосредованный характер, они развиваются исторически, с помощью выработанных в истории человеческого общества средств — орудий труда, знаков-символов. Высшим и универсальным орудием, модифицирующим психические функции, является слово.

Было предложено несколько приемов для экспериментального исследования опосредованного запоминания. Наиболее простой прием был применен Л. В. Занковым (1935): он предлагал испытуемым запомнить конкретное слово с помощью изображения на картинке. Поскольку картинка предлагалась испытуемому экспериментатором, задачей испытуемого было лишь придумать связь между словом и изображением и запомнить слово. Довольно широкое применение в психиатрической клинике, особенно в детской, нашла методика А. Н. Леонтьева. Этот вариант требовал от испытуемого более сложной деятельности: он должен был выбрать для запоминания слова картинку из предлагаемого набора. Именно необходимость произвести выбор, самому установить логическую связь между словом и изображением составляет главную особенность изучения опосредованного запоминания с помощью методики А. М. Леонтьева и делает ее ценным психодиагностическим приемом (А. Я. Иванова, Э. С. Мандрусова, 1970; Л. В. Бондарева, 1969; Л. В. Петренко, 1976).

Среди методик, направленных на изучение опосредованного запоминания, пиктограмма занимает совершенно особое место. Испытуемому для запоминания предлагается определенное количество слов и выражений, при этом на каждое из предлагаемых слов и выражений испытуемый должен нарисовать любое изображение или значок, т. е. пиктографически записать ряд понятий различной степени обобщенности, в основном такие, прямое изображение которых затруднено либо невозможно («веселый праздник», «теплый ветер», «обман», «справедливость»). Использование буквенных и словесных обозначений запрещалось инструкцией.

Если при использовании методики Леонтьева выбор был ограничен 30 карточками, входящими в набор (при этом в процессе выполнения задания число возможных вариантов выбора уменьшается), то единственным фактором, ограничивающим выбор образа пиктограммы, является интеллектуально-ассоциатив­ный фонд личности испытуемого, его аффективные установки.

Из всех методик, направленных на изучение опосредованного запоминания, пиктограмма оказалась наиболее сложной и, как правило, недоступной для выполнения при интеллектуальной недостаточности.

Опосредованное запоминание — функция синтетическая, отражающая как мнестические, так и интеллектуальные процессы (А. Р. Лурия, 1962). Мыслительный акт «построения образа, пригодного для запоминания, представляет собой довольно самодеятельной творческой активности процесс мышления. В нем, как в капле воды, отражается строение мышления больных».

Ближе всего построение «пиктограммы» стоит к операции определения понятия, раскрытия его смысла.

Однако, раскрывая смысл понятия пиктографически, испытуемый обращается к языку образов и не связан законами логических действий. А. Р. Лурия отмечает, что «каждое слово является не только образом предмета, но и системой потенциальных связей, в которое вступает данный предмет. При этом для опосредованного запоминания выбираются не правильные, существенные связи, а связи, пригодные для запоминания».

Раскрытие смысла понятия через зрительный образ, в частности с помощью изображения, заставляет хотя бы кратко остановиться на соотношении словесного и образного компонента в понятийном мышлении. Если в традиционной психологии со времени Аристотеля проводилась четкая граница между чувственным и логическим познанием, между образом и словом, то в современной психологической литературе понятие все чаще рассматривается как сложное образование, включающее и словесный, и образный компоненты. В зависимости от степени абстрактности, или уровня обобщенности понятия, соотношение этих компонентов различно: чем конкретнее понятие, чем ниже его обобщенность, тем более ярко выражен образный компонент. Однако даже наиболее абстрактные понятия, как показывают экспериментальные исследования (А. М. Грумкин; 1974; М. В. Осорина, 1976) имеют образный компонент и их смысл может быть объективизирован в рисунках. Разумеется, сам по себе характер изображения здесь совершенно иной, она носит сугубо символический, обобщенный характер. Здесь используются такие пространственно-смысловые характеристики, как направление, симметрия (Р. Арнхейм, 1974). Неслучайно первое исследование с применением пиктограммы (Г. В. Биренбаум, 1934) было посвящено исследованию мышления. Г. В. Биренбаум обследовала группу больных с различными нервно-психическими заболеваниями (неврозы, органические заболевания головного мозга, шизофрения), что позволило ей оценить возможности метода. Г. В. Биренбаум подробно проанализировала процесс формирования образа пиктограммы, обратила внимание на основные трудности при выполнении метода — трудности в осмыслении слова, образовании связи и воспроизведении слова.

Основная особенность интеллектуальной операции, необходимой для выполнения задания, состоит в том, что, с одной стороны, значение слова всегда шире, чем выбранный образ, с другой — рисунок также шире значения слова, совпадение имеет место лишь на некотором промежутке, общем смысловом поле понятия и рисунка. Наличие такого общего смыслового поля Г. В. Биренбаум считает основным признаком адекватного выбора. Г. В. Биренбаум не ограничивается рассмотрением чисто интеллектуальных характеристик методики. При описании пиктограмм больных истерией на первый план выходят эмоциональные, личностные особенности больных, выявляющиеся при исследовании. «В этом опыте чрезвычайно ярко раскрывалась эмоциональная неустойчивость больного... В самой связи создается исключительно живая ситуация, полная подробностей и деталей. Рисунок сопровождается потоком слов, и испытуемый переживает ситуацию, которую он изображает».

Дальнейшее обобщение данных, накопленных в отношении пиктограммы, началось через 30 лет после опубликования исследования Г. В. Биренбаум. В этот период происходило накопление опыта по применению пиктограммы, в частности в лабораториях Б. В. Зейгарник и С. Я. Рубинштейн. Б.. В. Зейгарник (1962, 1969, 1976) широко пользуется данными пиктограммы.

Значительный вклад в разработку методики вносит С. Я. Рубинштейн в своей монографии «Экспериментальные методики патопсихологии и опыт их применения в клинике» (1972). Метод пиктограмм описывается в главе, посвященной изучению опосредованного запоминания, при этом рассматриваются нарушения преимущественно мыслительного процесса. Важным является выдвинутое требование анализа всего протокола исследования в целом, а не каждого отдельного образа. С. Я. Рубинштейн пишет о необходимости учета многих факторов — уровня абстрактности образа, его индивидуальной значимости, факторов адекватности и продуктивности опосредованного запоминания. Признавая, специфичность некоторых видов образов для психических заболеваний, в частности для шизофрении, С. Я. Рубинштейн описывает их и при других заболеваниях. При подборе понятий автор рекомендует выбирать такие, которые не безразличны для обследуемого и могут быть стимулом для аффективных реакций. С. Я. Рубинштейн в заключение пишет: «В целом методика «пиктограммы» очень многогранна, она позволяет делать многие наблюдения относительно существенных особенностей психики больных».

С. В. Лонгинова (1970, 1971, 1972) также рассматривает механизм формирования образов пиктограммы, при этом основной аналитический фактор — адекватность — неадекватность выбора. Такое внимание этому сложному качественному фактору обусловлено прежде всего направленностью исследования — изучение с помощью пиктограмм мышления больных шизофренией. Основное место в исследовании С. В. Лонгиновой занимает качественный анализ неадекватных образов с подробной классификацией последних в зависимости от того, какой вид патологии мышления они отражают. Автор приходит к выводу, что пиктограмма выявляет нарушения мышления чаще, чем другие методики экспериментально-психологического исследования, поскольку указанный метод дает большую свободу действий, на первый план выступает самостоятельная, творческая активность боль­ного. Указывается, что методика носит в некоторой степени проективный характер и поэтому позволяет судить о личных интересах, замыслах или опасениях испытуемых.

Термин «проективные» был впервые употреблен L. Frank (1939) в отношении группы экспериментально-психологических методик, которые позволили как бы спроецировать на экран внутренние, подчас неосознаваемые характеристики личности. Этот термин традиционно (хотя и во многом ошибочно) связывается с термином «проекция», который широко используется в психоаналитической литературе и принадлежит S. Freud (1894). Связь проективной психологии с психоанализом постулировалась, в связи с чем эта группа методик считалась либо полностью неприемлемой с методологической точки зрения (К. К. Платонов, 1977), либо требующей настороженности — проективные методы сами должны стать объектом исследования (Б. В. Зейгарник, 1976). Ошибочность такого подхода неоднократно подчеркивалась в отечественной литературе (В. М. Коган, М. С. Роговин, 1964; В, Н. Мясищев и соавт., 1969; С. В. Цуладзе, 1970; Ю. С. Савенко, 1971, 1972, 1976; В. М. Блейхер, Л. Ф. Бурлачук, 1972, 1978, 1979; Л. Ф. Бурлачук, 1974, 1979).

Как известно, в психоаналитической литературе проекция рассматривается как личностный фактор в восприятии и описании окружающего мира (атрибутивная проекция), в частности проекция может являться «защитным» механизмом, когда окружающим приписываются черты, присущие субъекту, но не приемлемые для него («классическая» проекция — если эти черты не осознаются субъектом, «рационалистическая»— если сам субъект осведомлен о своей особенности). Эффект ошибочного восприятия в зависи­мости от актуальной потребности был изучен экспериментально К. Levin, I. Сharin, J. Мurphу (1942) и получил название «аутистической» проекции.

Анализируя признаки, отличающие проективные методы от других приемов экспериментально-психологического исследования, Е. Т. Соколова (1980) пишет, что для проективных методик характерно следующее: неопределенность стимульного материала или ин­струкций к заданию, благодаря чему испытуемый обладает относительной свободой в выборе ответа или тактики поведения; деятельность испытуемого протекает в атмосфере доброжелательности и при полном отсутствии оценочного отношения со стороны экспериментатора; испытуемый не знает, что в его ответах диагностически значимо; исследование проводится под предлогом изучения какой-либо изолированной психической функции (восприятие, фантазия).

При таких особенностях стимульная ситуация приобретает смысл не просто в силу ее объективного содержания, а в связи с субъективными наклонностями и влечениями, т. е. вследствие личностного значения, придаваемого ситуации обследуемым (В. М. Блейхер, Л. Ф. Бурлачук,1976).

Данные свойства не являются специфичными для проективных методик и характерны в той или иной степени для всех методик экспериментально-психоло­гического исследования. Так, по мнению Б. В. Зейгарник (1976), любая экспериментальная методика может быть пригодна для изучения личности, поскольку приемы экспериментально-психологического исследования выполняют задачу построения моделей человеческого поведения и деятельности. Успешно применяются для изучения особенностей личности такие методики, как таблицы Шульте (Р. Н. Лепорский, 1976), методика Выготского—Сахарова (И. Н. Гильяшева, 1977). В то же время нельзя говорить об эквипотенциальное™ различных методов. Наиболее информа­тивными являются те из них, стимульный материал которых отличается известной неопределенностью, многозначностью, что ставит испытуемого перед необходимостью активной селекции (Н. Rorschach, 1921; L. Frank, 1939, 1948; Ю. С. Савенко, 1976, 1978; С. В. Лонгинова, 1972; С. В. Лонгинова, С. Я. Рубинштейн, 1972; Е. Т. Соколова, 1978, 1980. и др.).

Можно сказать, что деятельность, связанная с выполнением проективных методик, позволяет проявиться личностным особенностям в большей степени. «Любая методика, кроме специфической информации, на получение которой она направлена, представляет экспериментатору большую или меньшую «неспецифическую добавку», которая по сути дела и может быть использована для оценки личности испытуемого. Из опыта работы видно, что доля «неспецифической» (по отношению к методике) личностной информации возрастает при уменьшении «жесткости» инструкции, так как в тех случаях, когда деятельность субъекта менее регламентирована, задание не предусматривает однозначного ответа (например, в таких пробах, как «пиктограмма»).

Действительно, пиктограмма принципиально отвечает всем требованиям, предъявляемым к проективным методикам: предлагаемые для запоминания понятия обладают достаточно высокой степенью неопределенности, их смысл, значение могут быть истолкованы по-разному.

Исследование проводится под предлогом изучения памяти, испытуемый не знает, что в его ответах диагностически значимо. Не существует жестких, социально одобряемых шаблонов выполнения методики. Экспериментатор строит исследование так, чтобы не сковывать инициативу испытуемого, создать свободную, доброжелательную атмосферу. Это достигается с помощью небольшой модификации процедуры исследования, которая будет изложена ниже.

В процессе обследования больных с аффективными расстройствами было обращено внимание на сходство данных пиктограммы и теста Роршаха (П. Г. Никифорова, Б. Г. Херсонский, 1978), что послужило ключом для раскрытия и реализации проективного потенциала пиктограммы (Б. Г. Херсонский, 1981, 1984).

Более низкий уровень стандартизации проективных методик по сравнению с психометрическими тестами сближает их с методиками, традиционными для отечественной патопсихологии. Обычные характеристики стандартизованных тестов не применимы в отношении проективных методик (А. Анастази, 1982). И у проективных методик, и у традиционных патопсихологических методик имеются свойства, аналогичные таким характеристикам психометрических тестов, как различные виды валидности и надежности (Б. Г. Херсонский, 1984; Б. Г. Херсонский, И. Н. Гильяшева, 1985). Отметим следующие качества пиктограммы.

1. Пиктограмма обладает широким диапазоном чувствительности, она позволяет изучить широкий спектр интеллектуальных и аффективных особенностей испытуемого.

2. Богатство феноменов пиктограммы предполагает относительно низкую формализуемость ответов испытуемых. Это качество является общим для всех проективных методик. Оценку приходится проводить по нескольким параметрам, при этом каждый из параметров имеет несколько возможных вариантов или уровней оценки. Однако следует помнить, что получение надежной, сопоставимой оценки данных пиктограммы — задача вполне достижимая, хотя и относительно сложная.

3. Диагностическая ценность пиктограммы связана и с диапазоном ее чувствительности, и с формализуемостью ответов. Широкий диапазон чувствительности способствует более полному отражению психопатологической симптоматики в результатах исследования и делает методику хорошим инструментом патопсихологического диагноза. Практика применения пиктограммы показала ее особую валидность в диагностике шизофрении (С. В. Лонгинова, 1972; С. В. Лонгинова, С. Я. Рубинштен, 1972; В. М. Блейхер, 1976, 1986). Однако пиктограмма может быть полезна и при исследованиях больных с органическими заболеваниями центральной нервной системы (Г. В. Биренбаум, 1934; Б. В. Зейгарник, 1962; 1976; В. М. Блейхер, 1986, и др.). При этом может быть выявлена и очаговая симптоматика (К. Ф. Канарейкин, В. Н. Волков, 1979). В результатах пиктограммы находят отражение эмоциональные расстройства, в частности депрессия (Л. С. Драгунская, 1976,Л 984), гипомания (П. Г. Никифорова, Б. Г. Херсонский, 1978). Еще Г. В. Биренбаум отметила высокую эффективность пиктограммы в диагностике истерии.

Таким образом, пиктограмма обладает высокой диагностической ценностью и может быть применена для решения многочисленных психиатрических задач.