Нескромное обаяние Рунета

Ядро рецептивной аудитории постмодернистской эстетики, находящей одно из самых завершенных своих воплощений в интернете составляет, по мнению Скотта Лэша, «постиндустриальный средний класс»[15]. Постиндустриальный средний класс это люди работающие в сфере медиа, высшего образования, финансов, рекламы, маркетинга и международных связей. Этот молодой (в историческом и возрастном смыслах) класс характеризуется различными образовательными бэкграундами (совсем необязательно это элитарные вузы) и новой степенью подвижности в бизнесе.

Новой российской – читай московской – «yuppified» буржуазии эти харктеристики присущи с еще большей степенью контрастности. В условиях отсуствия традиций устойчивого семейного бизнеса (типа «Иванов и сыновья») самые успешные и активные социальные слои проходили сквозь сито партийно-номенклатурной системы. Последняя формировала относительную гомогенность «ядра» безразмерного советского пролетариата своими специфическими средствами – образование в ведущих профильных вузах, постуниверситетская идеологическая подготовка (в частности система «высших парийных школ»), пожизненная «работа по специальности», участие в публичной жизни через назначение в «выборные» органы («советы» различных уровне) и т. д.

Современный российский лидирующий класс формируется из самых различных «обломков» старой системы. Научные работники, открывшие в себе бизнес-таланты, так называемые «бывшие комсомольцы» (молодая часть коммунистического истэблишмента, ведущим качеством которой была уже не «убежденность», но «инициативность»), легализовавшиеся представители советской «теневой экономики» и криминалитет, скачком преодолевший фазу «первоначального накопления», дети новой высшей бюрократии, в конце концов, новая генерация способных молодых людей, имеющих опыт как отечественного, так и западного образования или просто удачно нашедших свою нишу в современной российской экономике. Образование – от неполного среднего и зачастую весьма сомнительных дипломов многочисленных постперестроечных негосударственных вузов до ученых степеней ведущих западных университетов. За плечами у большинства постоянная смена рода деятельности, бесконечная череда разовых проектов, смена объектов торгово-закупочной активности.

Именно для этого класса Рунет становится той общей площадкой, на которой вырисовывается нечто, вроде стилистического единства этой гетерогенной социальной группы, в которой происходит объединительный эффект если не на уровне содержания, то на уровне подачи информации, самой архитектоники гиперпространства. Пространство интернета представляет собой гомолог того социального пространства и той социальной мобильности, которыми характеризуется жизненный мир постиндустриального среднего класса. Р. Хоуэллс сравнивает базовую «архитектуру» и эстетику интернет с проходным гостиным холлом (лаунджем): «Входя на веб-сайт, мы как бы входим в коридор, из которого мы можем выйти к письменным тексту, фотографии, аудиофрагменту, фильму или видеоклипу, картинке с живой камеры. Коридор может быть выполнен стильно и на самом деле инновационно, но в то же время веб-сайт функционирует только как постоянный транзитный холл (lounge)»[16]. Специфика лаунджа как особого полу-публичного помещения заключается в том, что это не просто место отдыха и встреч людей, вышедших из своих приватных зон (домашних комнат или номеров отеля), но не дошедших до пространств собственно публичных, где встречаются «чужаки». Лаундж это постоянная транзитная зона, место праздных шатаний, в которой люди пересекаются в дрейфующем режиме «тусовки», свободной богемной сети отношений.

Коммуникация в стиле лаундж это наш не-виртуальный бытовой «интернет», удовольствие от «серфинга» по случайным пересечениям потоков информации в котором способно принести вполне ощутимую пользу: попадание в очередной «проект» или «тему». Последнее же является гораздо более существенным фактором для российской «yuppified» буржуазии, вращающейся в сфере шоу-бизнеса или торгово-закупочной деятельности.

Конечно, интеретом пользуются самые различные слои российского населения, не имеющего прямого отношения к «yuppified» буржуазии. Но «тон», на наш взгляд задает именно она. В условиях, когда постоянный, «быстрый» интернет для подавляющего большинства населения России является еще роскошью, российский постиндустриальный средний класс почти целиком переместился в гиперпространство. Налицо тенденция – самая активная и успешная часть населения (особенно после скандала с НТВ) все меньше смотрит государственные телеканалы или читает бумажную прессу, предпочитая интернетные новостные и аналитические ресурсы; ее представители, экономя время и деньги, не просто находят в Рунете всю необходимую информацию относительно культурных событий или конъюнктуры рынка, но самостоятельно планируют путешествия, напрямую заказывая билеты и резервируя отели, покупают книги и двд-диски, знакомятся.

Рунет во существенных аспектах может быть понят как форма «видения мира»[17] восходящего класса российского общества. Как противопоставление эстетикам любых госидеологий, с одной стороны, и мелкобуржуазным стандартам, с другой. Эта эстетика возникает на надындивидуальном пересечении вкусов, потребностей и фантазий гетерогенной новой буржуазии.

Впечатление визуальной перегруженности – первый симптом нового «видения мира». Эта перегруженность эффект нескольких факторов. Во-первых, большая, по сравнению с западными образцами, площадь, занимаемая рекламой: это относится как к количеству используемых рекламных баннеров, так и к размерам (максимальным) отдельных баннеров. Эта экстенсивная характеристика усиливается за счет, с одной стороны, интенсивности визуальных образов – Рунет отличает систематическое использование gif- и flash-анимаций, зачастую по нескольку в одном окне, что создает впечатление визуальной агрессивности. С другой стороны, реклама вклинивается в самые различные структурные позиции интернет-окон – по периметру, но также «бесцеремонно» раздвигая массивы основного содержания в горизонтальном и вертикальном направлениях, что практически не наблюдается на серьезных западных сайтах.

Визуальная агрессивность – нечто вроде ореола в котором различные слои отечественной «yuppified» буржуазии обретают свою видимость в публичном пространстве. На предметном уровне это воплощается в своеобразном культе хищного “new look” БМВ. В течение некоторого времени стена сносимой гостиницы «Москва» в самом центре российской столицы служила щитом для гигантского рекламного изображения новой модели БМВ. Культовый постсоветский фильм «Бумер» и недавний хит «Черный бумер» – с разных сторон обозначают пересечение вкусов состоятельных и спортивных молодых людей, динамичных предпринимателей и криминалитета.

Вне элитарной традиции классообразования, в частности, по модели английского типа клубов, объединявших людей схожего социального происхождения, образования, убеждений, российская новая буржуазия «сплачивается» в ночных клубах, где на первое место выходит та сторона визуального потребления, которую можно назвать имиджевыми инвестициями. Одежда, машины, спутницы (реже спутники) – объединяют новую буржуазию поверх рода занятий, социального статуса и пр. Визуальная перегруженность Рунета вплоть до визуальной агрессивности звучит эхом атмосферы ночного клуба[18].

 

[1] Jameson F. The Ideologies of Theory. Essays 1971-1986. Vol. I. University of Minnesota Press, 1988. P. XXIX.

[2] Jameson F. Signatures of the visible. New York: Routledge, 1990. Р. 205.

[3] См. подробнее: Gornykh A. Narrative and Visual Form: F. Jameson’s Critical Historicizing, in Topos, no. 4 (Minsk, 2001). P. 82-95.

[4] Goldmann L. Pour une sociologie du roman. Paris: Gallimard, 1964. P. 288.

[5] Jameson F. Signatures of the visible. New York: Routledge, 1990. Р. 212.

[6] Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М.: Прогресс. Гнозис, 1992. С. 116.

[7] Vililio P. Speed and Information: Cyberspace Alarm! // Reading Digital Culture (ed. David Trend). Oxford: Blackwell Publishers, 2001. P. 24. [«Together with the build-up of information superhighways we are facing a new phenomenon: loss of orientation. A fundumental loss of orientation complimenting and concluding the societal liberalization and the deregulation of financial markets whose nefarious effects are well-known»].

[8] Fredric Jameson. Postmodernism or The Cultural Logic of Late Capitalism. - Durham, Duke University Press, 1991. pp. 1-54.

[9] Симптоматична реакция на телеэстетику Л. Парфенова, содержащаяся в интернет-публикации А. Смирнова «Интернет на телевидении» от 09.11.2000 (http://letopis.kulichki.net/2000/nov2000/nom410.htm). Основываясь на реалистическом суждении вкуса относительно единства кадра, автор расценивает ее как неудачную, некрасивую кальку с интернета. Например: «Изображение все время размещается на маленьком кусочке экрана, который постоянно заставляет вспоминать первенец советского телевидения КВН-49 и жалеть о выкинутой 40 лет назад на помойку телевизионной линзе»; или – «в нижнем левом углу навязчиво мельтешит какая-то непонятная графическая конструкция неизвестного предназначения» и т. д. На наш взгляд, речь здесь скорее может идти не о споре систем эстетики, а об одной и той же логике позднего капитализма – нарастание фрагментарности, интерактивности, нелинейности –трансформирующей представления о «прекрасном» вообще. Телевидение неизбежно будет пытаться быть «как интернет», равно как кино все более обнаруживает тенденцию быть большим клипом.

[10] В случае гиперссылки подобной строке из ленты новостей вероятность попадания в ожидаемое «место», конечно, гораздо выше, нежели в случае баннера, отсылающего к странице, на которой еще нужно найти необходимую информацию (опять же, если она там вообще есть).

[11] Barthes R. Oeuvres Completes. Vol. 3. P.: Seuil, 2002. P. 502-503.

[12] Бодрийар Ж. Система вещей. М.: Рудомино, 1995. С. 21.

[13] Там же. С. 22.

[14] Хайдеггер М. Время и бытие. М. Республика, 1993. С. 316.

[15] Scott Lash. Sociology of postmodernism. London and New York: Routledge, 1990. P. 20.

[16] Howells R. Visual Culture. Cambridge: Polity Press, 2003. P. 233. [«…Entering a website is like entering a lobby from which we choose paths that may lead to a writen text, a graphic, a photograph, a piece of audio, or a film or a video clip, or a live camera scene. This may be stylishly and indeed innovatevely accomplished, but at the same time the website is acting only as a perpertual transit lounge»]

[17] «Видение мира», понятие разрабатываемое Люсьеном Гольдманом и описывающее видение не как чувственное восприятие, а как на социальную оптику, через которую смотрит на мир индивид. Оптику генерируемую тем социальным классом (его идеями, интересами, привычками, надеждами), к которому принадлежит индивид и которая противопоставляет его другим социальным группам. См.: Goldmann L. Le Dieu caché. Paris, 1959; Goldmann L. Pour une sociologie du roman. Paris: Gallimard, 1964.

[18] Естественно, это не исключительный фактор, которым объясняется визуальная агрессивность рунета. Тем, кто посещает российские и особенно московские рынки на окраинах города (пищевые, промтоварные или строительные) не может не броситься в глаза обилие кричащих вывесок, несоразмерных торговым точкам ни по масштабу, ни по стилю (например, надпись «Цемент» розовыми буквами размером с половину контейнера, в котором им торгуют). В условиях еще молодого и очень подвижного российского рынка, когда «места» за бизнесом еще не закреплены (все эти палатки, контейнеры, временные павильоны и пр.), «кричать» о себе приходится громче. Это тоже часть необуржуазной атмосферы российского города, которая влияет на эстетику рунета.