ГЛАВА I ОПРЕДЕЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВА

Итак, желательно, чтобы мы в первую очередь описали сущность и природу того предмета, о котором мы намерены

б Антология, т. 2 129

говорить, как это считают нужным делать самые ученые мужи при всякого рода обсуждении; мы при этом воспользуемся тем определением, которое дали этой материи ученые, разбиравшие такого рода проблемы до нас. Они дают такое определение го­сударству: это объединенные законом собрания и сочетания людей, устроенные многими соседними селениями и установ­ленные с той целью, чтобы они жили хорошо и счастливо. Не носит названия государства одна семья или один дом. Они представляют собой частное дело и соответственно называются семейным и домашним делом; оно основано на том, что семья и все домочадцы живут вместе и сообща трудятся над тем, что необходимо для жизни. Кто является первым в такой семье •и пользуется в ней властью, тот называется отцом семейства. В свою очередь из семейств и многих домов составляются се­ления, а селения и области сливаются в ту гражданскую общ­ность, которую мы называем государством. Как разум, так и речь указывают на то, что человек больше всех других существ способен к тому, чтобы широко применять и совершенствовать такого рода сочетания и объединения. Они больше всего разви­вают среди людей взаимное благоволение, которое является преимущественной связью этого столь широко распространен­ного сообщества; те, кто в нем живет, должны направлять все свои дела, знания и труды и употреблять все старания и заботы к тому, чтобы всем гражданам было хорошо и чтобы все они могли жить счастливой жизнью.

Государство есть как бы тело некоего живого существа, ни один член которого не служит лишь себе самому, но и глаза, и руки, и ноги, и остальные члены как бы совместно заботятся о себе и исполняют свои функции таким способом, чтобы было хорошо всему телу; когда оно себя хорошо чувствует, то хорошо чувствуют себя и члены; когда же оно чувствует себя плохо, то это неизбежно приводит к тому, что и члены терпят ущерб. Подобно тому как член, оторванный от тела, не заслуживает больше своего названия, так как он может жить и исполнять свои обязанности только в том случае, если он соединен с телом, точно так же ни один гражданин не может жить удобно вне республики или исполнять свои обязанности. Царь не может царствовать, ни один чиновник не может должным образом исполнять свои обязанности, ни одно частное лицо не может долго вести приятную и спокойную жизнь вне государства. Поскольку дело обстоит таким образом, то, кто в состоянии жить вне человеческого общества и довольствоваться самим собой, ни в ком не нуждаясь, того следует считать, как говорит Аристотель *, или животным, или же богом.

Итак, цель государства должна состоять в том, чтобы все граждане могли жить хорошо и счастливо, т. е. (как объясняет.Цицерон²) жить достойно и справедливо, так, чтобы все могли умножать свои удобства и возвышать свое достоинство, вести мирную и спокойную жизнь; каждый должен иметь возмож­ность оберегать и сохранять свою собственность, быть абсолют-

но огражденным от всяких несправедливостей и убийств. Ради всех этих целей ищут защиты в городах и государствах (стр. 69, 70).

ГЛАВА IX О ЦАРЕ ИЛИ КОРОЛЕ

[...] Теперь мы будем говорить об обычаях иных сословий и чинов государства. Мы начнем с царской власти, которая счи­тается более божественной. Ибо она представляет на земле образ бога, который является единым царем Вселенной. Никто не может успешно исполнять эту должность, если он не обла­дает многими и величайшими добродетелями.

I. Это, по-видимому, было причиной того, почему люди не­когда начали повиноваться одному человеку. Ибо во всяком государстве всегда было очень мало таких людей, которые силь­но превосходили своей добродетелью остальных. Поэтому люди передавали власть тому, кого они считали наиболее благора­зумным и наиболее справедливым и от кого они ожидали, что он окажет самые большие услуги государству. Затем, с тече­нием времени, начали передавать эту власть царским сыновьям, от которых ожидали, что они окажутся их преемниками не только по власти, но и по добродетелям и по славным по­двигам.

II. Таким образом, у многих народов установились такие нравы и обычаи, что сыновья царей наследовали трон и власть отцов. У поляков недостаточно родиться сыном короля. Следует выбрать того, кто будет обладать этой высшей властью. Чем является рулевой, тем является царь в своем царстве. Ни один благоразумный человек, выбирая рулевого, не будет руковод­ствоваться его происхождением, но только его опытностью в управлении кораблем. Точно так же при выборе королей сле­дует руководствоваться не их родовитостью, но их способностью управлять республикой. Так как польские короли не рождаются, но выбираются с разрешения всех сословий, то они не должны обладать такой властью, при которой могли бы по своему про­изволу издавать законы, накладывать налоги или устанавливать что-либо навсегда. Все, что они делают, они делают как с со­гласия своих сословий, так и согласно предписаниям законов. Это более правильный образ действий, чем у тех наций, у кото­рых цари по своему произволу накладывают на народ налоги, объявляют войны внешним врагам и исполняют другие функ­ции. Хотя, это часто делается, исходя из интересов государства и для его блага, однако, поскольку цари не подчинены законам, они легко склоняются к этой ненавистной тирании, главная особенность которой состоит в том, что все делается согласно их прихоти, в то время как царская власть должна повино­ваться обычаям и законам отечества и управлять согласно их предписаниям. [...]

III. Однако если кто-либо хочет справедливо пользоваться этой высшей властью в государстве, то для него недостаточно

5- 131

выделяться среди остальных почестью и званием; он должен превосходить остальных также мудростью и иными добродете­лями. Мудрость приобретается как нашим, так и чужим опы­том, добродетель же — нашими собственными действиями.

1. Никто, лишенный мудрости, не может ни хорошо забо­титься о себе, ни подать другому деятельную помощь. Поэтому цари должны общаться с почтенными и мудрыми людьми и обращаться к ним за советом в текущих делах. Они должны также читать книги; ибо вряд ли есть более легкий путь к муд­рости, чем чтение многих книг, выслушивание их и сохране­ние их содержания в памяти. В древних памятниках упоми­наются многие властелины, не позволявшие себе пропустить хотя бы один день, в котором они не посвятили бы некото­рое время чтению. Они охотно общались с учеными мужами, которых они уважали и к которым внимательно прислушива­лись. [...]

Было время, когда лица, исполнявшие царскую должность, были или философами, или пророками; следует полагать, что в это время государства управлялись лучше всего. Теперь мно­гие властелины считают, что все это к ним не относится. Поэто­му в законах существуют многие извращения, а во всех частях государства наблюдаются злоупотребления. [...]

Не может быть того, чтобы государства хорошо управля­лись без мудрости. Мудрость есть начальница и руководитель­ница почтенных поступков и всех добродетелей. Из этих добро­детелей четыре являются главными, а именно умеренность, справедливость, щедрость и мужество. Все они в высшей сте­пени необходимы всем, желающим жить счастливо, но в осо­бенности царям, управляющим многими народами. Никто не может справедливо управлять другими, если он не способен наложить узду на собственные страсти, если он несправедлив, малодушен и слаб, если он неохотно уделяет из своего людям почтенным, но нуждающимся. Теперь мы перейдем к отдель­ным добродетелям (стр. 72—75).

ГЛАВА XIX

[...,] Подлинное шляхетство основано не столько на велико­лепии предков и древности гербов, сколько на добродетели. Ибо кто же не видит, что никто не является таким, каковы его предки? Что не в нас, но за нами находятся наши родители, а также и наши состояния? И если, например, мое состояние лучше твоего, так как я богаче, то также и мои родители лучше твоих, ибо мои имеют больше заслуг перед Речью Посполитой; но как богатство не сделает меня добрым человеком, так и бла­городство предков не сделает меня благородным. [...]

Воистину, добродетель — это то, что не может перейти на наследников ни по рождению, ни по какой записи. Ибо хотя, пожалуй, все имущества родители могут по завещанию пере­дать детям, однако передать добродетели им не могут, если

только те сами ее себе в поте лица и трудах не добудут. Те же, кто тяготеет к изнеженному безделью, стремятся к вещам, от добродетели далеким, а своими поступками по­зорят себя, родителей и друзей, те пусть знают, что они выродились из шляхетства предков; и не помогут им древние образы предков и их славные деяния. И нельзя их считать за что-либо иное, как только за червивые плоды, которые хотя и рождены людьми свободными, но за свободные со­здания почитаться не могут. И не помогут тебе слава рода и древность имени, если они не сопутствуют добродетели и славным деяниям, как не поможет слепому солнечный свет, глухому — музыка, хотя бы и самая сладкая, мореходу — плуг, а пешеходу — кормило судоходное.

Но наша шляхта по большей своей части проникнута пре­вратными убеждениями, ибо видит, что в Речи Посполитой ро­довитость и гербы важнее, чем что-либо. И большинство ее мало заботится о том, чтобы заслужить шляхетство поведе­нием, ученостью, славными деяниями.

Шляхта не терпит труда, долгие ночи напролет проводит над костями и пивными кружками и ни о чем еще не помыш­ляет, как только о том, чтобы блистать драгоценностями, зо­лотом и серебром, красоваться нарядами и разгуливать с тол­пами слуг своих (стр. 84, 85).

КНИГА П. О ЗАКОНАХ

ГЛАВА I ЗАКОН УСТАНОВЛЕН ДЛЯ НЕСПРАВЕДЛИВЫХ

[...] Теперь мы перейдем к описанию законов, согласно ко­торым творится суд. Очевидно, что если бы в каком-либо госу­дарстве граждане получали безупречное воспитание и отлича­лись стыдливостью, честностью, чистыми и добродетельными нравами, то в нем законы были бы совершенно излишни; ибо законы пишутся не для добрых мужей, которые своей уме­ренностью и нравами доказывают, что они уважают честность не из-из страха.

Но человеческая испорченность так велика, люди до такой степени бесстыдны и склонны совершать преступления, что необходимы самые суровые законы, которые помешали бы зло­бе, поставили препятствия своеволию и наложили узду на бес­честность. Поскольку дела имеют такой вид, из этого вытекает следующее: многочисленные и суровые законы служат нагляд­ным доказательством того, что в данном государстве люди полу­чили плохое воспитание, обладают несчастным характером и с каждым днем все больше и больше обнаруживают свои дур­ные свойства. Если правители стремятся воспрепятствовать этому, то им необходимо издавать все более тщательно состав­ленные законы и устанавливать все более строгие наказа­ния. [...1

ГЛАВА Я