IV. ВЕДАНТА

ШАНКАРА. «АТМАБОДХА» («ПОСТИЖЕНИЕ АТМАНА»)

Традиция приписывает «Атмабодху» знаменитому фило­софу, крупнейшему представителю веданты Шанкаре (или Шанкарачарье) (VIII—IX вв. н. э.). Она относится к наиболее

часто комментируемым его сочинениям. «Атмабодха» представ­ляет собой краткий трактат, содержащий 68 стихотворных строф (шлок). Несмотря на свою краткость, она охватывает наиболее существенные положения веданты о Брахмане-атмане как субстанции и совокупности бытия, о. взаимоотно­шении между телесной, физической душой и «духовной душой», о знании, постижении атмана как единственном средстве избавления от уз кармы и самсары и некоторые другие по­ложения, провозглашенные еще в Упанишадах и «Махабха-рате». Вместе с тем в трактате не рассматриваются такие важные моменты веданты, как учение о ложности, иллюзор­ности (майя) материального мира (что сближает веданту Шанкары с учением Нагарджуны о бытии как пустоте), хотя в принципе эта сторона ее учения содержится в идеях «Атма-бодхи», ее гносеология и, самое главное, ее полемика с дру­гими школами.

«Атмабодха» в переводе А. Я. Сыркина опубликована в сборнике: «Идеологические течения современной Индии». М., 1965, стр. 174-184.

1. Для уничтоживших грехи подвижничеством, уми­ротворенных, свободных от страстей, стремящихся к спасению составлена эта «Атмабодха».

2. Ибо [лишь] постижение, а не иные пути — вер­ный путь к спасению. Как огонь [необходим] для изго­товления пищи, [так] без знания не достигнуть спа­сения.

3. Действие не может устранить незнания, ибо оно не противоречит [ему], — лишь знание устраняет не­знание, как свет разгоняет мрак.

4. Из-за незнания [атман представляется] как бы ограниченным; когда же оно исчезает, то, будучи еди­ным, атман сам проявляет себя, как солнце, рассеива­ющее тучи.

5. Благодаря постоянному упражнению знание очи­щает дживу, оскверненную незнанием; совершив [это], знание само исчезает, как [орех] катана, очищающий воду.

6. Ибо подобен сну круговорот бытия, полный при­вязанности, отвращения и прочих [страстей]. В свое время он представляется реальным; когда же наступает пробуждение, становится нереальным.

7. До тех пор представляется реальным мир, словно [видение], рожденное блеском жемчужной раковины,

пока не познан Брахман — всеобщая опора, недвой­ственный.

8. В вечном Вишну, существо которого пронизано бытием и мыслью, обретаются все многообразные яв­ления, как в золоте — кольца и прочие [украшения].

9. Подобен пространству вездесущий владыка чувств, соединенный с различными упадхи ⁴⁵: [как] раз­лично оно, [так и] он бывает словно различным; [как] исчезает оно, [так и] он становится единым.

10. В силу различных упадхи происхождение, варна, жизненная стадия и прочие [признаки] накладываются на атмана, как вкус, цвет и прочие различия — на воду.

11. Происшедшим из пяти великих элементов, со­ставленным из деяний называется тело — место, где воспринимают удовольствие и неудовольствие.

12. Снабженная пятью дыханиями, разумом, [спо­собностью] постижения, десятью чувствами, возникшая из элементов, не [расчлененных] на пятерицу, тонкая часть [тела] — [вот что] доставляет восприятие.

13. Безначальным, неописуемым, незнанием зовется упадхи, [являющаяся] причиной; пусть же знают, что [сам] атман отличен от [этих] трех упадхи.

14. Вследствие соединения с пятью вместилища­ми⁴⁶ чистый атман будто уподобляется каждому из них, словно кристалл, соединенный с синим или иного [цвета] одеянием.

15. Пусть отделит он внутреннего чистого атма­на, соединенного с телом и прочими вместилищами, как [отделяют], размалывая пестиком, зерна риса от шелухи.

16. Даже постоянно находясь во всем, атман прояв­ляется не всюду — лишь в [способности] постижения проявляется он, как отражение — в зеркальных [поверх­ностях].

17. Отличающегося от тела, чувств, разума, [способ­ности] постижения, пракрита, свидетельствующего об их деятельности пусть узнает он атмана, как [узнают] царя.

18. Когда деятельны чувства, то безрассудным [кажется], будто деятелен атман, как кажется, будто бежит луна, когда бегут облака.

19. Тело, чувства, разум, [способность] постижения, найдя убежище в сознании, [присущем] атману, пребы­вают в исполнении своих дел, словно люди, [нашедшие убежище] в солнечном мире.

20. Безрассудный приписывает свойства и деяния тела и чувств незапятнанному атману, [который] — бы­тие и мысль, как небу [приписывают] синеву и прочие [свойства].

21. Вследствие незнания деятельность и другие со­стояния, [связанные с] упадхи разума, принимаются за атмана, как движение воды — за [движение] отражен­ной в воде луны.

22. Страсть, желание, удовольствие, неудовольствие и прочее длятся, пока существует [способность] пости­жения; когда же она исчезает в глубоком сне, то этого нет, поэтому [все это] принадлежит [способности] пости­жения, а не атману.

23. Как [природа] солнца — сияние, воды — про­хлада, огня — жар, так природа атмана — бытие, мысль, блаженство, вечность, чистота.

24. Когда с двумя частями атмана — бытием и мыслью — соединяется состояние [способности] пости­жения, то благодаря безрассудству возникает [мысль]: «Я знаю».

25. Не существует изменения атмана, нет никакого сознания у [способности] постижения, джива же, узнав достаточно обо всем, заблуждается: «[Атман] — зна­ющий, видящий».

26. Считая себя дживой, [человек] ощущает страх, как [страшатся, приняв] веревку за змею. Если же он знает: «Я не джива, а высший атман», то становится бесстрашным.

27. Один лишь атман освещает [способность] пости­жения и прочие чувства, как светильник [освещает] сосуд и прочие [предметы]. Сам же атман не освещает­ся этими безжизненными [началами].

28. Состоящему из сознания атману для осознания себя нет нужды в другом сознании, как светильнику для освещения самого себя нет нужды в другом све­тильнике.

29. Отвергнув все упадхи с помощью изречения

«Не это, не это'!» [и других] великих изречений пусть [человек] познает единство индивидуального атмана и высшего атмана.

30. Следует видеть, что тело и прочее возникшее от незнания недолговечно подобно пузырям. Пусть [чело­век] познает [свое] отличие от этого, [мысля]: «Я — не­запятнанный Брахман».

31. Вследствие [своего] отличия от плоти я не [под­вержен] рождению, старости, истощению, смерти и про­чим [превратностям] и не привязан к звукам и прочим предметам восприятия, ибо лишен чувств.

32. Вследствие отличия от разума я не [подвержен] неудовольствию, страсти, ненависти, страху и прочим [переживаниям], «ибо он лишен дыхания, лишен разу­ма, чист...», согласно наставлению шрути.

33. От него рождаются дыхание, разум и все чув­ства, пространство, ветер, свет, вода, земля — всеобщая опора.

34. Я лишен свойств, бездеятелен, вечен, не ведаю колебаний, незапятнан, неизменен, лишен внешнего облика, всегда свободен, чист.

35. Подобно пространству я непрестанно нахожусь вне и внутри всего; всегда одинаково совершенный во всем, лишенный привязанностей, незапятнанный, неиз­менный.

36. Вечный, чистый, свободный, единый, неделимый, блаженный, недвойственный, действительный, знаю­щий, бесконечный — каков высший Брахман, таков по­истине я.

37. Так непрерывно повторяющий мысль: «Я есмь Брахман» — прогоняет смятение незнания, как целеб­ное средство [прогоняет] болезни.

38. Усевшись в уединенном месте, освободившись от страстей, обуздав чувства, пусть размышляет он, не отвлекаясь мыслями, о том бесконечном, едином ат-мане.

39. Растворив в атмане мыслью все видимое, пусть мудрый постоянно размышляет о едином атмане, как о незапятнанном пространстве.

40. Покинув все связанное с образом, цветом и про­чими [признаками], познавший высшую истину пребы-

вает в совершенстве [наделенным] по своей природе мыслью и блаженством.

41. Нет в высшем атмане различия между знающим, знанием и познаваемым; будучи по природе единым с мыслью и блаженством, он светится сам [по себе].

42. Так постоянным размышлением об атмане, [словно] трением кусков дерева, возгоревшееся пламя понимания сжигает все топливо невежества.

43. Сначала постижением, словно рассветом, разго­няется мрак, а затем появляется и сам атман, словно солнце.

44. Но даже постоянно присутствующий [в нас] ат­ман как бы не присутствует из-за незнания; с уничто­жением этого [незнания] он сияет, как присутствую­щий, подобно украшению на собственной шее.

45. Как [принимают иногда] пень за человека, так в заблуждении видят в Брахмане [индивидуальную] дживу; когда же обнаружен истинный образ дживы, в этом [Брахмане джива] исчезает.

46. Знание, возникшее от понимания природы дей­ствительного, мгновенно кладет конец незнанию, [ко­ренящемуся в понятиях] «я» и «мое», как [взошедшее солнце] — поискам дороги и прочим [блужданиям].

47. Всепостигающий йогин видит оком знания весь мир в себе, и все — как единого атмана.

48. Поистине весь этот мир — атман; нет [ничего] отличного от атмана; подобно тому как горшки и про­чая [утварь] суть глина, [просветленный] видит все, как собственного атмана.

49. Освобожденная джива, знающая это, оставляет свойства прежних упадхи и становится по природе бы­тием, мыслью, блаженством, словно бхрамаракита⁴⁷.

50. Переправившись через океан заблуждений, убив демонов желания, ненависти и прочих [страстей], йо­гин, обретший покой, сияет в наслаждении атманом.

51. Оставив привязанность к внешним, непрочным радостям, обратившись к радостям атмана, он, пребывая в своем состоянии, как бы светится изнутри, словно светильник, поставленный в сосуд.

52. Даже соединенный с упадхи, он, отшельник, незапятнан их проявлениями, словно небо; всезнающий,

он стоит, словно ошеломленный; [ни к чему] не привя­занный, он движется, словно ветер.

53. С разрушением упадхи отшельник без остатка погружается в Вишну, словно вода — в воду, воздух — в воздух или свет — в свет.

54. Пусть же поймет он, что это Брахман, перед достижением которого нет иного достижения, перед радостью от которого нет иной радости, перед знанием о котором нет иного знания.

55. Пусть же поймет он, что это Брахман, для уви­девших которого нечего больше видеть, для ставших которым нет больше бытия, для узнавших которого не­чего больше знать.

56. Пусть же поймет он, что это Брахман, который наполняет [все] поперек, сверху и снизу, [состоит] из бытия, мысли и блаженства, недвойствен, бесконечен, вечен, един.

57. Пусть же поймет он, что Брахман, который «не то», лишен образа, служит целью веданты, недвой­ствен, [состоит] из нераздельного блаженства, един.

58. От него, чья природа — нераздельное блажен­ство, Брахман и другие [божества] обретают долю блаженства и в той или иной мере бывают блаженными [в своих] долях.

59. С ним соединен всякий предмет, им сопровож­дается [всякое] дело; поэтому Брахман пронизывает все, как масло — все молоко.

60. Пусть же поймет он, что это Брахман — ни ма­лый, ни большой, ни короткий, ни длинный, ни рож­дающийся, ни гибнущий, лишенный образа, свойств, цвета, названия.

61. Пусть же поймет он, что это Брахман, светом которого светятся солнце и другие [светила], но кото­рый [сам] не светится их светом; [тот], которым светит­ся весь этот [мир].

62. Пронизывая изнутри и извне весь мир, освещая его, Брахман сияет сам, словно огонь, [охватывающий] раскаленный шар железа.

63. Брахман отличен от мира; нет ничего, что не было бы Брахманом. Если [что-либо] кажется не Брахманом, это обманчиво, словно мираж в пустыне.

64. Все, что видно и слышно, то Брахман, и не иное. Познание сущности — это Брахман, [состоящий] из бытия, мысли, блаженства, недвойственный.

65. Вездесущего атмана — бытие и мысль — видит [лишь] глаз знания, [его] не видит глаз незнания, как слепой [не видит] сияющего солнца.

66. Возгоревшаяся слушанием и прочими [упражне­ниями], воспламененная огнем знания, джцва, свободная от всякой нечистоты, сама сверкает, словно золото.

67. Ибо атман — солнце постижения — восходит в пространстве сердца, разгоняя тьму. Всепроникающий, вседержитель, он светит и освещает все [сущее].

68. Кто, оставив дела, предан в обители своему ат-ману, не зависящему от стран света, от места, времени и прочих [обстоятельств], вездесущему, уносящему хо­лод и [жару], [доставляющему] вечную радость, незапят­нанному, тот становится всезнающим, вездесущим, бес­смертным.

Так окончена «Атмабодха».