Основные данные о работе 7 страница

Мы сразу же получили поддержку. Один бизнесмен из Англии позвонил мне и сообщил, что Бог побудил его сделать что-нибудь для МсМ. Суммы, которую он нам выслал, было более чем достаточно для оплаты задатка. Велли Вендж позвонил мне и сказал, что в местной прессе начали появляться статьи о молодых миссионерах, утверждающих, что Бог сказал им купить «Маори». Люди заинтересовались нами, поскольку корабль долгое время состоял на службе в Новой Зеландии и уже стал, в некотором роде, достопримечательностью. Вскоре каждый человек в стране знал о нашей сделке.

Мы чувствовали себя уверенно. Благодаря успехам в прошлом, эта уверенность была вполне обоснованной. Мы сделали несколько заявлений для прессы, подчеркнув тот факт, что Бог не только говорит, но также обеспечивает всем необходимым. Газетам это очень понравилось. Один заголовок был таким: «Молодежь говорит: «Бог даст нам корабль!»» Мы также заявили, что корабль поплывет из Новой Зеландии в Калифорнию через тридцать дней после полной выплаты. Я торжествовал. А почему бы и нет? Каждый день приносил новый сюрприз: это мог быть доброволец, деньги или услуга (одна компания пообещала бесплатно предоставить белую краску для «Маори»; художник-декоратор королевы Елизаветы II предложил бесплатно оформить интерьер корабля; некоторые фермеры пообещали дать зерно и мясо для нуждающихся). И самое главное, бизнесмен из Манилы пообещал нам оплатить остаток покупочной цены: ему только необходимо было забрать свой капитал с Филиппин.

Все происходило быстро.

Ведение всех этих дел забирало у меня много энергии и времени. И однажды я почувствовал необходимость сбавить темп. Я решил провести неделю наедине с Богом в посте и молитве.

Эта неделя изменила все. Я спокойно сидел с Библией в руках, открытой на Послании к Евреям, и молился. Вдруг 26-й и 27-й стихи 12 главы выделились на странице особенно отчетливо: «Еще раз поколеблю не только землю, но и небо...чтобы пребыло непоколебимое».

Боль пронзила мое сердце.

О, нет! Надеюсь, это не о корабле.

На следующий день с немалым беспокойством я позвонил в наш калифорнийский офис, администратором которого являлся Джим Доусон после того, как они с Джой стали нашими постоянными сотрудниками.

Есть новости о корабле? — спросил я Джима.

Никаких, Лорен.

— «Странно», — подумал я.

— А наш манильский бизнесмен забрал свои деньги с Филиппин?

Джим сообщил, что с Филиппин не было никаких известий. Странно. Мы были уверены, что все идет, как надо. Я не на шутку встревожился. В том месте из Послания к Евреям было столько силы! Возможно, оно, действительно, касалось корабля!

К концу моей недельной молитвы я так ничего и не выяснил об этом водительстве-предупреждении. Я надеялся узнать больше на встрече с лидерами из МсМ на следующей неделе в Осаке, Япония (там соберутся девяносто три служителя с большим опытом слушания Бога).

За две недели до истечения срока оплаты я поцеловал Дарлин на прощание и отправился в Осаку с важной остановкой (как оказалось позже) в Сеуле, Корея.

По дороге я думал об огромной важности этих ежегодных лидерский встреч. За тринадцать лет с момента основания МсМ наша организация стала настоящей семьей из двухсот миссионеров из пятнадцати стран, работающих на автономных базах с местным финансированием. При такой децентрализации нашей деятельности все финансовые вопросы координировались встречами, подобными той, которая предстояла в Осаке. Нас объединяла дружба, а в духе — общее призвание и видение. Именно такие отношения связывали нас друг с другом.

Если слово о «колебании» было от Бога и действительно касалось корабля, тогда я находился в весьма щекотливом положении. Я непроизвольно сжался от мысли о том, как встречусь со своими друзьями (там будет Дон Стивене, Джим и Джой Доусон, моя сестра Дженни и ее муж Джимми, Калафи и его жена Тапу... и многие другие) и сообщу им о том, что приобретение корабля ставилось под угрозу.

Воздушные мили оставались позади, а я начал думать, что, возможно, полученное мной предостережение из Послания к Евреям вовсе не имеет отношения к кораблю. Мало-помалу ко мне вернулось спокойствие. Прибыв в Сеул, я позвонил своему помощнику Велли Венджу в Новую Зеландию. Он был в хорошем настроении. Сто десять добровольцев и члены экипажа из десяти стран усердно работали, убирая и натирая корабль от носа до кормы. Отлично!

Событие, которого я не ожидал, потрясло меня до глубины души.

Ранним утром следующего дня я лежал, растянувшись, на азиатском тюфяке и молился. Через три дня мне предстояло лететь на конференцию в Осаку. До выплаты последнего взноса за корабль оставалось десять дней.

Причин для беспокойства не было. Я сосредоточился на Иисусе. Молясь и поклоняясь Ему, я готов был выслушать все, что Его Дух захочет сказать мне.

Вдруг перед моим мысленным взором предстала картина, похожая на ту, которую я видел семнадцать лет назад. Только на этот раз видение было ужасающим...

Я видел себя стоящим перед лидерами МсМ. В радостном возбуждении я объявил:

— У нас есть корабль! Бог дал нам деньги на «Маори»!

Толпа радостно кричала и размахивала руками. Вдруг я увидел фигуру человека, стоящего в тени по левую сторону от меня. Никто из нас не заметил его. Я пристально посмотрел в его лицо и увидел, что он глубоко опечален. Затем меня осенило: это — Иисус! Мы радовались кораблю и совсем забыли о Нем!

Я уткнулся лицом в постель, не в состоянии прогнать ужасное видение. «О, Боже! Прости меня! Я обратил глаза свои на корабль, который Ты нам даешь, и отвел их от Тебя! Я... мы... не заслуживаем его! Мы не хотим отбирать у Тебя Твою славу и отдавать ее груде металла».

Я долго плакал и, наконец, почувствовал, что Бог услышал меня и простил. Ко мне пришло понимание, что не только мое отношение нуждалось в изменении. У меня было серьезное слово для лидеров в Осаке: планируя что-либо, мы не должны забывать о Господе.

Калафи работал в Японии как представитель МсМ, поэтому он и его жена Тапу встретили меня в аэропорту в Осаке. Увидев их, я выдавил из себя подобие улыбки.

— Ты стал больше похож на тонга, — сказал я, пытаясь скрыть свое смущение. Жена Калафи ниже его ростом, симпатичная, с черными слегка волнистыми волосами и застенчивой улыбкой. Они стали торопить меня к машине, рассказывая о гостинице, которую нашли для наших встреч.

— Конечно, это не Ритц, — предупредил Калафи.

По дороге мы беседовали о том, как проходит евангелизация. Мне показалось, что Калафи был не таким веселым, как прежде. Возможно, это годы... Он был стройным восемнадцатилетним парнем, когда я впервые встретил его в Новой Зеландии шесть лет назад. Калафи отвечал на мои вопросы, с энтузиазмом рассказывая об их работе со студентами университета. Скоро я забыл о своем первом впечатлении.

Калафи припарковался перед двухэтажной спартанского вида гостиницей в городе Отсу недалеко от Осаки. Когда мы зашли в холл с мозаичным полом, все мои друзья по МсМ бросились приветствовать меня. Настроение у всех было приподнятое, я с трудом смог скрыть причину своего огорчения.

Мне выдали пластиковые тапочки, полотенце и простыни, и я поднялся по каменным ступеням в свою комнату. Я бросил простыни на кровать и лег. В тот вечер я не ждал с нетерпением нашего первого собрания.

На втором этаже в конференц-зале нас ожидали три полукруглых ряда стульев. Мы заняли свои места.

«Ничто не будет отвлекать нас», — подумал я, осматривая пустую комнату.

Я поднялся, и все взоры устремились на меня в ожидании последних хороших новостей о корабле.

Вместо новостей я рассказал о данном мне Богом видении — об Иисусе, скорбящем в тени в то время, когда мы восхваляли груду металла.

Да, это Бог сказал нам купить корабль и неоднократно подтверждал Свое слово, используя все известные нам способы слышания Его голоса: принцип мудрецов, места из Писания, Он обеспечил нас деньгами, людьми и внутренним убеждением, — но мы пренебрегли Его водительством. Мы отвернулись от Даятеля к подарку.

Реакция каждого была незамедлительной и почти единодушной... и она была такой же, как и у меня, когда я лежал в гостиничном номере в Сеуле. Одни упали на колени, другие склонили головы. Кто-то начал плакать. Вскоре плакали все: и женщины и сильные мужчины.

В течение шести дней мы собирались, не радуясь кораблю, а исповедуясь о тех случаях в своей жизни, когда мы забывали о Боге или отодвигали Его на задний план. Исповедь продолжалась день за днем. Говорил и Калафи. Он стоял с мрачным лицом и быстро рассказывал о том, что у него есть проблемы в семье. «У Калафи и Тапу есть проблемы?» — спросил я себя с удивлением. Калафи не рассказал подробно, а из-за всего происходящего я не успел поговорить с ним наедине и выяснить, мог ли я ему чем-то помочь.

Каждый день мы собирались в пустом зале в ожидании освобождения от тяжелого чувства вины. И каждый день находились новые сферы, требующие очищения. В зале присутствовало вызывающее трепет и благоговение ощущение Божьей святости. Мы начали видеть наши общие недостатки. Самым большим грехом явилась гордость. К своему ужасу мы увидели, что считаем МсМ Божьим «любимым орудием», «наиболее духовной» миссией; мы решили, что знаем о вере «больше», чем другие, что мы обладаем «монополией на высвобождения». Мы заглянули в свои сердца, и то, что мы увидели, оказалось отвратительным. В первый раз я почувствовал, каково оно будет — стоять перед Богом в День Суда.

Нам ничего не оставалось, как вручить себя Его милости. На седьмой день мы тихо пели, как вдруг глубокий мир пришел к нам. Благодаря какому-то духовному чутью, мы знали, что Он вошел в этот конференц-зал и снял с нас всю вину, простил и очистил.

Я надеялся, что Иисус скажет что-то о корабле, но этого не произошло. Я не знал, как поступить. Мне оставалось только надеяться, что наше раскаяние было своевременным и что каким-то образом — потому что мы имеем правильные приоритеты и почитаем Бога, а не инструмент — Он исцелит ситуацию и все же даст нам корабль.

Но такого исцеления не произошло. Наступил последний срок оплаты «Маори». Я позвонил Велли в Новую Зеландию и рассказал ему о том, что произошло. Он, конечно же, был ошеломлен так же, как и мы. Я попросил его узнать, возможно ли получить отсрочку у компании «Юнион Стим-шип». Велли перезвонил позже и сообщил, что нам дали еще четыре недели, но потребовали, чтобы команда покинула корабль и прекратила реконструкцию. Половина людей уехала домой, но шестьдесят человек остались. Их приютили христиане в Веллингтоне.

— Может быть, взять заем, Лорен? — решился предложить Велли. — Три человека предложили нам ссуду.

Но в его голосе не чувствовалось уверенности. Мы оба знали, что занимать деньги было бы неправильно.

Попрощавшись друг с другом, мы покинули Осаку и вернулись каждый к своему служению. Я отправился к Дар, которая прилетела из Швейцарии в Калифорнию и ждала меня, такая же ошеломленная произошедшими событиями, как и все остальные, мы планировали находиться в Калифорнии. В день прибытия «Маори», вернувшись в Штаты, мы с Дарлин много времени проводили в молитвах.

Это действительно Ты, Господи? — я замечал, что повторяю эти слова снова и снова. Почему Бог не исцелил наше корабельное служение? Возможно, Он еще это сделает за три недели до нашего нового срока внесения платежа, назначенного на 2 ноября.

Помоги нам, дорогой Господь. Помоги нам понять, что Ты делаешь, — молилась Дарлин. Для приобретения корабля (что было прямо противоположно происходящему шесть месяцев до того), ни одного пожертвования, ни одного нового добровольца. Ничего. И правительство Филиппин по-прежнему не давало разрешение нашему другу на вывоз своего капитала. Эти события происходили на наших глазах, но мы не сумели разглядеть момент, когда произошла такая перемена. Поток Божьей благодати изменил свое направление, и теперь только Бог мог все восстановить.

Руководители компании «Юнион Стимшип» снова любезно согласились дать нам отсрочку на одну неделю. Мы приняли ее, поскольку не знали, каким способом Бог сотворит воскрешение, но конец казался близким. Эта ситуация напоминала страшную болезнь, от которой умирает близкий человек.

Ситуация усложнялась еще и тем, что девяносто студентов из нашей команды в Лос-Анджелесе заявили о своей готовности обучаться в нашей школе на борту корабля. Я сделал необходимые звонки и предложил им встретиться с нами, чтобы обсудить обучение на Гавайях.

Спустя несколько недель, проведенных с женой и детьми в Лос-Анджелесе, мы улетели на Гавайи с тяжелым сердцем. Направляясь по шоссе Пали из аэропорта Гонолулу, я чувствовал, насколько отличался мой визит на этот раз. Так же светило солнце, не изменилась и бриллиантово-голубая вода, омывающая Даймонд-Хед. Прежними остались деревья плюмерии с желтыми, белыми и розовыми цветами. Только я уже не был прежним. Многое изменилось внутри меня. Когда я приезжал на Гавайи раньше, то питал радостные надежды: переживание совершенно нового опыта, встреча с Дарлин после долгой разлуки, планирование школы, отличающейся от тех, что мы видели.

На этот раз мы приехали на Гавайи ждать.

Мы свернули с трассы и поехали к лагерю в Казне, который находился на противоположной стороне от острова. Наши сотрудники разбили временный лагерь для персонала и студентов. Возле парковочной площадки с видом на залив размещалась столовая, зал для собраний и кухня. На стоянке находился таксофон под пластиковым колпаком, единственный в лагере телефонный аппарат. Я знал, что проведу перед ним много времени, пока мы будем искать верный путь к «Маори».

Мы с Дарлин и детьми направились к хижинам — деревянным строениям, накрытым досками вместо крыши. В них не было ни туалетов, ни водопровода, ванные комнаты располагались в отдельных постройках. Таким был наш лагерь.

Но именно здесь, в этой простой обстановке, мы получили наиболее важный на то время опыт водительства.

 

 

Три шага к слышанию Бога

 

В самом начале Бог не давал нам никаких знаков о Своем водительстве. Мы просто ожидали. Идея с кораблем умерла. Наша репутация была подорвана. Но больше всего нас с Дар беспокоило отсутствие ясного направления.

— Но послушны ли мы, Лорен? — спрашивала Дар пока я ворчал, распаковывая вещи.

— Ну, да. Я думаю, что мы были послушными.

— Тогда давай просто слушать, Он подскажет нам, что делать дальше!

Дар занялась созданием уюта в нашей крошечной хижине в Казне — в пустой комнате с двумя кроватями. Дар натянула бельевую веревку, разделив таким образом комнату, поставила мой чемодан на пол и объявила, что это будет мой офис. Она достала тарелки и чашки Карен и Дэвида, фотографии дедушек и бабушек, двоюродных братьев и сестер. Наше жилье не намного отличалось от дома-палатки, в котором жили мои родители в первые дни своего служения в Сомертоне, штат Аризона.

Приехали все наши девяносто два студента! Я удивлялся, насколько преданной была молодежь. Приехали также Джимми и Дженни Роджерс. Мы все собрались в столовой лагеря, и я объяснил, что произошло. Затем мы молились о водительстве и с надеждой ожидали. В последующие дни я провел много времени у телефона на парковочной площадке, разговаривая с Велли Венджем о «Маори». Компания «Юнион Стимшип» дала отсрочку всего на один день.

Ноябрьский ветер дул в щели наших бунгало. Осенние дожди превратили место, где стоял наш лагерь, в сплошную грязь. На мой вопрос: поступаем ли мы так, как Он того хочет, — Бог просто ответил «да». Он сказал, что ожидание не будет длиться вечно. Прошло еще несколько дней, но я, по-прежнему, не видел направления.

Прорыв начался одной поразительной ночью. Я решил не ложиться спать, а всю ночь молиться. Попросил трех человек из школьного персонала — Джимми, Дженни и Реону Петерсон — поддержать меня в молитве. Дар осталась с детьми. Около десяти часов вечера мы вчетвером вошли в маленькую пристройку и зажгли свет. Встав на колени на жестком полу возле нескольких складных стульев, мы сделали три шага к слышанию Бога, которым я впервые научился у Джой Доусон в Новой Зеландии. Во-первых, мы применили власть Христа, чтобы заставить замолчать врага. Во-вторых, мы попросили Господа очистить наш разум от самонадеянности и предубежденности. В-третьих, мы ожидали с верой, что Он заговорит в то время и тем способом, каким пожелает Сам.

С залива тянуло прохладой, а на стенах попискивали ящерицы. Мы ожидали ответа от Бога.

Сначала мы усиленно молились за корабль, затем ожидали. Стрелки больших настенных часов показывали 23:00. Реона назвала место из Писания, пришедшее к ней: Евангелие от Луки 4:4. Я вспомнил, как впервые познакомился с этим способом получения водительства во время своей первой поездки в Новую Зеландию. Люди «слышат» в своем разуме ссылку на Писание, не зная даже, о чем в ней говорится. Ключ, как мы тогда узнали, заключался в доверии Иисусу. Это не было игрой, в которой участники называют имя наугад. Нет. Мы ждали, слушали, сосредоточившись только на Иисусе. Затем, когда Он говорил нам посмотреть такой-то стих, мы его смотрели, зная, что Бог может использовать любой способ, какой посчитает нужным, чтобы учить Своих детей. Во время ночной молитвы, мы получили стих, ободрявший нас дальше слушать голос Бога, — место из Евангелия от Луки, где Иисус сказал, что человек живет каждым словом, исходящим от Бога.

Мы снова погрузились в молчание. Стрелки на часах показывали половину второго, но состояние ожидания не покидало меня. Я знал, что Бог будет говорить.

Молчание продолжалось. Часы показывали половину четвертого. Моя бедная сестра уснула, стоя на коленях у стула.

Затем трое из нас стали получать от Бога одно слово за другим. В мой разум пришли две вещи: слово «Кона» (я знал, что так называлось место на острове Биг Айленд, хотя я там никогда не был) и видение маяка на Биг Айленде, лучи которого были направлены через Тихий океан в Азию.

Я не понял. Я обращался к Богу с вопросом о воскрешении корабельного служения, но Он говорил «Кона» и «маяк». Я нарушил тишину и рассказал Джимми и Реоне (Дженни по-прежнему спала) об этом, и предложил вернуться к Господу для «второго раунда».

— Господи, — молился я, — помоги нам понять то, что Ты говоришь.

Мы получили больше водительства о школе, которая не должна отличаться от наших уже действующих евангелизационных школ, но должна давать более широкое обучение. Реоне Бог сказал о ферме. Но наибольшей загадкой была картина большого белого корабля в заливе.

Большие черные стрелки уже показывали половину шестого утра. Моя голова переполнилась всей этой новой информацией: маяк, большая школа, остров Биг Айленд, Кона, ферма, белый корабль в заливе.

Джимми разбудил Дженни, и мы встали. Я поблагодарил всех за то, что молились со мной, и пошел по темной грязной тропинке к нашей хижине. Истощенный, но воодушевленный я забрался в свою постель и провалился в сон.

Мне показалось, что прошло всего лишь мгновение, когда Дар осторожно потрясла меня за плечо, сказав, что уже пора вставать. Я рассказал ей все о невероятной ночи и поспешил в столовую на утреннее школьное собрание. Студенты уже сидели за длинными столами, чисто вытертыми после завтрака. Девяносто две пары глаз смотрели на меня. Большинство студентов были молоды: девушки с прямыми длинными волосами, одетые в джинсы или вязаные юбки; юноши — в джинсах, одни с длинными волосами и бородами, другие — чисто выбриты.

— Мы провели сегодня удивительную ночь, слушая Бога, — начал я. — Но я не знаю, хочет ли Бог, чтобы я рассказал вам об этом, поэтому мы подождем и посмотрим, скажет ли Он то же самое вам.

Я проделал те же шаги к слышанию Бога, как и прошлой ночью: провозгласил власть над врагом, очистил свой разум от собственных предубеждений и затем стал слушать голос Иисуса.

Мы молча ожидали. С соседней площадки доносились крики детей.

— Кто хочет быть первым? — спросил я спустя некоторое время. Заговорила робкая круглолицая девушка, в очках без оправы и с широко открытыми глазами:

— Может быть, это покажется вам смешным, но я сейчас получила видение большой буквы «К».

«Странно», — подумал я.

— Кто-то еще?

Парень со светлой бородкой быстро сказал:

— Я получил слово «Кона»!

Мое волнение нарастало. Кто-то услышал слово «вулкан». Единственный действующий вулкан на Гавайях был только на острове Биг Айленд.

Невероятное утро продолжалось, и ребята продолжали получать слово знания от Бога.

— Я увидел картину большого здания — думаю, что это какая-то школа, — сказал один парень.

Кто-то упомянул ферму, а еще кто-то увидел белый дом на холме.

Мой пульс лихорадочно бился. Многое из того, что я слышал прошлой ночью, сказано ребятами. Мне, честно говоря, с трудом верилось во все это. Я радовался, что девяносто два человека стали тому свидетелями.

Но то, что мы услышали в конце собрания, поразило меня больше всего.

Одна девочка увидела корабль. Она сказала, что он был белый и стоял на якоре в заливе.

Прошло две недели с той удивительной ночной молитвы-поиска. Мы получили удивительное видение будущего, а сегодня я должен был смириться и принять настоящее — смерть корабля и глубокую рану, нанесенную всем шестидесяти членам экипажа. В начале декабря я поехал в Новую Зеландию. Велли Вендж с хмурым лицом встретил меня в аэропорту Веллингтона.

— Дорогой друг, я не буду долго рассказывать. Скажу тебе только, что компания «Юнион Стимшип» завершила переговоры. Мы потеряли наш корабль.

Мы говорили мало, пока Велли вез меня на пристань еще раз взглянуть на нашу умершую мечту. В Южном полушарии лето наступает в декабре. Залив переливался солнечным светом, что вовсе не соответствовало нашему настроению. Мы с Велли стояли перед «Маори», пришвартованным в доке и с поднятым трапом. Мы стояли молча, как перед гробом усопшего.

Позже мы встретились с шестьюдесятью членами экипажа. Я рассказал им о Лазаре.

— Если мы правильно движемся в нашем ведении, то «Маори» не будет «исцелен» для нас. Этот корабль умер, и Бог воскресит нашу мечту тогда, когда захочет.

Глядя в лица этих мужчин, женщин, ребят, которые так много сделали, я чувствовал боль. Кто-то издалека приехал в Новую Зеландию за мечтой. Многие отказались от хороших должностей, пожертвовали своей зарплатой, перспективой. Вместе они тысячи часов приводили в порядок «Маори», поэтому им так больно было расставаться со своей мечтой.

Вернувшись на Гавайи, я решил первым делом сообщить одному человеку о провале нашего предприятия. Снова шел дождь. Съежившись, я стоял под зонтом возле платного телефона на парковочной площадке лагеря Казна. Я попросил оператора соединить меня с резиденцией бизнесмена в Англии, который дал нам деньги для оплаты задатка за корабль — задатка, которого мы только что лишились. Я печально согнулся под зонтом, когда на другом конце провода зазвонил телефон. Я чувствовал себя так же, как тогда, когда мне было десять лет и я потерял мамины пять долларов, предназначенные для покупки продуктов.

Мне ответил сдержанный голос с британским акцентом. Я объяснил, что произошло. Я говорил о скорбящем Иисусе, о покаянии в наших грехах, в особенности в гордости. Я рассказывал ему, что наше покаяние снова открыло двери для Божьего водительства и что Бог дал нам выбор: мы могли либо просить Его «исцелить» эту ситуацию с «Маори», либо согласиться пойти более трудным путем и вверить Богу воскрешение нашей мечты тогда, когда Он сочтет нужным.

— Ты хочешь сказать, Лорен, что потерял вложенные деньги, — сказал мой друг.

— Да, это... это так.

Из трубки телефона в Казне слышался только треск кабельного соединения. Наконец, мой английский друг заговорил:

— Я полагаю, что мои деньги вложены правильно, Лорен! Бог использовал их, чтобы смирить вашу организацию перед Собой. Надеюсь, что теперь вы пойдете вперед с особой силой. Поздравляю!

Теперь я, действительно, смирился. Этот английский бизнесмен стал настоящим Божьим человеком!

Я проснулся задолго до рассвета. Прошел месяц с тех пор, как мы потеряли корабль. Дар, я, Карен и Дэвид лежали на койках в хижине в Казне. Чемоданы были упакованы и ожидали нас у двери. Мы возвращались домой, в Швейцарию.

Лежа в свете занимающегося утра, я размышлял о десяти прошедших неделях школы, которые к этому времени мы должны были провести на корабле, а вместо этого провели их в грязном лагере. Меня радовало то, что молодые люди так легко смогли приспособиться и к неудобствам, и к неопределенности ситуации с кораблем. А сейчас пришло время возвращаться домой, в Швейцарию.

Домой. Но что-то подсказывало мне, что однажды я снова вернусь сюда, на Гавайи. Несмотря на ветер, дождь и грязь, я чувствовал, что пустил здесь корни, особенно после того удивительного всенощного молитвенного собрания и того, что произошло на следующее утро, когда ребята получили такое же странное водительство, которое на тот момент никто толком не понимал.

Наш самолет приземлился в долине возле Женевского озера. Стоял холодный морозный день. Дон Стивене встретил нас. На нем была русская меховая шапка, из-под которой выбивались прямые русые волосы. Дон отвез нас в гостиницу Лозанны. Знакомое квадратное здание и вечнозеленый лес приветливо встретили нас. Гостиница была выкрашена в бежевый цвет, а старые облупленные зеленые ставни — в шоколадно-коричневый.

Мы немного постояли на стоянке. От нашего дыхания в морозный воздух поднимались легкие облачка пара. Я вспомнил, как четыре года назад мы впервые увидели это здание с заколоченными ставнями. Мы въехали с мечтами о новом и начали сметать паутину. С тех пор практически все наши мечты стали реальностью. Мы отправляли на работу тысячи миссионеров в шестьдесят стран, основали миссионерские базы в тридцати пяти местах.

Только одна наша большая мечта не исполнилась — корабль.

Дон доставал из автомобиля наши чемоданы, и я поспешил ему помочь. Когда мы зашли в квартиру в пристройке гостиницы, трехлетний Дэвид водрузил медвежонка на своей кровати, рядом с кроватью своей пятилетней сестры. Мы прибыли домой.

Но я этого не чувствовал.

Могла ли моя реакция стать ответом на то, что говорил нам Господь? Хотя мы быстро вошли в знакомый рабочий ритм, мне все еще трудно было сосредоточиться. Однажды утром, во время урока, я попытался проанализировать свое недовольство. Дон в мое отсутствие сделал большую работу. Со всей Европы приходила информация о созидательной, обновленной евангелизационной работе под его руководством.

Дон расспрашивал студентов о планах на лето. Вдруг я увидел, что он смотрит на меня с неуверенностью. Я практически смог прочесть его мысли. Возможно, ему прежде необходимо было спросить разрешения у меня? Прежде чем Дон снова заговорил, я осознал, что произошло. Теперь Дон стал лидером на этой базе, а мне настала пора отправиться навстречу новым приключениям, своим собственным.

Для меня, ищущего Божьего водительства, наступило время некоторой неопределенности. Я понимал, что больше не должен был оставаться в Европе. Корабль мы потеряли безвозвратно.

Однажды, когда я сидел в своем любимом кресле-качалке в нашем пристроенном жилище, из Новой Зеландии позвонил Велли Вендж.

— Лорен, мне кажется, что ты захочешь знать... «Маори» сегодня был отбуксирован в море. Его продали на слом тайваньской компании утильсырья. Несколько членов нашего экипажа стояли на причале и видели, как буксир тащил его...

Я повесил трубку и посмотрел на покрытые туманом горы, ощущая такую же беспомощность, какую ощущал, когда тетя Сандра, а позже и тетя Арнетт умерли от рака. Из комнаты доносилось счастливое щебетание Карен и Дэвида. Вошла Дар с чашками горячего какао. Я рассказал ей о звонке Велли.

— «Маори» мертв... мертв, Дарлин.

Она ничего не сказала. Мы просто сидели, глядя в окно на январский туман. Я подумал о боли, которая преследовала нас на протяжении четырех месяцев с той поры, как Бог сказал, что Он поколеблет колеблемое.

Я никогда не чувствовал себя так... без направления...

Я понимаю, любимый. Мы потеряли «топор».

Я сразу понял, какой принцип водительства имеет в виду Дарлин. Дункан Кемпбелл, три года преподававший в нашей школе, рассказал нам о пророке Елисее и его учениках. Один из учеников Елисея потерял топор. Елисей посоветовал молодому человеку вернуться на то место, где он последний раз видел свой топор. Там Бог и вернул ему инструмент, в котором ученик нуждался. Иногда, говорил Дункан, мы теряем свои «топоры» — свои отточенные инструменты служения, то есть голос Бога. Возвращение на то место, где, как мы знаем, в последний раз слышали Его голос, поможет нам.

— Где в последний раз Бог разговаривал с нами? Я видел это совершенно ясно.

— Нет никаких сомнений, Дар, — сказал я. — В последний раз мы слышали голос Бога во время той ночной молитвы на Гавайях.

— Ты помнишь, что Он сказал?

— Мы собрались в ту ночь, чтобы спросить Бога о «Маори», но вместо этого Он сказал нам об острове Биг Айленд, о маяке в Тихом океане и Азии.

Мы проговорили с Дар до позднего вечера, забыв про давно остывшее какао. Мы вспоминали слова водительства, которые Бог давал таким загадочным образом нашим студентам. Он говорил об острове Биг Айленд, о большом белом доме на холме, о ферме и новой необычной школе... и даже о белом корабле в заливе. Несомненно, именно там лежал утерянный нами «топор».

Нас очень заинтересовала идея маяка для стран Тихоокеанского бассейна и Азии. Мы много узнали об огромных нуждах этих районов — самых слабо евангелизированных районах во всем мире. Там проживает шестьдесят процентов населения планеты, но только один процент азиатов лично знает Христа.