ЧТО ТАКОЕ ЖИЗНЬ?

[...] Человек в заро-дышном своем развитии принимает все виды суще­ствования животных. — Яйцо, отделившись от яичника женщины, суще­ствует столько же само­стоятельно, как сущест­вуют и животные низше­го разряда, у которых нет ни мозга, ни кровообра­щения, и вообще ни од­ного из орудий жизни, отдельно и явственно образовав­шихся, но которые, по-видимому, одарены произвольным движением. При образовании сердца у зародыша ребенка оно первоначально состоит из одной полости, как сердце земляного червя, потом из одного ушка и одного желудоч­ка, как сердце рыб, затем из двух ушков и одного желу­дочка, как сердце лягушки, и окончательно из двух ушков и двух желудочков, как сердце птиц и млекопитающих. При некотором подобии человека в зародышевом своем состоянии с другими животными и он, и каждое из них достигает той степени развития, которым определяется способ будущего их существования, а вместе с тем и все животные, и человек, по непременному закону природы, родятся от существ, себе подобных. Из оплодотворенной икры щуки никогда не разовьется другое животное, кроме щуки, с сердцем об одном ушке и одном желудочке, как у всех рыб вообще, но с некоторыми особенностями, свой­ственными только щуке. Из икры лягушки выходит перво­начально головастик, похожий на рыбу, который живет в воде и дышит жабрами подобно рыбам, но скоро потом, по образовании в нем легких, жабры его исчезают, и он превращается в лягушку, которая, при способе своего кро-

вообращения, имеет возможность жить на земле, дыша воздухом, и оставаться на долгое время под водой. Из яйца курицы выходит всегда цыпленок. В утробе жен­щины при всех постепенных изменениях зародыша и мно­госложном его развитии всегда образуется ребенок, а не какое-нибудь другое животное. И цыпленок, вылупив­шийся из яйца, и ребенок, вышедший из утробы женщи­ны, в своем зародышном развитии получают уже собст­венно им одним принадлежащее образование, отличающее их от всех прочих цыплят и всех прочих ребят.

Итак, наблюдения над зародышем, очевидно, доказы­вают, что первичное образование всех животных совер­шается вообще одним и тем же порядком; по что при этом каждое из них в подробностях и степени своего развития разнообразно до бесконечности и что каждое животное существует отдельно от всех животных как неделимое и вместе с тем составляет собой звено неразрывной цепи всех существ.

[...] Чувства наши через впечатления на них извне до­ставляют нам только понятия о телах и их движении... Тела, занимая пространство, имеют протяжение и потому уже разделимы; части, составляющие тело, как оно, зани­мая пространство, имеют протяжение, как и оно, подраз­деляются и потому суть также тела. Перемещение тела в пространстве мы называем движением. Тела и части их могут иметь более или менее протяжения, и движение может совершаться с большей или с меньшей скоростью и по различным направлениям. Разность в протяжении тел, разность в скоростях движения и в его направлении разнообразит до бесконечности видимые нами предметы.

Разум, признав протяжение в телах, деля их на части и подразделяя ати части на меньшие частицы, стремится от многочисленности к единице; допустив существование единиц, далее неподразделимых, он заключает, что такие единицы составляют сущность тел и что чувствам нашим представляются только образы предметов, беспрестанно преходящие.

Видимые нами тела представляются нам или в движе­нии, или в спокойствии; и тут разум наш опять выводит заключение о существовании причины того или другого состояния тел. Причину эту, приводящую тела в движение или движущиеся тела приводящую в спокойствие, назы­вают силою.

[...] Наше Я, как единица, совмещает в себе единовре­менно только единичные! ощущения. Бесчисленное множе­ство световых лучей, отраженное бесчисленным множе­ством точек какого-нибудь отдельного предмета и собран­ное снарядом нашего зрения, изображает этот предмет на сетчатых оболочках двух наших глаз, и при всем том мы видим только один предмет. Сотрясение бесчисленного множества частиц воздуха сообщается в обоих ушах на­ших слушательным нервам, и тут опять слышим мы только один звук, и несколько стройных звуков, доходя­щих до нашего слуха, ощущаются нами как один аккорд.

Вообще многосложные впечатления сосредоточиваются нашим Я в одно ощущение, подобно как многочисленные лучи, проведенные от окружности, сосредоточиваются по­средине круга в одну точку.

Если бы каждое из отдельных наших ощущений сме­нялось только в нас другим, также отдельным ощуще­нием, как сменяются разные изображения в зеркале, в ко­тором отражается каждый новый предмет, не оставляя никакого следа предметам, отразившимся в нем прежде, то мы, не имея возможности сравнить один предмет с дру­гим предметом и отличить частности, составляющие иск­лючительную принадлежность какого-нибудь отдельного предмета, не имели бы решительно ни о чем никакого понятия. Наше существование, при каждом новом ощуще­нии составляя новое Я, распадалось бы на части, не имею­щие ничего между собой общего; но, имея возможность сознавать переход от одного ощущения к другому ощуще­нию, наше Я по тому уже самому имеет и возможность беспрерывно сознавать самого себя, и, отличая одни наши ощущения, производимые в нас впечатлениями извне, от других подобных ощущений, мы получаем понятие о пред­метах, вне нас существующих.

Собственная деятельность нашего Я беспрестанно про­является при сношениях своих с внешним миром, и не все впечатления, передаваемые нам нашими чувствами, равносильно ощущаются нашим Я. Находясь в многочис­ленной шумной беседе, мы произвольно обращаем внима­ние на речи того или другого из собеседников, не слушаем остального говора.

Каждое ощущение в нас сопровождается сознанием этого ощущения и вместе с тем сознанием некоторых прежде бывших ощущений, и, сознавая разность одного

ощущения от другого, прежде бывшего ощущения, мы приходим к познанию разнообразия предметов, производя­щих разные впечатления на наши чувства. Имея возмож­ность обращать исключительное внимание и на части предметов, как на отдельные предметы, части эти произ­водят в нас отдельные ощущения. И тут наше Я опять сознает подобие или разность своих ощущений, и мы, сперва признавши подобие и различие предметов, и те­перь, опять признавая подобие и различие частей их, по­лучаем более полное познание о том, что составляет тож­дественность и разность в предметах, нами наблюдаемых (стр. 159—162).

[...] Причину явлений, происходящих всегда в одном и том же порядке, называют особенным наименованием; так говорят: сила тяготения, сцепления, тепла, света, электричества, магнитности, жизни, мышления, и во всех этих случаях слово сила означает только особый способ и порядок движения единиц. Постепенные, но быстрые движения единиц сливаются для нас в одно целое, точно так же как постепенные, но быстрые колебания струны сливаются для нас в один звук. Одна и та же струна, бо­лее или менее натянутая, в одно и то же время совершает большее или меньшее число колебаний и производит та­кой или другой звук, который отзывается не на всех стру­нах стоящего тут инструмента, а на той только струне, которая способна производить одинаковое число колеба­ний со струной, произведшей первоначальный звук; точно так же каждая единица в природе соответственно двига­тельной своей силе в данное время может совершать опре­деленные движения по побуждении первичной движущей ее единицы, сочетаться с парными ей единицами и участ­вовать в образовании или какого-нибудь кристалла, или какого-нибудь растения, или какого-нибудь живот­ного.

Простые, и вообще неорудные тела, образовавшиеся сочетанием единиц, обладающих уже силою сцепления, имеют собственные им свойства, каждое из них может со­единиться с другим телом только в определенном и ощу­тительном для нас порядке. [...] Тела, образовавшиеся си­лою сцепления, при химических своих сочетаниях соеди­няются с некоторыми другими такими же телами преиму­щественно перед прочими, и это свойство, называемое сродством, составляет особенность этих тел, точно так же

как то. что называют права растений и жипотных, состав­ляет их особенность.

В природе беспрестанно все движется. Земля наша быстро совершает свое суточное движение, но еще с боль­шей быстротой обращается около солнца. Некоторые тела небесные, как наша земля, имеют свои суточные движения и также обращаются около солнца. Самое солнце имеет явное движение. Единицы, еще не сочетавшиеся между собой и наполняющие пространство Вселенной, беспре­станно приводятся в движение светилами небесными. При этом всеобщем движении единиц происходящие от него проявления бесчисленно разнообразны, но не все единицы одинаково участвуют в каждом из этих проявлений; те из них, в которых уже возбуждена сила сцепления и кото­рые своими сочетаниями образовались в простые тела, не все в равной степени принимают участие в проявле­ниях тепла, света, электричества, магнетизма, и самая сила сцепления не в одинаковой степени возбуждена во всех простых телах; и эта сила при разных обстоятель­ствах в одном и том же теле может иметь большую или меньшую степень развития. Точно так же жизнь при своих проявлениях, от гриба и до человека, имеет свои степени развития, и, как при высокой степени тецла про­является свет, точно так же при высшем развитии жизни проявляется мышление (стр. 164—166).

[...] Все животные при самом своем рождении имеют способность удовлетворять всем потребностям жизни, или эта способность проявляется в них вполне спустя некото­рое время после их рождения. Способность эту называют инстинктом животных, который в сущности ничто другое, как врожденное уменье действовать согласно целям при­роды, давшей каждому животному определенное назначе­ние в его жизни. И тут человек решительно разнится от всех животных. При своем рождении он не имеет ника­кого уменья, и потом, приобретая его, то, что он добывает собственным своим опытом, весьма незначительно в срав­нении с тем, что передают ему другие, и тем, что доста­ется ему по наследству от прежде живших поколений.

Взятый отдельно, он самое ничтожное существо из всех существ в мире; по отдельно он никогда не сущест­вует. При самом рождении он уже член семейства, с кото­рым сливается его существование. Семейство это мало-по­малу передает ему свое уменье, добытое им тем же поряд-

ком от прежде живших поколений и дополненное собст­венным опытом.

Пчела, только что вышедшая из своей ячейки, имеет уже способность использовать все многосложные работы, необходимые для существования пчел в улье но предназ­наченному им порядку. Умение пчелы, только что увидев­шей свет, столько же совершенно и замкнуто, как и уме­ние всякой другой пчелы. Семейство пчел, для своего су­ществования не имея никакой надобности сообщаться с другими пчелами, составляет в своем улье отдельный мир, и в этом улье один и тот же порядок, какой был и есть во всех других ульях.

Семейство'человека само по себе слишком слабо, чтобы противодействовать враждебным силам, его окружающим: но необходимости оно соединяется с другими семействами, чтобы увеличить свои средства для удовлетворения по­требностей жизни. Человек — это слабое животное суще­ство при своем рождении и по своей природе и, тем са­мым поставленный в необходимость сближения с себе по­добными, в совокупности с ними приобретает огромные силы, беспрестанно возрастающие, вследствие чего народы сближаются с пародами, люди все более и более толпятся и все человечество стремится к соединению в одно це­лое, — и этим самым чело­век решительно разнится от всех животных вообще и от петуха в особенно­сти (стр. 169—170).