Игры обезьянОбезьяны упоминаются во многих пословицах, благодаря своим веселым трюкам и ужимкам. Лазание, скольжение, скачки, кувыркания — любимая игра шимпанзе, но они также играют и в более изобретательные игры. Один шимпанзе привлек внимание посетителей зоопарка криками и тем, что носил кирпич на спине. Когда собралось достаточно зрителей, он внезапно бросил в них горстку песка так, что им пришлось увертываться. Это так ему понравилось, что он повторил игру. Мозг обезьяны намного более эффективно координирует и регулирует поведение, чем мозг низших животных. Обезьяны – превосходные подопытные животные при изучении проблем принятия решения. Они — активные, любознательные существа. Человекообразные обезьяны, такие как шимпанзе, отличающиеся высоким уровнем развития головного мозга, способны совершать достаточно сложные действия. Центральную нервную систему обезьян и людей можно представить как иерархическую структуру восходящих и нисходящих систем, управление которыми осуществляется филогенетически самыми новыми центрами головного мозга, расположенными в больших полушариях. Филогенетически более старые части головного мозга, спинной мозг и нервные ганглии служат как реле и осуществляют локальное управление. Так, таламус в определенной степени интегрирует и управляет основными физиологическими функциями организма, благодаря воздействию на гипоталамус. Старые структуры, особенно часть ромбовидного и среднего мозга, а также система переднего мозга, известная как ретикулярная формация, поддерживают неспецифическое фоновое возбуждение, что позволяет быстро реагировать на изменения окружающей среды. Кора головного мозга является филогенетически новым образованием, неотъемлемой характеристикой высших обезьян и человека. Удаление или повреждение коры височных долей головного мозга приводит к значительным изменениям в поведении обезьян (макака-резус). Эти операции приводят к потере исследовательских навыков и способности определять, для чего необходим тот или иной объект. Оперированная обезьяна, рассматривала знакомый предмет, но не узнавала его. В реакциях на новые предметы и изменение ситуации большое значение имеет гиппокамп. Нарушения реакции на новые стимулы, также как и затрудненная адаптация к изменениям, типичны для повреждений коры лобных долей, которые являются самыми новыми структурами мозга млекопитающих и, особенно, выражены у обезьян и человека. Игра у обезьян как незавершенное или «неуместное» поведение. Младенец шимпанзе устраивает свое спальное место так же, как и взрослые, хотя и менее аккуратно. Обычно оно устраивается вечером, а ночью обезьяна там спит. Молодые животные, однако, устраивают свои ложа днем, используя все, что они могут найти — солому, траву, тряпки или веревки. Все это выглядит как веселая и смешная игра. Однако шимпанзе, живущая в неволе и лишенная строительных материалов, достигнув взрослого возраста, устраивает или очень рыхлое, бесформенное, быстро разваливающееся ложе, или вообще не может ничего соорудить. Обезьяны, выросшие в таких условиях, намного реже играют с материалами для строительства своего «гнездышка», чем те, которые научились этому с детства. Обезьяны, не достигшие половой зрелости, играют в сексуальные игры и сами с собой, и друг с другом. Приматы нуждаются в опыте и практике для спаривания. Взрослые самцы, не имевшие такого сексуального опыта, часто неспособны к адекватному половому акту даже с восприимчивыми самками. Вполне вероятно, что сексуальная игра молодых приматов имеет обучающую функцию. Это не значит, что происходит обучение всем аспектам и тонкостям сексуального поведения, но основные его принципы усваиваются на всю жизнь. Например, «обезьяна-жених» действует спонтанно, даже если она никогда не видела, как ведут себя другие «женихи». Но было замечено, что у социально изолированного шимпанзе, которому на конечности надевали картонные цилиндры, и тем самым ограничивали возможности касания и почесывания в возрасте между 4 неделями и 31 месяцем, после удаления цилиндров сексуальная игра начиналась намного позже, чем у тех обезьян, движения которых ничем не ограничивались. Поведение младенца-самца макаки-резус отличается от поведения самки, даже если их выращивали без всякого контакта со взрослыми животными. Инфантильное сексуальное поведение животных, воспитанных без матери, но игравших каждый день с тремя другими обезьянами-младенцами в игровой комнате, состояло из коротких, незавершенных действий, таких как толчки или трение о другую обезьянку. В возрасте от 72 до 159 дней такая игра повторялась значительно чаще, особенно у самцов. «Угроза» обычно выражалась жесткой позой, пристальным взглядом, направленным на другую обезьяну, сглаженными волосами на голове, растянутыми губами и демонстрацией быстро растущих зубов. После 2,5 месяцев самцы вели себя намного более агрессивно, чем самки. Младенцы-самки были спокойны, тихо сидели, и, если самец приближался к ним, они или просто уходили, или замирали на месте, или только поворачивали головы, следя за ним. Поведение самцов резко менялось после 5-месячного возраста. Их игра становилась более грубой, они кувыркались, царапались и боролись между собой, в то время как самки заводили такие игры с самцами редко. Согласно Харлоу, половые различия в проявлении угрозы, пассивности, избегания, жесткости и расположенности к игре важны для последовательного развития нормального сексуального поведения во взрослом возрасте. Ограничение или отсутствие такого социального опыта препятствуют формированию нормального взрослого гетеросексуального поведения, хотя некоторым самкам благоприятный опыт, приобретенный позже, в конечном счете позволял забеременеть. Нерелевантное поведение у взрослых шимпанзе отмечается во время конфликтов. При возникновении проблем шимпанзе застывает на месте и начинает чесать голову. Макаки-резусы, особенно наиболее легковозбудимые самки, когда им приносили еду, гримасничали, угрожающе растягивали губы, в то же самое время некоторые из них были испуганы. Это поведение вряд ли можно назвать игрой, скорее, оно похоже на поведение шимпанзе, ожидающих эксперимента, после которого они получали еду как награду. Некоторые животные раскачивались, другие пили или мыли руки в фонтанчике, или вырывали волоски из своей шерсти, а один шимпанзе развлекал себя тем, что плевал на стальную крышу и наблюдал, как слюна стекает вниз, а затем старался плюнуть еще выше. Это очень напоминало «игру» ребенка. Имеется ли напряженное состояние или ограничение активности животных — это важные составляющие исследования данных форм поведения. В группе обезьян-ревунов, наблюдаемых в естественных условиях, одно животное приближалось к другому, небрежно жуя какой-нибудь плод, затем внезапно прыгало на него и начиналась игра. Обманные действия дают преимущества во времени и позиции. Это, кажется, имеет сходство с запрещенными приемами борьбы и с «притворством» в человеческой игре. Молодой шимпанзе, развлекающий себя бросанием песка в посетителей зоопарка, сначала угрожал им, размахивая кирпичом, который был слишком большой, чтобы пройти сквозь прутья клетки. Когда посетители подходили и смеялись над ним, он быстро бросал на землю кирпич и швырял песок в потерявших бдительность зрителей. Социальная игра между обезьянами-родителями и их детенышами. Установлено, что шимпанзе, выросшие в одиночестве, с трудом адаптируются в группе. Шимпанзе и макаки-резусы впадают в отчаяние при отделении от группы и очень живо реагируют на страдания изолированного животного, если они могут видеть или слышать его. Животные, выросшие на свободе, тяжелее переносят ограничения, чем животные, выращенные в лабораторных условиях. Разные виды обезьян отличаются по их реакциям на новорожденных и вариациями материнского поведения. Так, матери бабуинов и макак-резусов не позволяют другим самкам возиться со своими новорожденными и ограничивают младенцам свободу передвижения и социальной игры, до тех пор пока они не начинают ходить. Лангуры более терпимы. Обезьяны-ревуны контролируют своих детей, но вмешиваются в их социальные контакты меньше, чем бабуины. Как правило, матери-обезьяны почти постоянно охраняют, поддерживают, осматривают и ухаживают за своими младенцами, проявляя к ним постоянное внимание. Младенец буквально прилипает к матери и чувствует себя комфортно только в контакте с ней. Позже он исследует ее тело и активно старается привлечь ее внимание. Если младенцы отделяются от матери, они испытывают стресс тем больший, чем более частыми были предыдущие контакты между матерью и детенышем. После того как их снова соединяли, мать постоянно носила детеныша с собой, как она это делала, когда он был совсем маленьким. Новорожденные обезьяны, полностью изолированные от своей матери и от всех других животных в течение длительного периода, плохо устанавливали социальные связи в зрелом возрасте. Их сексуальная активность была низкой, самки были плохими матерями, они отгоняли своих детенышей и нападали на них. Игра между матерью и детьми обычно состоит в физическом контакте, осмотре и чистке шерсти. Матери лангуров играют с младенцами в своего рода игры–дразнилки или борются с малышом, пытающимся избежать чистки. Когда младенец становится старше, мать теряет к нему интерес. Это отделение от матери в период между младенчеством и юностью стимулирует социальные контакты. Взрослые самцы обезьян-ревунов и лангуров безразличны к младенцам, но отзываются на некоторые детские игры подрастающей молодежи, отыскивают и защищают их, если они находятся в опасности. Самцы-бабуины подходят и трогают младенцев, облизывают их и проявляют другие знаки доброго расположения. Они защищают матерей с младенцами и играют со старшими детьми еще долгое время после того, как матери перестали о них заботиться. Молодым позволены привилегии, не разрешенные взрослым. Юные самцы играют со взрослыми в квазисексуальные игры, обнимая, сжимая и забираясь на них. Покровительство мощных взрослых самцов необходимо для молодых бабуинов, так как они живут в местах, больше доступных для хищников, чем, например, мирные, живущие главным образом на деревьях ревуны и лангуры. Шимпанзе-отцы в неволе также играют со старшими детьми больше, чем матери. Когда семейство шимпанзе изолировано от своих сородичей, мать защищает и контролирует своих детей намного дольше, чем в обычных условиях. При этом она будет иногда инициировать игру с младенцем объятиями, захватами, кувырканием или щекоткой. Важность физического контакта у детей обезьян доказана общеизвестными экспериментами американского психолога Харлоу. Он выращивал младенцев обезьян, используя различные типы «суррогатных» матерей. Сравнение закрытых тканью деревянных брусков с искусственным соском, из которого питался младенец, показало, что контакт с чем-то к чему можно прицепиться, является более важным, чем само кормление для установления эмоциональной связи между заменителем матери и младенцем. При испуге, даже те младенцы, которые питались через искусственный сосок, бежали к деревянному бруску, покрытому тканью. Швабры, тряпки или другие предметы, к которым можно прицепиться и обнять, используются для игры молодых шимпанзе, когда они находятся в знакомой среде. Когда обезьяны попадают в незнакомое окружение, или, например, меняется освещение, они играют намного меньше и больше цепляются за «суррогатную» мать. Еще до конца не выяснено, какое значение имеет тесный контакт между обезьяной-матерью и младенцем для развития в дальнейшем социальных отношений с другими членами группы. Харлоу показал, что если младенец не имел никакого контакта с другими детенышами обезьян, это может, скорее препятствовать, чем помогать в общении. Младенцы, которые выращивались только их матерями в маленьких клетках, в течение первых семи месяцев жизни не проявляли никакого интереса к своим сверстникам, когда их выпускали в общую клетку, и было маловероятно, что он может в дальнейшем развиться. Но есть сообщение о двух молодых шимпанзе, выращенных вместе без матери до возраста 90 дней. Они не играли между собой или с другими обезьянами, а просто цеплялись друг за друга. Тесный контакт с матерью после рождения и освобождение от него с возрастом, вероятно, имеет большое значение для сплочения и сотрудничества членов группы. По данным Харлоу, прекращение контактов с матерью, вместе с тенденцией молодых обезьян исследовать окружающее, направляет интерес малыша на его партнеров. Непрерывная активность и передвижение молодых обезьян обеспечивают им большое количество стимулов для исследования и изучения. Социальные игры молодых обезьян. Обычно все виды и подвиды молодых обезьян проводят время, играя друг с другом в различные варианты «игры-борьбы». Молодые ревуны иногда играют со своими руками, ногами, хвостом, листьями и ветками, но гораздо больше с партнерами, преследуя друг друга и устраивая сеансы борьбы, вися на хвостах, которыми они цепляются за ветви деревьев. Игры ревунов, занимающих довольно низкое место в интеллектуальной иерархии приматов, относительно просты и однообразны. По мере того как они становятся старше, борьба становится более энергичной, но после 2-летнего возраста игра превращается в настоящую драку. Социальная игра с возрастом совмещается со знакомством молодой обезьяны со всеми другими особями такого же возраста в клане. В игру-борьбу теперь вмешиваются взрослые самцы, чьи звуки, напоминающие хрюканье, немедленно останавливают борьбу или изменяют ее характер, если одному из участников больно. Лангуры-матери первоначально прогоняют более старших особей, приглашающих младенца поиграть, но они вмешиваются все реже и реже, по мере того как младенец становится более активным и меняет свою окраску с начального темно-коричневого на серый цвет. Молодые самцы обычно играют с другими самцами-однолетками, бегая, прыгая, преследуя и борясь, как бы изучая друг друга. Слабый и маленький детеныш, уже отлученный от матери, постепенно выбывает из групп, где играют грубо, в группы с более младшими особями. У бабуинов младенец может играть с более старшими детьми, которые сами приглашают его в свою компанию, но любой знак беды от младенца быстро приводит к вмешательству взрослых самцов, следящих за тем, чтобы старшие не обижали младших. Игра отлученных от груди бабуинов намного более разнообразна, чем у ревунов. Преследуя друг друга в игре, они используют палки, камни и другие предметы окружающей среды. Игра самых молодых главным образом состоит из физического контакта друг с другом. Было сделано предположение, что у бабуинов и макак-резусов игра устанавливает иерархию доминирования, необходимую для устойчивого социального порядка и мирного сосуществования. Социальный статус особи устанавливается в юности, в это же время количество социальных игр значительно уменьшается. У бабуинов, живущих на свободе, социальный статус матери не менее важен, чем размер и сила детеныша. Детеныши «высокопоставленных» самок пользуются защитой своих матерей и общаются с наиболее сильными взрослыми самцами, занимающими доминирующее положение в группе. Они могут узнавать от них, как подавлять однолеток, стоящих на более низкой ступени в иерархии. Статус детей постоянно запуганных подчиненных самок значительно ниже. Все же борьба за лидерство не является единственным определяющим фактором в социальной игре. Порядок доминирования в игре может отличаться от такового при распределении пищи. Из двух, наблюдаемых в неволе горилл, в игре доминировала молодая и более активная, но более старое, большое и более ленивое животное имело преимущество при распределении пищи. Игровая группа молодых макак-резусов становится нестабильной, если у каждой особи нет возможности бороться за лидерство, и поэтому молодые однолетки обычно играют вместе. Когда старшие и доминирующие животные играют с молодыми, последние не используют всю свою силу. Мы еще не знаем, происходит ли это потому, что молодые животные боятся наказания от взрослых, если будут слишком грубыми, или за этим стоит что-то другое. В любых случаях приглашения к игре сопровождаются обменом определенными сигналами между животными. Юные ревуны и гиббоны весело «болтают» друг с другом; младенцы-шимпанзе строят веселые рожицы; макаки-резусы рассматривают своих игровых партнеров, делая стойку на руках; бабуины принимают сексуальные позы, характерные для самок во время спаривания, как бы соблазняя друг друга. Приемы, сходные с теми, которые применяют для начала игры бабуины, используют и гиббоны. Перед серьезной схваткой такие сигналы не применяются. Использование дружественных знаков вряд ли имело бы смысл, если бы социальная игра была бы исключительно средством установления статуса со всеми преимуществами доступа к пище, самкам и общему главенствованию. Более вероятно, что функция сигналов определяется возможностью сообщать о желании вступить в дружеский социальный контакт. Польза такого контакта между молодыми обезьянами, принадлежащими к одной группе, очевидна. Живущие в неволе молодые шимпанзе проявляют свои предпочтения к некоторым отдельным особям. Причем эти предпочтения являются достаточно устойчивыми, в то время как между остальными обезьянами начинается борьба за привилегии находиться рядом с популярными личностями. Систематическое изучение юных шимпанзе показало, что установление иерархии совершенно не зависит от того, пользовалось ли животное привилегированным положением и было ли любимым партнером в играх, которые сформировали основы социального поведения. Молодые в целом предпочитали общаться с теми, кто больше играл и был популярен. Социальные игры у высших обезьян, например у шимпанзе, никогда не ограничивались беготней друг за другом или борьбой. Они вертели друг друга так, как будто бы вместе исполняли какой-то танец, с интересом наблюдали, когда кто-то из них мазал по стене фекалиями или краской. Некоторые гориллы вертелись вокруг пней деревьев, как бы танцуя. Разным играм отдается предпочтение в свой, определенный период времени, затем популярность их снижается. Интеллект, по-видимому, является главной характеристикой, которая определяет сложность игры и успех в ней. Глупым животным очень трудно найти себе партнеров. В пугающих ситуациях, или когда молодых шимпанзе соединяют после длительной разлуки, они крепко цепляются друг за друга, позже могут чиститься, но это происходит только в первые минуты, а затем социальная игра постепенно возвращается к своему нормальному уровню. Эксперименты доказывают, что игра, связанная с грубой возней и падениями, стимулирует развитие способностей у молодых шимпанзе. В критических условиях волнения и страха животные прекращают игры или избегают их. В этих случаях они проявляют тенденцию цепляться друг за друга или за какие-то объекты. Возможно, что такое поведение уменьшает волнение, а игра, наоборот, увеличивает его, равновесие между ними в свою очередь способствует поддержанию оптимального уровня активности животного. Обычно активность социальных игр возрастает, когда возникают новые, интересные стимулы. Исследование объектов и игра с предметами. Обезьяны играют со всем, что попадает к ним в руки. Бабуины носят на голове сумки и корзины для мусора, возятся с часами, которые им дали, или с найденными ими жабами. Игры молодых шимпанзе очень разнообразны. Они совершают акробатические трюки, экспериментируют с новыми способами еды и питья, делают дырки в листьях, рассматривая через них окружающее, глядят на свое отражение в луже. Когда они сыты, то разбрасывают пищу или бумажные упаковки от нее, пьют воду и сок через соломинки. Любой объект, который можно разобрать, немедленно разбирается на части. Обезьяны с удовольствием играют с пустыми жестяными банками, энергично стучат по ним и слушают звуки, как будто сочиняют музыку. Кёлер описал шимпанзе по имени Султан, который изобрел игру, заключающуюся в том, чтобы прыгать с помощью шеста, хотя это было труднее, чем ходить или карабкаться на дерево. Другой шимпанзе подражал Султану и также регулярно пользовался в игре шестом. Когда Султану дали две полые палки, недостаточно длинные, для того чтобы достать банан за пределами его клетки, он вначале не умел соединить их вместе, даже когда ему показали, как ими пользоваться. Но после некоторого периода игры с палками, он все-таки решил эту проблему. Эксперименты, в которых группа шимпанзе играла с предметами, необходимыми для решения поставленной задачи, дали противоречивые результаты о пользе игры для решения проблем. Это, вероятно, связано с тем, что этот эффект должен зависеть в значительной степени от характера задачи, так же как и от опыта, получаемого в игре. Если внимание животного было сосредоточено на таких аспектах, как инструмент, материал или ситуация, которые являются необходимыми для решения проблемы в дальнейшем, то игра с инструментом или материалом облегчает решение. Чем богаче и разнообразнее прошлый опыт животного относительно всех видов ситуаций, материалов и событий, тем более вероятно, что оно использует его для решения поставленной задачи. Это особенно применимо к приматам, чей мозг лучше, чем у других млекопитающих, стоящих на более низких ступенях эволюции, приспособлен к координированию и сохранению информации. В отличие от собак, макаки-резусы, которые в детстве были лишены возможности играть, становятся мало активными и проявляют меньше склонностей к исследованию, предпочитают менее сложные стимулы для разглядывания и действия, чем животные, выросшие в обычных условиях. Возраст, при котором ограничения приводят к таким нарушениям, вероятно, зависит от видовых различий, так же как и от длительности периода изоляции. Человеческие младенцы исследуют и играют меньше, если они в течение длительного периода были лишены игрушек и контакта со взрослыми. Развитие игры у обезьян. Систематическое изучение четырех енотов младенческого возраста, изолированных от матерей в возрасте двух недель (до того как они открыли глаза), показало, что их поведение состояло почти полностью из простых рефлексов и реакций, связанных с голодом, мочеотделением, дефекацией или каким-либо другим дискомфортом. Через день или два, после того как они открыли глаза (приблизительно через 24—30 дней), появились первые признаки интереса к окружающему. Еноты мягко касались различных предметов лапами и носами. Когда они стали старше, то все чаще и энергичнее кусали, били, жевали, сосали, тащили и двигали различные предметы. Эти действия никогда не наблюдались, если они были голодны или находились в состоянии стресса. Можно было предположить, что их интерес к предметам связан с развитием новых функций центральной нервной системы. Младенцу макаки-резуса нравилось рассматривать предметы уже в возрасте 3 дней. Трогать предметы руками они начинали все более и более интенсивно где-то с 20-дневного возраста. Младенцы макак-резусов исследуют все объекты, их величину, прочность и движение. Мать удерживает их от исследования опасных объектов. В возрасте 20 дней у них постепенно развивается чувство опасности. Они начинают различать опасные предметы и стремятся избежать контакта с ними. Исследование и игра выявляют относительную новизну, сложность и изменения всего, что окружает животное. Экспериментальное изучение молодых шимпанзе показало, что с любым объектом, который был для них относительно новым, они играли чаще, чем со старым. Выбирая предметы, они предпочитали такие, которые что-то делали, когда с ними играли, или с ними что-то случалось: стучали, звонили, ломались, перемещались или вызывали некоторые изменения по сравнению с постоянными, неизменяемыми объектами. Обезьяны больше играли с яркими, цветными и разнообразными по форме предметами. Существуют различия в игре младенцев и молодых шимпанзе. Младенцы в возрасте до 2 лет первоначально были более осторожны. Они рассматривали новые объекты и начинали с ними играть только тогда, когда осваивались с этими предметами, делали их относительно знакомыми. Дети шимпанзе в возрасте от 3 до 4 лет были намного более любопытны и играли значительно больше, чем подростки в возрасте 7—8 лет. Шимпанзе-подростки исследовали новые объекты, как дети, в течение первых минут знакомства, но довольно быстро прекращали это занятие. Все животные, по мере привыкания к объектам, манипулировали ими все реже и реже, причем, чем старше животное, тем быстрее оно теряло к ним интерес. Любое изменение уже исследованного обезьяной объекта, например, изменение цвета немедленно восстанавливало на некоторое время потерянное любопытство. Как уже упоминалось, даже взрослые макаки-резусы будут решать механические задачи, не требуя никакой другой награды, кроме, как иметь возможность работать над решением следующей. Зрительное исследование объектов у обезьян также чрезвычайно настойчивое. Так, Велкер (Welker, W. I., 1956) описывает, что молодые шимпанзе быстро уставали, если один новый объект быстро сменял другой, а обезьяны успевали только ощупывать и осматривать предметы. По другим данным, полученным Харлоу (Harlow, H. F., et al, 1956), обезьяны продолжали манипулировать механическими предметами, такими как винтики, штырьки и тому подобным, без каких-либо признаков усталости и потери интереса. Пока еще до конца не выяснено, связаны ли эти различия в результатах исследователей с возрастом, видом обезьян, различий в задании или в объектах, предъявляемых обезьянам. Харлоу, очевидно, использовал, особенно интересные для животных предметы, но не ясно, почему они были намного интереснее, чем новые объекты Велкера. Возможно, что объекты Харлоу быстро изменялись при манипуляциях с ними. Более вероятно, что однообразное манипулирование снижало уровень сенсорных изменений, в отличие от постоянно меняющихся проблем. При избирательном изучении игр детей выяснилось, что время занятий с игрушками менялось от 3 до 45 минут, в зависимости от того, как долго ставит игрушка перед ребенком все новые и новые проблемы. Это явление Берлайн (Berlyne, D. E., 1960) назвал «эпистемологическим любопытством». Новизна и изменения, когда они не пугают животное, вызывают различные типовые действия, которые стимулируют его. Поворот головы, когда животное смотрит или слушает, имеет тот же эффект. То же самое происходит при касании, сосании, жевании, обнюхивании. Но длительное манипулирование с объектами, вероятно, не всегда является попыткой изменить их или решить какую-то задачу и, следовательно, не всегда направлено на исследование объектов. Животные часто играют с теми объектами, за которые можно уцепиться или спрятаться в случае опасности. Если игрушки вызывают ассоциации с приятными событиями, то эти врожденные стимулы могут быть более важными, чем возможность изменения игровых объектов.
|
