Искусство. Искусство – это творчество

Искусство – это творчество. Искусство творит эмоции. Искусство заставляет вас желать делиться эмоциями – это способ общения. Художественное выражение – специфически человеческое и не может быть отделено от культуры. Оно подразумевает общее обусловливание и общие точки в воспитании чувств. Искусство всегда имело тесные связи с поддержанием хорошего здоровья и с целением.

Отношения между искусством и целением носят всемирный характер. В наши дни мы могли бы рассматривать искусство в роли человеческого стремления, достигающего цели в синтезировании рациональности нового мозга и активности первичного мозга. Всё искусство проистекает из чувствительности, но в то же время оно требует техник и средств выражения, нуждающихся в тренировке, каждая сенсорная и каждая физиологическая функция может быть основой формы искусства.

Танец является одной из наиболее примитивных и всеобщих форм искусства, в его корнях лежат функции, дающие нам информацию о наших движениях и положении нашего тела, эти основные сенсорные функции запускаются в самом начале утробной жизни, как, например, вестибулярная система, расположенная во внутреннем ухе. Вестибулярная система играет важную роль в равновесии. Другим корнем танца служит ритм; и хорошо известно, что эти ритмы часто представляют ритмы тела, чем объясняется такое их разнообразие. Возможно, некоторые похожи на ритмы материнской аорты; другие могут вызывать воспоминания о качании, испытываемом в утробе или позже на руках у матери. Возьмём в качестве примера темп балийской музыки; он точно такой же, как когда балийские женщины молотят рис. Это может объясняться тем, что балийские младенцы проводят помногу часов на бедре своей матери, пока она молотит рис.

Движения в танце также обладают бесконечным разнообразием и могут вызывать широкое множество эмоциональных состояний. Эти состояния преображаются и усиливаются, когда люди танцуют вместе. Некоторые традиционные танцы ведут к состояниям экстаза, совместному трансу, что означает глубокую перенастройку эмоциональной системы. В частности, это может быть мощным способом включения системы эндорфинов. Танец – настолько всеобщее явление, что его можно считать фундаментальной человеческой потребностью. Эта потребность танцевать способна противостоять всем видам подавления. Например, во Франции во время германской оккупации le ball (запретный бал) был названием известной песни, вдохновлённой некоторыми запрещёнными танцевальными залами.

То же самое можно было сказать о пении, которое во всяком случае часто сочетается с танцами. Нет человеческого общества, где неизвестно пение. Дарвин считал, что пение могло появиться раньше членораздельного языка, поскольку человеческий голос обладает музыкальным качеством для выражения эмоций. Люди всегда слышали звуки колыбельных, как дети. Во все времена пение использовалось для усиления религиозных чувств и как помощь в лечении больных, заклинания всегда занимали важное место в обрядах магии, связанной с целительством. Некоторые из этих заклинаний протяжны, с долгими нотами; другие – быстрые, ритмичные и с многократными повторениями. В Индонезии традиционные знахари-шаманы поют, когда идут в дом больного человека и в то время, когда стараются найти и находят причину болезни. В Древней Греции колдовские песни часто сопровождались лирой. Гомер рассказывал, как греки останавливали чуму силой и чарами особых песен, называемых «эпимоимиями». Греки считали, что усталость и недостаток вкуса к жизни ослабляет сопротивление к болезням, а радость и безмятежность способствуют этому сопротивлению. Греки были авангардом «психоиммунологии».

В Средние века на сцену борьбы с эпидемиями, особенно с чёрной чумой, вышли флагелланты. Они состояли из групп, которые странствовали по стране, распевая особую песню, называемую la lopinette (лопинет). На протяжении Ренессанса развивалось хоральное пение. Именно в это время доктор Корнелиус Агриппа утверждал, что пение обладает большей мощью, чем звук, производимый инструментами.

Сегодня имеется тенденция сочетать действие танца, пения и музыки. Но в действительности, присутствует существенное и часто неучитываемое различие между активностью танцора и певца и просто пассивного слушателя музыки. В нашем технологическом обществе многие люди никогда не поют. Вместо этого они слушают записанную музыку: они слушают певцов через посредство радио, записей кассет или телевидения. Это то, что привело Марию Луизу Ошер, в прошлом профессиональную французскую певицу, к созданию «психофонии». Она провела всю свою жизнь, помогая другим людям вновь открыть пение. Она поощряла взрослых, детей, детей с синдромом Дауна и стариков.

Эти группы представляют плодотворный способ сочетания двух вещей: встреч с другими женщинами и пения. Мария Луиза также интересовалась развитием нашего чувства ритма в утробной жизни. Её величайшим стремлением к концу карьеры было восстановить семейное пение. У неё был выдающийся дар к разделению эмоций, и более того, к наведению каскада различных эмоциональных состояний, будь то безмятежность, нежность, жалость, удивление, веселье, бурная радость или коллективный экстаз. Она могла сочинять песни своего репертуара благодаря своему поэтическому виденью вселенной. Между пением и поэзией нет разделяющей линии. Возможно, Мария Луиза Ошер была одним из великих терапевтов нашего столетия.

С незапамятных времён всегда существовали тесные связи между здоровьем, религией и музыкой. Согласно Библии, Давид вступил во двор царя Саула, чтобы играть на ситаре и успокаивать крики безумия первого царя Израиля. Для греков здоровье было порядком и гармонией между телом и душой. По этой причине музыка, которая представляет порядок и гармонию, играла важную роль в греческом подходе к здоровью.

В наше время выгоды музыкальной терапии становятся лучше известными, особенно для лечения тревожных состояний, заторможенности и поведения с повышенной уступчивостью. Музыкальная терапия применялась в лечении алкоголизма: это делается как групповая терапия, при помощи семей и бывших пьяниц. Все формы искусства, все формы художественного творчества могут быть источником положительных эмоций. Выражение «художественная терапия» прежде всего заставляет думать о зрительных искусствах и ремёслах, таких, как рисование, писание картин, лепка, керамика и так далее. Эмоция менее вредоносна, когда она находит путь самовыражения. Художественное выражение могло бы быть способным компенсировать негативные последствия некоторых болезненных переживаний. Вот почему великое страдание и отчаяние во все века выражались через искусство, и крайне больные люди находили прибежище в художественном творчестве. Работы ван Гога неразрывны с его безумием. Где была бы современная французская литература без великих астматиков Жида, Пруста, Валери или Малларме?

Подобным образом англоязычная литература вызывает в памяти такие имена, как лорд Байрон, который потерял своего отца в возрасте трёх лет, часто был оскорбляем своей матерью и страдал косолапостью; Чарльз Диккенс, хранивший воспоминания о своем несчастном детстве; Эрнест Хемингуэй, бывший свидетелем самоубийства отца, и которому было назначено самому покончить жизнь самоубийством; Сомерсет Моэм, потерявший мать в возрасте восьми лет, отца - десять лет, и затем был посланным во Францию по соображениям здоровья; Вирджиния Вулф, впервые пережившая депрессию в возрасте тринадцати лет и покончившая самоубийством, утопившись; или Уильям Вордсуорт, потерявший мать в возрасте восьми лет и отца – в тринадцать. Недавнее британское исследование установило связь между напряжённой творческой активностью и маниакальной депрессией. Наиболее ранимы были поэты. Безусловно, каждый должен делать всё возможное для возделывания хорошего здоровья. Но хорошее здоровье не должно становиться моральной ценностью; стереотипное хорошее здоровье лишило бы общество некоторых из его самых творческих индивидуумов.